"Я не русский": Эдуард Лимонов о себе и литературе в 1989-м году
Из интервью Эдуарда Лимонова, взятого американским славистом Джоном Гладом в Париже 20-го декабря 1989-го года ("Conversations in Exile: Russian Writers Abroad", Duke University Press, 1993, ISBN 0-8223-1298-0). Обратный перевод с английского:
Страница 260: "...Я смотрю на русский [литературный] мир с большим презрением. Книги моих знакомых, друзей и соотечественников меня совсем не трогают. Возможно, что что-то ценное сейчас пишется молодёжью, но я такого не видел. Я этого не исключаю, но до сих пор я не читал ни одной книги, которая бы меня поразила и заставила сказать: "Боже, это здорово. Хотел бы я быть автором." Ничего подобного я не видел за последние тридцать лет. Всё то, что меня интересует, всё то, что меня заставляет хоть в какой-то степени завидовать, было опубликовано даже не французскими, а англо-саксонскими писателями."
Страница 261: "... Так как я живу во Франции и являюсь её гражданином, я сужу о том, что я читаю во французской прессе. После моей первой книги они меня сравнивали с Генри Миллером, затем с Буковски, Керуаком и другими."
Джон Глад: "С Владимиром Буковским?!"
Лимонов: "Нет, с Чарльзом Буковски. Слава Богу, никто меня никогда не сравнивал ни с какими русскими писателями. Меня сравнивали только с писателями из Высшей лиги, из нормального мира, а не с эмигрантами или с провинциальными советскими."
"... Конечно, я пользуюсь русским языком и, наверное, всегда буду им пользоваться. Есть ещё время сменить язык. Иногда я писал на английском и мои первые попытки были не такими плохими. Я мог бы писать на английском. Но я живу в стране, где говорят на французском, так что писать на английском было бы идиотизмом. Меня всё равно переводят, так что какой смысл пытаться? Я, скорее всего, никогда не смогу писать на французском, так как для меня это трудный язык. Но мой взгляд на мир мой и только мой. Пусть Россия занимается своим, а Африка - своим. Кого волнуют русские писатели? Они меня так мало интересуют, что мне иногда бывает стыдно, что я связан с ними."
Страница 262: "... Россия и эмигрантское сообщество чересчур провинциальны, чтобы оценить и понять моё творчество. Лучшие отзывы на мои работы всегда публиковались в иностранной прессе -- французской, немецкой, голландской, греческой, и на всех остальных восьми языках, на которых я издавался. На Западе редко появляются негативные рецензии [на мои книги]."
"... Мы говорим о душе. Речь идёт о том, где я свой, кто я? Мы, наверное, никогда не сможем это точно определить. Я вам говорю, что я не русский. Я был рождён аутсайдером."
Страница 264: "... Моя жизнь сейчас на пятнадцать лет удалена от России. На протяжении пятнадцати лет я являюсь человеком Запада. И это у меня не отнимешь. Были проблемы. Я дважды сменил страны и читателей. У меня были языковые проблемы здесь во Франции. Но у меня никогда не было проблем с "новым миром". Люди всюду одинаковые. Язык это ничто. Подумаешь!"
Страницы 266-267:
Глад: "Писатели, у которых нет возможности публиковаться на родине, в экономическом отношении как бегуны, вынужденные бежать на одной ноге."
Лимонов: "Я с этим совершенно не согласен, так как я живу во Франции исключительно на доходы от литературной деятельности с того момента, как в ноябре 1980-го года у меня вышла самая первая книга. Немногие французские писатели так живут. Они преподают в университетах, работают журналистами и т.д. В этой стране очень мало людей, буквально только несколько сотен, которые могут жить на доходы от литературной деятельности. А я живу. И я зарабатываю всё больше и больше."
Страница 267:
"...Как пишет [газета] "Ле Монд", только семь французских книг были куплены на Франкфуртской книжной ярмарке. Из этих семи одна была моя. Я считаю себя международным писателем. Одни мои книги продаются лучше, чем другие, но почти все они были переведены на многие языки и продаются во многих странах."
"...Я только что продал новую книгу издательству "Фламмарион" за большие деньги, даже по американским меркам. Это только за право публикации на французском языке. Постепенно у меня создаётся репутация. С каждой книгой моя известность растёт."
Страница 269:
Глад: "Почему вы решили жить во Франции, а не Америке?"
Лимонов: "Потому что мне не удалось ничего опубликовать в Америке. Мой первый издатель был во Франции, поэтому я сюда приехал."
Глад: "А иначе вы бы остались в Америке?"
Лимонов: "Несомненно остался бы в Америке."
Глад: "В Нью-Йорке?"
Лимонов: "Да, в Нью-Йорке."
Глад: "Только в Нью-Йорке?"
Лимонов: "Больше нигде. Я люблю Нью-Йорк."
Страница 260: "...Я смотрю на русский [литературный] мир с большим презрением. Книги моих знакомых, друзей и соотечественников меня совсем не трогают. Возможно, что что-то ценное сейчас пишется молодёжью, но я такого не видел. Я этого не исключаю, но до сих пор я не читал ни одной книги, которая бы меня поразила и заставила сказать: "Боже, это здорово. Хотел бы я быть автором." Ничего подобного я не видел за последние тридцать лет. Всё то, что меня интересует, всё то, что меня заставляет хоть в какой-то степени завидовать, было опубликовано даже не французскими, а англо-саксонскими писателями."
Страница 261: "... Так как я живу во Франции и являюсь её гражданином, я сужу о том, что я читаю во французской прессе. После моей первой книги они меня сравнивали с Генри Миллером, затем с Буковски, Керуаком и другими."
Джон Глад: "С Владимиром Буковским?!"
Лимонов: "Нет, с Чарльзом Буковски. Слава Богу, никто меня никогда не сравнивал ни с какими русскими писателями. Меня сравнивали только с писателями из Высшей лиги, из нормального мира, а не с эмигрантами или с провинциальными советскими."
"... Конечно, я пользуюсь русским языком и, наверное, всегда буду им пользоваться. Есть ещё время сменить язык. Иногда я писал на английском и мои первые попытки были не такими плохими. Я мог бы писать на английском. Но я живу в стране, где говорят на французском, так что писать на английском было бы идиотизмом. Меня всё равно переводят, так что какой смысл пытаться? Я, скорее всего, никогда не смогу писать на французском, так как для меня это трудный язык. Но мой взгляд на мир мой и только мой. Пусть Россия занимается своим, а Африка - своим. Кого волнуют русские писатели? Они меня так мало интересуют, что мне иногда бывает стыдно, что я связан с ними."
Страница 262: "... Россия и эмигрантское сообщество чересчур провинциальны, чтобы оценить и понять моё творчество. Лучшие отзывы на мои работы всегда публиковались в иностранной прессе -- французской, немецкой, голландской, греческой, и на всех остальных восьми языках, на которых я издавался. На Западе редко появляются негативные рецензии [на мои книги]."
"... Мы говорим о душе. Речь идёт о том, где я свой, кто я? Мы, наверное, никогда не сможем это точно определить. Я вам говорю, что я не русский. Я был рождён аутсайдером."
Страница 264: "... Моя жизнь сейчас на пятнадцать лет удалена от России. На протяжении пятнадцати лет я являюсь человеком Запада. И это у меня не отнимешь. Были проблемы. Я дважды сменил страны и читателей. У меня были языковые проблемы здесь во Франции. Но у меня никогда не было проблем с "новым миром". Люди всюду одинаковые. Язык это ничто. Подумаешь!"
Страницы 266-267:
Глад: "Писатели, у которых нет возможности публиковаться на родине, в экономическом отношении как бегуны, вынужденные бежать на одной ноге."
Лимонов: "Я с этим совершенно не согласен, так как я живу во Франции исключительно на доходы от литературной деятельности с того момента, как в ноябре 1980-го года у меня вышла самая первая книга. Немногие французские писатели так живут. Они преподают в университетах, работают журналистами и т.д. В этой стране очень мало людей, буквально только несколько сотен, которые могут жить на доходы от литературной деятельности. А я живу. И я зарабатываю всё больше и больше."
Страница 267:
"...Как пишет [газета] "Ле Монд", только семь французских книг были куплены на Франкфуртской книжной ярмарке. Из этих семи одна была моя. Я считаю себя международным писателем. Одни мои книги продаются лучше, чем другие, но почти все они были переведены на многие языки и продаются во многих странах."
"...Я только что продал новую книгу издательству "Фламмарион" за большие деньги, даже по американским меркам. Это только за право публикации на французском языке. Постепенно у меня создаётся репутация. С каждой книгой моя известность растёт."
Страница 269:
Глад: "Почему вы решили жить во Франции, а не Америке?"
Лимонов: "Потому что мне не удалось ничего опубликовать в Америке. Мой первый издатель был во Франции, поэтому я сюда приехал."
Глад: "А иначе вы бы остались в Америке?"
Лимонов: "Несомненно остался бы в Америке."
Глад: "В Нью-Йорке?"
Лимонов: "Да, в Нью-Йорке."
Глад: "Только в Нью-Йорке?"
Лимонов: "Больше нигде. Я люблю Нью-Йорк."