ПРОГУЛКИ ПО МЕКСИКЕ В ДЕНЬ ЖИВЫХ (28)
45. Bésame Mucho, Боб Дилан и Ганди
29.01.2024 понедельник
Понятно, что первым делом в этот день я помчался в центр, чтобы купить новую карту памяти. Вроде я неплохо запомнил квартал фото-магазинов, но опять долго плутал, и так и не нашел того, в котором мы с моим помощником купили первую.
Наконец, мне попался какой-то уличный торговец, у которого была интересующая меня карта. Он запросил что-то в районе 700 песо. Я пытался торговаться, но он был непреклонен. И мне, чтобы не терять времени, пришлось купить эту новую карту на 64Гб.
Я сразу же стал делать видео-селфи, посвященное Консуэло Веласкес (Consuelo Velázquez) и ее знаменитой Бесаме Мучо (Bésame Mucho).
Параллельно со мной работал какой-то профессионал, который долго истязал свою модель
Я сделал несколько версий видео в разных местах исторического Мехико.
Не забыл я упомянуть о том, что ее пробовали исполнять Битлз.
В сети есть 2 версии с разным видео-рядом: 1. С фото группы начала 1960-х гг. Именно тогда они записывали ее на Декка, и 2. Где музыканты такие, какими они выглядели в 1968 г.
Click to viewПосле этого я предпринял очередную попытку найти все же тот музей Риверы, который находится возле парка Аламеда и который мне никак не удавалось обнаружить.
Прежде чем продолжить заметки из моего путевого дневника, я хотел бы еще раз обратиться к гораздо более изысканным воспоминаниям Грэма Грина:
«Я вышел прогуляться. С зеркальной от дождя Синко‑де-Майо я перешел на авенида Хуарес, где пахло чем‑то сладким, и мимо светлого высотного здания страховой компании, мимо белого, горделивого, увенчанного куполом Дворца изящных искусств двинулся к ухоженным деревьям Аламеды - громадного парка, заложенного, как считают, Монтесумой, к роскошным ювелирным магазинам, антикварным лавкам и библиотекам…
Парк Аламеда. Начало 20 века
Не верилось, что Гуичепен лежит совсем недалеко отсюда и что за половину суток можно доехать до веранды, где люди с пистолетами томятся в ожидании Седильо и рядом молнии пронзают горы. Ничто не связывало эту европейскую столицу с маленькой, захудалой фермой и жившими в горах индейцами. Они принадлежали разным континентам могли ли они чем‑нибудь помочь друг другу в будущем? Тут царствовала роскошь и все напоминало Люксембург.
Такси скользили по широкой, величавой и нарядной авеню Пассо‑де-ла-Реформа; огромная, зеленая, неоновая буква «Р» переливалась над висячим садом, разбитым на крыше самого богатого отеля, и над его балконами и вытянутыми вестибюлями, сиявшими через стекло оранжевым светом люминесцентных ламп; золотые крылья статуи Независимости и памятник последнему ацтекскому властителю блестели от дождя, как мокрый лавр. На улицах народу было мало, прогуливались в основном американские туристы, мексиканцев совсем не было видно, кроме закутавшихся в одеяла и напевавших грустные мелодии бездомных мальчиков-индейцев, которые сидели скорчившись у входа в магазины на авенида Хуарес - они скрывались там от ветра. Впрочем, такое есть в любой столице: парижские неприкасаемые прячутся за городскими укреплениями, на Риджент-стрит в ночное время старухи изнывают в подворотнях» («Дороги беззакония»).
Оживающая под пером мастера картина того места, где мы с вами находимся, почти столетием ранее моей поездки. Выложив все без утайки в смартфон про Консуэлу Веласкес и ее бессмертный хит, я направил мои стопы как раз на авениду Хуарес, где попытался найти музей с одной картиной «Сон в воскресный день в парке Аламеда», о которой рассказывал уже ранее..
Диего Ривера. Фреска «Сон воскресного дня в парке Аламеда». 1946-47 годы
По наитию я оказался возле Музея Толерантности.
Там я обнаружил очередной мурал друга Риверы, соратника и вечного оппонента Давида А. Сикейроса. Объемный барельеф называется «Velocidad» (Скорость). Он находится на стене рядом с Музеем толерантности (Museo Memoria y Tolerancia).
Сам музей, как я понял, был закрыт, но возле него было кое-что примечательное - бюсты людей, благодаря которым, как считается, эта самая толерантность и восторжествовала. Больше всего меня порадовал бюст Махатмы Ганди. Так получилось, что я фото с бюстами и памятниками великому борцу за независимость Индии коллекционирую. Их в моем собрании много, сфотографированных в разных городах - от Нью-Йорка до Душанбе.
На противоположной стороне от барельефа Сикейроса скромно вставлен в стену бюст Федерико Гарсиа Лорки.
Мне так и не удалось насладиться шедевром Риверы и разделить с ним воскресный сон в парке Аламеда, но вернувшись домой, я нашел в сети вот эту фотографию
Совершенно очевидно, что как и в случае с холодящим кровь домом Берроуза в Рома Норте, я был в шаговой доступности от искомого музея, но увы...
Здесь боксировал Боб Дилан
Оставив поиски музея Риверы, я приступил к следующему квесту. Это была одна из моих idée fixe и домашних заготовок. Готовясь к поездке, я случайно наткнулся на одну проходную, и, казалось бы, непримечательную, информацию о Бобе Дилане:
«Дилан занимался боксом в школе, и несколько раз упоминал, что это его любимое времяпрепровождение. Еще один необычный эпизод в карьере Дилана как боксера произошел в Мехико в 2008 году, во время части его тура. Газета El Universal поговорила с несколькими посетителями, присутствовавшими в Gymnasio Nuevo Jordan, в заброшенном уголке городского Исторического центра.
Photo by SASHIZO
Эти свидетели утверждали, что Дилан прибыл около двух часов дня в сопровождении трех других человек. Они заплатили по 50 песо за человека, потренировались в течение часа, приняли душ и ушли.
Photo by SASHIZO
Дилан был знаком с выдающимися американскими боксерами, включая Мухаммеда Али. Отношения Дилана с боксом привели к созданию более чем нескольких песен на эту тему. Вот лишь некоторые из них: «Ураган», посвященная Рубину Картеру, «Кто убил Дэйви Мора?» и «Я буду свободен», посвященная Мухаммеду Али.
На снимке внизу мы видим музыканта за кулисами во время его тура Rolling Thunder Revue Tour в1975 г. сами видите с кем
Также хорошо известно, что Боб регулярно посвящает несколько часов в неделю боксу в тренажерном зале в Санта-Монике. В моей домашней библиотеке есть только первая часть «Хроник», которую я прочел от корки до корки.
К сожалению о боксе он рассказывает во второй, но и информации из сети было достаточно, чтобы заинтересоваться этим сюжетом. Нашел я и адрес этого боксерского клуба: Address: Salto del Agua, Buen Tono 36-2 piso, Centro Histórico de la Cdad. de México, Centro, Cuauhtémoc, 06070 Ciudad de México.
Бенни сказал мне, что станция метро так и называется «Salto del Agua». Она была в историческом центре, но на метро до нее надо было добираться хитрым способом, чтобы миновать закрытую линию. Оказалось, что выход со станции находится на очень оживленной магистрали, ведущей, как я понял позже, прямо к Torre Latinoamericana. По плану я должен был здесь взять такси, но это оказалось невозможным. Чтобы это сделать, я решил пройти в переулок, примыкающий к авениде.
Там я тоже долго голосовал, но все такси проезжали мимо. Я обратился к стоящим рядом молодым продавцам. Они сказали, что это рядом, через квартал. Я прошел несколько кварталов, там другой торговец послал меня обратно. Фитнесс центр, как он официально называется, оказался прямо на улочке, где я безуспешно ловил такси.
Поснимав с улицы, я зашел в арку, где на стене было написано Gymnasio Nuevo Jordan. А потом даже поднялся по лестнице. Дойти до зала, правда, у меня духа не хватило.
Довольный удавшимся, в конце концов, квестом, я, по пути к авениде, сделал довольно интересные снимки, потому что этот «заброшенный» уголок Мехико показался мне весьма экзотичным.
Вечером в гостинице произошла очередная смена караула «пришельцев». Новый постоялец по имени Гейл (Gayle) не был исключением, а, как и многие другие, обычным цифровым кочевником (digital nomad). Он работал на удалении в компании, занимающейся испано-английским переводом. Я невольно стал свидетелем его рабочего дня. Беседуя со мной на отвлеченные темы, он постоянно заглядывал в свой мобильник, держа на коленях ноутбук. У него была приятная манера поведения, иногда доходящая почти до приторности, но не переступала эту черту
Скорее всего, это последствия моего воспитания и жизни в угрюмых просторах северной Европы. У меня к моим 66 годам накопился опыт общения с некоторыми западными индивидуумами (не финнами), и я знал, что они умеют прикинуться заинтригованными твоим рассказом в то время, как он им вовсе не интересен. Тем не менее, я подробно рассказал Гейлу про историю убийства Троцкого, и посоветовал ему посетить музей революционера. Не помню, каким образом, но потом речь зашла о Леонарде Коэне. Выяснилось, что мой новый приятель не знает, кто это такой. Он тут же полез в мобильник и стал выяснять. И та, и другая информация привела его в полный восторг!
Мой грипп не отступал, но было похоже, что в этот день я свою партию выиграл
Вот