Национальное воспитание как подчинение единой воле
Фихте предлагает идею нового национального воспитания, которая показалась оккупационным властям чем-то малосущественным - соображениями о преподавании нравственности и знаний подрастающему поколению. Но на самом деле речь шла вовсе не о детях и юношестве, а о системе воспитания нации, о единственном средстве сохранить жизнь немецкой нации. Размышляя о том, как формировать будущие поколения, Фихте дает наставление тем, кто задумывается над судьбой нации и предполагает личный вклад в национальное строительство. Начиная с себя - с воспитания себя самого. Национальное самосознание начинается с ясного познания, которое личность превращает в повседневную задачу, воспитывая при этом нацию в себе самой.
…приходится признать, что это воспитание прилагало все силы к тому, чтобы представить взору питомцев какой-нибудь образ религиозного, нравственного, законопослушного умонастроения и всяческого порядка и благонравия, и что порой оно усердно призывало своих питомцев отпечатлеть эти образы в своей собственной жизни; но что за редчайшими исключениями - которые, стало быть, не были обусловлены этим воспитанием, ибо в противном случае эти исключения необходимо должны бы были обнаружиться во всех прошедших через это образование и являлись бы как некоторое правило, но были вызваны другими причинами, - за этими крайне редкими исключениями говорю я, питомцы этого воспитания, все как один, следовали не этим нравственным представлениям и призывам, но побуждениям своего эгоизма, возникшего в них естественным путем и без всякого содействия воспитательного искусства; чем неопровержимо доказали, что хотя это воспитательное искусство и было способно наполнить память несколькими словами и оборотами речи, а холодную и безучастную фантазию - несколькими смутными и бледными образами, но оно никогда не могло, однако, придать своей картине нравственного миропорядка такую живость, чтобы его питомца охватила пылкая любовь и тоска по этому миропорядку и жгучий аффект, который побуждал бы его воплотить этот образ в жизни и перед которым эгоизм опадает как увядшая листва; и что, стало быть, этому воспитано.
Без целостного образа будущего, без образа нации, воспитание оказывается пустым морализаторством. Оно принуждает к внешним формам, но не мотивирует на внутреннюю работу мысли, не создает из воспитуемого воспитателя. Не воспитание, а стремление к удовлетворению личных материальных потребностей становится источником повседневных решений индивида. И даже сословная солидарность (и вместе с ней - оторванность от народа) является лишь совокупностью эгоизмов со схожими стратегиями достижения частных интересов. Эгоизмы не могут сформировать нацию. Ибо совокупность индивидов - не нация, их совместный эгоизм - не национальный интерес.
…нам не остается иного выбора кроме того, чтобы нести новое образование абсолютно всем без исключения, кто носит имя немца, так чтобы оно стало не образованием одного особого сословия, но образованием нации вообще как таковой и без всякого исключения для отдельных ее членов, и чтобы в нем (а именно в образовании сердечного благорасположения к правде) совершенно уничтожалось бы и исчезало всякое различие между сословиями, которое вполне может существовать по-прежнему в других отраслях развития; и чтобы, таким образом, среди нас возникло бы не воспитание народа, но самобытное немецкое национальное воспитание.
Воспитание происходит не через знание, а через познание. Если считать, что задача национального строительства - не процесс, подобный постройке дома, а подобный постройке города, который имеет свой архитектурный стиль и исторический центр, но никогда не прекращает обновляться, то речь следует вести о непрерывном процессе, которому в системе образования лишь придают правильную ориентацию.
…прежнее воспитание, самое большее, только призывало к доброму порядку и нравственности, но эти призывы остались бесплодными для действительной жизни, которая образовывалась совсем по иным, абсолютно недоступным для этого воспитания основаниям. В противоположность ему, новое воспитание должно быть способно уверенно и безошибочно образовывать и определять согласно правилам действительные жизненные побуждения и движения своих питомцев.
Все, кто стали до сих пор добрыми людьми, стали такими благодаря своим естественным задаткам, пересилившим воздействие дурного окружения, а отнюдь не благодаря воспитанию, ибо в противном случае все прошедшие это воспитание должны были бы стать добрыми;
Призывы, которые содержатся в учебниках или в политических программах, мало чего стоят, если не связаны с практикой и не имеют подтверждения в повседневной жизни. Поэтому задача воспитателя или политического лидера состоит в том, чтобы а) ясно понимать жизненную ситуацию, б) иметь представление о национальном идеале, в) знать национальную психологию собственного народа, заложенные в ней священные символы и сюжеты.
Воспитать - значит, навязать убеждение, а не предложить выбор. Предложение выбора между добрым и злым - величайшая глупость, допускаемая как в либеральных политических системах, так и в либеральной системе образования. Это пороки прежних эпох, которым позволяют свободно распространяться и сводить в могилу нации и государства. Порок современной эпохи - выбор настолько свободный, что в нем уже нет представлений о добре и зле. Это выбор, больше напоминающий каприз, который назавтра может смениться другим капризом и другим произвольно подхваченным убеждением.
…в расчете на свободную волю воспитанника заключается первая ошибка прежнего воспитания и отчетливое признание им своего бессилия и своей ничтожности.
…образовать самого человека - оно решительно и неспособно, и не намерено, и не желает, и что это образование воли оно вообще считает невозможным. Напротив, новое воспитание должно заключаться именно в том, чтобы на той почве, оценку которой оно взяло бы на свою ответственность, совершенно уничтожить свободу воли и породить в воле, напротив, строгую необходимость принимаемых решений и невозможность противоположного, после чего на эту волю можно будет уверенно рассчитывать и полагаться.
Образование существует только в том случае, если оно диктует свою волю и подавляет незрелую и невоспитанную волю воспитуемого, которую следует скорее определять как своеволие. И в полноте уверенности правильности диктуемых образцов поведения создает у воспитуемого такие мыслительные конструкции, которые позднее, когда диктат образования уже снят, ведут его по жизни в прежнем направлении как самостоятельную и творческую личность.
Всякое образование стремится произвести некоторое прочное, определенное и устойчивое бытие, которое уже не становится, но есть и не может быть иным, но только таким, каково оно есть.
Если только через воспитание мы видим надежное спасение нации и осуществление ее будущего, то возрождение нации не будет связано с игрой понятиями, в которых нет уже никакого искреннего переживания. Учитель, не переживающий понятиями, а лишь оперирующий ими, ничему не способен научить. Он может дать лишь мертвое знание, повторение понятий без связи с жизнью, воспитать черствого эгоиста, но не гражданина. Понятия «хотя и могут прояснить дело, но не способны сообщить нам что-нибудь о действительном существовании или ценности, - но каждый человек может проверить истину этих понятий только своим собственным непосредственным внутренним опытом».
В питомце никогда не следует побуждать способности познания, не побуждая в то же время любви к познанному предмету, ибо в противном случае познание омертвеет, и так же точно никогда не следует возбуждать в нем любви, не проясняя ее, в то же время, для познания, ибо в противном случае эта любовь ослепнет…
Итак, предлагаемое мною воспитание должно быть надежным и обдуманным искусством образовать в человеке твердую и безошибочную добрую волю…
Продложение следует