Новая игра: "Новая искренность"?
Недавно познакомился с Хуганом.
(http://savl-2009.livejournal.com/11146.html?page=1#comments )
Сначала Хуган заинтересовался игрой:
«Казалось бы:
игра принципиально не утилитарна, "ни для чего не нужна" по определению. Это ее отличает от, например, работы, имеющей внешние по отношению к ней цели (и связанный с ними конкретный предмет). Свободный ( Read more... )
Зачем я ввязался в эти «игры»?
Изучая «феномен Щедровицкого» и войдя в Интернет, я оказался в «игре».
Конечно, «феномен Щедровицкого» можно было бы окружить («обложить») «культурным комплексом»: философией, психологией, культурологией, системным подходом и пр., но, кроме букета ярлыков, мы ничего бы не получили. А сама суть «игры Щедровицкого» была бы неразгаданной, и, самое главное, мы ничего бы не узнали нового. Да, философский эклектик; да, проблемы с социализацией; да, советский постмодернист; да, «отец методологической контркультуры».
Но разве это всё? Разве на «этом» могло появиться тысячное интеллектуальное движение и «проиграть» полвека? А с уходом Щедровицкого: игра закончена, забудьте? Или вот эти «пингвины»: это что? «культурный осадок» Щедровицкого? или побочный гнилой плод?
Какой «предмет» ответит на эти вопросы?
Только игра, в которой мы обыгрываем «игру Щедровицкого», и где она - одна из многих.
Интернет - это вообще вселенская постмодернистская игра.
Ещё года 3 назад я считал Интернет «всемирной помойкой». Но войдя в него и поиграв, сейчас я уже хочу «легитимизировать» его как «коллективную» постмодернистскую игру. (Принципиально закавычиваю только «коллективную», всё остальное для меня уже привычно и реально.) Точнее даже так: я хочу «легитимизировать» миллионы нас, интернет-активистов и интернет-реакционеров, как постмодернистских игроков. Причём, нас не «пруд пруди», а каждый чрезвычайно интересен, важен, со своей неповторимой игрой.
Ну, и где же моя Свобода? Если я изначально «повязан» «феноменом Щедровицкого» и Интернетом?
Я отчетливо различаю «Свободу» как идеал и «Свободу» как реальный жизнедеятельностный принцип-критерий. И хоть я не люблю «принципы-критерии», в минимальных обоснованных дозах допускаю. (и на том спасибо!)
Так вот, да, я изначально «повязан» «феноменом Щедровицкого» и Интернетом. Но я свободен от авторитета и идолов Щедровицкого.
Да, я из «миллионов нас, интернет-активистов и интернет-реакционеров». Но я осознаю себя (и других) как неповторимую личность. Я свободен от чужого мнения, особенно «пингвиньего». Но я слышу его. (и на этом спасибо!)
Я изначально «повязан» ВСЕМ: и Природой, и Культурой. «Повязанность» - это моё естественное состояние. «Освобождаться» приходится искусственным (но не всегда «культурным») путём.
От чего же мне хочется «освобождаться»?
От своей «предметной шахты». От своей «добровольно-принудительной» работы. От «общественного мнения». (Дальше список может продолжить каждый.)
Об искренности. О «старой искренности».
В нашей жизни «искренность» - это несбыточный идеал, в лучшем случае, и «диагноз», по-простому.
В игре пытаюсь следовать «открытости (вплоть до искренности)».
Лицедейство и лицемерие.
В игре мы лицедействуем соответственно своим осознаваемым (чаще неосознаваемым) маскам (ролям). Примеры масок: «постмодернист», «страждущий путник», «моралист».
Не терплю в игре лицемерие. Яркий пример лицемерия - Генисаретский в игре с Щедровицким по «распредмечиванию системного подхода». Да те же «пингвины» неосознанно лицемерны: внутренняя пустота вынуждает их темнить и лицемерить (неосознанно, потому что они мало что осознают вообще. И может был прав Щедровицкий, когда говорил, что таких «пингвинов» можно спокойно заменить натуральными пингвинами или «железками, как у Лема»?)
Хуган пишет: «Да, в рамках игры - не следует знать или делать предположения о ее сущности и причинах - игроках, даже о том, насколько она реальна - иначе она перестанет быть игрой.»
Здесь Хуган, мне кажется, перебарщивает. Вполне естественно, когда игрок задумывается и о сущности игры, и её причинах, и о мотивах игроков, их ролях и о многом другом. Я, например, так и поступаю. Но вот чего я не хотел бы делать - это: серьёзно относиться к такой «рефлексии» (только «игриво»), ни в коем случае не размахивать своими «открытиями» как красной тряпкой, с серьёзным видом навязывать другим (да и себе тоже) эти «вновь открывшиеся; концепции, принципы, абстракции, идеалы», да, и своё мировоззрение прикрыл бы масочкой, чтобы не травмировать неокрепшие души.
P.S.
Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать. - Евграфыч.
Reply
Точно! Кажется, я продвинулся в своем внутреннем споре! Игра - это прежде всего нечто безопасное (пирамида Маслоу): только в такой обстановке возможно творчество и продуктивность. И именно чувство своей небезопасности -объясняет мою робость (пришел, нахуганил... "не то кого-нибудь ободрать"). Сциентизм со своим критерием проверяемости, мне кажется, в первую очередь - недостаточно безопасен. Действительно, и исторически философия предшествовала науке, и сегодня гуманитарии идут впереди, работают эвристически, а уже их выводы потом берут естественники и формализуют, доводят до строгого состояния математических моделей. И эта эвричстическая работа - просто должна идти в безопасной обстановке, без ее психоанализа, с охраняемой, милой, животворной надеждой на новое понимание, новый результат, разрешение внутренних споров, ОСОБЕННО неявных, нестрогих, плохо осознанных. Бок о бок с этой эвристической работой идет литература и искусство, и игра мне начинает казаться просто одним из его жанров...
Reply
С возвращением, Хуган!
То, что Вы называете «безопасностью» я называю «комфортностью».
В игре человеку должно быть КОМФОРТНО!
Почему я так набрасываюсь на СМД-сообщество и их ЖЖ?
Потому что они («пингвины») создают постороннему (да и «своему» тоже) человеку абсолютно некомфортные (враждебные) условия.
Иногда они кажутся мне злобной сектой. Поэтому и ходить к ним я не рекомендую.
Поскольку я строю свою игру по принципу «Баба-Яга против!», то и стараюсь, чтобы любому зашедшему в ЖЖ (а не только мне «любимому») было комфортно, чтобы он не опасался, что на него набросятся с руганью, или «установят диагноз» и будут дальше игнорировать. Поэтому никаких пристрастных вопросов на понимание («допрос в гестапо») и минимальный объём безобидных ярлыков (но не так: я умный, а ты дурак).
В ИГРЕ ВСЕ РАВНЫ.
ВСЕ МЫ ПРИХОДИМ В ИГРУ, ЧТОБЫ ОСВОБОДИТЬСЯ.
И, может быть, что самосовершенствоваться, понять себя. Открыто (до искренности). И этого же мы ожидаем от собеседников.
Отмечу, те кто «действительно» умный и безпроблемный, тот спокойно добывает руду в своей предметной шахте, и я рад за него. Например, Гриша Перельман.
В игру же выходят по какой-то внутренней потребности. И я тоже рад за них. Может быть, и найдут то, что ищут.
Пребывание ВСЕХ (а не только «избранных») в игре должно быть комфортным (в т.ч. безопасным).
P.S.
Хуган!
Я вспоминаю свой вход в Интернет. Пришёл забитым и закомплексованным. Сейчас «попустило». Иногда, кажется, что чересчур «попустило», но хоть осознаю это.
Хуган! Смелее, и не исчезайте надолго. Только на тот отрезок, чтобы внутри нечто накопилось и захотелось его выплеснуть.
Савл.
Reply
Reply
А Вы на полном серьёзе думаете, что кто-то посторонний ответит на Ваши "сущностные вопросы"?
Сомневаюсь.
В лучшем случае у Вас могут появиться «комфортные» условия для продвижения к ответам.
Поэтому я и говорил о поиске «волшебного камня», да ещё на стороне.
Пришёл к дяде-обладателю и перетранслировал на себя. Кто камень, кто булыжник.
На свои "сущностные вопросы" надо отвечать самому. Пытаться. Не получать. И опять пытаться.
Заметил на себе, что надо воздержаться от всяких вопросов другим.
Изначально есть что-то нехорошее в вопросах «с порога».
P.S.
Старинная мудрость завещала такое множество афоризмов, что из них камень по камню сложилась целая несокрушимая стена. - Евграфыч.
Reply
Благодаря игре мое неопределенное отношение к постмодерну и "пустому центру" - начинает проясняться, мне удается ДЛЯ СЕБЯ объяснить его смысл и побудительные причины - через понятия безопасности и надежды. Спешу поделиться: http://savl-2009.livejournal.com/11763.html?thread=169459#t169459 . Коллективная игра оказывается весьма полезной для моей индивидуальной - и именно там, где налагает на последнюю ограничения.
Вот прочувствованный на собственном опыте пример действия этих ограничений:
Я совершенно согласен с Вами по поводу "нехорошести вопросов с порога" (в т. ч. моих собственных: тут я встречаю естественное ограничение, наложенное коллективной игрой на индивидуальную). Сталкиваясь с ним, я чувствую, что эти "вопросы с порога", как и сциентистский подход, имеют причиной некую личностную агрессию. От нее-то я и испытываю грусть. И, благодаря игре, я осознаю и начинаю изживать эту агрессию, говоря: "безопасность (нестрогие категории, отсутствие предмета) - это важно, это необходимое условие плодотворности. Не надо воевать со средствами безопасности, иносказанием, с неопределенностью, не надо разоблачать нижележащие сущности: "они все равно ускользнут", поскольку их конфликтный потенциал не исчерпан. Центр может и не пуст, но (до поры?) принципиально невидим. Онтологический статус того, что нельзя никак зафиксировать и с чем нельзя повзаимодействовать - сомнителен, вот центру и отказывают в существовании ("прям какой-то квантовый феномен"), но лишь пока конфликтный потенциал не исчерпан и препятствует прямому, искреннему взгляду".
Что я и проживаю в настоящий момент.
И, проживая это, кажется, сам подтверждаю свою мысль о философии как "иррациональном средстве решения иррациональных проблем", за которыми стоит нечто реальное - отношения и переживания: агрессия, грусть, надежда.
Я отказываюсь от своего имплицитного противопоставления "постмодерна-как-я-его-понял" (отказ от центра и пустота вместо него, уход от сущностей в тексты и порождаемые ими смыслы) и "новой искренности -которой-мне-хочется" (сциентизм, психоанализ, смелый взгляд прямо в вытесненное, сущностные вопросы, реальные чувства, вера в неабсолютную, но СКОЛЬ УГОДНО ГЛУБОКУЮ умопостигаемость РЕАЛЬНОГО мира).
Примирение для меня - в том, что эти два подхода - дополняющие друг друга последовательные фазы, совсем как в индивидуальном развитии "шизоидная позиция" (сосуществование противоречивого, неготовность выработать целостный образ, амбивалентность и бесчувственность) и "депрессивная позиция" (решимость прожить и примирить противоречие, обретение целостного отношения, способность чувствовать, достигнутая ценой готовности трудиться и смиряться, и, кстати, чувство грусти по поводу неидеальности, сложности целостного образа). Эта мысль о постоянной смене "постмодерна" и "модерна", "замешательства" и "инсайта", "формулировки противоречий" и "парадигматического скачка" - конечно, не нова, но применительно к мировоззрению меня она настигла только сейчас.
(опять не удержался, заговорил всерьез, про мировоззрение... а ведь я с Савлом согласен, что негоже им как флагом размахивать. ну не получается у меня без искренности этой небезопасной...)
(Кстати, получился, кажется, некий "металог" и его вторичная рефлексия: на своем примере произвожу (примиряю чувства) то самое, что описываю. При этом и описание является средством трансформации реального, и реальное подтверждает и позволяет развить описание (как вторичную рефлексию связи между описанием и реальным).)
Reply
Савл.
Reply
Reply
Leave a comment