Новая игра: "Новая искренность"?
Недавно познакомился с Хуганом.
(http://savl-2009.livejournal.com/11146.html?page=1#comments )
Сначала Хуган заинтересовался игрой:
«Казалось бы:
игра принципиально не утилитарна, "ни для чего не нужна" по определению. Это ее отличает от, например, работы, имеющей внешние по отношению к ней цели (и связанный с ними конкретный предмет). Свободный играет (и свободному доступна запредметность), несвободный (находящийся в процессе достижения внешней цели, привязанной к предмету) работает. Например, работает на осмысление предмета, на овладение им.
Но что возразить сидящему во мне твердолобому позитивисту, который говорит:
несвободный работает понятно ради чего. А зачем (или, во всяком случае, почему - чтоб без телеологии) играет свободный? …
Можно ли определить понятие "свобода", минуя категорию цели?
Я для себя не могу. Потому что без цели нет ресурса, нет "разности полезностей", которая и отличает ресурсное от нересурсного. Если полезность всего на свете одинакова, выбор бессмыслен. Такое состояние можно было бы назвать абсолютной свободой, если бы для этой свободы имел бы смысл некий субъект-носитель. Но такого-то немотивированного субъекта и невозможно себе представить: он не желает, не движется, мертв.
Исчезновение предмета и "абсолютная свобода" сродни исчезновению свободы и ее субъекта. Свобода - относительное понятие, имеющее смысл только в контексте потребностей и целей.»(Конец цитаты.)
Я ответил:
«Не пытайтесь сциентистски (или позитивистски) дать определение «игре». Она неизбежно ускользнёт. А у Вас останется очередной симулякр домашнего изготовления.
Потребность в игре как проявлении свободы, думаю, заложена в природе человека. Поэтому человек, играя, удовлетворяет потребность (в свободе) и получает удовольствие.
Ни о какой «абсолютной свободе» я не говорю. А только о личной и относительной свободе. Почему я плохо отношусь к «коллективной» игре? За «коллективность» приходится платить приличным куском свободы. А что делать с «харизматиками», которые, как грибы, вырастают при небольшом скоплении свободных?
О Запредметности… Но в предметных шахтах, где мы добываем ценную руду и средства для пропитания, мы не свободны, а закрепощены предметом. Если мы хотим быть свободными (в первую очередь от своих предметов и работ), мы должны переместиться в Запредметность и начать играть.»
(Конец цитаты.)
И вот тут-то Хуган раскрепостился:
«Ваш ответ весьма точно попал в ядро некоего моего незавершенного внутреннего спора. С одой стороны, это крайне интересно мне, но, с другой стороны, имея отношение к реальному, мои мысли тут же перестают быть игрой...
Философский язык мне, вероятно, не потянуть (при использования нестрого определенных понятий у моего внутреннего сциентиста пробуждается некий чёс - желание их определить сущностно, свести к конечному наборы базовых категорий, формализовать, обеспечить строгий и однозначный характер).
Поэтому ударюсь в другую крайность и попробую поиграть через метафоры.
Игра же, как мяч в пляжном волейболе, висит и подбрасывается в воздухе, посверкивая боками, постепенно увеличиваясь в размерах, превращаясь в какую-то легкую чудо-рыбу. Ставить к ней сущностные вопросы - значит нагрузить гирями, привязать к твердой почве, сделать неповоротливой и неудобоваримой.
Игра висит и переворачивается в воздухе. но игроки, которые ее толкают и которые суть ее субстрат, стоят на некоей почве, иначе им самим не от чего был бы оттолкнуться. Они бегают по песку босыми ногами, у них есть реальные мотивы и цели. Они - двигатели игры, и через них игра может быть определена.
(Эти речи неспроста. Это к ним подходит беспутный хуган, извиняется, осторожно подталкивает игру рукой вверх, но не может определить, попал он в нее или нет - прям какой-то квантовый феномен... Видя такое дело, в клубах серного дыма из-за плеча хугана выскакивает сциентист-естествоиспытатель и норовит эту рыбу, значить, тут же и испытать. Но чувство приличия его останавливает).
Да, в рамках игры - не следует знать или делать предположения о ее сущности и причинах - игроках, даже о том, насколько она реальна - иначе она перестанет быть игрой.
Но как для меня свеж и пуст этот резкий и чистый разреженный озон, в котором растет игра, как трудно мне к нему адаптироваться!! Может быть, тот сдвиг парадигмы, который отделяет просвещенцев от "пост-просвещенцев", я при этом и переживаю. Но мне хочется большего, хочется интегрировать оба подхода, увидеть картину сверху... А при таком взгляде в поле зрения сразу попадает Нечто Реальное. Повисание в воздухе и исчезносение почвы под ногами - зачем? От хорошей жизни, или из страха контакта с этой почвой? Свобода от предмета и от всякого наперед взятого знания - будит тоску по реальному пляжу, песку, игрокам.... по твердому мячу, в который с каждым ударом не вкладываются новые смыслы, потому что дело не в нем, а в играющих....
Таков мой странный ход, если это, конечно, ход, и если он имеет отношение к игру. Хочется, чтоб он был грустным и понятным. Чтоб в нем виделась эта картинка: пляж, люди, предвечернее солнце... "Новая искренность"?
(Конец цитаты.)
Слова не мальчика, но игрока.
Хуган затронул несколько моментов игры и их можно обыграть.
Регламента нет.
Играйте!
P.S.
«Новая искренность».
Такого не придумаешь! Не нарефлектируешь!