Краткое интервью с руководителем проекта Voyager
Лопнувший ремень ГРМ не позволил мне лично засвидетельствовать почтение великому Эдварду Стоуну, человеку, который более 40 лет ведет самый успешный космический проект человечества. Но современный прогресс позволил мне отправить Маше Молиной вопросы для Стоуна, на которые я получил ответ. Ну и мы все - читайте интервью в "Научной России".
В 1977 году для исследования Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна были запущены два космических аппарата, «Вояджер-1» и «Вояджер-2». Они до сих пор путешествуют в космическом пространстве. 25 августа 2012 года «Вояджер-1» вышел за пределы гелиосферы и начал передавать первые результаты наблюдений межзвездной среды. Мария Молина беседует с американским физиком, профессором Калифорнийского технологического института (США), бывшим директором Лаборатории реактивного движения NASA Эдвардом Стоуном - человеком, стоявшим у истоков «Вояджеров», имя которого уже неотделимо от названия проекта.
Господин Стоун, расскажите, каково это - всю жизнь вести один проект?
Это был такой подъем эмоций, больше чем расчет, и никто не думал, что проект продлится так долго. Но я получил возможность каждый день узнавать что-то новое - совершенно восхитительная возможность, не правда ли?
Думали ли Вы, что «Вояджеры» могут работать так долго?
У нас не было вообще никакого представления о том, как долго «Вояджеры» могут работать - они были запущены, когда в космос аппараты отправляли всего около 20 лет. Не было никаких данных, что они могут лететь дольше, чем те же 20 лет. А теперь проекту уже больше 30 лет, и аппараты всё еще довольно неплохо работают.
Ожидали ли Вы увидеть все четыре планеты - Уран, Нептун, Юпитер и Сатурн?
Мы надеялись «поймать» все четыре. Отчасти это вопрос удачи, а отчасти - хорошей конструкции, что «Вояджер-2» проделал весь 12-летний путь до Нептуна довольно успешно, не говоря уж о том, что теперь аппараты провели в космосе уже 37 лет.
С какими трудностями вы столкнулись при съемке Нептуна?
Одна из проблем была в том, что Солнце такое далекое там, что освещенность очень низка, и аппарат не был приспособлен для съемки в таких условиях. Нам пришлось увеличить продолжительность экспозиции. Поэтому мы должны были провести маневрирование аппаратом так, чтобы убрать смазывание, неизбежно возникающее при длительной экспозиции (импульсы двигателей заставляют космический зонд слегка покачиваться. - Примеч. ред.). Нам нужно было сделать массу операций, чтобы отснять Нептун.
Можете ли Вы рассказать нам о Ваших отношениях с Карлом Саганом? Он был неординарным человеком, правда?
Да.
Как работалось с неординарным человеком?
Карл Саган (Carl Sagan) был частью нашей группы по получению фотоизображений спутников и планет, и он специально интересовался Титаном, потому что Титан имеет атмосферу, похожую на то, что было здесь, на Земле, до того, как появилась жизнь. Так что я помню, что он был очень заинтересован в съемке Титана, это был его объект страсти на всю жизнь.
Как вы и Саган пришли к идее «семейного портрета» (фотографии всех планет Солнечной системы)?
Карл Саган придумал знаменитые пластинки для зондов «Пионер-10» и «Пионер-11», тех самых, что стали первыми космическими аппаратами, отправившимися к Юпитеру (алюминиевые пластинки, на которые нанесена символьная информация о человеке и Земле, отправились в космос на борту «Пионеров». - Примеч. ред.). И он очень интересовался в каком-то смысле идеей «Великого путешествия» (Great Tour, официальное название посещения всех четырёх планет-гигантов одним аппаратом - «Вояджером-2». - Примеч. ред.). И я думаю, здесь и появилась эта идея: когда мы окажемся за всеми планетами, мы можем посмотреть назад, впервые - и при этом имея камеру. Это и сделали «Вояджеры».
Что Вы считаете границами Солнечной системы и гелиосферой? Вышли ли «Вояджеры» сейчас из них?
Солнечная система значительно больше, чем гелиосфера сама по себе. Гелиосфера - пузырь, заполненный атмосферой Солнца. За ее пределами находится материя, поступающая из внешних источников, но еще есть огромное облако, которое называют облаком Оорта, и потребуется 3000 лет, прежде чем «Вояджеры» доберутся до внутреннего края облака Оорта, которое тоже является частью Солнечной системы, и 30 000 лет, прежде чем они окажутся снаружи того, что на деле является Солнечной системой.
Как долго мы еще будем получать сигналы от «Вояджеров»?
У нас достаточно мощности, так что ничего не прерывается. Мы должны иметь возможность получать их сигналы как минимум до 2025 года.
Какова будет следующая миссия, нужно ли отправить более технологичный зонд с теми же задачами?
Стоит надеяться, что придет день, когда мы сможем найти способ сделать аппараты значительно более быстрыми и внедрить куда более современные алгоритмы, чем алгоритмы 40-летней давности, которые и поныне работают на «Вояджерах». Это вопрос мощности компьютера - в вашем смартфоне в 30-40 раз больше памяти, чем в «Вояджере».
http://scientificrussia.ru/articles/intervju-s-edvardom-stounom