О чём говорят Миллиарды? О новом мире...
Оригинал взят у vbulahtin в Игра других престолов
/написал про сериал "Миллиарды" -- судя по киноаналитике к нему, немногие понимают, что увидели -- то же самое можно сказать и про "Игру престолов/
"Миллиарды" в топку нового мира
В который раз убеждаюсь, что в лучших американских сериалах продумана каждая деталь.
При этом в сценарную конструкцию магическим образом укладывается не только сюжет фильма, но сопровождающие его общественно-политические события, которые по сути становятся независимым от авторов развитием-объяснением как сверхидеи, так и прокатной судьбы картин.
Многое происходит вне воли авторов и порой спустя определенное время после съемок.
В момент, когда из каждого утюга говорят про “Игру престолов”, захотелось рассказать про другой сериал, где многое сказано гораздо откровеннее.
"Миллиарды" (второй сезон) могли стать кинособытием 2017 года /хотя бы потому, что новый президент США -- эксцентричный миллиардер как и герой сериала… и цвет волос у них одинаковый/, но "Миллиарды" как-то потерялись среди других премьер.
Возможная причина в том, что авторы вложили в уста героев смысловые конструкции, которые большинству зрителей понимать еще рано, которые пока должны осмысливаться и осторожно вводиться в общественное бессознательное.
Нельзя кричать о них открытым текстом. Действуя в открытую, авторы иррационально определили место сериала в рейтинге - "Миллиарды" уступают и ходульному скучнейшему "Карточному домику", и само собой "Игре престолов".
Если оценивать схематично и поверхностно, сериал “Миллиарды” вполне банален: основная масса телезрителей увидит обычную мыльную оперу, оснащенную актуальным конфликтом Уолл-стрит и правоохранительных органов, историей взаимоотношений эксцентричных миллиардеров и политиков.
Федеральному прокурору штата Нью-Йорк Чаку Роадсу хочется сделать большую карьеру. Его антагонисту - миллиардеру-финансисту Бобби Топору Аксельроду, хочется заколотить больше денег.
В схватке миллиардера и прокурора не сразу понятно, кто злодей (особенно в нынешние времена, когда к Уолл-стрит сформировалось критическое отношение, даже самые лучшие поступки Топора хочется оценивать предвзято).
Финансовые махинации, круглые суммы операций, искушение властью, соперничество - в течение 2-х сезонов телеканал Showtime представляет конфликт двух мужчин, каждого из которых можно назвать олицетворением американской мечты, воплощением идеалов США.
При этом оба они "замыкаются" на гениального, единственного в своём роде психоаналитика - Венди Роадс, которая по собственному признанию (и по причитающимся ей вознаграждениям) давно переплюнула Фрейда.
Авторская задумка более глубока, чем представляется с первого взгляда.
Лейтмотив 1. Главный герой картины /случайно/ создал свою империю /метафорически/ на костях прежнего американского мира.
Это смысловая конструкция, к которой не готов не только зритель в США, но и многие в мире: знаменитая (рациональная) финансово-экономическая модель США, завоевавшая весь мир претерпела фундаментальную метаморфозу ровно в тот момент, когда боинги врезались в нью-йоркские башни-близнецы, а плоть от плоти Уолл-стрит Бобби Аксельрод одновременно с этим бросился за компьютер и принялся лихорадочно зарабатывать на пляшущих после катастрофы курсах акций.
Именно в этот момент не стало:
-- прежнего финансового мира
-- прежней Уолл-стрит
-- прежнего Топора Аксельрода…
Доллара США в том виде, в котором представляли его после отмены золотого стандарта, тоже не стало.
Авторы фильма неоднократно (но вероятно без ощутимого отклика) предлагают задуматься зрителям о том, что прежнего мира нет: главный герой несколько раз интересуется:
А вообще живем ли мы? Существуем?
Не зря ли всё это? И не послать ли всю эту вымышленную конструкцию...?
Пока сериал не скорректировали для 3-его сезона можно объяснить, почему авторы умертвили прежнюю Америку.
Бобби - олицетворение всего прогрессивного, что осталось от мирового финансового центра на Уолл-стрит. Он как Нео матрицу видит инкубатор виртуальных ценностей и полагает себя его важнейшим элементом - санитаром этой кузницы счастья и денег.
В сентябре 2001 года его, санитара и Мастера, проникнувшего в самую суть круговращения биржевых курсов, намечают к увольнению его же компаньоны. Бобби не совпадает со старым финансовым миром.
Это увольнение могло состояться 11 сентября 2001 года /и новая эпоха не началась бы?/. Но всё руководство хедж-фонда, в котором работает Топор, перед трагедией оказывается в одном из ковчегов Уолл-стрит.
Самолеты врезаются, руководство погибает.
Бобби, готовясь увольнению, не пришел на работу. Он становится единственным оставшихся в живых руководителем хедж-фонда /впоследствии назовёт в честь себя/ и как бывалый финансист-серфингист успешно седлает “финансовую волну” и выжимает из трагедии всё, что можно из неё выжать.
С этого момента начинает отсчет новый финансовый мир США, а значит и новый мир вообще (если вы оперируете ценностями этого инкубатора, то это и ваш мир тоже).
В этом новом мире почти нет абсолютных соизмеримых между собой ценностей.
Курсы валют, уровень промышленного производства, стоимость недвижимости, предметы искусства, свобода, страна, место работы или службы, политика, политические пристрастия, история, вера, дружба, простые человеческие отношения, и даже Репутация… звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас … - всё это ценности относительные и вполне могут измениться, если приложить к ним рычаг даже такой презренной сущности как доллар.
Среди абсолютных сохранившихся ценностей - профессионализм (в т.ч. как развёрнутая во времени точка отсчета роста над самим собой), семья и, пожалуй, музыка /одно из значений слова axe (название компании Аксельрода Axe Capital) -- саксофон/.
Относительные ценности соизмеряются через абсолютные и становятся бесконечным источником дохода, который можно /и нужно!/ извлекать из перемены их стоимости.
Для извлечения дохода нужно просто знать, как изменится цена дериватива и на этом изменении уже можно играть, даже если изменения составляют сотые процента.
Когда твоё финансовое плечо измеряется в миллиардах, играть можно на всём (курсах валют Нигерии, пенсионных накоплениях и даже будущем простых смертных…). Разменной монетой может стать всё, что угодно -- от репутации до геополитики.
И в международных отношениях также не важна суть -- кто за белых, кто за красных, кто за капиталистов… не имеет значения.
Одна из второстепенных героинь сериала Тейлор (бесполая сущность queer, гендерквир, гендерная идентичность, отличная от мужской и женской -- из неопределившихся... последняя буква из аббревиатуры LGBTIQ), олицетворение нового мира, анархизма и предельного антагонизма ко всему тому, что представляет современное государство. Оно (Тейлор) тоже работает (играет) на Axe Capital.
Геополитика -- тоже относительная ценность.
Вся предшествующая конфликтология имеет смысл только для того, чтобы спрогнозировать, каковы будут изменения.
Бенефициарами становятся не те, кто располагает, владеет “базовыми сущностями”, территорией, армией, размером ВВП, уровнем технологического развития…, а те, кто увидит, как эти сущности будут меняться.
Выигрыш за теми, кто идёт на шаг вперёд, предугадывает будущий спад или подъём, имеет смелость “высветить” эту волну и направить на неё то, на чем будет сподручнее балансировать.
Авторы постоянно подчеркивают сущность Топора, вручая ему самые разные средства контроля пространства и времени, от самолёта, вертолёта и гоночного автомобиля до лошади и клюшки для гольфа.
Антагониста Топора, Чака Роадса, зрители наоборот наблюдают преимущественно в статике или нецеленаправленной динамике: прогуливающимся в парке (с собакой, детьми, с едой), за столом в офисе (в отличие от Топора Чак более скован офисным столом) или ресторане (архаичные гастрономические путешествия Роадса -- это своего рода пунктик и еще один жирный намёк на происходящее от авторов сериала).
Если Топор /неумолимо/ несётся по беговой дорожке, то Чак топчется на одном месте, просто пытаясь вытерпеть, а в перспективе и применить силовой приём на татами.
Лейтмотив 2. Настоящие другие деньги.
Традиционные деньги /пресловутые “миллиарды”/ постоянно утрачивают своё значение, теряясь в совокупности используемых героями средств контроля над ситуацией, пространством и временем.
Вовремя написанный твит значит больше, чем сотни миллионов долларов.
Чек на 1,9 миллиарда долларов значит меньше, чем демонстративная игра мускулами, меньше, чем мимика и шутки, чтобы показать, кто в этом новом мире хозяин.
Бонус в 5 миллионов долларов + спорткар -- вполне адекватны своевременно проведенной психологической консультации.
Взятки, отступные в восьмизначных, девятизначных цифрах, которые предлагаются Венди Роадс (чтобы она отказалась от места работы) или второстепенному герою Брайану Коннери (чтобы он наоборот рьяно работал в прокуратуре, но соизмерял вектор своих усилий с Бобби Аксельродом), отвергаются потому, что есть абсолютная ценность -- професcионализм.
Именно она открывает замки в новый мир, где ты должен завоевать /а не заслужить/ право быть на шаг впереди и соответственно весь этот новый построенный на ежемгновенных изменениях мир.
Старый архаичный мир возможно ещё живёт пресловутыми бумажками под названием доллары -- в новом они что-то значат, только если указывают на тенденцию либо если Доллар (и здесь тоже очередная шифровка авторов сериала) -- это имя.
“Доллар” Билл Стерн -- один из второстепенных героев сериала, который хорош тем, что не подведет в трудную минуту, не выдаст, не проговорится, когда нужно будет хранить тайны или рубить правду-матку, а самое главное: именно “Доллар” Билл Стерн -- отвечает в Axe Capital за безбрежную свободу финансовых операций, в т.ч. уголовно наказуемых: за манипуляции, за использование инсайдерской информации… за всё то, чем и прекрасен новый финансовый мир, где нет ограничений в виде сдерживающих архаичных правовых конструкций, в которые загоняет государство и за несоблюдение которых преследует и карает.
Лейтмотив 3. Рынок и право.
Авторы постоянно ставят зрителя перед выбором, перед дилеммой:
-- что важнее (нужнее, полезнее, справедливее…) для общества -- созданные государством, часто надуманные и карикатурные правовые ограничения “свободной предпринимательской деятельности” либо “дух предпринимательства”, “капиталистический драйв”, “частная инициатива” в её чистейшем незамутненном виде.
Придумав ограничения, “законники” сами постоянно выходят “за рамки”, используя сдерживающие рынок нормы и для того, чтобы ловчее было преследовать “коммерса”, и для личной мести, и даже ради запрещенного законом для госслужащих заработка.
Так хорош ли закон?
Но если его нет, “новый финансовый мир” остаётся наедине с самим собой, с тем самым нравственным законом внутри нас, который представляет собой всего лишь относительную ценность.
И здесь возникает Главная Дилемма Нового Финансового Мира, переход к которому большинство зрителей благополучно прошлёпали, увлёкшись /позволив себя увлечь/ “Игрой престолов” и “Твин Пиксом” -- а что собственно нравственно?
Нравственно ли, узнав о смерти друзей и близких, первым делом кинутся к монитору, чтобы сделать из открывшегося факта трагедии деньги?
Конечно, безнравственно! -- поспешно ответит зритель.
Стойте! -- предлагают подумать авторы фильма.
Топор Аксельрод -- не пожарный, не медик.
Чем он может помочь в эпицентре рухнувших башен-близнецов? /то, что за этим событием по-прежнему числится много тайн -- это тоже своего рода отправная точка нового финансового мира … и не только в сериале “Миллиарды”/
Кроме сострадания -- ничем.
Поэтому глубоко сострадая, Бобби, завороженный ускорившимися на трагедии колебаниями рынка, увлеченно /Топор искренне не скрывает своей увлеченности процессом заработка в канун 11 сентября/ начинает делать то, что умеет делать лучше других -- играть на изменениях рынка, опережая всех остальных на мгновение /или чуть более/, необходимое для совершения финансовой транзакции.
О, ужас! Так нельзя!
Почему нельзя?
Бобби зарабатывает “в тот день” капиталы для семей погибших менеджеров. Своим “безнравственным поведением” он обеспечивает будущее сотням человек, а потом ежегодно делает многомиллионные пожертвование в фонд пожарных, многие из которых, как известно, пострадали при ликвидации последствий теракта.
Кстати, я опросил всех коллег и знакомых -- они посчитали, что Бобби поступил абсолютно правильно -- использовал “окно возможностей” не только для себя, но и для других.
Авторы тут специально подчеркивают: “для других” -- это было просто приятным приложением. Главным всё-таки было оперирование абсолютной неразменной ценностью -- профессионализмом, позволившим опередить время.
Вот он смысл игры -- совершить /предугадать перспективу… предугадать будущее/ транзакцию быстрее, чем другие.
Эффективность этого нового modus operandi пока еще немногие увидели, признали за США и другими постиндустриальными государствами.
Эффективность не только /а порой и не столько/ в создании новых относительных ценностей, но и в способности управления изменениями их сугубо относительной стоимости.
Фактически это явка с повинной -- и самих авторов сериала, и всего прилагающегося к ним Голливуда, Белого дома и трехсот с гаком миллионов граждан США.
Но только что вы с этой явкой будете делать?
Пожалуетесь в CNN? Трампу?
Так они многократно лучше вашего понимают всё вышесказанное.
Они и управляют изменениями.
Они несутся на этой волне нестабильности, откладывая в копилку миллиард за миллиардом /неважно как назвать валюту -- главное, что на неё можно купить почти всё/.
Вы их заложник. Они держатели игры -- карточного стола, на котором и происходят метаморфозы нового мира.
Кому еще вы пойдете жаловаться?
Пожалуйста, проваливайте из-за стола.
Через мгновение вас забудут.
Что можно сделать, чтобы остаться в игре, но не играть по чужим правилам?
Правильно -- тоже управлять изменениями.
Но здесь есть ловушка, в которой авторы опять-таки откровенно сознаются
Лейтмотив 4. Ответственность за "игру" за этим карточным столом неминуема.
Не только авторы “Миллиардов”, но и герои сериала самим себе и другим сознаются в ответственности.
Неважно, как далеко ты от эпицентра финансового мира, тебя гарантировано заденет (уже задело… ты уже умер в том другом архаичном экономическом отношении, просто не заметил своей смерти) разлетающимися осколками.
Эту данность смелые люди нового финансового мира готовы принять с открытым забралом.
Мир может рухнуть -- они подготовятся к этому /тема бункера для Апокалипсиса, который покупает Топор/.
Грядут тяжелые изменения -- они подготовятся к ним, будут работать втройне, чтобы увидеть, предугадать… и оказаться в будущем в лучшем положении.
Они сократят издержки, сократят персонал … -- и в под занавес игры /отчетного квартала/, когда другие, потирая руки, уже хоронят их, выйдут в плюс -- закрыв баланс /отчет об предугаданных изменениях/ с положительной суммой.
Само название компании Axe Capital почти оксюморон и тоже своего рода шифр:
Axe: топор (палача); колун; ледоруб; казнь; отсечение головы; резкое сокращение бюджета;
Вычёркивать; зачёркивать [старый финансовый мир]
Прекратить работу [на прежних условиях]
AXE сокр. в начало [не зря Бобби упоминает Джона Галта (Голта) -- важного персонажа Айн Рэнд, возвращающего к настоящим истокам капитализма ]
Табу.-- о женщине, потерявшей девственность
Какая уж тут девственность, если речь идёт об акулах нового финансового мира?
Все, кто не смог, быть похожим на них -- слабаки.
Даже если они просто заложники ситуации -- их можно выпотрошить, понимая при этом, что завтра могут прийти к тебе и выпотрошить тебя.
По сути дилемма морально или неморально приобретает иное звучание: успеваешь ты или нет.
И с этой ролью (как у Пелевина -- эксцентрика, разъезжающего по канату на одноколесном велосипеде, жонглируя набором тарелок) -- герои согласны.
Они въехали на канат, бросили первую тарелку вверх, и свободы выбора у них не оставалось: или сохранять равновесие или обрушиться вниз.
Они готовы сидеть в воронке, оставшейся от старого финансового мира, и мужественно делать ставки на повышение или понижение, укладывая в карман миллиард за миллиардом.
Почему?
Потому что пока продолжается жизнь, пока идут хоть какие-то отличные от нуля изменения, на них можно сыграть, оперируя абсолютными ценностями.
Очевидно, что успешнее будут проворачивать сделки те, кто увидел матрицу нового мира, кто стоял у его истоков, т.е. Бобби Топор и его команда.
Они не консерваторы, не моралисты, не добры, не злы.
Изощрены, но не всегда злонамерены.
Они почти блаженны - ни любви, ни ненависти не знают они во всем том, что перед ними. Время и случай для всех их…
Себе подобными они сделали бы весь (глобализированный, не знающий преград для санирующего всё капитала) мир, но существуют архаичные сдерживающие факторы.
Лейтмотив 5. Один из сдерживающих факторов, представленных в сериале, это архаичные отношения государства и бизнеса.
Олицетворяет эти отношения второй главный герой сериала - федеральный прокурор штата Нью-Йорк Чак Роадс.
С этого персонажа начинается сериал.
Он -- иллюстрация старого мира, который требуется избыть.
Он встроен в архаичные сословные традиции.
Он как и архаичная История мира ведёт себя от отца /и его отец во многом определяет его настоящее/, которого рассчитывает преодолеть.
Он несёт в себе признаки позднеримского величия /и деградации/ -- страсть к изощренным гастрономических и сексуальным утехам и к ритуалам вообще -- фракам, способам поедания баранины, присяге на верность и собеседования на работу.
Он знает и любит многое, чем так славен наш старый мир -- литературу и право, иерархии и студенческое братство (несмотря на то, что в студенчестве Чаку устраивали “тёмную”).
Мохнатый, бородатый, угловатый -- Чак в отличие от гладковыбритого, поджарого Бобби, вроде как должен демонстрировать “прошлое”, вяло плетущееся в хвосте взлетающего в будущее “мира Аксельрода”
Чак не знает, как смотреть курсы акций в Интернете, но сражается с акулой торговли акциями.
Чак тратит массу времени на гастрономические путешествия, а Бобби ест однажды выбранную “самую вкусную пиццу” (пусть даже и с черной икрой).
Несмотря на усердно демонстрируемые авторами “признаками вырождения” Чака, охотник именно он.
Чак безусловно умнее и “породистее” (хоть эта “породистость” скорее удручает).
За Чаком более “весомая”, статичная, основательная структура старого мира
/если как ресурс рассматривать силу связей, то и сила связей скорее за Чаком -- Бобби они больше мешают, тянут назад/.
Проблема, связанная со славным новым /финансовым/ миром, это пределы его свободы.
Казалось бы, Бобби Аксельрод -- человек окончательно и бесповоротно свободный: миллиарды доллары в распоряжении, дома и квартиры в разных частях света, подвал, набитый золотом, личный самолет и десяток машин… готовый на случай проблем с законом план эвакуации -- казалось бы, полная свобода.
Сериал в т.ч. посвящен “исследованию” того, где и в чем пределы свободы соли земли американской -- таких людей как Топор.
Тестируя пределы свободы авторы “Миллиардов” указывают, что безоглядная устремленность в будущее, готовность нести ответственность и отсутствие эмпатии -- не всё, что требуется для победы.
Для победы нужно уметь выстраивать (сдерживающие) ограничения, условия (по сути новые конструкции), пределы нового мира -- а это скорее поприще прокурора Роадса.
Сначала оказывается, что с одной стороны пределы свободы Топора пролегают по линии абсолютных ценностей -- Бобби не может отказаться от профессиональной самореализации, потому что это главное, что есть у него в жизни /он не может “выйти” из этого своего актива, разменяв его на яхту и спокойную семейную жизнь/.
Семья тоже налагает на его жизнь ряд условностей: жена участвует в его профессиональных решениях + требует к себе внимания и интереса исключительно как равноправный партнёр в семейной жизни (это традиционная для американских фильмов сюжетная линия и даже миллиардер-кормилец не мог как-то мимо неё вырулить).
Следующим ограничением для Бобби становится бюрократия, архаичные моральные установки общества, недружелюбная правоохранительная система, которая постоянно вмешивается даже в самые рядовые его дела.
Закон, сословное устройство американского общества /препятствующее активности “выскочек”/, предвзятое отношение сограждан … -- это и многое другое фактически заставляют Бобби объявить войну за его славный новый мир, в котором он должен чувствовать себя как рыба в воде, потому что любит изменения, умеет предугадывать их и даже направлять в нужную сторону.
Но здесь камнем преткновения становится
Лейтмотив 6. Разум и интуиция
Бобби неоднократно подчеркивает, что его действия часто основаны на интуиции, на иррациональном.
Он даже себе не объясняет, почему.
Дерусь потому, что дерусь.
Выигрываю, потому что выигрываю /потому что я лучший -- во всех своих эмоциональных порывах, случайных совпадениях и удачах, что в делах семейных, что в профессиональных/.
Но эмоций, самых разных, от импульсивных высказываний, ударов, уроков воспитания … недостаточно.
Главное -- не открыть этот новый мир, ворваться в него, претендуя на права хозяина.
Главное -- объяснить себе и другим, как в нём /по-новому/ всё устроено.
Новый мир требует постоянного объяснения, нащупывания себя в нём, поэтому проводником, драйвером профессионализма, поступков героев и вообще культивирования абсолютных ценностей авторами назначена психолог Венди.
Она объясняет.
И только она в конечном итоге права.
Т.е. новая иерархия вполне органична: сначала эмоцио (Бобби), потом рацио (Чак), наконец, их эффективная комбинация (Венди).
Именно ей достаётся огромный бонус и новая машина в то время, когда Бобби громит свой офис, купившись на уловку Чака.
Именно Венди наслаждается свободой отношений, когда Чак страдает от того, что семья его рушится.
Именно Венди, попутно культивируя свой профессионализм и наполняя кошелек, разрешает конфликтные ситуации между Чаком и Бобби.
И даже в ситуации, когда именно Чак с большим эффектом управляет изменениями и предугадывает их, для Венди находится лазейка, чтобы заработать на этом.
Бобби получает будоражащий всплеск эмоций.
Чак -- сильнейшие (интеллектуальные) оргазмы от искусно спланированных и блестяще проведенных операций (в одной из них он совершил многоходовку, в которой одновременно:
-- превзошел отца
-- предугадал Бобби
-- разыграл спектакль для Венди про свои три главных переживания, указывая, прежде всего, самому себе на несостоятельность эмоциональной сферы.../авторы в финальных эпизодах второго сезона вскрывают большинство своих шифровок.../.
Но Венди ко всему этому по итогам “игры” получает еще и капиталы.
/написал про сериал "Миллиарды" -- судя по киноаналитике к нему, немногие понимают, что увидели -- то же самое можно сказать и про "Игру престолов/
"Миллиарды" в топку нового мира
В который раз убеждаюсь, что в лучших американских сериалах продумана каждая деталь.
При этом в сценарную конструкцию магическим образом укладывается не только сюжет фильма, но сопровождающие его общественно-политические события, которые по сути становятся независимым от авторов развитием-объяснением как сверхидеи, так и прокатной судьбы картин.
Многое происходит вне воли авторов и порой спустя определенное время после съемок.
В момент, когда из каждого утюга говорят про “Игру престолов”, захотелось рассказать про другой сериал, где многое сказано гораздо откровеннее.
"Миллиарды" (второй сезон) могли стать кинособытием 2017 года /хотя бы потому, что новый президент США -- эксцентричный миллиардер как и герой сериала… и цвет волос у них одинаковый/, но "Миллиарды" как-то потерялись среди других премьер.
Возможная причина в том, что авторы вложили в уста героев смысловые конструкции, которые большинству зрителей понимать еще рано, которые пока должны осмысливаться и осторожно вводиться в общественное бессознательное.
Нельзя кричать о них открытым текстом. Действуя в открытую, авторы иррационально определили место сериала в рейтинге - "Миллиарды" уступают и ходульному скучнейшему "Карточному домику", и само собой "Игре престолов".
Если оценивать схематично и поверхностно, сериал “Миллиарды” вполне банален: основная масса телезрителей увидит обычную мыльную оперу, оснащенную актуальным конфликтом Уолл-стрит и правоохранительных органов, историей взаимоотношений эксцентричных миллиардеров и политиков.
Федеральному прокурору штата Нью-Йорк Чаку Роадсу хочется сделать большую карьеру. Его антагонисту - миллиардеру-финансисту Бобби Топору Аксельроду, хочется заколотить больше денег.
В схватке миллиардера и прокурора не сразу понятно, кто злодей (особенно в нынешние времена, когда к Уолл-стрит сформировалось критическое отношение, даже самые лучшие поступки Топора хочется оценивать предвзято).
Финансовые махинации, круглые суммы операций, искушение властью, соперничество - в течение 2-х сезонов телеканал Showtime представляет конфликт двух мужчин, каждого из которых можно назвать олицетворением американской мечты, воплощением идеалов США.
При этом оба они "замыкаются" на гениального, единственного в своём роде психоаналитика - Венди Роадс, которая по собственному признанию (и по причитающимся ей вознаграждениям) давно переплюнула Фрейда.
Авторская задумка более глубока, чем представляется с первого взгляда.
Лейтмотив 1. Главный герой картины /случайно/ создал свою империю /метафорически/ на костях прежнего американского мира.
Это смысловая конструкция, к которой не готов не только зритель в США, но и многие в мире: знаменитая (рациональная) финансово-экономическая модель США, завоевавшая весь мир претерпела фундаментальную метаморфозу ровно в тот момент, когда боинги врезались в нью-йоркские башни-близнецы, а плоть от плоти Уолл-стрит Бобби Аксельрод одновременно с этим бросился за компьютер и принялся лихорадочно зарабатывать на пляшущих после катастрофы курсах акций.
Именно в этот момент не стало:
-- прежнего финансового мира
-- прежней Уолл-стрит
-- прежнего Топора Аксельрода…
Доллара США в том виде, в котором представляли его после отмены золотого стандарта, тоже не стало.
Авторы фильма неоднократно (но вероятно без ощутимого отклика) предлагают задуматься зрителям о том, что прежнего мира нет: главный герой несколько раз интересуется:
А вообще живем ли мы? Существуем?
Не зря ли всё это? И не послать ли всю эту вымышленную конструкцию...?
Пока сериал не скорректировали для 3-его сезона можно объяснить, почему авторы умертвили прежнюю Америку.
Бобби - олицетворение всего прогрессивного, что осталось от мирового финансового центра на Уолл-стрит. Он как Нео матрицу видит инкубатор виртуальных ценностей и полагает себя его важнейшим элементом - санитаром этой кузницы счастья и денег.
В сентябре 2001 года его, санитара и Мастера, проникнувшего в самую суть круговращения биржевых курсов, намечают к увольнению его же компаньоны. Бобби не совпадает со старым финансовым миром.
Это увольнение могло состояться 11 сентября 2001 года /и новая эпоха не началась бы?/. Но всё руководство хедж-фонда, в котором работает Топор, перед трагедией оказывается в одном из ковчегов Уолл-стрит.
Самолеты врезаются, руководство погибает.
Бобби, готовясь увольнению, не пришел на работу. Он становится единственным оставшихся в живых руководителем хедж-фонда /впоследствии назовёт в честь себя/ и как бывалый финансист-серфингист успешно седлает “финансовую волну” и выжимает из трагедии всё, что можно из неё выжать.
С этого момента начинает отсчет новый финансовый мир США, а значит и новый мир вообще (если вы оперируете ценностями этого инкубатора, то это и ваш мир тоже).
В этом новом мире почти нет абсолютных соизмеримых между собой ценностей.
Курсы валют, уровень промышленного производства, стоимость недвижимости, предметы искусства, свобода, страна, место работы или службы, политика, политические пристрастия, история, вера, дружба, простые человеческие отношения, и даже Репутация… звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас … - всё это ценности относительные и вполне могут измениться, если приложить к ним рычаг даже такой презренной сущности как доллар.
Среди абсолютных сохранившихся ценностей - профессионализм (в т.ч. как развёрнутая во времени точка отсчета роста над самим собой), семья и, пожалуй, музыка /одно из значений слова axe (название компании Аксельрода Axe Capital) -- саксофон/.
Относительные ценности соизмеряются через абсолютные и становятся бесконечным источником дохода, который можно /и нужно!/ извлекать из перемены их стоимости.
Для извлечения дохода нужно просто знать, как изменится цена дериватива и на этом изменении уже можно играть, даже если изменения составляют сотые процента.
Когда твоё финансовое плечо измеряется в миллиардах, играть можно на всём (курсах валют Нигерии, пенсионных накоплениях и даже будущем простых смертных…). Разменной монетой может стать всё, что угодно -- от репутации до геополитики.
И в международных отношениях также не важна суть -- кто за белых, кто за красных, кто за капиталистов… не имеет значения.
Одна из второстепенных героинь сериала Тейлор (бесполая сущность queer, гендерквир, гендерная идентичность, отличная от мужской и женской -- из неопределившихся... последняя буква из аббревиатуры LGBTIQ), олицетворение нового мира, анархизма и предельного антагонизма ко всему тому, что представляет современное государство. Оно (Тейлор) тоже работает (играет) на Axe Capital.
Геополитика -- тоже относительная ценность.
Вся предшествующая конфликтология имеет смысл только для того, чтобы спрогнозировать, каковы будут изменения.
Бенефициарами становятся не те, кто располагает, владеет “базовыми сущностями”, территорией, армией, размером ВВП, уровнем технологического развития…, а те, кто увидит, как эти сущности будут меняться.
Выигрыш за теми, кто идёт на шаг вперёд, предугадывает будущий спад или подъём, имеет смелость “высветить” эту волну и направить на неё то, на чем будет сподручнее балансировать.
Авторы постоянно подчеркивают сущность Топора, вручая ему самые разные средства контроля пространства и времени, от самолёта, вертолёта и гоночного автомобиля до лошади и клюшки для гольфа.
Антагониста Топора, Чака Роадса, зрители наоборот наблюдают преимущественно в статике или нецеленаправленной динамике: прогуливающимся в парке (с собакой, детьми, с едой), за столом в офисе (в отличие от Топора Чак более скован офисным столом) или ресторане (архаичные гастрономические путешествия Роадса -- это своего рода пунктик и еще один жирный намёк на происходящее от авторов сериала).
Если Топор /неумолимо/ несётся по беговой дорожке, то Чак топчется на одном месте, просто пытаясь вытерпеть, а в перспективе и применить силовой приём на татами.
Лейтмотив 2. Настоящие другие деньги.
Традиционные деньги /пресловутые “миллиарды”/ постоянно утрачивают своё значение, теряясь в совокупности используемых героями средств контроля над ситуацией, пространством и временем.
Вовремя написанный твит значит больше, чем сотни миллионов долларов.
Чек на 1,9 миллиарда долларов значит меньше, чем демонстративная игра мускулами, меньше, чем мимика и шутки, чтобы показать, кто в этом новом мире хозяин.
Бонус в 5 миллионов долларов + спорткар -- вполне адекватны своевременно проведенной психологической консультации.
Взятки, отступные в восьмизначных, девятизначных цифрах, которые предлагаются Венди Роадс (чтобы она отказалась от места работы) или второстепенному герою Брайану Коннери (чтобы он наоборот рьяно работал в прокуратуре, но соизмерял вектор своих усилий с Бобби Аксельродом), отвергаются потому, что есть абсолютная ценность -- професcионализм.
Именно она открывает замки в новый мир, где ты должен завоевать /а не заслужить/ право быть на шаг впереди и соответственно весь этот новый построенный на ежемгновенных изменениях мир.
Старый архаичный мир возможно ещё живёт пресловутыми бумажками под названием доллары -- в новом они что-то значат, только если указывают на тенденцию либо если Доллар (и здесь тоже очередная шифровка авторов сериала) -- это имя.
“Доллар” Билл Стерн -- один из второстепенных героев сериала, который хорош тем, что не подведет в трудную минуту, не выдаст, не проговорится, когда нужно будет хранить тайны или рубить правду-матку, а самое главное: именно “Доллар” Билл Стерн -- отвечает в Axe Capital за безбрежную свободу финансовых операций, в т.ч. уголовно наказуемых: за манипуляции, за использование инсайдерской информации… за всё то, чем и прекрасен новый финансовый мир, где нет ограничений в виде сдерживающих архаичных правовых конструкций, в которые загоняет государство и за несоблюдение которых преследует и карает.
Лейтмотив 3. Рынок и право.
Авторы постоянно ставят зрителя перед выбором, перед дилеммой:
-- что важнее (нужнее, полезнее, справедливее…) для общества -- созданные государством, часто надуманные и карикатурные правовые ограничения “свободной предпринимательской деятельности” либо “дух предпринимательства”, “капиталистический драйв”, “частная инициатива” в её чистейшем незамутненном виде.
Придумав ограничения, “законники” сами постоянно выходят “за рамки”, используя сдерживающие рынок нормы и для того, чтобы ловчее было преследовать “коммерса”, и для личной мести, и даже ради запрещенного законом для госслужащих заработка.
Так хорош ли закон?
Но если его нет, “новый финансовый мир” остаётся наедине с самим собой, с тем самым нравственным законом внутри нас, который представляет собой всего лишь относительную ценность.
И здесь возникает Главная Дилемма Нового Финансового Мира, переход к которому большинство зрителей благополучно прошлёпали, увлёкшись /позволив себя увлечь/ “Игрой престолов” и “Твин Пиксом” -- а что собственно нравственно?
Нравственно ли, узнав о смерти друзей и близких, первым делом кинутся к монитору, чтобы сделать из открывшегося факта трагедии деньги?
Конечно, безнравственно! -- поспешно ответит зритель.
Стойте! -- предлагают подумать авторы фильма.
Топор Аксельрод -- не пожарный, не медик.
Чем он может помочь в эпицентре рухнувших башен-близнецов? /то, что за этим событием по-прежнему числится много тайн -- это тоже своего рода отправная точка нового финансового мира … и не только в сериале “Миллиарды”/
Кроме сострадания -- ничем.
Поэтому глубоко сострадая, Бобби, завороженный ускорившимися на трагедии колебаниями рынка, увлеченно /Топор искренне не скрывает своей увлеченности процессом заработка в канун 11 сентября/ начинает делать то, что умеет делать лучше других -- играть на изменениях рынка, опережая всех остальных на мгновение /или чуть более/, необходимое для совершения финансовой транзакции.
О, ужас! Так нельзя!
Почему нельзя?
Бобби зарабатывает “в тот день” капиталы для семей погибших менеджеров. Своим “безнравственным поведением” он обеспечивает будущее сотням человек, а потом ежегодно делает многомиллионные пожертвование в фонд пожарных, многие из которых, как известно, пострадали при ликвидации последствий теракта.
Кстати, я опросил всех коллег и знакомых -- они посчитали, что Бобби поступил абсолютно правильно -- использовал “окно возможностей” не только для себя, но и для других.
Авторы тут специально подчеркивают: “для других” -- это было просто приятным приложением. Главным всё-таки было оперирование абсолютной неразменной ценностью -- профессионализмом, позволившим опередить время.
Вот он смысл игры -- совершить /предугадать перспективу… предугадать будущее/ транзакцию быстрее, чем другие.
Эффективность этого нового modus operandi пока еще немногие увидели, признали за США и другими постиндустриальными государствами.
Эффективность не только /а порой и не столько/ в создании новых относительных ценностей, но и в способности управления изменениями их сугубо относительной стоимости.
Фактически это явка с повинной -- и самих авторов сериала, и всего прилагающегося к ним Голливуда, Белого дома и трехсот с гаком миллионов граждан США.
Но только что вы с этой явкой будете делать?
Пожалуетесь в CNN? Трампу?
Так они многократно лучше вашего понимают всё вышесказанное.
Они и управляют изменениями.
Они несутся на этой волне нестабильности, откладывая в копилку миллиард за миллиардом /неважно как назвать валюту -- главное, что на неё можно купить почти всё/.
Вы их заложник. Они держатели игры -- карточного стола, на котором и происходят метаморфозы нового мира.
Кому еще вы пойдете жаловаться?
Пожалуйста, проваливайте из-за стола.
Через мгновение вас забудут.
Что можно сделать, чтобы остаться в игре, но не играть по чужим правилам?
Правильно -- тоже управлять изменениями.
Но здесь есть ловушка, в которой авторы опять-таки откровенно сознаются
Лейтмотив 4. Ответственность за "игру" за этим карточным столом неминуема.
Не только авторы “Миллиардов”, но и герои сериала самим себе и другим сознаются в ответственности.
Неважно, как далеко ты от эпицентра финансового мира, тебя гарантировано заденет (уже задело… ты уже умер в том другом архаичном экономическом отношении, просто не заметил своей смерти) разлетающимися осколками.
Эту данность смелые люди нового финансового мира готовы принять с открытым забралом.
Мир может рухнуть -- они подготовятся к этому /тема бункера для Апокалипсиса, который покупает Топор/.
Грядут тяжелые изменения -- они подготовятся к ним, будут работать втройне, чтобы увидеть, предугадать… и оказаться в будущем в лучшем положении.
Они сократят издержки, сократят персонал … -- и в под занавес игры /отчетного квартала/, когда другие, потирая руки, уже хоронят их, выйдут в плюс -- закрыв баланс /отчет об предугаданных изменениях/ с положительной суммой.
Само название компании Axe Capital почти оксюморон и тоже своего рода шифр:
Axe: топор (палача); колун; ледоруб; казнь; отсечение головы; резкое сокращение бюджета;
Вычёркивать; зачёркивать [старый финансовый мир]
Прекратить работу [на прежних условиях]
AXE сокр. в начало [не зря Бобби упоминает Джона Галта (Голта) -- важного персонажа Айн Рэнд, возвращающего к настоящим истокам капитализма ]
Табу.-- о женщине, потерявшей девственность
Какая уж тут девственность, если речь идёт об акулах нового финансового мира?
Все, кто не смог, быть похожим на них -- слабаки.
Даже если они просто заложники ситуации -- их можно выпотрошить, понимая при этом, что завтра могут прийти к тебе и выпотрошить тебя.
По сути дилемма морально или неморально приобретает иное звучание: успеваешь ты или нет.
И с этой ролью (как у Пелевина -- эксцентрика, разъезжающего по канату на одноколесном велосипеде, жонглируя набором тарелок) -- герои согласны.
Они въехали на канат, бросили первую тарелку вверх, и свободы выбора у них не оставалось: или сохранять равновесие или обрушиться вниз.
Они готовы сидеть в воронке, оставшейся от старого финансового мира, и мужественно делать ставки на повышение или понижение, укладывая в карман миллиард за миллиардом.
Почему?
Потому что пока продолжается жизнь, пока идут хоть какие-то отличные от нуля изменения, на них можно сыграть, оперируя абсолютными ценностями.
Очевидно, что успешнее будут проворачивать сделки те, кто увидел матрицу нового мира, кто стоял у его истоков, т.е. Бобби Топор и его команда.
Они не консерваторы, не моралисты, не добры, не злы.
Изощрены, но не всегда злонамерены.
Они почти блаженны - ни любви, ни ненависти не знают они во всем том, что перед ними. Время и случай для всех их…
Себе подобными они сделали бы весь (глобализированный, не знающий преград для санирующего всё капитала) мир, но существуют архаичные сдерживающие факторы.
Лейтмотив 5. Один из сдерживающих факторов, представленных в сериале, это архаичные отношения государства и бизнеса.
Олицетворяет эти отношения второй главный герой сериала - федеральный прокурор штата Нью-Йорк Чак Роадс.
С этого персонажа начинается сериал.
Он -- иллюстрация старого мира, который требуется избыть.
Он встроен в архаичные сословные традиции.
Он как и архаичная История мира ведёт себя от отца /и его отец во многом определяет его настоящее/, которого рассчитывает преодолеть.
Он несёт в себе признаки позднеримского величия /и деградации/ -- страсть к изощренным гастрономических и сексуальным утехам и к ритуалам вообще -- фракам, способам поедания баранины, присяге на верность и собеседования на работу.
Он знает и любит многое, чем так славен наш старый мир -- литературу и право, иерархии и студенческое братство (несмотря на то, что в студенчестве Чаку устраивали “тёмную”).
Мохнатый, бородатый, угловатый -- Чак в отличие от гладковыбритого, поджарого Бобби, вроде как должен демонстрировать “прошлое”, вяло плетущееся в хвосте взлетающего в будущее “мира Аксельрода”
Чак не знает, как смотреть курсы акций в Интернете, но сражается с акулой торговли акциями.
Чак тратит массу времени на гастрономические путешествия, а Бобби ест однажды выбранную “самую вкусную пиццу” (пусть даже и с черной икрой).
Несмотря на усердно демонстрируемые авторами “признаками вырождения” Чака, охотник именно он.
Чак безусловно умнее и “породистее” (хоть эта “породистость” скорее удручает).
За Чаком более “весомая”, статичная, основательная структура старого мира
/если как ресурс рассматривать силу связей, то и сила связей скорее за Чаком -- Бобби они больше мешают, тянут назад/.
Проблема, связанная со славным новым /финансовым/ миром, это пределы его свободы.
Казалось бы, Бобби Аксельрод -- человек окончательно и бесповоротно свободный: миллиарды доллары в распоряжении, дома и квартиры в разных частях света, подвал, набитый золотом, личный самолет и десяток машин… готовый на случай проблем с законом план эвакуации -- казалось бы, полная свобода.
Сериал в т.ч. посвящен “исследованию” того, где и в чем пределы свободы соли земли американской -- таких людей как Топор.
Тестируя пределы свободы авторы “Миллиардов” указывают, что безоглядная устремленность в будущее, готовность нести ответственность и отсутствие эмпатии -- не всё, что требуется для победы.
Для победы нужно уметь выстраивать (сдерживающие) ограничения, условия (по сути новые конструкции), пределы нового мира -- а это скорее поприще прокурора Роадса.
Сначала оказывается, что с одной стороны пределы свободы Топора пролегают по линии абсолютных ценностей -- Бобби не может отказаться от профессиональной самореализации, потому что это главное, что есть у него в жизни /он не может “выйти” из этого своего актива, разменяв его на яхту и спокойную семейную жизнь/.
Семья тоже налагает на его жизнь ряд условностей: жена участвует в его профессиональных решениях + требует к себе внимания и интереса исключительно как равноправный партнёр в семейной жизни (это традиционная для американских фильмов сюжетная линия и даже миллиардер-кормилец не мог как-то мимо неё вырулить).
Следующим ограничением для Бобби становится бюрократия, архаичные моральные установки общества, недружелюбная правоохранительная система, которая постоянно вмешивается даже в самые рядовые его дела.
Закон, сословное устройство американского общества /препятствующее активности “выскочек”/, предвзятое отношение сограждан … -- это и многое другое фактически заставляют Бобби объявить войну за его славный новый мир, в котором он должен чувствовать себя как рыба в воде, потому что любит изменения, умеет предугадывать их и даже направлять в нужную сторону.
Но здесь камнем преткновения становится
Лейтмотив 6. Разум и интуиция
Бобби неоднократно подчеркивает, что его действия часто основаны на интуиции, на иррациональном.
Он даже себе не объясняет, почему.
Дерусь потому, что дерусь.
Выигрываю, потому что выигрываю /потому что я лучший -- во всех своих эмоциональных порывах, случайных совпадениях и удачах, что в делах семейных, что в профессиональных/.
Но эмоций, самых разных, от импульсивных высказываний, ударов, уроков воспитания … недостаточно.
Главное -- не открыть этот новый мир, ворваться в него, претендуя на права хозяина.
Главное -- объяснить себе и другим, как в нём /по-новому/ всё устроено.
Новый мир требует постоянного объяснения, нащупывания себя в нём, поэтому проводником, драйвером профессионализма, поступков героев и вообще культивирования абсолютных ценностей авторами назначена психолог Венди.
Она объясняет.
И только она в конечном итоге права.
Т.е. новая иерархия вполне органична: сначала эмоцио (Бобби), потом рацио (Чак), наконец, их эффективная комбинация (Венди).
Именно ей достаётся огромный бонус и новая машина в то время, когда Бобби громит свой офис, купившись на уловку Чака.
Именно Венди наслаждается свободой отношений, когда Чак страдает от того, что семья его рушится.
Именно Венди, попутно культивируя свой профессионализм и наполняя кошелек, разрешает конфликтные ситуации между Чаком и Бобби.
И даже в ситуации, когда именно Чак с большим эффектом управляет изменениями и предугадывает их, для Венди находится лазейка, чтобы заработать на этом.
Бобби получает будоражащий всплеск эмоций.
Чак -- сильнейшие (интеллектуальные) оргазмы от искусно спланированных и блестяще проведенных операций (в одной из них он совершил многоходовку, в которой одновременно:
-- превзошел отца
-- предугадал Бобби
-- разыграл спектакль для Венди про свои три главных переживания, указывая, прежде всего, самому себе на несостоятельность эмоциональной сферы.../авторы в финальных эпизодах второго сезона вскрывают большинство своих шифровок.../.
Но Венди ко всему этому по итогам “игры” получает еще и капиталы.