Откуда в прокуратуре такая концентрация идиотизма?
Судье Норильского городского суда
Красноярского края
С.В.Крючкову
663300 Красноярский край,
г. Норильск, Комсомольская ул., д. 37-А
От Савельева Андрея Николаевича,
Заявление
В связи с получением мной 8 июля 2013 года Вашего письма о гражданском деле №2-1469/13 по заявлению прокурора Красноярского края, приписывающего моей книге «Сможет ли КРО русифицировать Россию» признаки экстремизма, прошу прекратить данное дело по следующему формальному обстоятельству: текст заявления не содержит признаков экстремистского материала, поскольку все вырванные из контекста фрагменты книги оценены в самом же заявлении прокурора как не содержащие указания на возбуждение розни к какой-либо конкретной этнической группе (с.2, конец 2-го абзаца), а побуждения к изменению Конституции РФ не содержат призывов к действиям насильственного характера (с.3, последний абзац).
Поскольку сообщение о судебном заседании 5 июля 2013 года мной получено лишь 8 июля, я не был надлежащим образом уведомлен о времени и месте заседания, а также не имел никакой информации о претензиях со стороны прокуратуры Красноярского края. Также мне до этого момента мне не было ничего известно об определении суда о вызове в суд заинтересованных лиц 11 июня 2013 года. Более того, об этом постановлении от 3 июня 2013 года до назначенного времени явки в суд я не был уведомлен, поскольку письмо в мой адрес датировано 13 июля 2013 года - то есть, подписано и отправлено через два дня после назначенного срока. Указанные обстоятельства нарушают мои права на защиту от очевидно абсурдных обвинений, которые высвечивают крайний непрофессионализм сотрудников прокуратуры, произвольное привлечение к экспертизе текста моей книги некомпетентного лингвиста, а возможно, и политический заказ, выполненный грубым и циничным способом.
Предполагая дальнейшее нарушения моих прав, вынужден дать суду подробные объяснения (прилагаются). Прошу приобщить их к делу.
Прошу также в соответствии с законом и для уточнения моих объяснений выслать мне тексты приложений к заявлению прокурора: Информация ЦПЭ ГУ МВД России по Красноярскому краю от 21.02.2013, Рапорт ГУ МВД России по краю об обнаружении печатного материала с признаками экстремизма, Направление на исследование печатного издания, Исследование специалиста ФГАОУ ВПО «Сибирский федеральный университет» от 11-17.12.2012, Справка на Савельева А.Н. и прочее (всего на 28 листах). Предполагаю наличие в этих документах признаков клеветы, которые также присутствуют в заявлении прокурора Савчина. Меня также интересует степень законности сбора прокуратурой моих личных данных и представления их суду в виде некоей справки.
Прошу уведомить меня о заседании суда, а также о вызове в суд как заинтересованного лица в установленном законом порядке и надлежащим образом.
Прошу также принять решение о переносе рассмотрения дела по заявлению прокурора Савчина по месту моего жительства - на территорию г. Москвы. Мне затруднительно прибыть на заседание суда из Москвы в Норильск, поскольку стоимость проезда в этом случае сопоставима с моим месячным доходом. Кроме того, болезнь моей престарелой матери и позволяет мне отлучаться из Москвы в любой произвольный момент. Если суду будет недостаточно моих заявлений на этот счет, мной могут быть представлены соответствующие справки.
Объяснение
по поводу заявления прокурора Красноярского края № 27-15-2013 от 22.05.2013
8 июля сего года по почте заказным письмом мной были получены судебные материалы с текстом заявления прокурора Красноярского края М.М.Савчина, содержащего грубые измышления на счет моей книги «Сможет ли КРО русифицировать Россию» и просьбу к суду признать данную книгу экстремистским материалом.
Ознакомление с текстом заявления Савчина и хронологией подготовки его клеветнического текста, сразу выявили политический заказ, осуществляемый против ученых и публицистов по обычной схеме: с целью не допустить полноценной защиты своих трудов от наветов, дело «об экстремизме» заводится как можно дальше от места жительства автора - в расчете на то, что он не сможет лично прибыть на суд и опровергнуть заведомо ложные обвинения в свой адрес. Как исследователю мне подобные случаи известны и отражены в моих ежегодных аналитических докладах «Русофобия в России», которые выходили в период 2007-2011 гг. В данном случае на политический заказ указывает прямая связь действий прокуратуры с активизацией моей политической деятельности и публичными выступлениями во главе организации «Великая Россия», которые пришлись на май 2012 года. Совершенно немотивированное изучение моей книги, начатое закупкой ее экземпляра 1 июня 2012 года в точности отмечает поставленную перед прокурором края противозаконную задачу осуществления против меня политических репрессий. В здравом уме и твердой памяти ни одному человеку не пришло бы в голову приобретать небольшую по объему книгу (240 страниц) в мягком переплете за немыслимую сумму в 640 рублей. Подобная растрата государственных средств не может быть обусловлена ничем иным, кроме противозаконного интереса, который я усматриваю в действиях г-на Савчина. При этом книга давно распродана, и в распоряжение г-на Савчина, вероятно, попался один из последних экземпляров, распространяемых через розничную сеть. На политический заказ также указывает внимание к моей книги именно краевой прокуратуры, а не районной или городской - что было бы логично и соответствовало бы масштабу предполагаемого правонарушения.
Заявление, подписанное прокурором Савчиным, представляет собой смесь не связанных между собой абзацев, которые цитируют законодательство или фрагменты моей книги, а также содержат скупые и голословные комментарии к этим фрагментам, которые никак не отражают связи суждений прокурора с действующим законодательством и содержанием приводимых им цитат.
1. В первом абзаце Заявления указывается лишь на факт приобретения моей книги в порядке «оперативно-профилактических мероприятий». Что также указывает на умысел в противозаконных действиях прокуратуры - преследование именно меня за мою политическую, научную и публицистическую деятельность. Никаких поводов для покупки книги у прокуратуры не существовало, и я предполагаю целенаправленность данной с расчетом дискредитировать меня перед законом.
2. Во втором абзаце объявляется о результатах экспертизы текста моей книги неназванными специалистами с неизвестной квалификацией. При этом Савчиным противозаконным способом использованы выводы данной экспертизы, которая в принципе не может и не должна делать каких-либо выводов о выявлении в анализируемом тексте высказываний, содержащих негативную оценку группы лиц по признакам расы, национальности и происхождения. Таковые оценки могут быть выявлены только в том случае, если специалист обладает соответствующими знаниями, определяющими эти группы и их признаки. Лингвист такими знаниями не обладает. В тексте заявления Савчина ни одна такая группа даже не названа. Что побуждает меня предположить, что привлеченный к экспертизе лингвист не имеет социологических, религиоведческих, антропологических, политологических и прочих знаний, а также наверняка не знает, что такое «раса», «национальность», «нация» - ни в общепринятом в науке смысле, ни в том смысле, который заложен в законодательстве, где эти термины используются. Ну а термин «происхождение» в прокурорском заявлении вообще присутствует как недоразумение: невозможно понять, о каком происхождении идет речь. Может быть, о социальном? Но термин «социальное происхождение» - признак идеологии давно минувшей эпохи.
3. В третьем и четвертом абзаце в порядке просвещения суда дается выдержка из законодательства, определяющего, что такое экстремистские материалы. При этом не дано никаких пояснений о связи между понятием «негативная оценка группы» и понятием «экстремистская деятельность» или «экстремистский материал». Такая связь в принципе не может быть очевидной, хотя понять это в силу своей низкой квалификации г-н Савчин вряд ли способен. Вряд ли он также задумывался о том, может ли книга быть «предназначенным для обнародования документом или информацией». И вообще, что за книга им анализируется. Из текста заявления Савчина следует, что книги он в глаза не видел, а подписывал подготовленный кем-то текст заявления, никак данную книгу не определяющий. Между тем, всякому душевно и нравственно здоровому, а также функционально грамотному человеку, ясно, что данная книга - историческое исследование, посвященное деятельности Конгресса русских общин, начиная с 1992 года и заканчивая 2011 годом. На это прямо указано в тексте книги.
4. В пятом абзаце Савчин возвращается к заключению некоего «специалиста», повторяя содержащиеся там выводы, никак не связанные с нарушением законодательства. Не имеющий необходимых знаний прокурор Савчин смеет заключить, что текст книги «изобилует фрагментами, выражающими отрицательные эмоциональные оценки» и так далее… «нерусских» людей», «врагов русских патриотов» и проч. Правовая безграмотность Савчина приводит к тому, что он выдает не нарушающие закона негативные высказывания за противозаконные. Ему невдомек, что законодательство не предусматривает ответственности за негативные оценки «нерусских людей» (таковые не образуют никакой группы, являясь чисто умозрительным множеством) или «врагов русских патриотов». Конкретных фрагментов текста, где использовались бы такие словосочетания, он даже не думает приводить. Что, несомненно, изобличило бы нелепость попыток представить мою книгу как экстремистский материал. Умысел на организацию политической репрессии против меня прямо содержится во фразе: «При этом данные обвинения и оскорбления не направлены открыто в адрес представителей конкретной этнической группы; чаще всего эти группы не называются напрямую, а лишь обозначаются, причем всегда в противопоставлении к «русской нации»». В данном фрагменте содержится формулировка, которая требует от прокурора прекратить всякую активность по поводу моей книги. В то же время в нем обнаруживается прямое стремление подменить факты домыслами. На это указывают слова «не направлены открыто», «лишь обозначаются». Из них следует, что у Савчина нет никаких оснований заявлять о направлении негативных оценок в адрес какой-либо социальной или этнической группы. Зато есть стремление «расшифровать» текст моей книги, навязывая мне как автору те смыслы, которые выгодны для противоправного замысла прокурора организовать преследование. Кроме того, Савчин не удосужился ознакомиться с текстом книги, где прямо дается определение нации вообще и русской нации в частности. Следовательно, он не имеет никаких оснований судить о том, кто и что противопоставляется русской нации.
5. Шестой абзац начинает анализ текста, который опубликован в моей книге как исторический документ и датирован 1996 годом. В данном абзаце переписывается фрагмент моего авторского анализа «Микроманифеста», который является объектом претензий прокурора. Савчин осознанно опускает смысл публикации: рассказ об истории 16-летней давности. Фактически он пытается использовать дела давно минувших дней для организации преследований в сегодняшних условиях. Совершая подмену типа текста, который он смеет анализировать без надлежащих правовых и прочих знаний, Савчин пытается выдать исследование - научный, исторический текст - за пропагандистский, якобы предназначенный для осуществления или оправдания экстремистской деятельности. Что это заведомая ложь, следует из седьмого абзаца.
6. В седьмом абзаце Савчин разоблачает себя, указывая, что в анализируемом тексте - публикации в книге давно исчерпавшего свою политическую значимость документа «Микроманифест» - «нет указаний на конкретные этнические группы». И содержится домысел о том, что некая «целевая аудитория» (какая - не указано) «может вполне однозначно интерпретировать» (доказательства «однозначности» отсутствует и не может существовать в принципе, поскольку выявление целевой аудитории книги - сложная научная задача, непосильная для прокуратуры) «как обоснованные побуждения к действиям» (о каких действиях идет речь, нигде в тексте заявления Савчина не сказано). Последнее особенно замечательно. Савчин намерен вменить мне какое-то свое понимание тех действий, к которым ведут призывы вроде: «Русский! Расправь плечи! Скинь ублюдков со своей шеи!». Иных побудительных призывов в тексте заявления нет вообще. Данный же призыв Савчин отдельно не интерпретирует, поскольку такая интерпретация выглядела бы полным абсурдом. Вменяемому человеку вполне понятно, что никакая этническая группа или вообще какая-либо реальная социальная группа в данном призыве просто не просматриваются. Но политический заказ, который пытается осуществить Савчин, побуждает его делать обобщенные предположения - будто бы все фрагменты моей книги, взятые для анализа, есть некий побудительный призыв. Элементарно знакомому с русским языком достаточно прочесть эти фрагменты (что, я надеюсь, суд сделает), чтобы понять: в них есть заявление морально-нравственной и политической позиции, но никак не побуждение к насильственным действиям, никак не посягательство на права человека по признаку расовой, социальной, национальной, религиозной или языковой принадлежности. Можно предположить (и это как автор я считаю единственно справедливым предположением), что все призывы и негативные оценки в анализируемых в прокурорском заявлении фрагментах моей книги направлены против преступных и антигосударственных элементов, а также идейных оппонентов, не составляющих ни вместе, ни порознь общности расовой, социальной, национальной, религиозной - хотя бы одной из указанных в законодательстве. Следовательно, такие призывы и оценки не могут преследоваться по российскому законодательству. Попытка же организации таких преследований со стороны Савчина является прямым посягательством на гражданские права.
7. В восьмом абзаце заявления Савчин приводит цитату из так называемого «Микроманифеста» (без всякого анализа, ибо данный текст для претензий в экстремизме совершенно неуязвим) и осуществляет очевидную подмену: он анализирует не мой авторский текст, а текст политического документа образца 1996 года, к созданию которого я имею отношение, но не являюсь индивидуальным автором. И уж тем более не являюсь распространителем этого документа, который был использован последний раз в избирательной кампании 1997 года. Из текста книги прямо следует, когда и кто использовал данный документ в пропагандистских целях: публиковал и оглашал его публично. Это был Дмитрий Рогозин - тогда еще начинающий политик, а сегодня вице-премьер правительства РФ. Данное обстоятельство также заставляет меня предположить существование политического заказа - попытки найти на Дмитрия Рогозина компрометирующий материал, который дискредитирует его в глазах высших руководителей государства. Оказывается, вице-премьер вошел в политику и был избран депутатом Государственной Думы в результате пропаганды экстремистских идей! - вот, скорее всего, и есть скрытый замысел заказчиков клеветнических измышлений, оформленных Савчиным в виде прокурорского заявления.
8. В девятом абзаце снова приводится цитата декларативного характера, где содержатся экспрессивные выражения в адрес расчленителей страны, убийц ее экономики, расхитителей ценностей, «пытающихся превратить русских в толпу рабов, в бессловесное быдло». Данный фрагмент текста не содержит указания на какую-либо группу, которая упоминалась бы в законодательстве, направленном против экстремизма. С точки зрения Савчина, по всей видимости, обещание «оторвать собачьи головы» перечисленным группам преступных элементов является предосудительным и даже экстремистским. Интересное признание для прокурора, который, вероятно, позабыл свой профессиональный долг и элементарную человеческую совесть.
9. В десятом абзаце подводится итог неосуществленного анализа предшествующих двух абзацев, без всяких оснований начинающийся словами «таким образом». Подобные слова могут следовать только после анализа, а вовсе не после цитат. Если такие слова появляются после цитирования, то они могут содержать лишь интерпретацию текста, которая никоим образом не связана с пониманием, которое имеется у автора цитат. Даже если это понимание таково, как предполагает Савчин, то им факт тождества никак не доказан и не раскрыт. Напротив, Савчин признается, что в данном тексте нет «явных и открытых инвектив в адрес конкретной этнической группы». После этого признания ему следовало бы порвать свое заявление и закрыть дело. Но он, что называется, притягивает за уши непроцитированные фрагменты книги, в которых содержится… что? Оказывается, негативные оценки ««нерусских» личностей и групп». Данное утверждение не подкреплено ни одной цитатой и без всяких оснований привязано к двум процитированным фрагментам достаточно большого объема. Если эти два фрагмента никак не могут быть представлены в качестве «экстремистских», то с какой целью их процитировал Савчин? Очевидно, в его расчеты входит формальность процедуры, уже наработанной российскими судами, которые вообще не обращают внимания на содержательную часть прокурорских измышлений и исходят из принципа: «если обвинен, то виновен». Значительные цитирования без какого-либо анализа и выводы без какого-либо цитирования изобличают полное отсутствие профессионального подхода при составлении заявления г-ном Савчиным. И полную несостоятельность его аргументации, приемлемой лишь для людей, лишенных способностей следовать элементарной и даже примитивной логике и понимать содержательное наполнение текстов на русском языке.
10. В одиннадцатом и двенадцатом абзацах Савчин пытается анализировать еще один фрагмент «Микроманифеста». Но кроме цитаты в одиннадцатом абзаце, ничего, что бы доказывало «экстремизм» приведенного текста, просто не существует. Экспрессивные суждения в адрес телевидения и обещание очистить страну от «халтуры духовных инвалидов» по российскому законодательству не могут быть признаны экстремистскими. Здесь не имеется никаких признаков экстремизма, экстремистской деятельности или их оправдания. Два абзаца столь же несостоятельны, как и все предыдущие, и лишь наполняют заявление «пустой породой». Во многих случаях, известных мне, этого было достаточно, чтобы беззаконно преследовать авторов различных текстов. Полагаю, что именно это и является целью клеветника Савчина.
11. В тринадцатом абзаце, наконец, Савчин приступает к цитированию иных фрагментов книги - непосредственного моего авторского текста. И утверждает, что я призываю присоединиться к «обвинениям конкретной национальной республики в составе Российской Федерации». В результате полной юридической безграмотности, Савчин не видит разницы между субъектом российской федерации и национальностью. Иначе он не городил бы чепухи. Он не в курсе, что термин «национальная республика» не является правовым, а лишь обозначает наименование группы субъектов федерации, ни один из которых не отражает самоопределения какой-либо национальности, ибо это противоречило бы Конституции РФ. Сложно сказать, что имеет в виду Савчин, поскольку в его тексте вовсе нет никакого анализа, никакой доказанной связи между моим текстом и его выводом, но поскольку в данном случае цитируется фрагмент о Чечне, я вправе предположить, что Савчин исходит из аморального и противозаконного принципа «Чечня для чеченцев». Ибо если негативные высказывания с моей стороны по поводу обстановки в Чечне он относит к чеченскому народу, то его подмена имеет именно такой смысл. И тогда Савчин - экстремист, распространитель экстремистских и антиконституционных идей.
12. В четырнадцатом абзаце без всякого отнесения к тексту книги утверждается, что в нем содержатся негативные оценки, неприязнь и вражда в отношении к «лицам нерусской национальности» и «иностранцам». Савчин вновь демонстрирует правовой нигилизм, предполагая, что существуют такие группы: «лица нерусской национальности» и «иностранцы». В российском законодательстве таких групп нет, и негативное отношение к ним никак не затрагивает иные группы, достоинство и безопасность которых закон защищает. Повторюсь, что группы «лица нерусской национальности» в природе не существует. «Нерусской национальности» нет и быть не может. Любая национальность имеет свое наименование, этноним. Также не имеет национальной принадлежности условная группа «иностранцы». Иностранцы (в законах - «иностранные граждане») имеют различную национальность, вероисповедание и другие разнородные признаки, которые не позволяют говорить об иностранцах как о социальной единице. Не будучи знаком с законодательством, Савчин пытается защищать от моих высказываний не только мифические группы, которых он не называет, но также и достоинство отдельных лиц, ни одно из которых не давало полномочий г-ну Савчину представлять их интересы. Упоминание о таких лицах (без имен) выглядят просто правовым невежеством.
13. В пятнадцатом абзаце содержится две несвязанные цитаты, в книге отстоящие друг от друга на полторы сотни страниц. Причины совместного цитирования не указываются и логически не просматриваются. Присутствует лишь сообщение, что в этих цитатах нет указания на конкретную этническую группу. С какой же целью приводятся эти цитаты? Ответа у Савчина нет. Можно лишь предполагать, что для подобия законности предъявляемых претензий ему нужен достаточно большой объем заявления. Никакой другой функции, кроме пополнения текста «пустой породой» данный фрагмент заявления не несет.
14. Шестнадцатый абзац приводит несколько цитат из разных частей книги, посвященных негативному отношению автора к тексту действующей Конституции РФ. Никакого анализа этих цитат Савчеин не приводит, ограничиваясь лишь констатацией самого факта неприятия мной как автором книги Конституции РФ. Действительно, как специалист по конституционному праву, имеющий опыт работы в составе соответствующего комитета Государственной Думы и опубликовавший немало материалов, посвященных нелепостям Конституции, я отношусь к Конституции негативно, призываю к ее пересмотру, разрабатываю конкретные предложения на этот счет. Между тем, подобного рода деятельности российским законодательством не запрещена. И Савчин это должен знать. Тем более, что он в данном абзаце упоминает, что в моем тексте нет призывов к насильственному изменению конституционного строя. Российское законодательство преследует только такого рода призывы - призывы к насилию. Приведенные Савчиным фрагменты лишь посвящены Конституции, но вовсе не каким-либо экстремистским замыслам. Собственно, Савчин таких замыслов в этих фрагментах и не нашел. Мы снова имеем дело с «пустой породой» - никаких признаков доказательства экстремистского характера приведенных фрагментов моей книги просто нет.
15. То же самое касается и семнадцатого абзаца, где приводится фрагмент моего текста о необходимости устранения правовых различий между регионами и перейти к унитарной форме государства. Подобные предложения многократно звучали и продолжают звучать со стороны политиков и ученых. Они ни в коей мере не имеют отношения к проявлениям экстремизма, и присутствие соответствующего фрагмента в тексте заявления Савчина - это полная бессмыслица, отражающая глубокую правовую безграмотность прокурора Красноярского края.
16. Последующие пять абзацев не несут никакой смысловой нагрузки, являясь просто переписанными фрагментами законодательства, никак не связанными с предыдущим текстом - ни одного из фрагментов предшествующей части заявления Савченко они не касаются.
Из сказанного следует, что прокурор Красноярского края М.М.Савчин, представил суду ничем не обоснованные претензии к моей книге «Сможет ли КРО русифицировать Россию», не доказал присутствия в книге каких-либо признаков экстремистского материала, не представил суду никакой связи между текстом книги и своими утверждениями, а также в ряде случаев прямо указал на факты, которые не позволяют рассматривать книгу в целом или ее фрагменты в качестве экстремистского материала (отсутствие указания на конкретные этнические группы, отсутствие призывов к насильственному изменению конституционного строя).
Дополнительно я должен сообщить, что являюсь доктором политических наук и многие годы исследую деятельность русских патриотических и национальных организаций, разрабатываю основы русского политического мировоззрения, имею сотни публикаций на эту и смежные темы, являюсь автором и соавтором более двух десятков монографий. Все это отражает признание моих профессиональных навыков в создании научных и политических текстов, которые по уровню квалификации далеко превышают квалификацию лиц, которые имеют наглость анализировать мои тексты - с правовой или научной точки зрения. Лишь циничное пренебрежение основами права и моральными нормами может повлечь за собой формирование под видом прокурорского заявления форменного политического доноса - того, что вышло из-под пера г-не Савчина.
Прошу просить меня за экспрессивные характеристики писанины г-на Савчина. Они обусловлены возмущением чрезвычайно низким уровнем подготовки подписанного им документа и очевидными для меня признаками аморализма, правового нигилизма и политического заказа.
На основании представленных мной объяснений и исходя из приведенного выше анализа нелепостей заявления Савчина прошу отказать в удовлетворении его просьбы признать мою книгу «Сможет ли КРО русифицировать Россию» экстремистским материалом - в связи с отсутствием каких-либо обоснований для подобного решения, а также крайней формой правовой безграмотности, которая в полной мере продемонстрирована прокурором Савчиным.
Впрочем, меня устроит и противоположный результат, который я, исходя из своего опыта анализа деятельности российских судей, считаю наиболее вероятным. В этом случае я буду удовлетворен тем, что политические репрессии касаются меня как человека, стоящего на почве защиты закона, научной истины, традиций российской государственности, национальных интересов России и русского народа. В этом случае моя правота будет еще раз подтверждена и закреплена документально.
Честь имею,
А.Н.Савельев
Красноярского края
С.В.Крючкову
663300 Красноярский край,
г. Норильск, Комсомольская ул., д. 37-А
От Савельева Андрея Николаевича,
Заявление
В связи с получением мной 8 июля 2013 года Вашего письма о гражданском деле №2-1469/13 по заявлению прокурора Красноярского края, приписывающего моей книге «Сможет ли КРО русифицировать Россию» признаки экстремизма, прошу прекратить данное дело по следующему формальному обстоятельству: текст заявления не содержит признаков экстремистского материала, поскольку все вырванные из контекста фрагменты книги оценены в самом же заявлении прокурора как не содержащие указания на возбуждение розни к какой-либо конкретной этнической группе (с.2, конец 2-го абзаца), а побуждения к изменению Конституции РФ не содержат призывов к действиям насильственного характера (с.3, последний абзац).
Поскольку сообщение о судебном заседании 5 июля 2013 года мной получено лишь 8 июля, я не был надлежащим образом уведомлен о времени и месте заседания, а также не имел никакой информации о претензиях со стороны прокуратуры Красноярского края. Также мне до этого момента мне не было ничего известно об определении суда о вызове в суд заинтересованных лиц 11 июня 2013 года. Более того, об этом постановлении от 3 июня 2013 года до назначенного времени явки в суд я не был уведомлен, поскольку письмо в мой адрес датировано 13 июля 2013 года - то есть, подписано и отправлено через два дня после назначенного срока. Указанные обстоятельства нарушают мои права на защиту от очевидно абсурдных обвинений, которые высвечивают крайний непрофессионализм сотрудников прокуратуры, произвольное привлечение к экспертизе текста моей книги некомпетентного лингвиста, а возможно, и политический заказ, выполненный грубым и циничным способом.
Предполагая дальнейшее нарушения моих прав, вынужден дать суду подробные объяснения (прилагаются). Прошу приобщить их к делу.
Прошу также в соответствии с законом и для уточнения моих объяснений выслать мне тексты приложений к заявлению прокурора: Информация ЦПЭ ГУ МВД России по Красноярскому краю от 21.02.2013, Рапорт ГУ МВД России по краю об обнаружении печатного материала с признаками экстремизма, Направление на исследование печатного издания, Исследование специалиста ФГАОУ ВПО «Сибирский федеральный университет» от 11-17.12.2012, Справка на Савельева А.Н. и прочее (всего на 28 листах). Предполагаю наличие в этих документах признаков клеветы, которые также присутствуют в заявлении прокурора Савчина. Меня также интересует степень законности сбора прокуратурой моих личных данных и представления их суду в виде некоей справки.
Прошу уведомить меня о заседании суда, а также о вызове в суд как заинтересованного лица в установленном законом порядке и надлежащим образом.
Прошу также принять решение о переносе рассмотрения дела по заявлению прокурора Савчина по месту моего жительства - на территорию г. Москвы. Мне затруднительно прибыть на заседание суда из Москвы в Норильск, поскольку стоимость проезда в этом случае сопоставима с моим месячным доходом. Кроме того, болезнь моей престарелой матери и позволяет мне отлучаться из Москвы в любой произвольный момент. Если суду будет недостаточно моих заявлений на этот счет, мной могут быть представлены соответствующие справки.
Объяснение
по поводу заявления прокурора Красноярского края № 27-15-2013 от 22.05.2013
8 июля сего года по почте заказным письмом мной были получены судебные материалы с текстом заявления прокурора Красноярского края М.М.Савчина, содержащего грубые измышления на счет моей книги «Сможет ли КРО русифицировать Россию» и просьбу к суду признать данную книгу экстремистским материалом.
Ознакомление с текстом заявления Савчина и хронологией подготовки его клеветнического текста, сразу выявили политический заказ, осуществляемый против ученых и публицистов по обычной схеме: с целью не допустить полноценной защиты своих трудов от наветов, дело «об экстремизме» заводится как можно дальше от места жительства автора - в расчете на то, что он не сможет лично прибыть на суд и опровергнуть заведомо ложные обвинения в свой адрес. Как исследователю мне подобные случаи известны и отражены в моих ежегодных аналитических докладах «Русофобия в России», которые выходили в период 2007-2011 гг. В данном случае на политический заказ указывает прямая связь действий прокуратуры с активизацией моей политической деятельности и публичными выступлениями во главе организации «Великая Россия», которые пришлись на май 2012 года. Совершенно немотивированное изучение моей книги, начатое закупкой ее экземпляра 1 июня 2012 года в точности отмечает поставленную перед прокурором края противозаконную задачу осуществления против меня политических репрессий. В здравом уме и твердой памяти ни одному человеку не пришло бы в голову приобретать небольшую по объему книгу (240 страниц) в мягком переплете за немыслимую сумму в 640 рублей. Подобная растрата государственных средств не может быть обусловлена ничем иным, кроме противозаконного интереса, который я усматриваю в действиях г-на Савчина. При этом книга давно распродана, и в распоряжение г-на Савчина, вероятно, попался один из последних экземпляров, распространяемых через розничную сеть. На политический заказ также указывает внимание к моей книги именно краевой прокуратуры, а не районной или городской - что было бы логично и соответствовало бы масштабу предполагаемого правонарушения.
Заявление, подписанное прокурором Савчиным, представляет собой смесь не связанных между собой абзацев, которые цитируют законодательство или фрагменты моей книги, а также содержат скупые и голословные комментарии к этим фрагментам, которые никак не отражают связи суждений прокурора с действующим законодательством и содержанием приводимых им цитат.
1. В первом абзаце Заявления указывается лишь на факт приобретения моей книги в порядке «оперативно-профилактических мероприятий». Что также указывает на умысел в противозаконных действиях прокуратуры - преследование именно меня за мою политическую, научную и публицистическую деятельность. Никаких поводов для покупки книги у прокуратуры не существовало, и я предполагаю целенаправленность данной с расчетом дискредитировать меня перед законом.
2. Во втором абзаце объявляется о результатах экспертизы текста моей книги неназванными специалистами с неизвестной квалификацией. При этом Савчиным противозаконным способом использованы выводы данной экспертизы, которая в принципе не может и не должна делать каких-либо выводов о выявлении в анализируемом тексте высказываний, содержащих негативную оценку группы лиц по признакам расы, национальности и происхождения. Таковые оценки могут быть выявлены только в том случае, если специалист обладает соответствующими знаниями, определяющими эти группы и их признаки. Лингвист такими знаниями не обладает. В тексте заявления Савчина ни одна такая группа даже не названа. Что побуждает меня предположить, что привлеченный к экспертизе лингвист не имеет социологических, религиоведческих, антропологических, политологических и прочих знаний, а также наверняка не знает, что такое «раса», «национальность», «нация» - ни в общепринятом в науке смысле, ни в том смысле, который заложен в законодательстве, где эти термины используются. Ну а термин «происхождение» в прокурорском заявлении вообще присутствует как недоразумение: невозможно понять, о каком происхождении идет речь. Может быть, о социальном? Но термин «социальное происхождение» - признак идеологии давно минувшей эпохи.
3. В третьем и четвертом абзаце в порядке просвещения суда дается выдержка из законодательства, определяющего, что такое экстремистские материалы. При этом не дано никаких пояснений о связи между понятием «негативная оценка группы» и понятием «экстремистская деятельность» или «экстремистский материал». Такая связь в принципе не может быть очевидной, хотя понять это в силу своей низкой квалификации г-н Савчин вряд ли способен. Вряд ли он также задумывался о том, может ли книга быть «предназначенным для обнародования документом или информацией». И вообще, что за книга им анализируется. Из текста заявления Савчина следует, что книги он в глаза не видел, а подписывал подготовленный кем-то текст заявления, никак данную книгу не определяющий. Между тем, всякому душевно и нравственно здоровому, а также функционально грамотному человеку, ясно, что данная книга - историческое исследование, посвященное деятельности Конгресса русских общин, начиная с 1992 года и заканчивая 2011 годом. На это прямо указано в тексте книги.
4. В пятом абзаце Савчин возвращается к заключению некоего «специалиста», повторяя содержащиеся там выводы, никак не связанные с нарушением законодательства. Не имеющий необходимых знаний прокурор Савчин смеет заключить, что текст книги «изобилует фрагментами, выражающими отрицательные эмоциональные оценки» и так далее… «нерусских» людей», «врагов русских патриотов» и проч. Правовая безграмотность Савчина приводит к тому, что он выдает не нарушающие закона негативные высказывания за противозаконные. Ему невдомек, что законодательство не предусматривает ответственности за негативные оценки «нерусских людей» (таковые не образуют никакой группы, являясь чисто умозрительным множеством) или «врагов русских патриотов». Конкретных фрагментов текста, где использовались бы такие словосочетания, он даже не думает приводить. Что, несомненно, изобличило бы нелепость попыток представить мою книгу как экстремистский материал. Умысел на организацию политической репрессии против меня прямо содержится во фразе: «При этом данные обвинения и оскорбления не направлены открыто в адрес представителей конкретной этнической группы; чаще всего эти группы не называются напрямую, а лишь обозначаются, причем всегда в противопоставлении к «русской нации»». В данном фрагменте содержится формулировка, которая требует от прокурора прекратить всякую активность по поводу моей книги. В то же время в нем обнаруживается прямое стремление подменить факты домыслами. На это указывают слова «не направлены открыто», «лишь обозначаются». Из них следует, что у Савчина нет никаких оснований заявлять о направлении негативных оценок в адрес какой-либо социальной или этнической группы. Зато есть стремление «расшифровать» текст моей книги, навязывая мне как автору те смыслы, которые выгодны для противоправного замысла прокурора организовать преследование. Кроме того, Савчин не удосужился ознакомиться с текстом книги, где прямо дается определение нации вообще и русской нации в частности. Следовательно, он не имеет никаких оснований судить о том, кто и что противопоставляется русской нации.
5. Шестой абзац начинает анализ текста, который опубликован в моей книге как исторический документ и датирован 1996 годом. В данном абзаце переписывается фрагмент моего авторского анализа «Микроманифеста», который является объектом претензий прокурора. Савчин осознанно опускает смысл публикации: рассказ об истории 16-летней давности. Фактически он пытается использовать дела давно минувших дней для организации преследований в сегодняшних условиях. Совершая подмену типа текста, который он смеет анализировать без надлежащих правовых и прочих знаний, Савчин пытается выдать исследование - научный, исторический текст - за пропагандистский, якобы предназначенный для осуществления или оправдания экстремистской деятельности. Что это заведомая ложь, следует из седьмого абзаца.
6. В седьмом абзаце Савчин разоблачает себя, указывая, что в анализируемом тексте - публикации в книге давно исчерпавшего свою политическую значимость документа «Микроманифест» - «нет указаний на конкретные этнические группы». И содержится домысел о том, что некая «целевая аудитория» (какая - не указано) «может вполне однозначно интерпретировать» (доказательства «однозначности» отсутствует и не может существовать в принципе, поскольку выявление целевой аудитории книги - сложная научная задача, непосильная для прокуратуры) «как обоснованные побуждения к действиям» (о каких действиях идет речь, нигде в тексте заявления Савчина не сказано). Последнее особенно замечательно. Савчин намерен вменить мне какое-то свое понимание тех действий, к которым ведут призывы вроде: «Русский! Расправь плечи! Скинь ублюдков со своей шеи!». Иных побудительных призывов в тексте заявления нет вообще. Данный же призыв Савчин отдельно не интерпретирует, поскольку такая интерпретация выглядела бы полным абсурдом. Вменяемому человеку вполне понятно, что никакая этническая группа или вообще какая-либо реальная социальная группа в данном призыве просто не просматриваются. Но политический заказ, который пытается осуществить Савчин, побуждает его делать обобщенные предположения - будто бы все фрагменты моей книги, взятые для анализа, есть некий побудительный призыв. Элементарно знакомому с русским языком достаточно прочесть эти фрагменты (что, я надеюсь, суд сделает), чтобы понять: в них есть заявление морально-нравственной и политической позиции, но никак не побуждение к насильственным действиям, никак не посягательство на права человека по признаку расовой, социальной, национальной, религиозной или языковой принадлежности. Можно предположить (и это как автор я считаю единственно справедливым предположением), что все призывы и негативные оценки в анализируемых в прокурорском заявлении фрагментах моей книги направлены против преступных и антигосударственных элементов, а также идейных оппонентов, не составляющих ни вместе, ни порознь общности расовой, социальной, национальной, религиозной - хотя бы одной из указанных в законодательстве. Следовательно, такие призывы и оценки не могут преследоваться по российскому законодательству. Попытка же организации таких преследований со стороны Савчина является прямым посягательством на гражданские права.
7. В восьмом абзаце заявления Савчин приводит цитату из так называемого «Микроманифеста» (без всякого анализа, ибо данный текст для претензий в экстремизме совершенно неуязвим) и осуществляет очевидную подмену: он анализирует не мой авторский текст, а текст политического документа образца 1996 года, к созданию которого я имею отношение, но не являюсь индивидуальным автором. И уж тем более не являюсь распространителем этого документа, который был использован последний раз в избирательной кампании 1997 года. Из текста книги прямо следует, когда и кто использовал данный документ в пропагандистских целях: публиковал и оглашал его публично. Это был Дмитрий Рогозин - тогда еще начинающий политик, а сегодня вице-премьер правительства РФ. Данное обстоятельство также заставляет меня предположить существование политического заказа - попытки найти на Дмитрия Рогозина компрометирующий материал, который дискредитирует его в глазах высших руководителей государства. Оказывается, вице-премьер вошел в политику и был избран депутатом Государственной Думы в результате пропаганды экстремистских идей! - вот, скорее всего, и есть скрытый замысел заказчиков клеветнических измышлений, оформленных Савчиным в виде прокурорского заявления.
8. В девятом абзаце снова приводится цитата декларативного характера, где содержатся экспрессивные выражения в адрес расчленителей страны, убийц ее экономики, расхитителей ценностей, «пытающихся превратить русских в толпу рабов, в бессловесное быдло». Данный фрагмент текста не содержит указания на какую-либо группу, которая упоминалась бы в законодательстве, направленном против экстремизма. С точки зрения Савчина, по всей видимости, обещание «оторвать собачьи головы» перечисленным группам преступных элементов является предосудительным и даже экстремистским. Интересное признание для прокурора, который, вероятно, позабыл свой профессиональный долг и элементарную человеческую совесть.
9. В десятом абзаце подводится итог неосуществленного анализа предшествующих двух абзацев, без всяких оснований начинающийся словами «таким образом». Подобные слова могут следовать только после анализа, а вовсе не после цитат. Если такие слова появляются после цитирования, то они могут содержать лишь интерпретацию текста, которая никоим образом не связана с пониманием, которое имеется у автора цитат. Даже если это понимание таково, как предполагает Савчин, то им факт тождества никак не доказан и не раскрыт. Напротив, Савчин признается, что в данном тексте нет «явных и открытых инвектив в адрес конкретной этнической группы». После этого признания ему следовало бы порвать свое заявление и закрыть дело. Но он, что называется, притягивает за уши непроцитированные фрагменты книги, в которых содержится… что? Оказывается, негативные оценки ««нерусских» личностей и групп». Данное утверждение не подкреплено ни одной цитатой и без всяких оснований привязано к двум процитированным фрагментам достаточно большого объема. Если эти два фрагмента никак не могут быть представлены в качестве «экстремистских», то с какой целью их процитировал Савчин? Очевидно, в его расчеты входит формальность процедуры, уже наработанной российскими судами, которые вообще не обращают внимания на содержательную часть прокурорских измышлений и исходят из принципа: «если обвинен, то виновен». Значительные цитирования без какого-либо анализа и выводы без какого-либо цитирования изобличают полное отсутствие профессионального подхода при составлении заявления г-ном Савчиным. И полную несостоятельность его аргументации, приемлемой лишь для людей, лишенных способностей следовать элементарной и даже примитивной логике и понимать содержательное наполнение текстов на русском языке.
10. В одиннадцатом и двенадцатом абзацах Савчин пытается анализировать еще один фрагмент «Микроманифеста». Но кроме цитаты в одиннадцатом абзаце, ничего, что бы доказывало «экстремизм» приведенного текста, просто не существует. Экспрессивные суждения в адрес телевидения и обещание очистить страну от «халтуры духовных инвалидов» по российскому законодательству не могут быть признаны экстремистскими. Здесь не имеется никаких признаков экстремизма, экстремистской деятельности или их оправдания. Два абзаца столь же несостоятельны, как и все предыдущие, и лишь наполняют заявление «пустой породой». Во многих случаях, известных мне, этого было достаточно, чтобы беззаконно преследовать авторов различных текстов. Полагаю, что именно это и является целью клеветника Савчина.
11. В тринадцатом абзаце, наконец, Савчин приступает к цитированию иных фрагментов книги - непосредственного моего авторского текста. И утверждает, что я призываю присоединиться к «обвинениям конкретной национальной республики в составе Российской Федерации». В результате полной юридической безграмотности, Савчин не видит разницы между субъектом российской федерации и национальностью. Иначе он не городил бы чепухи. Он не в курсе, что термин «национальная республика» не является правовым, а лишь обозначает наименование группы субъектов федерации, ни один из которых не отражает самоопределения какой-либо национальности, ибо это противоречило бы Конституции РФ. Сложно сказать, что имеет в виду Савчин, поскольку в его тексте вовсе нет никакого анализа, никакой доказанной связи между моим текстом и его выводом, но поскольку в данном случае цитируется фрагмент о Чечне, я вправе предположить, что Савчин исходит из аморального и противозаконного принципа «Чечня для чеченцев». Ибо если негативные высказывания с моей стороны по поводу обстановки в Чечне он относит к чеченскому народу, то его подмена имеет именно такой смысл. И тогда Савчин - экстремист, распространитель экстремистских и антиконституционных идей.
12. В четырнадцатом абзаце без всякого отнесения к тексту книги утверждается, что в нем содержатся негативные оценки, неприязнь и вражда в отношении к «лицам нерусской национальности» и «иностранцам». Савчин вновь демонстрирует правовой нигилизм, предполагая, что существуют такие группы: «лица нерусской национальности» и «иностранцы». В российском законодательстве таких групп нет, и негативное отношение к ним никак не затрагивает иные группы, достоинство и безопасность которых закон защищает. Повторюсь, что группы «лица нерусской национальности» в природе не существует. «Нерусской национальности» нет и быть не может. Любая национальность имеет свое наименование, этноним. Также не имеет национальной принадлежности условная группа «иностранцы». Иностранцы (в законах - «иностранные граждане») имеют различную национальность, вероисповедание и другие разнородные признаки, которые не позволяют говорить об иностранцах как о социальной единице. Не будучи знаком с законодательством, Савчин пытается защищать от моих высказываний не только мифические группы, которых он не называет, но также и достоинство отдельных лиц, ни одно из которых не давало полномочий г-ну Савчину представлять их интересы. Упоминание о таких лицах (без имен) выглядят просто правовым невежеством.
13. В пятнадцатом абзаце содержится две несвязанные цитаты, в книге отстоящие друг от друга на полторы сотни страниц. Причины совместного цитирования не указываются и логически не просматриваются. Присутствует лишь сообщение, что в этих цитатах нет указания на конкретную этническую группу. С какой же целью приводятся эти цитаты? Ответа у Савчина нет. Можно лишь предполагать, что для подобия законности предъявляемых претензий ему нужен достаточно большой объем заявления. Никакой другой функции, кроме пополнения текста «пустой породой» данный фрагмент заявления не несет.
14. Шестнадцатый абзац приводит несколько цитат из разных частей книги, посвященных негативному отношению автора к тексту действующей Конституции РФ. Никакого анализа этих цитат Савчеин не приводит, ограничиваясь лишь констатацией самого факта неприятия мной как автором книги Конституции РФ. Действительно, как специалист по конституционному праву, имеющий опыт работы в составе соответствующего комитета Государственной Думы и опубликовавший немало материалов, посвященных нелепостям Конституции, я отношусь к Конституции негативно, призываю к ее пересмотру, разрабатываю конкретные предложения на этот счет. Между тем, подобного рода деятельности российским законодательством не запрещена. И Савчин это должен знать. Тем более, что он в данном абзаце упоминает, что в моем тексте нет призывов к насильственному изменению конституционного строя. Российское законодательство преследует только такого рода призывы - призывы к насилию. Приведенные Савчиным фрагменты лишь посвящены Конституции, но вовсе не каким-либо экстремистским замыслам. Собственно, Савчин таких замыслов в этих фрагментах и не нашел. Мы снова имеем дело с «пустой породой» - никаких признаков доказательства экстремистского характера приведенных фрагментов моей книги просто нет.
15. То же самое касается и семнадцатого абзаца, где приводится фрагмент моего текста о необходимости устранения правовых различий между регионами и перейти к унитарной форме государства. Подобные предложения многократно звучали и продолжают звучать со стороны политиков и ученых. Они ни в коей мере не имеют отношения к проявлениям экстремизма, и присутствие соответствующего фрагмента в тексте заявления Савчина - это полная бессмыслица, отражающая глубокую правовую безграмотность прокурора Красноярского края.
16. Последующие пять абзацев не несут никакой смысловой нагрузки, являясь просто переписанными фрагментами законодательства, никак не связанными с предыдущим текстом - ни одного из фрагментов предшествующей части заявления Савченко они не касаются.
Из сказанного следует, что прокурор Красноярского края М.М.Савчин, представил суду ничем не обоснованные претензии к моей книге «Сможет ли КРО русифицировать Россию», не доказал присутствия в книге каких-либо признаков экстремистского материала, не представил суду никакой связи между текстом книги и своими утверждениями, а также в ряде случаев прямо указал на факты, которые не позволяют рассматривать книгу в целом или ее фрагменты в качестве экстремистского материала (отсутствие указания на конкретные этнические группы, отсутствие призывов к насильственному изменению конституционного строя).
Дополнительно я должен сообщить, что являюсь доктором политических наук и многие годы исследую деятельность русских патриотических и национальных организаций, разрабатываю основы русского политического мировоззрения, имею сотни публикаций на эту и смежные темы, являюсь автором и соавтором более двух десятков монографий. Все это отражает признание моих профессиональных навыков в создании научных и политических текстов, которые по уровню квалификации далеко превышают квалификацию лиц, которые имеют наглость анализировать мои тексты - с правовой или научной точки зрения. Лишь циничное пренебрежение основами права и моральными нормами может повлечь за собой формирование под видом прокурорского заявления форменного политического доноса - того, что вышло из-под пера г-не Савчина.
Прошу просить меня за экспрессивные характеристики писанины г-на Савчина. Они обусловлены возмущением чрезвычайно низким уровнем подготовки подписанного им документа и очевидными для меня признаками аморализма, правового нигилизма и политического заказа.
На основании представленных мной объяснений и исходя из приведенного выше анализа нелепостей заявления Савчина прошу отказать в удовлетворении его просьбы признать мою книгу «Сможет ли КРО русифицировать Россию» экстремистским материалом - в связи с отсутствием каких-либо обоснований для подобного решения, а также крайней формой правовой безграмотности, которая в полной мере продемонстрирована прокурором Савчиным.
Впрочем, меня устроит и противоположный результат, который я, исходя из своего опыта анализа деятельности российских судей, считаю наиболее вероятным. В этом случае я буду удовлетворен тем, что политические репрессии касаются меня как человека, стоящего на почве защиты закона, научной истины, традиций российской государственности, национальных интересов России и русского народа. В этом случае моя правота будет еще раз подтверждена и закреплена документально.
Честь имею,
А.Н.Савельев