Еще одно воспоминание о РМ-2006
Нынешний РМ как бы повторяет два сценария предыдущих лет. Полезно вспомнить оба. Сайчас о РМ-2006, потом добавлю еще о РМ-2007.
Самым неоднозначным и повсюду критикуемым решением был призыв Общественного совета в ответ на отказ Лужкова предоставить законную возможность в день национального праздника пройти по улицам Москвы, собраться в метро. Нам кричали: «Ужас! Там всех передаваят! Будут жертвы!» Никаких жертв не было. Вовремя была распространена информация, что сбор участников РМ произойдет на площади Девичьего Поля, где мэрией был согласован митинг Сергея Бабурина с его партией «Народная воля». Туда и направилось большинство наших активистов. А Общественный совет и Оргкомитет встретились в метро, чтобы указать нужное направлении движения тем, до кого информация не дошла.
Все было мирно и спокойно. Самыми суетливыми и мешающими порядку были милиционеры. Одного мне пришлось взять за плечо, когда он чуть не устроил беспорядки, пытаясь отнять у кого-то видеокамеру. Но камер и фотоаппаратов было столько, что без потасовки это не обошлось бы. Когда я сказал милиционеру: «Не надо провоцировать беспорядки», он побледнел лицом, как будто его застигли за каким-то неприличным занятием, и ретировался.
У всех было праздничное настроение. В метро как будто все были друг с другом знакомы. Все улыбались, фотографировались с друзьями и известными личностями, запросто заговаривали друг с другом.
Праздник сорвал нам ОМОН, который мэр Лужков с министром внутренних дел Нургалиевым стащили со всех ближайших областей.
По официальным данным МВД в ходе проведения митинга в сквере Девичьего поля г. Москвы за совершение административных правонарушений было доставлено в отделения милиции 326 человек (эти цифры явно занижены, сознательно исключая задержания за пределами сквера). Из них 124 человека привлечены к административной ответственности, в отношении 118 граждан вынесены постановления о прекращении административных производств в связи с истечением срока привлечения к административной ответственности. Остальные материалы направлены в Комиссию по делам несовершеннолетних и защите их прав по месту жительства и органы внутренних дел других регионы страны.
В связи с допущенными работниками органов внутренних дел нарушениями установленных сроков рассмотрения дел об административных правонарушениях, начальнику ГУВД г. Москвы прокуратурой города внесено представление о привлечении виновных должностных лиц к дисциплинарной ответственности. То есть, освобождение от ответственности за несовершенные преступления, вызвало в прокуратуре возмущение. Наказывать надо обязательно! Таково мнение начальства.
Затолкав только на моих глазах в автобусы для перевозки особо опасных преступников более 300 человек (а в целом в тот день - не менее 1.500), правоохранительная система решила, что их можно «простить», пропустив срок исковой давности. Прокуратура действия милиции расследовать не стала. Может быть в силу очевидной противозаконности ее действий? Или в силу политического заказа?
В 2006 году Русский марш все-таки состоялся. Он не был организован в колонны, не имел своих лозунгов и флагов. Как обычно, место митинга было оцеплено милицией и ограждено барьерами. Долго пришлось препираться с какими-то странными личностями в милицейских фуражках, которые определяли, сколько флагов и какой организации можно пронести через узкий ход. Флаги ДПНИ были допущены в числе 10 штук. К сожалению, «владелец» митинга Сергей Бабурин предпочел воспользоваться своей монополией: ведь митинг разрешили только его партии. Неважно, что участники митинга - почти сплошь Русский марш, активисты составивших его организаций.
Бабурин давал слово от микрофона кому угодно, но только не участникам Марша. Александр Белов простоял рядом с ним все время, получая обещание вот-вот предоставить микрофон. Но в какой-то момент Бабурин объявил митинг закрытым, и по чьему-то подлому сценарию из динамиков полилась бравурная музыка.
В этот момент состоялось явление Александра Белова как общественного деятеля, показавшее, что «засветка» в Кондопоге - не случайность. Белов подавил бравурную музыку своим надрывным ревом в мегафон. Он прокричал срывающимся голосом все то, ради чего люди пришли на Русский Марш. Это был его триумф. И позор бежавшего Бабурина.
Люди были возмущены предательством, издевательством над ними. Ситуация была чревата вспышкой гнева, а за гневом могли произойти беспорядки. Казалось, что схватки с милицией произойдут немедленно. Каким-то чудом два мегафона, через которые перекочевали к Рогозину из рук Белова, удалось четко поставить задачу - организованно пройти к метро. Что и было сделано. Состоялась вторая часть марша. Люди прокричали те лозунги, которые были у них в душе. Никакого экстремизма, никакого насилия.
Через несколько месяцев, выступая в Думе Нургалиев сказал, что «органами внутренних дел совместно с Федеральной службой безопасности и Генеральной прокуратурой России предотвращены попытки организовать групповые нарушения общественного порядка в ходе не санкционированных органами исполнительной власти шествий во время празднования Дня народного единства», что «с организаторами была проведена разъяснительная работа, до них были доведены требования законодательства и меры ответственности за возможные экстремистские действия». Первое было наглостью, второе - ложью. Экстремистом в этот день выступили как раз Нургалиев и Лужков. Именно они воспрепятствовали осуществлению конституционных прав граждан.
Конституцией РФ установлен заявительный порядок при проведении гражданами митингов, шествий, демонстраций и т.п. мероприятий. Никаких «санкций» для их проведения со стороны органов исполнительной власти не предусматривается. Предвкушать «экстремистский характер» той или иной акции со стороны Нургалиева или любого чиновника - прямое посягательство на Конституцию. Уже само предположение, что граждане собираются в каких-то экстремистских целях, для чиновника является поводом, чтобы навсегда убрать его с госслужбы.
Цинично противоправные действия сотрудников милиции в отношении законопослушных граждан, требующих соблюдения своих конституционных прав, при попустительстве руководства МВД РФ превратились в повсеместные и систематические. Русский марш сопровождался апофеозом «ментовского беспредела»
Я лично был свидетелем того, как лиц, которые не совершали никаких правонарушений, грубо заталкивали в милицейские автобусы для перевозки особо опасных преступников - с крошечными окнами и решетками. Я метался между омоновцами, которые вязали молодых людей одного за другим. Первых мне удалось освободить, потому что омновцы не знали, что делать с нахрапистым депутатом Госдумы, и выпускали своих жертвы из рук. Но потом они получили инструкции, и на меня уже не обращали внимания. Командовавшие ими офицеры стойко отказывались называть свои имена и отсылали к невидимому начальству, нагло улыбаясь в пространство. Они не были грубы, но закон «О милиции» категорически отказывались исполнять.
При задержании применялся откровенно расистский подход: в оборот брали молодых людей с короткой стрижкой, светлыми волосами и славянской наружностью. Не имею никаких оснований сомневаться, что рядовому составу милиции была дана именно такая, расистская установка. При этом поводов для задержания не было никаких, а причина - возможное участие молодых людей в Русском Марше. Возможное! Представим себе, что вы идете по улице, а вас хватают люди в милицейской форме, колотят, сажают за решетку, а на утро отпускают, оправдывая свои действия тем, что вы могли оказаться преступником. Что это значит? Это значит вменение приготовления к преступлению. Вы можете думать о чем угодно, но теперь важно не это, а то, что думает про ваши мысли человек в фуражке. Если ему что-то примерещилось, то место ваше - за решеткой. Именно так решили Лужков, Нургалиев и другие организаторы массовых репрессий.
Разумеется, меня не может устроить привычная для МВД РФ произвольная трактовка ст. 31 Конституции РФ о праве граждан на митинги, шествия и т.п. Ни одно из положений Конституции РФ и закона «О милиции» не позволяет милиции действовать теми методами, которыми она действует сегодня. Ссылка на ст.ст. 12 и 29 Конституции РФ безосновательны, поскольку требуют фиксации конкретных преступлений и доказывания вины в суде. Вместо этого сотрудники милиции по воле своего начальства творят самый настоящий произвол, предпринимая против добропорядочных граждан силовые меры воздействия, провоцируя их на действия в защиту своих чести и достоинства, которые цинично интерпретируются как сопротивление сотрудникам милиции.
Ссылки на процедуру, указанную в законе «О собраниях, митингах…» также безосновательны, поскольку такая процедура носит характер согласования - не более того. Никакой «санкции» власти давать не могут, а лишь создают условия для проведения массовых акций. Но руководством МВД и чиновниками создается представление, как будто кто-то может решать, проводить организаторам данное мероприятие или нет. Такого права ни за сотрудниками милиции, ни за должностными лицами администраций разных уровней не установлено.
Противодействие милиции проведению заявленных акций является прямым нарушением Конституции РФ, а применение силы к тем, кто не создает препятствий к осуществлению прав других граждан, не нарушает общественный порядок - это форменный произвол. Даже если граждане не проинформировали администрацию о своей акции, это не дает никаких оснований к ее разгону и задержанию участников. Все это оскорбляет гражданское достоинство людей и цинично попирает сам смысл милицейской службы.
Руководство МВД не желало признать, что закон не предусматривает никаких силовых действий милиции, даже если массовая акция ни с кем не согласована. Милицейские начальники оправдывались: «Что касается правомерности запретов на проведения этих акций, то такая оценка не входит в компетенцию милиции - она лишь выполняет соответствующие решения органов местной власти, принимая предусмотренные законом меры по недопущению несанкционированных акций и обеспечению общественного порядка. Неправомерные, по мнению организаторов или участников, этих акций, решения или действия представителей органов власти, в том числе сотрудников милиции, следует обжаловать, как это принято в правовом государстве, в судебном порядке».
В действительности, и чиновников и любого милиционера исполнение закона касается напрямую. Выполнять распоряжение, которые требуют преступления законе никто не только не обязан, а как раз обязан иное - отказаться от нарушения закона. Рядовым милиционерам, напротив, втолковывают, что для них нет ничего роднее, чем требования начальства. Поэтому Россия просто тонет в «ментовском беспределе».
Разве трудно понять, что права на запрет в законе не существует? Разве трудно построить деятельность милиции так, чтобы стражи порядка на Русском Марше реагировали не на правонарушения, а на факт собрания людей вместе?
Каждый госслужащий обязан в своем ведомстве требовать соблюдения законов, а не говорить, что его что-то не касается и не посылать людей в суд за правдой. Чиновник обязан соблюдать права граждан. Ссылки на распоряжение начальства - просто уход от ответственности и вступление в соучастники правонарушения. Увы, в наших законах и правоприменительной практике чиновник, исполняющий противозаконный приказ, редко оказывается за решеткой. А должен бы всякий раз там оказываться.
А что суд? Про суд мы все знаем. Суд всегда и всюду против граждан, если есть хоть малейшее влияние мнения начальства. Никто и не идет в суд, потому что там правда может только умирать. Отправлять людей в суд - все равно что на все четыре стороны. Этим и пользуются беспредельщики в погонах.
Русский марш состоялся вопреки репрессиям. Он опроверг все мегатонны клеветы, заполонившие страны накануне. Он показал, кто предатель, кто лидер. Он изобличил власть как врага русского народа, всего, что в России есть русского.
Самым неоднозначным и повсюду критикуемым решением был призыв Общественного совета в ответ на отказ Лужкова предоставить законную возможность в день национального праздника пройти по улицам Москвы, собраться в метро. Нам кричали: «Ужас! Там всех передаваят! Будут жертвы!» Никаких жертв не было. Вовремя была распространена информация, что сбор участников РМ произойдет на площади Девичьего Поля, где мэрией был согласован митинг Сергея Бабурина с его партией «Народная воля». Туда и направилось большинство наших активистов. А Общественный совет и Оргкомитет встретились в метро, чтобы указать нужное направлении движения тем, до кого информация не дошла.
Все было мирно и спокойно. Самыми суетливыми и мешающими порядку были милиционеры. Одного мне пришлось взять за плечо, когда он чуть не устроил беспорядки, пытаясь отнять у кого-то видеокамеру. Но камер и фотоаппаратов было столько, что без потасовки это не обошлось бы. Когда я сказал милиционеру: «Не надо провоцировать беспорядки», он побледнел лицом, как будто его застигли за каким-то неприличным занятием, и ретировался.
У всех было праздничное настроение. В метро как будто все были друг с другом знакомы. Все улыбались, фотографировались с друзьями и известными личностями, запросто заговаривали друг с другом.
Праздник сорвал нам ОМОН, который мэр Лужков с министром внутренних дел Нургалиевым стащили со всех ближайших областей.
По официальным данным МВД в ходе проведения митинга в сквере Девичьего поля г. Москвы за совершение административных правонарушений было доставлено в отделения милиции 326 человек (эти цифры явно занижены, сознательно исключая задержания за пределами сквера). Из них 124 человека привлечены к административной ответственности, в отношении 118 граждан вынесены постановления о прекращении административных производств в связи с истечением срока привлечения к административной ответственности. Остальные материалы направлены в Комиссию по делам несовершеннолетних и защите их прав по месту жительства и органы внутренних дел других регионы страны.
В связи с допущенными работниками органов внутренних дел нарушениями установленных сроков рассмотрения дел об административных правонарушениях, начальнику ГУВД г. Москвы прокуратурой города внесено представление о привлечении виновных должностных лиц к дисциплинарной ответственности. То есть, освобождение от ответственности за несовершенные преступления, вызвало в прокуратуре возмущение. Наказывать надо обязательно! Таково мнение начальства.
Затолкав только на моих глазах в автобусы для перевозки особо опасных преступников более 300 человек (а в целом в тот день - не менее 1.500), правоохранительная система решила, что их можно «простить», пропустив срок исковой давности. Прокуратура действия милиции расследовать не стала. Может быть в силу очевидной противозаконности ее действий? Или в силу политического заказа?
В 2006 году Русский марш все-таки состоялся. Он не был организован в колонны, не имел своих лозунгов и флагов. Как обычно, место митинга было оцеплено милицией и ограждено барьерами. Долго пришлось препираться с какими-то странными личностями в милицейских фуражках, которые определяли, сколько флагов и какой организации можно пронести через узкий ход. Флаги ДПНИ были допущены в числе 10 штук. К сожалению, «владелец» митинга Сергей Бабурин предпочел воспользоваться своей монополией: ведь митинг разрешили только его партии. Неважно, что участники митинга - почти сплошь Русский марш, активисты составивших его организаций.
Бабурин давал слово от микрофона кому угодно, но только не участникам Марша. Александр Белов простоял рядом с ним все время, получая обещание вот-вот предоставить микрофон. Но в какой-то момент Бабурин объявил митинг закрытым, и по чьему-то подлому сценарию из динамиков полилась бравурная музыка.
В этот момент состоялось явление Александра Белова как общественного деятеля, показавшее, что «засветка» в Кондопоге - не случайность. Белов подавил бравурную музыку своим надрывным ревом в мегафон. Он прокричал срывающимся голосом все то, ради чего люди пришли на Русский Марш. Это был его триумф. И позор бежавшего Бабурина.
Люди были возмущены предательством, издевательством над ними. Ситуация была чревата вспышкой гнева, а за гневом могли произойти беспорядки. Казалось, что схватки с милицией произойдут немедленно. Каким-то чудом два мегафона, через которые перекочевали к Рогозину из рук Белова, удалось четко поставить задачу - организованно пройти к метро. Что и было сделано. Состоялась вторая часть марша. Люди прокричали те лозунги, которые были у них в душе. Никакого экстремизма, никакого насилия.
Через несколько месяцев, выступая в Думе Нургалиев сказал, что «органами внутренних дел совместно с Федеральной службой безопасности и Генеральной прокуратурой России предотвращены попытки организовать групповые нарушения общественного порядка в ходе не санкционированных органами исполнительной власти шествий во время празднования Дня народного единства», что «с организаторами была проведена разъяснительная работа, до них были доведены требования законодательства и меры ответственности за возможные экстремистские действия». Первое было наглостью, второе - ложью. Экстремистом в этот день выступили как раз Нургалиев и Лужков. Именно они воспрепятствовали осуществлению конституционных прав граждан.
Конституцией РФ установлен заявительный порядок при проведении гражданами митингов, шествий, демонстраций и т.п. мероприятий. Никаких «санкций» для их проведения со стороны органов исполнительной власти не предусматривается. Предвкушать «экстремистский характер» той или иной акции со стороны Нургалиева или любого чиновника - прямое посягательство на Конституцию. Уже само предположение, что граждане собираются в каких-то экстремистских целях, для чиновника является поводом, чтобы навсегда убрать его с госслужбы.
Цинично противоправные действия сотрудников милиции в отношении законопослушных граждан, требующих соблюдения своих конституционных прав, при попустительстве руководства МВД РФ превратились в повсеместные и систематические. Русский марш сопровождался апофеозом «ментовского беспредела»
Я лично был свидетелем того, как лиц, которые не совершали никаких правонарушений, грубо заталкивали в милицейские автобусы для перевозки особо опасных преступников - с крошечными окнами и решетками. Я метался между омоновцами, которые вязали молодых людей одного за другим. Первых мне удалось освободить, потому что омновцы не знали, что делать с нахрапистым депутатом Госдумы, и выпускали своих жертвы из рук. Но потом они получили инструкции, и на меня уже не обращали внимания. Командовавшие ими офицеры стойко отказывались называть свои имена и отсылали к невидимому начальству, нагло улыбаясь в пространство. Они не были грубы, но закон «О милиции» категорически отказывались исполнять.
При задержании применялся откровенно расистский подход: в оборот брали молодых людей с короткой стрижкой, светлыми волосами и славянской наружностью. Не имею никаких оснований сомневаться, что рядовому составу милиции была дана именно такая, расистская установка. При этом поводов для задержания не было никаких, а причина - возможное участие молодых людей в Русском Марше. Возможное! Представим себе, что вы идете по улице, а вас хватают люди в милицейской форме, колотят, сажают за решетку, а на утро отпускают, оправдывая свои действия тем, что вы могли оказаться преступником. Что это значит? Это значит вменение приготовления к преступлению. Вы можете думать о чем угодно, но теперь важно не это, а то, что думает про ваши мысли человек в фуражке. Если ему что-то примерещилось, то место ваше - за решеткой. Именно так решили Лужков, Нургалиев и другие организаторы массовых репрессий.
Разумеется, меня не может устроить привычная для МВД РФ произвольная трактовка ст. 31 Конституции РФ о праве граждан на митинги, шествия и т.п. Ни одно из положений Конституции РФ и закона «О милиции» не позволяет милиции действовать теми методами, которыми она действует сегодня. Ссылка на ст.ст. 12 и 29 Конституции РФ безосновательны, поскольку требуют фиксации конкретных преступлений и доказывания вины в суде. Вместо этого сотрудники милиции по воле своего начальства творят самый настоящий произвол, предпринимая против добропорядочных граждан силовые меры воздействия, провоцируя их на действия в защиту своих чести и достоинства, которые цинично интерпретируются как сопротивление сотрудникам милиции.
Ссылки на процедуру, указанную в законе «О собраниях, митингах…» также безосновательны, поскольку такая процедура носит характер согласования - не более того. Никакой «санкции» власти давать не могут, а лишь создают условия для проведения массовых акций. Но руководством МВД и чиновниками создается представление, как будто кто-то может решать, проводить организаторам данное мероприятие или нет. Такого права ни за сотрудниками милиции, ни за должностными лицами администраций разных уровней не установлено.
Противодействие милиции проведению заявленных акций является прямым нарушением Конституции РФ, а применение силы к тем, кто не создает препятствий к осуществлению прав других граждан, не нарушает общественный порядок - это форменный произвол. Даже если граждане не проинформировали администрацию о своей акции, это не дает никаких оснований к ее разгону и задержанию участников. Все это оскорбляет гражданское достоинство людей и цинично попирает сам смысл милицейской службы.
Руководство МВД не желало признать, что закон не предусматривает никаких силовых действий милиции, даже если массовая акция ни с кем не согласована. Милицейские начальники оправдывались: «Что касается правомерности запретов на проведения этих акций, то такая оценка не входит в компетенцию милиции - она лишь выполняет соответствующие решения органов местной власти, принимая предусмотренные законом меры по недопущению несанкционированных акций и обеспечению общественного порядка. Неправомерные, по мнению организаторов или участников, этих акций, решения или действия представителей органов власти, в том числе сотрудников милиции, следует обжаловать, как это принято в правовом государстве, в судебном порядке».
В действительности, и чиновников и любого милиционера исполнение закона касается напрямую. Выполнять распоряжение, которые требуют преступления законе никто не только не обязан, а как раз обязан иное - отказаться от нарушения закона. Рядовым милиционерам, напротив, втолковывают, что для них нет ничего роднее, чем требования начальства. Поэтому Россия просто тонет в «ментовском беспределе».
Разве трудно понять, что права на запрет в законе не существует? Разве трудно построить деятельность милиции так, чтобы стражи порядка на Русском Марше реагировали не на правонарушения, а на факт собрания людей вместе?
Каждый госслужащий обязан в своем ведомстве требовать соблюдения законов, а не говорить, что его что-то не касается и не посылать людей в суд за правдой. Чиновник обязан соблюдать права граждан. Ссылки на распоряжение начальства - просто уход от ответственности и вступление в соучастники правонарушения. Увы, в наших законах и правоприменительной практике чиновник, исполняющий противозаконный приказ, редко оказывается за решеткой. А должен бы всякий раз там оказываться.
А что суд? Про суд мы все знаем. Суд всегда и всюду против граждан, если есть хоть малейшее влияние мнения начальства. Никто и не идет в суд, потому что там правда может только умирать. Отправлять людей в суд - все равно что на все четыре стороны. Этим и пользуются беспредельщики в погонах.
Русский марш состоялся вопреки репрессиям. Он опроверг все мегатонны клеветы, заполонившие страны накануне. Он показал, кто предатель, кто лидер. Он изобличил власть как врага русского народа, всего, что в России есть русского.