Разговоры с эмигрантами
Originally posted by zazovskayayu at Разговоры с эмигрантами
«Да и что я оставил - там, откуда уехал и еду? Пару дохлых портянок и казенные брюки, плоскогубцы и рашпиль, аванс и накладные расходы - вот что оставил! А что впереди? Что в Петушках, на перроне? - а на перроне рыжие ресницы, опущенные ниц, и колыхание форм, и коса от затылка до попы. А после перрона - зверобой и портвейн, блаженства и корчи, восторги и судороги.»
В.Ерофеев «Москва-Петушки»
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
А.С.Пушкин «Медный всадник»
Тверь, 2016
5 лет назад я уехала из Твери в Петербург. Ближний свет - 6 часов в плацкарте или 3 с половиной, если заработала на Сапсан. Но зачем?
Я смотрю на друзей - почти все оставили родной город. А многие меняют и страны. Уехать - не значит, забыть, но уехать - значит измениться. Найти себя или потерять? Я поговорила со своими товарищами, которые - кто-то давно, кто-то совсем недавно - уехали из своей страны. На карте их переезды рисуют такую эмигрантскую картину: Украина - Россия, Россия - Америка, Америка - Россия, Россия -Израиль.
Почему мы уезжаем? Чего ждем, что получаем? О чем думаем, пока поезд или самолет летят из одной жизни в другую? Новые люди, язык, культура. Каким мы все это видим? Об этом дальше и речь.
Уолкер Тримбл (PhD востоковед), Аризона - Санкт-Петербург
Я путешествовал паломником по странам Восточной Европы, затем захотел попробовать жить в православной стране, поэтому отправил свое резюме в университеты Румынии, Болгарии, Грузии, Украины и России. Получилось так, что положительно ответили только из СПбГУ. С тех пор работаю там преподавателем английского языка.
Учебник, разговор и быт в русском окружении - так я самостоятельно учил язык. Заметил, что в русском много существительных, которых нет в английском, а в английском много глаголов, которых нет в русском. Нет многих общих слов. Например, в английском нет разницы между «ботинками» и «сапогами». А в русском нет эквивалента beeline = идти четко по прямой, а не как пчёлка с одного цветка на другой. Нет: saunter, galavant, fondle, loom. А в английском нет «сугробов», «льдинок», «тоски» и «халтуры», например.
Удивляет, что в России люди особо не улыбаются друг другу, даже дети. Они щедры, но не улыбаются.
Отношение людей к жизни разное по 2 причинам: история и общество. В Америке жизнь очень стабильная из-за того, что общество стабильное - законы работают, контракты и договоры действуют. В России - нет. В итоге в России твои личные отношения очень важны. Люди тут ближе друг к другу из-за того, что друг другу больше нужны.
Константин Фролов (кинооператор), Москва - Лос-Анджелес
Мне кажется, я ниоткуда не уезжал. Я бы даже сказал, что киноиндустрия забрала меня, а так я ментально где-то в том же месте, где был всегда. А зачем - я даже не могу дать ответ. У слова «уехать» я нахожу скорее попытку сбежать от себя. Я же ниоткуда не уезжал, а поехал в мир моих мечт.
Язык, как оказалось, штука коварная. Попробуй не знай язык. Нужно всегда поставить себя в положение - ты не можешь ничего сказать по-русски, и сразу, откуда ни возьмись, появляется знание языка. Ну и год страданий на тему «как плохо я говорю по-английски». Я не учил английский толком. Я не учил французский и немецкий толком, поэтому приехал и понял, что я - дурак, который не знает языка.
Жизнь в ЛА сильно отличается несколькими основными пунктами. Все медленнее гораздо, даже несмотря на то, что скорость на трассах разрешается в некоторых местах до 75-80 миль в час. Эти все мили, унции, футы и фунты - система мер и весов очень странная. Нет сезонов: деревья меняют цвет, листья опадают, и все это происходит под одним солнцем. Люди проще, даже русские "звезды". Но русские и американцы очень похожи, разве что американцы больше уважают чужой труд.
Мне ближе культура культурных людей. Опять же тип жизни везде похож. Люди ходят на работы, в театры, занимаются спортом, смотрят сериалы. Все как везде.
Я не думал о возвращении, как и не думал, что перенесусь куда-то. В этом плане я согласен с цитатой из потрясающего фильма "Пробуждение жизни": «Нужно держать реальность в равновесии, плыть по течению. Море принимает все реки. Главное постоянно находиться в состоянии отбытия и всё время прибывать. Это избавляет от знакомств и расставаний. Путешествие не требует объяснений - лишь попутчиков».
Если не брать в расчет внешние признаки, то внутренне я не буду стареть. Так что можно сказать, что я никогда не состарюсь. А физически хотелось бы состариться там, где можно вести активный образ жизни всем людям: и старикам, и с ограниченными возможностями.
Я скучаю по подмосковной даче. Ну и все.
Яша Веткин (фотограф), Москва - Тель-Авив
Все дело в конкуренции реальностей. Я наблюдал текст-жизнь, теперь я читаю другую реальность. Различия не обязывают к сравнению, хоть и провоцируют его. Режиссер может позволить себе сыграть в поддавки, если у него приготовлена контрпровокация. За сравнением реальностей следует разъединение вымысла, расчленение нарратива. Скажем так, я сменил библиотеку, мне выписан новый читательский билет.
Да, в Тель-Авиве пишут на других языках. Здесь, в эфиопском квартале, гаражи расписаны иероглифами и драконами, старожилы говорят, что когда-то здесь был чайна-таун, но и он куда-то эмигрировал. В Москве тоже есть Китай-город, и в нем тоже нет китайцев.
Черты проявляются под воздействием. Преднамеренно - на листе барита под воздействием химического раствора. Или черты случайно сталкиваются в ночном баре «Рококо» на улице имени покорителя Алленби.
Архетипы вселяются зачастую наугад. Вот бросили в спину пустую обувную коробку: «Она снимала меня». Нет же, ты сам сохранился в этих кадрах, их теперь двадцать пять в секунду. Драматургия хаоса находится в розыске камеры. Вот есть какие-то предметы, они разбросаны по комнате, можно сказать, что это беспорядок. Но это лишь гипотеза, а есть и другая - что это новый порядок, новая ткань. И я заинтригован этим беспорядком.
Документируя те черты и движения, которые я наблюдаю в Тель-Авиве, Иерусалиме, Самарии, не пытаюсь создать каталог. Для меня эмиграция - это способ художественной деятельности. Перемещение из Москвы в Тель-Авив для меня - просто ротация смыслов. Пульсация между Иерусалимом и Тель-Авивом, контраст между апологией безвременья и поэтикой пространства ожидания.
Владимир Корниенко (музыкант), Донецк - Москва
Решаться переезжать даже не пришлось: интенсивность музыкального движения в Москве по сравнению с родным Донецком практически не оставляла выбора. Ну, а когда случился звонок Земфиры из Москвы, то и подавно. В итоге приобрёл всё, о чём мечтал, и даже больше: музыкальный опыт, некоторое имя, много приятных знакомств, несколько хороших гитар, небольшую коллекцию виниловых пластинок, а также несколько долгов и вредных привычек. Отказаться пришлось от тишины и медленных скоростей - радости, ценить которые я начал лишь впоследствии.
Жизнь в Донецке я вспоминаю часто и с теплом. Если снится, то именно Донецк: набережная Кальмиуса, институт и самая первая родительская квартира. Но я не уверен, что был бы счастлив, вернувшись в родной город, - во всяком случае пока что.
Стала ли Москва мне родной? Видимо, да. Стал ли я родным ей, спросите у неё) Мой дом - это облако между грудной клеткой и музыкальной рабочей станцией.
Различия между людьми в Донецке и в Москве, безусловно, есть, но они тем меньше, чем больше ты людей стараешься понять.
Там, где я, культура одна на всех. Когда хулиганистый приятель во дворе 5-го дома улицы Черниговской просит ещё раз сыграть "Эпитафию" King Crimson или даже Yesterday, это столь же важное проявление культуры (стремление), как и под завязку забитая филармония на Шостаковиче (что в Москве, что в Донецке). Где культуры больше - я не могу сказать. Думаю, что "в среднем по больнице" одинаково. Вся лично моя культурная база впитана в школе и институте родного города, и я очень благодарен своим учителям.
О том, где, когда я состарюсь, и состарюсь ли, - думать пока не получается)
Оказывается, каждый уезжает за мечтой! Как бы ни звучало это возвышенно.
Мы хотим удивляться, хотим быть свободными и нужными и не думаем о старости. А родные города остаются на местах, движение там замерло.
«Да и что я оставил - там, откуда уехал и еду? Пару дохлых портянок и казенные брюки, плоскогубцы и рашпиль, аванс и накладные расходы - вот что оставил! А что впереди? Что в Петушках, на перроне? - а на перроне рыжие ресницы, опущенные ниц, и колыхание форм, и коса от затылка до попы. А после перрона - зверобой и портвейн, блаженства и корчи, восторги и судороги.»
В.Ерофеев «Москва-Петушки»
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
А.С.Пушкин «Медный всадник»
Тверь, 2016
5 лет назад я уехала из Твери в Петербург. Ближний свет - 6 часов в плацкарте или 3 с половиной, если заработала на Сапсан. Но зачем?
Я смотрю на друзей - почти все оставили родной город. А многие меняют и страны. Уехать - не значит, забыть, но уехать - значит измениться. Найти себя или потерять? Я поговорила со своими товарищами, которые - кто-то давно, кто-то совсем недавно - уехали из своей страны. На карте их переезды рисуют такую эмигрантскую картину: Украина - Россия, Россия - Америка, Америка - Россия, Россия -Израиль.
Почему мы уезжаем? Чего ждем, что получаем? О чем думаем, пока поезд или самолет летят из одной жизни в другую? Новые люди, язык, культура. Каким мы все это видим? Об этом дальше и речь.
Уолкер Тримбл (PhD востоковед), Аризона - Санкт-Петербург
Я путешествовал паломником по странам Восточной Европы, затем захотел попробовать жить в православной стране, поэтому отправил свое резюме в университеты Румынии, Болгарии, Грузии, Украины и России. Получилось так, что положительно ответили только из СПбГУ. С тех пор работаю там преподавателем английского языка.
Учебник, разговор и быт в русском окружении - так я самостоятельно учил язык. Заметил, что в русском много существительных, которых нет в английском, а в английском много глаголов, которых нет в русском. Нет многих общих слов. Например, в английском нет разницы между «ботинками» и «сапогами». А в русском нет эквивалента beeline = идти четко по прямой, а не как пчёлка с одного цветка на другой. Нет: saunter, galavant, fondle, loom. А в английском нет «сугробов», «льдинок», «тоски» и «халтуры», например.
Удивляет, что в России люди особо не улыбаются друг другу, даже дети. Они щедры, но не улыбаются.
Отношение людей к жизни разное по 2 причинам: история и общество. В Америке жизнь очень стабильная из-за того, что общество стабильное - законы работают, контракты и договоры действуют. В России - нет. В итоге в России твои личные отношения очень важны. Люди тут ближе друг к другу из-за того, что друг другу больше нужны.
Константин Фролов (кинооператор), Москва - Лос-Анджелес
Мне кажется, я ниоткуда не уезжал. Я бы даже сказал, что киноиндустрия забрала меня, а так я ментально где-то в том же месте, где был всегда. А зачем - я даже не могу дать ответ. У слова «уехать» я нахожу скорее попытку сбежать от себя. Я же ниоткуда не уезжал, а поехал в мир моих мечт.
Язык, как оказалось, штука коварная. Попробуй не знай язык. Нужно всегда поставить себя в положение - ты не можешь ничего сказать по-русски, и сразу, откуда ни возьмись, появляется знание языка. Ну и год страданий на тему «как плохо я говорю по-английски». Я не учил английский толком. Я не учил французский и немецкий толком, поэтому приехал и понял, что я - дурак, который не знает языка.
Жизнь в ЛА сильно отличается несколькими основными пунктами. Все медленнее гораздо, даже несмотря на то, что скорость на трассах разрешается в некоторых местах до 75-80 миль в час. Эти все мили, унции, футы и фунты - система мер и весов очень странная. Нет сезонов: деревья меняют цвет, листья опадают, и все это происходит под одним солнцем. Люди проще, даже русские "звезды". Но русские и американцы очень похожи, разве что американцы больше уважают чужой труд.
Мне ближе культура культурных людей. Опять же тип жизни везде похож. Люди ходят на работы, в театры, занимаются спортом, смотрят сериалы. Все как везде.
Я не думал о возвращении, как и не думал, что перенесусь куда-то. В этом плане я согласен с цитатой из потрясающего фильма "Пробуждение жизни": «Нужно держать реальность в равновесии, плыть по течению. Море принимает все реки. Главное постоянно находиться в состоянии отбытия и всё время прибывать. Это избавляет от знакомств и расставаний. Путешествие не требует объяснений - лишь попутчиков».
Если не брать в расчет внешние признаки, то внутренне я не буду стареть. Так что можно сказать, что я никогда не состарюсь. А физически хотелось бы состариться там, где можно вести активный образ жизни всем людям: и старикам, и с ограниченными возможностями.
Я скучаю по подмосковной даче. Ну и все.
Яша Веткин (фотограф), Москва - Тель-Авив
Все дело в конкуренции реальностей. Я наблюдал текст-жизнь, теперь я читаю другую реальность. Различия не обязывают к сравнению, хоть и провоцируют его. Режиссер может позволить себе сыграть в поддавки, если у него приготовлена контрпровокация. За сравнением реальностей следует разъединение вымысла, расчленение нарратива. Скажем так, я сменил библиотеку, мне выписан новый читательский билет.
Да, в Тель-Авиве пишут на других языках. Здесь, в эфиопском квартале, гаражи расписаны иероглифами и драконами, старожилы говорят, что когда-то здесь был чайна-таун, но и он куда-то эмигрировал. В Москве тоже есть Китай-город, и в нем тоже нет китайцев.
Черты проявляются под воздействием. Преднамеренно - на листе барита под воздействием химического раствора. Или черты случайно сталкиваются в ночном баре «Рококо» на улице имени покорителя Алленби.
Архетипы вселяются зачастую наугад. Вот бросили в спину пустую обувную коробку: «Она снимала меня». Нет же, ты сам сохранился в этих кадрах, их теперь двадцать пять в секунду. Драматургия хаоса находится в розыске камеры. Вот есть какие-то предметы, они разбросаны по комнате, можно сказать, что это беспорядок. Но это лишь гипотеза, а есть и другая - что это новый порядок, новая ткань. И я заинтригован этим беспорядком.
Документируя те черты и движения, которые я наблюдаю в Тель-Авиве, Иерусалиме, Самарии, не пытаюсь создать каталог. Для меня эмиграция - это способ художественной деятельности. Перемещение из Москвы в Тель-Авив для меня - просто ротация смыслов. Пульсация между Иерусалимом и Тель-Авивом, контраст между апологией безвременья и поэтикой пространства ожидания.
Владимир Корниенко (музыкант), Донецк - Москва
Решаться переезжать даже не пришлось: интенсивность музыкального движения в Москве по сравнению с родным Донецком практически не оставляла выбора. Ну, а когда случился звонок Земфиры из Москвы, то и подавно. В итоге приобрёл всё, о чём мечтал, и даже больше: музыкальный опыт, некоторое имя, много приятных знакомств, несколько хороших гитар, небольшую коллекцию виниловых пластинок, а также несколько долгов и вредных привычек. Отказаться пришлось от тишины и медленных скоростей - радости, ценить которые я начал лишь впоследствии.
Жизнь в Донецке я вспоминаю часто и с теплом. Если снится, то именно Донецк: набережная Кальмиуса, институт и самая первая родительская квартира. Но я не уверен, что был бы счастлив, вернувшись в родной город, - во всяком случае пока что.
Стала ли Москва мне родной? Видимо, да. Стал ли я родным ей, спросите у неё) Мой дом - это облако между грудной клеткой и музыкальной рабочей станцией.
Различия между людьми в Донецке и в Москве, безусловно, есть, но они тем меньше, чем больше ты людей стараешься понять.
Там, где я, культура одна на всех. Когда хулиганистый приятель во дворе 5-го дома улицы Черниговской просит ещё раз сыграть "Эпитафию" King Crimson или даже Yesterday, это столь же важное проявление культуры (стремление), как и под завязку забитая филармония на Шостаковиче (что в Москве, что в Донецке). Где культуры больше - я не могу сказать. Думаю, что "в среднем по больнице" одинаково. Вся лично моя культурная база впитана в школе и институте родного города, и я очень благодарен своим учителям.
О том, где, когда я состарюсь, и состарюсь ли, - думать пока не получается)
Оказывается, каждый уезжает за мечтой! Как бы ни звучало это возвышенно.
Мы хотим удивляться, хотим быть свободными и нужными и не думаем о старости. А родные города остаются на местах, движение там замерло.