И еще об одиссеевых скитаниях и гомеровских сказаниях
Сюжет «Одиссеи» напоминает повесть с хронологически записанным сюжетом. На этот сюжет нанизаны рассказы участников - в основном главного героя. Чудесные спасения Одиссея в духе мифологии: невозможно, но я так хочу. Невозможно спастись, а спасаюсь. Все погибли, а я выжил. Должны были убить, а я сам всех перебил. Эти «хотения» реализуются как в сказочных, так и в бытовых сюжетах. Мы можем видеть эти «хотения», за которыми сюжеты, привычные для слушателей. Какие они? Для мореходов: муж не вернулся из далекой страны, а так хотелось чтобы вернулся! Был рабом на Крите, а так хотелось это же время провести в объятьях богини! Друзья просто побросали оружие и были перебиты, а так хотелось, чтобы они стойко сражались! Герой умер, а так хотелось, чтобы он воскрес! Враги растащили богатство и справедливо было бы их наказать!
На устную традицию указывает полное отсутствие в «Одиссее» чего-либо напоминающего письменность, включая какие-либо принадлежности для письма, буквы и так далее. Второй признак - наличие повторов, свойственных устным сказаниям. «Рано рожденная вышла из тьмы розовоперстая Эос» - этот рефрен в начале каждого дня «Одиссеи» напоминает присказку «Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается». Это своеобразная разбивка сюжета. В русских сказках они соответствуют разнородным разрывам во времени, в «Одиссее» - перерыву на ночь. Кстати, в «Одиссее» ничего не делается ночью. Ночью все спят. А днем - в основном разговаривают и едят.
Интересная деталь: в «Одиссее» нет негативных характеристик «от автора». Все, даже ведущие себя непотребно женихи Пенелопы, - богоравные, разумные и так далее. И лишь в характеристиках, вложенных в уста Телемаха, их поведение осуждается. Даже богини Кирка (Церцея) и Калипсо, когда называются «ужасными», то в этом подразумевается сила их чар, а вовсе не внешность.
Основной сюжет, расписанный подневно, - это описание путешествия Телемаха в Пилос и Спарту и обратно и описание путешествия Одиссея от острова Калипсо до родной Итаки. Фактически это скрупулезное описание реалистичных бытовых деталей, куда вкраплены элементы чудесного, но не невозможного. Чудесное как бы скрыто за тканью реальности и вмешивается в нее так, чтобы не обнаружить себя и остаться тайной, ведомой только главным героям - Одиссею и Телемаху.
Притом что пантеон богов Эллады огромен, в «Одиссее» их число минимально. Главные боги - Зевс и Посейдон - выступают практически как одна личность. Именно они препятствуют по разным причинам возвращению Одиссея на Итаку. Помогает ему только Афина. Но она имеет влияние в очень узких пределах - фактически вмешивается в дела Одиссея только советом или незначительными (может быть даже незаметными богам) воздействиями - например, отклоняет в сторону брошенные в Одиссея и его сподвижников копья, которые мечут женихи Пенелопы. Кирка и Калипсо также выглядят идентично: эти «длиннокосые» богини удерживают Одиссея у себя на длительные сроки и обеспечивают божественное довольство (праздность, пропитание и ложе богини).
Можно сказать, что перед нами дневниковая запись. Которая может напоминать разве что историческую хронологию, но никак не миф или сказку. И в то же время она содержит мифы - в виде вставленных рассказов. И сказку - в виде желаемого завершения основного сюжета. Желаемое (месть женихам) становится литературным вымыслом. На это указывает особое сладострастие, которым автор сопровождает сцену уничтожения женихов Пенелопы.
«Одиссея» написана «глазами» Телемаха и Одиссея. Если Одиссей не видел, как лестригоны расправляются с командами кораблей, которые рискнули войти в их бухту, он не живописует этой картины. Он просто бежит, сломя голову, чтобы не попасть в плен кровожадному племени. То, что Одиссей или Телемах видеть не могли, Гомер не домысливает. За исключением дел божественных - диалогов богов меж собой. Поскольку это был его литературный вымысел, надо отметить, что греческая мифология вся состояла из потока частных вымыслов и переиначиваний мифологических преданий. Греки постоянно выдумывали мифологические сюжеты - творили желаемый ими мир богов, отыскивая в них некую духовную истину, которая кристаллизовалась в более или менее устойчивых образах и сказаниях.
Произведения Гомера могли быть рассказами эллинов, ибо те обрели способность к мореплаванию достаточно поздно. Если сам Одиссей мог быть искусным моряком, его спутники такими способностями явно не обладали. Павсаний в «Описании Эллады» пишет, что эллинам, прибывшим штурмовать Трою, досталось от пергамцев во главе с Телефом - выходцев из Аркадии. Просто потому что эллины заплутали и приняли земли пергамцев в Мисийской долине за троянские. Выходит, что эллины плохо ориентировались в морских маршрутах. У того же Павсания указано, что в Мегариде прибрежная скала была названа в честь Афины-Эфии (в образе утки-нырка, которая под крылом спрятала легендарного царя Афин Кикропа). Вспоминая гомеровский сюжет, можно предположить, что Ио в образе нырка, которая помогла (помогла ли?) Одиссею выплыть к острову феаков - как раз из тех мест. И феаки - вовсе не отдаленно живущее племя, а очень даже близкое к Итаке. Пожалуй, только жителей Пилоса, славивших Посейдона, можно считать мореходами. Именно поэтому они без проблем вернулись из-под Трои. А вот поклонник Зевса Аякс был утоплен вскоре после гибели своих кораблей - когда уже вцепился в скалу и посмеялся над богами, задумавшими его погубить. Досталось Менелаю и Одиссею.
Одиссей - по сути дела, пират. Его описании как само собой разумеющегося нападения на страну киконов (где он получил решительный отпор) повторяется в истории с циклопом Полифемом - в общем-то мирным скотоводом. Что Полифем сожрал несколько спутников Одиссея - фантастическая выдумка, чтобы оправдать наглый грабеж. Вряд ли Полифем мог быть каннибалом. В его хозяйстве овцы и козы, и он пьет молоко и ест сыр. Греки же предпочитают свиней и коров, чье мясо они в течение всего повествования беспрерывно едят, запивая вином. Лишь однажды в сюжете появляется какое-то иное блюдо: запеченная в желудке кровь, перемешанная с жиром - нечто, напоминающее похлебку спартанцев, вкусовые свойства которой за пределами Спарты как-то не слишком ценили. Молоко и сыр встречаются в «Одиссее» лишь когда Менелай рассказывает о своем пребывании в Ливии. И там в перечне пищевого изобилия вино не встречается.
Так вот, Полифема спутники Одиссея не только ослепили, но и ограбили: сгрузили всех его коз и овец на свой корабль, отплыли подальше, да еще и насмехались над искалеченным. Что Полифем - сын Посейдона, и тот мстит за обиду, является неподтвержденной причиной злоключений Одиссея и его спутников. Полифем, взывая к Посейдону, вовсе не уверен, что тот - его отец. В его словах сомнение - «Если я впрямь тебе сын и хвалишься ты, что отец мне…».
Отдельный сюжет - это воспоминание Одиссея о взятии Трои и встрече с Еленой. Одиссей сидит в троянском коне и слышит, как Елена бродит вокруг и окликает спутников Одиссея по именам голосами их супруг. И Одиссей с трудом удерживает их от того, чтобы они отозвались и выдали себя.
Либо Елена глупа, либо находится в смутном состоянии сознания, либо намеренно пытается обнаружить засаду ахейцев, но почему-то не прямым образом, указав на них, а так, чтобы они сами себя выдали. Судя по оценкам Елены она - одна из умнейших женщин Эллады. Она не глупа. Может ли она сознательно желать разоблачения замысла строителей Троянского коня? Вроде бы нет. Если бы так, она бы выдала Одиссея, когда он проник в Трою, переодевшись в рубище нищего. Но она, напротив, способствует его разведывательной миссии - принимает его тайно в своем доме и ублажает как дорогого гостя. Об этом она рассказывает на пире Менелая Телемаху. А также очень откровенно признается в том, что отправиться в Трою с Парисом-Александром она решила под воздействием какого-то помутнения. И никто ее не неволил. Когда Троя была осаждена, Елена вдруг почувствовала тоску по родине. Но, видать, чары в тот момент еще не развеялись, и Елена чуть не погубила Одиссея и его спутников своим неадекватным поведением у Троянского коня. При этом «Одиссея» не только умалчивает о причинах такой неадекватности, но и не называет поведение Елены странным.
Весьма странно выглядит и поведение Пнелопы. Если Одиссей, действительно, без вести пропал на 20 лет, то в течение этого времени уж как-нибудь можно было расспросить тех, кто ездил в Пилос и Спарту, не видел ли кто ее мужа. Зачем надо было ожидать, когда вырастет Телемах, и сможет сам обратиться к прежним сподвижникам Одиссея? Через 20 лет, когда Одиссей вернулся, Пенелопа не узнает его в лицо и не верит, что это ее муж. Телемах, который его помнить не мог, поверил, что это его отец. А Пенелопе надо было шрам на ноге показывать, да еще рассказывать об интересно устроенном брачном ложе, в основании которого - мощный ствол дерева, вокруг которого Одиссей построил свой дом. (Тоже очень непонятная затея с этим стволом.) Что должна была думать Пенелпа о человеке, который прикинулся нищим, а потом перебил всех женихов? Кому, кроме Одиссея все это надо было?
Переодевание Одиссея в нищего старика разумно. Его на Итаке мало кто помнил, друзья уже давно о нем забыли. И он мог опасаться, что ситуация так изменилась, что явление царя будет без радости встречено новым властителем Итаки. Кстати, удивительно, что за 20 лет он так и не появился. Это нереально и, вероятно, неправда. А правда в том, что Одиссею надо было опасаться его же собственного народа, которому спокойнее было бы жить, если бы Одиссей умер. Ведь Телемах, обратившись к народу за помощью против обнаглевших женихов, пожиравших его достояние, поддержки не получил. И потом, когда женихи были убиты, Одиссей боялся народа, который такое массовое убийство могло возмутить до крайности: ведь Одиссей уже для них не был их царем. Скорее всего, Одиссею пришлось убить и нового царя, который среди женихов должен был добиваться руки Пенелопы, чтобы закрепить законность своей власти, отодвинув в сторону Телемаха. Но почему он не убил Телемаха? Скорее всего, потому что тогда Пенелопа не пошла бы за него, и статус правителя оставался бы временным и ненадежным. Кто-то мог бы его оспорить.
«Одиссея» - очевидно незаконченное произведение. В ней не разрешается вопрос о возможной мести родственников убитых Одиссеем, Телемахом и их верными рабами женихов. А это не только жители Итаки, но и соседних островов. Можно сказать, что в одночасье родовые кланы этих островов лишились самой блестящей молодежи. Зная, что массовое убийство не пройдет без отмщения, Одиссей предлагает разыграть свадебную процессию, чтобы из своего дома добраться до дома отца невредимым. И эта операция удается. Но неизвестно, как все-таки отнеслись итакийцы к резне в доме Одиссея. Также остается без завершения предсказание, которое сулило Одиссею избавление от бедствий, только если он пойдет по свету с веслом на плече. Остановиться ему предлагалось лишь среди народов, которые не знают моря и мореплавания. Опознавательный вопрос, который должен был услышать Одиссей: о том, зачем он несет на плече деревянную лопату. Вот тогда весло должно было быть вкопано в землю, и на этом Одиссей мог считать, что полностью рассчитался с богами по своим долгам. Но это уже другая история, и о ней мы ничего не знаем. «Одиссея» обрывается.
На устную традицию указывает полное отсутствие в «Одиссее» чего-либо напоминающего письменность, включая какие-либо принадлежности для письма, буквы и так далее. Второй признак - наличие повторов, свойственных устным сказаниям. «Рано рожденная вышла из тьмы розовоперстая Эос» - этот рефрен в начале каждого дня «Одиссеи» напоминает присказку «Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается». Это своеобразная разбивка сюжета. В русских сказках они соответствуют разнородным разрывам во времени, в «Одиссее» - перерыву на ночь. Кстати, в «Одиссее» ничего не делается ночью. Ночью все спят. А днем - в основном разговаривают и едят.
Интересная деталь: в «Одиссее» нет негативных характеристик «от автора». Все, даже ведущие себя непотребно женихи Пенелопы, - богоравные, разумные и так далее. И лишь в характеристиках, вложенных в уста Телемаха, их поведение осуждается. Даже богини Кирка (Церцея) и Калипсо, когда называются «ужасными», то в этом подразумевается сила их чар, а вовсе не внешность.
Основной сюжет, расписанный подневно, - это описание путешествия Телемаха в Пилос и Спарту и обратно и описание путешествия Одиссея от острова Калипсо до родной Итаки. Фактически это скрупулезное описание реалистичных бытовых деталей, куда вкраплены элементы чудесного, но не невозможного. Чудесное как бы скрыто за тканью реальности и вмешивается в нее так, чтобы не обнаружить себя и остаться тайной, ведомой только главным героям - Одиссею и Телемаху.
Притом что пантеон богов Эллады огромен, в «Одиссее» их число минимально. Главные боги - Зевс и Посейдон - выступают практически как одна личность. Именно они препятствуют по разным причинам возвращению Одиссея на Итаку. Помогает ему только Афина. Но она имеет влияние в очень узких пределах - фактически вмешивается в дела Одиссея только советом или незначительными (может быть даже незаметными богам) воздействиями - например, отклоняет в сторону брошенные в Одиссея и его сподвижников копья, которые мечут женихи Пенелопы. Кирка и Калипсо также выглядят идентично: эти «длиннокосые» богини удерживают Одиссея у себя на длительные сроки и обеспечивают божественное довольство (праздность, пропитание и ложе богини).
Можно сказать, что перед нами дневниковая запись. Которая может напоминать разве что историческую хронологию, но никак не миф или сказку. И в то же время она содержит мифы - в виде вставленных рассказов. И сказку - в виде желаемого завершения основного сюжета. Желаемое (месть женихам) становится литературным вымыслом. На это указывает особое сладострастие, которым автор сопровождает сцену уничтожения женихов Пенелопы.
«Одиссея» написана «глазами» Телемаха и Одиссея. Если Одиссей не видел, как лестригоны расправляются с командами кораблей, которые рискнули войти в их бухту, он не живописует этой картины. Он просто бежит, сломя голову, чтобы не попасть в плен кровожадному племени. То, что Одиссей или Телемах видеть не могли, Гомер не домысливает. За исключением дел божественных - диалогов богов меж собой. Поскольку это был его литературный вымысел, надо отметить, что греческая мифология вся состояла из потока частных вымыслов и переиначиваний мифологических преданий. Греки постоянно выдумывали мифологические сюжеты - творили желаемый ими мир богов, отыскивая в них некую духовную истину, которая кристаллизовалась в более или менее устойчивых образах и сказаниях.
Произведения Гомера могли быть рассказами эллинов, ибо те обрели способность к мореплаванию достаточно поздно. Если сам Одиссей мог быть искусным моряком, его спутники такими способностями явно не обладали. Павсаний в «Описании Эллады» пишет, что эллинам, прибывшим штурмовать Трою, досталось от пергамцев во главе с Телефом - выходцев из Аркадии. Просто потому что эллины заплутали и приняли земли пергамцев в Мисийской долине за троянские. Выходит, что эллины плохо ориентировались в морских маршрутах. У того же Павсания указано, что в Мегариде прибрежная скала была названа в честь Афины-Эфии (в образе утки-нырка, которая под крылом спрятала легендарного царя Афин Кикропа). Вспоминая гомеровский сюжет, можно предположить, что Ио в образе нырка, которая помогла (помогла ли?) Одиссею выплыть к острову феаков - как раз из тех мест. И феаки - вовсе не отдаленно живущее племя, а очень даже близкое к Итаке. Пожалуй, только жителей Пилоса, славивших Посейдона, можно считать мореходами. Именно поэтому они без проблем вернулись из-под Трои. А вот поклонник Зевса Аякс был утоплен вскоре после гибели своих кораблей - когда уже вцепился в скалу и посмеялся над богами, задумавшими его погубить. Досталось Менелаю и Одиссею.
Одиссей - по сути дела, пират. Его описании как само собой разумеющегося нападения на страну киконов (где он получил решительный отпор) повторяется в истории с циклопом Полифемом - в общем-то мирным скотоводом. Что Полифем сожрал несколько спутников Одиссея - фантастическая выдумка, чтобы оправдать наглый грабеж. Вряд ли Полифем мог быть каннибалом. В его хозяйстве овцы и козы, и он пьет молоко и ест сыр. Греки же предпочитают свиней и коров, чье мясо они в течение всего повествования беспрерывно едят, запивая вином. Лишь однажды в сюжете появляется какое-то иное блюдо: запеченная в желудке кровь, перемешанная с жиром - нечто, напоминающее похлебку спартанцев, вкусовые свойства которой за пределами Спарты как-то не слишком ценили. Молоко и сыр встречаются в «Одиссее» лишь когда Менелай рассказывает о своем пребывании в Ливии. И там в перечне пищевого изобилия вино не встречается.
Так вот, Полифема спутники Одиссея не только ослепили, но и ограбили: сгрузили всех его коз и овец на свой корабль, отплыли подальше, да еще и насмехались над искалеченным. Что Полифем - сын Посейдона, и тот мстит за обиду, является неподтвержденной причиной злоключений Одиссея и его спутников. Полифем, взывая к Посейдону, вовсе не уверен, что тот - его отец. В его словах сомнение - «Если я впрямь тебе сын и хвалишься ты, что отец мне…».
Отдельный сюжет - это воспоминание Одиссея о взятии Трои и встрече с Еленой. Одиссей сидит в троянском коне и слышит, как Елена бродит вокруг и окликает спутников Одиссея по именам голосами их супруг. И Одиссей с трудом удерживает их от того, чтобы они отозвались и выдали себя.
Либо Елена глупа, либо находится в смутном состоянии сознания, либо намеренно пытается обнаружить засаду ахейцев, но почему-то не прямым образом, указав на них, а так, чтобы они сами себя выдали. Судя по оценкам Елены она - одна из умнейших женщин Эллады. Она не глупа. Может ли она сознательно желать разоблачения замысла строителей Троянского коня? Вроде бы нет. Если бы так, она бы выдала Одиссея, когда он проник в Трою, переодевшись в рубище нищего. Но она, напротив, способствует его разведывательной миссии - принимает его тайно в своем доме и ублажает как дорогого гостя. Об этом она рассказывает на пире Менелая Телемаху. А также очень откровенно признается в том, что отправиться в Трою с Парисом-Александром она решила под воздействием какого-то помутнения. И никто ее не неволил. Когда Троя была осаждена, Елена вдруг почувствовала тоску по родине. Но, видать, чары в тот момент еще не развеялись, и Елена чуть не погубила Одиссея и его спутников своим неадекватным поведением у Троянского коня. При этом «Одиссея» не только умалчивает о причинах такой неадекватности, но и не называет поведение Елены странным.
Весьма странно выглядит и поведение Пнелопы. Если Одиссей, действительно, без вести пропал на 20 лет, то в течение этого времени уж как-нибудь можно было расспросить тех, кто ездил в Пилос и Спарту, не видел ли кто ее мужа. Зачем надо было ожидать, когда вырастет Телемах, и сможет сам обратиться к прежним сподвижникам Одиссея? Через 20 лет, когда Одиссей вернулся, Пенелопа не узнает его в лицо и не верит, что это ее муж. Телемах, который его помнить не мог, поверил, что это его отец. А Пенелопе надо было шрам на ноге показывать, да еще рассказывать об интересно устроенном брачном ложе, в основании которого - мощный ствол дерева, вокруг которого Одиссей построил свой дом. (Тоже очень непонятная затея с этим стволом.) Что должна была думать Пенелпа о человеке, который прикинулся нищим, а потом перебил всех женихов? Кому, кроме Одиссея все это надо было?
Переодевание Одиссея в нищего старика разумно. Его на Итаке мало кто помнил, друзья уже давно о нем забыли. И он мог опасаться, что ситуация так изменилась, что явление царя будет без радости встречено новым властителем Итаки. Кстати, удивительно, что за 20 лет он так и не появился. Это нереально и, вероятно, неправда. А правда в том, что Одиссею надо было опасаться его же собственного народа, которому спокойнее было бы жить, если бы Одиссей умер. Ведь Телемах, обратившись к народу за помощью против обнаглевших женихов, пожиравших его достояние, поддержки не получил. И потом, когда женихи были убиты, Одиссей боялся народа, который такое массовое убийство могло возмутить до крайности: ведь Одиссей уже для них не был их царем. Скорее всего, Одиссею пришлось убить и нового царя, который среди женихов должен был добиваться руки Пенелопы, чтобы закрепить законность своей власти, отодвинув в сторону Телемаха. Но почему он не убил Телемаха? Скорее всего, потому что тогда Пенелопа не пошла бы за него, и статус правителя оставался бы временным и ненадежным. Кто-то мог бы его оспорить.
«Одиссея» - очевидно незаконченное произведение. В ней не разрешается вопрос о возможной мести родственников убитых Одиссеем, Телемахом и их верными рабами женихов. А это не только жители Итаки, но и соседних островов. Можно сказать, что в одночасье родовые кланы этих островов лишились самой блестящей молодежи. Зная, что массовое убийство не пройдет без отмщения, Одиссей предлагает разыграть свадебную процессию, чтобы из своего дома добраться до дома отца невредимым. И эта операция удается. Но неизвестно, как все-таки отнеслись итакийцы к резне в доме Одиссея. Также остается без завершения предсказание, которое сулило Одиссею избавление от бедствий, только если он пойдет по свету с веслом на плече. Остановиться ему предлагалось лишь среди народов, которые не знают моря и мореплавания. Опознавательный вопрос, который должен был услышать Одиссей: о том, зачем он несет на плече деревянную лопату. Вот тогда весло должно было быть вкопано в землю, и на этом Одиссей мог считать, что полностью рассчитался с богами по своим долгам. Но это уже другая история, и о ней мы ничего не знаем. «Одиссея» обрывается.