разрешите поухаживать?
«Грубое ухаживание» (“Rough Wooing”) - стандартное название англо-шотландской войны 1543-1550гг. Термин сравнительно недавний, придумал его вроде бы Вальтер Скотт. Но ноги тут растут, конечно, из записок Вильяма Паттена «Поход в Шотландию» (1548): «многие из наших солдат шутили, что мы веселы и идем ухаживать. Так оно и было, если вспомнить цель похода.»
И он был прав. Генрих VIII после разгрома шотландцев у Солвэй Мосс навязал им договор о будущем браке принца Эдуарда и Марии Стюарт. Деморализованные поражением, скотты согласились. Но затем передумали в пользу дофина Франсуа, что возмутило англичан до глубины души. В качестве послов любви англичане отправились жечь Эдинбург и все вокруг, с чего и начинается «Поход».
Это незаменимый источник по сабжу, очень детальный. Несмотря на весь трагизм событий, местами читать забавно. Автор и сам не знает, как себя вести: то хвастается количеством убитых скоттов, то вспоминает, что целью, в сущности, был мирный брачный союз и дружба народов.
Например, с восторгом рассказывает, как они, почти не встретив сопротивления, вошли в Шотландию, вырезали и выжгли весь юг страны. Спалили под ноль Эдинбург, Лейт, Данбар (этот со всеми жителями, включая детей) и множество городов-деревень поменьше. И тут же многословно укоряет скоттов, «как это было невежливо и недобро встретить нас войной», ведь «мы пришли с братской любовью, ибо мы братья, с одинаковой внешностью, обычаями, языком». А резали скоттов для их же блага, чтобы избавить «от истинного Антихриста - епископа из Рима. Со всеми его свечами, иконами, четками и прочими дьявольскими инструментами.»
Неблагодарные шотландцы дружеской заботы не оценили, и 10 сентября 1547г. состоялось последнее в истории генеральное сражение между двумя коронами - битва при Пинки. Интересна она тем, что скотты наконец-то смогли построиться в крепкую пикинерскую коробку, не рассыпавшуюся даже в движении. В результате легко отбились от английской кавалерии, включая жандармов и демилансеров. Кони были без защиты - бардинга у англичан хватало, но его никто не использовал. Такой прыти они от скоттов явно не ожидали.
Однако огня пушек и стрелков (в т.ч. испанских конных аркебузиров) коробка все же не выдержала. Скотты бросили оружие и побежали, кавалерия англичан догнала их, и несколько часов на дистанции в 5 миль шла эпическая бойня.
Тут Паттен опять в сомнении: «Я могу, возможно, признать, что тут мы проявили некоторую суровость и мало вежливости, но это по обстоятельствам, а не от жестокости.» Всего, по словам Паттена, убито 13 тыс. скоттов (это преувеличение, скорее около 6 тыс.), большинство зарублено во время бегства.
«С того места, где началось преследование, у всех убитых раны на голове и шее, ниже всадники не дотягивались. ...в основном их рубили их собственными палашами, которые валялись повсюду. Когда всадник ломал свой клинок, он подбирал другой. Рубили столько, что многие сломали по 3-4 клинка.» В общем, с братской любовью опять вышло неловко.
Если дружеские чувства и проявлялись, то своеобразные. Мобильную силу обеих сторон составляла Border Horse - легкая иррегулярная кавалерия из пограничных бандитов-рейверов. Их еще звали «прикеры» (prickers), от "pricking" (подкалывание). Жгли и грабили они прекрасно, автор не раз хвалит их за это. С пехотой тоже справлялись неплохо, а вот отношения со своими аналогами были сложнее.
«Наши прикеры носят на рукавах повязки, а на их шапках вышиты буквы. Они говорят, будто это для опознания своих. Однако многие думают, что это для сговора с противником, который имеет свои знаки, чтобы в бою не трогать друг друга. А английские кресты св.Георга у них такие маленькие, и пришиты так слабо, что ветер может сорвать. Их часто видели беседующими с шотландскими прикерами, на дистанции меньше длины их копья. А когда замечали, что на них смотрят, начинали нападать друг на друга, но явно для вида. Будто на играх в деревне за кружку эля, где удары наносятся лишь заранее известные и по согласию.»
В отличие от обычных солдат, английские и шотландские prickers были врагами-соседями. Они и в мирное время вечно резались, но пограничная жизнь - это не резня всех подряд. Это меняющийся баланс интересов, вражда с одними кланами, нейтралитет с другими, совместные грабежи с третьими. Без нужды наживать кровников никому не хотелось.
Впрочем, могло быть и хуже. При Флоддене в 1513 епископ Дарема вообще жаловался, что английские рейверы «во время битвы грабили и наших, и скоттов. Они захватывали в плен наших собственных солдат, а затем передавали их скоттам, так что наши боялись их не меньше, чем противника». Дружба народов была налицо, но вряд ли та, что хотел видеть Паттен.
А Мария Стюарт все же вышла замуж за дофина. Видимо, не понравилось английское ухаживание - оно и впрямь было какое-то грубоватое.
И он был прав. Генрих VIII после разгрома шотландцев у Солвэй Мосс навязал им договор о будущем браке принца Эдуарда и Марии Стюарт. Деморализованные поражением, скотты согласились. Но затем передумали в пользу дофина Франсуа, что возмутило англичан до глубины души. В качестве послов любви англичане отправились жечь Эдинбург и все вокруг, с чего и начинается «Поход».
Это незаменимый источник по сабжу, очень детальный. Несмотря на весь трагизм событий, местами читать забавно. Автор и сам не знает, как себя вести: то хвастается количеством убитых скоттов, то вспоминает, что целью, в сущности, был мирный брачный союз и дружба народов.
Например, с восторгом рассказывает, как они, почти не встретив сопротивления, вошли в Шотландию, вырезали и выжгли весь юг страны. Спалили под ноль Эдинбург, Лейт, Данбар (этот со всеми жителями, включая детей) и множество городов-деревень поменьше. И тут же многословно укоряет скоттов, «как это было невежливо и недобро встретить нас войной», ведь «мы пришли с братской любовью, ибо мы братья, с одинаковой внешностью, обычаями, языком». А резали скоттов для их же блага, чтобы избавить «от истинного Антихриста - епископа из Рима. Со всеми его свечами, иконами, четками и прочими дьявольскими инструментами.»
Неблагодарные шотландцы дружеской заботы не оценили, и 10 сентября 1547г. состоялось последнее в истории генеральное сражение между двумя коронами - битва при Пинки. Интересна она тем, что скотты наконец-то смогли построиться в крепкую пикинерскую коробку, не рассыпавшуюся даже в движении. В результате легко отбились от английской кавалерии, включая жандармов и демилансеров. Кони были без защиты - бардинга у англичан хватало, но его никто не использовал. Такой прыти они от скоттов явно не ожидали.
Однако огня пушек и стрелков (в т.ч. испанских конных аркебузиров) коробка все же не выдержала. Скотты бросили оружие и побежали, кавалерия англичан догнала их, и несколько часов на дистанции в 5 миль шла эпическая бойня.
Тут Паттен опять в сомнении: «Я могу, возможно, признать, что тут мы проявили некоторую суровость и мало вежливости, но это по обстоятельствам, а не от жестокости.» Всего, по словам Паттена, убито 13 тыс. скоттов (это преувеличение, скорее около 6 тыс.), большинство зарублено во время бегства.
«С того места, где началось преследование, у всех убитых раны на голове и шее, ниже всадники не дотягивались. ...в основном их рубили их собственными палашами, которые валялись повсюду. Когда всадник ломал свой клинок, он подбирал другой. Рубили столько, что многие сломали по 3-4 клинка.» В общем, с братской любовью опять вышло неловко.
Если дружеские чувства и проявлялись, то своеобразные. Мобильную силу обеих сторон составляла Border Horse - легкая иррегулярная кавалерия из пограничных бандитов-рейверов. Их еще звали «прикеры» (prickers), от "pricking" (подкалывание). Жгли и грабили они прекрасно, автор не раз хвалит их за это. С пехотой тоже справлялись неплохо, а вот отношения со своими аналогами были сложнее.
«Наши прикеры носят на рукавах повязки, а на их шапках вышиты буквы. Они говорят, будто это для опознания своих. Однако многие думают, что это для сговора с противником, который имеет свои знаки, чтобы в бою не трогать друг друга. А английские кресты св.Георга у них такие маленькие, и пришиты так слабо, что ветер может сорвать. Их часто видели беседующими с шотландскими прикерами, на дистанции меньше длины их копья. А когда замечали, что на них смотрят, начинали нападать друг на друга, но явно для вида. Будто на играх в деревне за кружку эля, где удары наносятся лишь заранее известные и по согласию.»
В отличие от обычных солдат, английские и шотландские prickers были врагами-соседями. Они и в мирное время вечно резались, но пограничная жизнь - это не резня всех подряд. Это меняющийся баланс интересов, вражда с одними кланами, нейтралитет с другими, совместные грабежи с третьими. Без нужды наживать кровников никому не хотелось.
Впрочем, могло быть и хуже. При Флоддене в 1513 епископ Дарема вообще жаловался, что английские рейверы «во время битвы грабили и наших, и скоттов. Они захватывали в плен наших собственных солдат, а затем передавали их скоттам, так что наши боялись их не меньше, чем противника». Дружба народов была налицо, но вряд ли та, что хотел видеть Паттен.
А Мария Стюарт все же вышла замуж за дофина. Видимо, не понравилось английское ухаживание - оно и впрямь было какое-то грубоватое.