(no subject)
Москва - иной город, иных размеров, иной, нежели в Питере, Самаре, или где-то еще, жизни. Тут не такие люди, не такие машины, не такие дома - слишком многое тут иначе, чем в остальной России.
Я жду троллейбус на остановке на Новом Арбате, и смотрю, как каждые пару минут с неприятным кряканьем и завыванием на выделенную полосу выезжают дорогие черные машины. С мигалками, мерцающими ярким синим цветом, они резко ускоряются и, обгоняя пробку, направляются в сторону Кремля. Сегодня на одной из этих машин маячки были не только на крыше, но и на зеркалах заднего вида, и на переднем бампере, и даже на фарах. Такого колхозного, новогодне-елочного освещения на «блатных» машинах мне доселе видать не приходилось, и я лишь представлял себе уровень интеллекта человека, ехавшего в ней.
Москва - другой город. В Питере хозяевам квартиры было глубоко безразлично, сколько нас, кто мы и что делаем. Нашими соседями были милые старушки, городские сумасшедшие и прочие питерские типажи. В Москве все иначе.
- Я позвонил начальнику милиции по ЦАО и сказал, чтобы он решил ваши проблемы.
Вечером на нашей кухне разговаривали два крепких взрослых мужика. Хозяин квартиры, не последний милицейский чин, вернувшийся из очередной командировки с СевКава и сосед снизу, армянский бандит с бычьей шеей и большой золотой цепью. На этой маленькой стрелке решался вопрос, можно ли считать наше проживание шумным, а угрозы соседа в наш адрес реальными. Я же почти не вмешивался в разговор, смотрел в окно и подумал, что если я ты живешь в центре Москвы, на углу Нового и Садового, то такие истории неизбежны. И все эти менты, соседи-бандиты, бомжи, ежедневные съемки кино под окнами, пентхаус на крыше с регулярными тусовками, дорогие машины, мчащиеся по встречке и много чего еще… И, помимо моего желания, город жестко диктует мне свои правила, и я подчиняюсь им.