(no subject)
Надоело ждать трамвая, трамвай не придет. Раз уж густо повалил пару часов назад с неба снег, значит все дороги замело к чертям и трамвая не будет. От улицы Марата до дома километров пять. Руки в карманы, свежеобретенный на рынке «Юнона» подержанный плеер, наушники в уши и вперед, месить ногами снежную кашу, скользить, обходить бестолковых пешеходов. Но трамвай неожиданно возникает, обгоняет меня, когда я уже сравнялся с Витебским вокзалом. Бегу, догоняю и заскакиваю по ступенькам внутрь. Пристроился у стекла, оглядываюсь. Полупустой салон, немного холодно. Две несвежих женщины пьют что-то по цвету похожее на кофейный ликер из пластиковых стаканчиков, на задней площадке жмутся совсем юные мальчик с девочкой, остальные пассажиры безликие до невозможности. Все нормально, обычный трамвай. Кондуктор в оранжевом жилете равнодушно смотрит в никуда-в-окно. Я-пассажир обязан оплатить проезд, но платить не хочется и я проделываю нехитрый номер. В эту поездку я даже придумал ему глупое название: «Человек-невидимка».
Кондуктор, пожилой мужчина, встает и начинает ходить по салону, собирая с людей мелочь за проезд. Я держу в руке сто рублей, исполненный готовности поменять часть из них на маленький бумажный билетик по первому его требованию. Теперь главное сдержаться и не встретиться с кондуктором взглядами. За окном одной длинной лентой проматываются сырые стены старых домов, в окошках горит свет и во многих квартирах можно разглядеть неприхотливый быт их обитателей. Опа, оранжевая жилетка проходит мимо меня. Фокус удался, без каких-либо эмоций отмечаю я. Сажусь на кресло, представление самому себе окончено.
Когда я первые раз-два смог таким образом проехать, не заплатив, я радовался. В третий-четвертый разы недоумевал. Потом, в пятый раз, я зашел в автобус один, и когда кондуктор опять прошел мимо меня, будто меня не было, мне стало жутко. Он же видел меня! Он не мог не заметить одного единственного вошедшего на остановке пассажира! Может быть, меня и правда нет? Я невидим? Я умер? От этих мыслей я сильнее сжал поручень чтобы ощутить его железный холод. Чувствую - значит есть? Думаю - значит живу? Или уточнить у пассажиров? Извините, женщина, не могли бы вы подсказать мне, видите ли меня сейчас? Слышите ли?
Трамвай остановился недалеко от моего дома. Я вышел, снег все так же тупо валил с неба. Проезд в этом городе стоит жалкие 21 рубль. Сэкономил себе на батон черного хлеба.
Кондуктор, пожилой мужчина, встает и начинает ходить по салону, собирая с людей мелочь за проезд. Я держу в руке сто рублей, исполненный готовности поменять часть из них на маленький бумажный билетик по первому его требованию. Теперь главное сдержаться и не встретиться с кондуктором взглядами. За окном одной длинной лентой проматываются сырые стены старых домов, в окошках горит свет и во многих квартирах можно разглядеть неприхотливый быт их обитателей. Опа, оранжевая жилетка проходит мимо меня. Фокус удался, без каких-либо эмоций отмечаю я. Сажусь на кресло, представление самому себе окончено.
Когда я первые раз-два смог таким образом проехать, не заплатив, я радовался. В третий-четвертый разы недоумевал. Потом, в пятый раз, я зашел в автобус один, и когда кондуктор опять прошел мимо меня, будто меня не было, мне стало жутко. Он же видел меня! Он не мог не заметить одного единственного вошедшего на остановке пассажира! Может быть, меня и правда нет? Я невидим? Я умер? От этих мыслей я сильнее сжал поручень чтобы ощутить его железный холод. Чувствую - значит есть? Думаю - значит живу? Или уточнить у пассажиров? Извините, женщина, не могли бы вы подсказать мне, видите ли меня сейчас? Слышите ли?
Трамвай остановился недалеко от моего дома. Я вышел, снег все так же тупо валил с неба. Проезд в этом городе стоит жалкие 21 рубль. Сэкономил себе на батон черного хлеба.