Сказ про Лихие Нулевые
В те стародавние времена, когда граду Петрову исполнялось 300 лет, подался я из батраков к вольным казакам.
Взял бандуру и отправился на Невскую сечь петь частушки.
Приняли меня казаки тепло, часто наливали горилку, свистели и кричали хором: Любо!
В особенности их радовала песнь про Батьку атамана:
Эй! Ой да конь мой вороной!
Хэй! Да обрез стально-о-ой!
Славные то были деньки, казаче! Хлебосольные времена, друже! Но не хлебом же единым... Жил-то я, тогда - аки турэцький султан! От жён темнело в очах моих, без того тёмных, с которых ныне горькая слезина падает!
(утёр слезину, закурил люльку)
Налетели на станицу нашу благоденствующую ироды проклятые из 79-ого отделения. И погнали нас горемычных с насиженных мест на волю лютую, да на долю горькую. Расказачили - одним словом.
А злодеяние своё учинили они неспроста. Мы-то мало что в государственных делах смыслили. Что с нас взять-то, темнота. Но вскоре, явился к нам есаул, помощник депутата Государственной Думы, Игоря Артемьева, что от партии "Яблоко". Он-то нам на пальцах всё и объяснил, что, да почему, скрывают власти от населения. А так же, то, что в бедах наших виноваты, не ироды-милиционеры подневольные, а лично суровый и беспощадный Полковник. Мне же, подарил есаул икону святого великомученика Михаила. С того времени стал я называться оппозиционер!
Вскоре принялся я изучать труды старцев почтенных. К примеру мученика Эдуарда. Затем, соратника его по борьбе, вольнодумца Гарри. Был у меня и грех, каюсь. Имел я симпатии к баламуту проклятому Вовке Соловью. Но баламута этого быстро на чистую воду вывели. Урядник бывший Нашего Радио - Мишка Козырь, как махнул нагайкой, сразу у меня шарики с роликами на места и встали. И все книжки баламутовы были преданы огню совести моей, и простоял я на коленях пред Образом великомученика Михаила до заутрени, мелко крестясь и моля о прощении.
В скором времени, а именно в 2005 году от Рождества Христова, подался я в стольный град Москву, и поселился на девятом этаже домика с окнами в МКАД. Жизнь-то конечно в Москве не райская. То страж порядка на сигаретки попросит, то авторитет местный на счётчик поставит, а то и бомжара какой-нибудь докопается:
- Саня! Дай червонец!
- На кой тебе?
- На лекарство!
- Да ладно?
- Да! На крЭм! От морщин... на яйцах!
Да плюс ещё за лачугу пять Франклинов - вынь да по-ложь. Радовало только то, что хоть снова почувствовал я себя султаном. Ибо красоту души и лица, при нашей-то казацкой долюшке, всё же не терял, и был хорош собой аки гардемарин!
Плох тот есаул, который не мечтает стать атаманом. Я же решил выдвинуть свою кандидатуру на пост председателя колхоза. Колхоз поначалу маленький был, с десяток изб на Земляном валу, близ Курского вокзалу. Правда, горя человеческого насмотрелись мы с лихвой. Особенно когда в лифте стеклянном ТРК "Атриум" вверх подымаешься, вся боль России Матушки, как на ладони. Ходят горемычные и муками терзаются - али портмоне за пятак купить, али картуз за гривенник. И ненависть к проклятущему Полковнику-Узурпатору до зубовного скрежета и звериного рыка рвалась наружу, аки горлица из темницы.
Вскоре, и На Замляной вал нагрянули ироды-опричники, мы-то их не виним, что поделаешь приказ от Самого государя ихнего...
ИХНЕГО, ДА НЕ НАШЕГО!
ПОТОМУ КАК МЫ - ОППОЗИЦИЯ!
И ПУСТЬ БРЕШЕТ ОН СВОИМ ПОДДАНЫМ!
МЫ СПАСЁМ ЕЩЁ ЗЕМЛЮ РУССКУЮ!
Обречённые на скитания, отправились мы на поиски новых плодородных земель. И сами того ни ожидая оказались аккурат промеж логовом ненавистного Полковника и малиной главного московского коррупционера по прозвищу Юра Кепарь. Взяли пробы грунта, прочертили межи, и принялись рубить Правду-Матку всему честнОму народу в лоб.
Ну, что тут поделаешь, народ-то темноват. Власти выдали народу миску борща да краюху хлеба, он и не понимает, что из него верёвки вьют и кровушку посасывают. И как томиком Немцова по башке этому народу не бей, он весь как один нахваливает Полковника сваво аки толмач зомбированный. Ни студенчество ни раскачать на бунт, ни вояк, ни работяг. Диктатура, что поделаешь...
Но наш-то колхоз, не из тех... Мы собирались по вечерам в избушках, человек по семнадцать - двадцать, брали свечу, укрывались одним одеялом и смотрели под этим одеялом о том, "Как ФеэСБе взрывает Россию".
Кипел! Клокотал наш разум возмущённый! И потели наши ладони от ненависти! И утерали мы пот о буйные казацкие головы! И просили мы Господа нашего, покарать душегубца Полковника. Но как только на экране появлялся светлый образ Бориса Абрамовича - Воеводы нашего. Складывали мы брови домиками, озарялись лики наши улыбками солнечными. И как индусы мантру читали мы, всем нашим колхозом- подневольным, но непокорным заклинание:
Ой ты гой еси Борис Абрабович.
Ты спаси, Отец, Землю Русскую!
Прогони от сель змею подлую:
КеГеБешника Окаянного.
И случиться суждено было беде неслыханной. Летом того страшного 2007 года от рождества Христова, когда о свободе слова-то никто и помышлять не смел. Подбежали к нам два опричника, но не Нургаливские, те-то, что с них взять... Потрашители самого Патрушева! Не в казённую форму одетые. И давай нам в глаза суровые, тыкать своими ксивами кровоточащими.
- Хорош, - говорят, - пропагандировать! Заворачивай свою музыку! Весь колхоз сбежался нас отстаивать, кто грудями нежными, кто мужицкими. Заслонили нас от суровой репрессии.
А опричники, знай, стоят у заборчика ухмыляются, и глядят на Кремль заискивающе.
Ну, мы все стоим возмущаемся, песнь свою казацкую не затягиваем. А опричники злобно косятся и, как будто, чего-то высматривают...
Я кричу опричникам мол чего до как, о правах кричу, а им пофигу. Тут один из них отвечает мне:
- Погоди минут, эдак... два часа.
Казаки стоят все, возмущаются, бабы воют как дети малые непутёвые, за меня, за председателя сваво, уже прячутся.
Вдруг в чёрных очах моих вспыхнула тревога лютая - не пустят ли опричники в расход тело моё упругое...
И тут вижу, поворачивает! С Охотного ряда на Тверскую улицу... Сатанинский кортеж окаянного душегубца Полковника КэГэБэшника!
Рвалась в бой моя душа казацкая неистово! Зубами хотелось покрышки прокусывать! Разливалась по жилам кровь кипящая! А кортеж медленно ехал вверх по Тверской улице.
И ведь надо же! Угораздило! Ни химического, ни бактериологического ружья под рукою не было! Хоть кидайся в броневик чипсами! Ох прости нас Борис Абрамович, не смогли мы очистить Землю Русскую, от Полковника проклятущего!
Когда скрылся проклятый кортеж Полковника, потрошители тоже сгинули, растворились в Москве, как облако.
И заголосил я тогда песню горькую. Знать уж не бывать нам в стольном граде Лондоне... Пропадём от рук палачей Полковника...
ЗАКАТИЛОСЬ ЗА ГОРИЗОНТ СОЛНЫШКО!
НЕ СЛЫХАТЬ УЖ НА РУСИ СЛОВА ВОЛЬНОГО!
НЕ СПАСЛИ КАЗАКИ ЗЕМЛЮ РУССКУЮ
НЕ В СЕМНАДЦАТОМ, НИ ТЕПЕРЬ, ВОТ... БЛИН!
ПО ВСЕМУ ВИДАТЬ, СЯДЕТ ОН НА ТРОН,
КАК БЫ МЫ ТОМУ НЕ ПРОТИВИЛИСЬ,
БЫТЬ ПОЛКОВНИКУ УЗУРПАТОРОМ
ЕЩЁ ДОЛГИХ ЛЕТ ДВАДЦАТЬ - МИНИМУМ
ВОЕВОДА НАШ, БОРИС АБРАМОВИЧ,
НЕ ВОРОТИТСЯ К НАМ ИЗ ЛОНДОНА...
ОЙ ТЫ ГОЙ ЕСИ! ЧТО Ж ДЕЛАТЬ ТО!
НЕУЖЕЛИ ВСЁ ТАК ЗАКОНЧИТСЯ?!
МИХАИЛ СВЯТОЙ - ВЕЛИКОМУЧЕНИК,
ЧТО В ЧИТЕ ШЬЁТ ПЕРЧАТКИ МОДНЫЕ,
ВРОДЕ СКОРО В МОСКВУ ВЕРТАЕТСЯ,
ИБО СРОК УЖ ПОЧТИ ОТМОТАЛ ОН СВОЙ...
Я ОТДАМ ЭТУ ПЕСНЮ ГОРЬКУЮ,
ХОТЬ БЕЗРУКОВУ, ХОТЬ ЕФРЕМОВУ,
КРОМЕ НИХ, ВЕДЬ НИКТО НЕ СПРАВИТСЯ,
ПЕРЕДАТЬ ВСЮ БОЛЬ РУСИ МАТУШКИ!
Взял бандуру и отправился на Невскую сечь петь частушки.
Приняли меня казаки тепло, часто наливали горилку, свистели и кричали хором: Любо!
В особенности их радовала песнь про Батьку атамана:
Эй! Ой да конь мой вороной!
Хэй! Да обрез стально-о-ой!
Славные то были деньки, казаче! Хлебосольные времена, друже! Но не хлебом же единым... Жил-то я, тогда - аки турэцький султан! От жён темнело в очах моих, без того тёмных, с которых ныне горькая слезина падает!
(утёр слезину, закурил люльку)
Налетели на станицу нашу благоденствующую ироды проклятые из 79-ого отделения. И погнали нас горемычных с насиженных мест на волю лютую, да на долю горькую. Расказачили - одним словом.
А злодеяние своё учинили они неспроста. Мы-то мало что в государственных делах смыслили. Что с нас взять-то, темнота. Но вскоре, явился к нам есаул, помощник депутата Государственной Думы, Игоря Артемьева, что от партии "Яблоко". Он-то нам на пальцах всё и объяснил, что, да почему, скрывают власти от населения. А так же, то, что в бедах наших виноваты, не ироды-милиционеры подневольные, а лично суровый и беспощадный Полковник. Мне же, подарил есаул икону святого великомученика Михаила. С того времени стал я называться оппозиционер!
Вскоре принялся я изучать труды старцев почтенных. К примеру мученика Эдуарда. Затем, соратника его по борьбе, вольнодумца Гарри. Был у меня и грех, каюсь. Имел я симпатии к баламуту проклятому Вовке Соловью. Но баламута этого быстро на чистую воду вывели. Урядник бывший Нашего Радио - Мишка Козырь, как махнул нагайкой, сразу у меня шарики с роликами на места и встали. И все книжки баламутовы были преданы огню совести моей, и простоял я на коленях пред Образом великомученика Михаила до заутрени, мелко крестясь и моля о прощении.
В скором времени, а именно в 2005 году от Рождества Христова, подался я в стольный град Москву, и поселился на девятом этаже домика с окнами в МКАД. Жизнь-то конечно в Москве не райская. То страж порядка на сигаретки попросит, то авторитет местный на счётчик поставит, а то и бомжара какой-нибудь докопается:
- Саня! Дай червонец!
- На кой тебе?
- На лекарство!
- Да ладно?
- Да! На крЭм! От морщин... на яйцах!
Да плюс ещё за лачугу пять Франклинов - вынь да по-ложь. Радовало только то, что хоть снова почувствовал я себя султаном. Ибо красоту души и лица, при нашей-то казацкой долюшке, всё же не терял, и был хорош собой аки гардемарин!
Плох тот есаул, который не мечтает стать атаманом. Я же решил выдвинуть свою кандидатуру на пост председателя колхоза. Колхоз поначалу маленький был, с десяток изб на Земляном валу, близ Курского вокзалу. Правда, горя человеческого насмотрелись мы с лихвой. Особенно когда в лифте стеклянном ТРК "Атриум" вверх подымаешься, вся боль России Матушки, как на ладони. Ходят горемычные и муками терзаются - али портмоне за пятак купить, али картуз за гривенник. И ненависть к проклятущему Полковнику-Узурпатору до зубовного скрежета и звериного рыка рвалась наружу, аки горлица из темницы.
Вскоре, и На Замляной вал нагрянули ироды-опричники, мы-то их не виним, что поделаешь приказ от Самого государя ихнего...
ИХНЕГО, ДА НЕ НАШЕГО!
ПОТОМУ КАК МЫ - ОППОЗИЦИЯ!
И ПУСТЬ БРЕШЕТ ОН СВОИМ ПОДДАНЫМ!
МЫ СПАСЁМ ЕЩЁ ЗЕМЛЮ РУССКУЮ!
Обречённые на скитания, отправились мы на поиски новых плодородных земель. И сами того ни ожидая оказались аккурат промеж логовом ненавистного Полковника и малиной главного московского коррупционера по прозвищу Юра Кепарь. Взяли пробы грунта, прочертили межи, и принялись рубить Правду-Матку всему честнОму народу в лоб.
Ну, что тут поделаешь, народ-то темноват. Власти выдали народу миску борща да краюху хлеба, он и не понимает, что из него верёвки вьют и кровушку посасывают. И как томиком Немцова по башке этому народу не бей, он весь как один нахваливает Полковника сваво аки толмач зомбированный. Ни студенчество ни раскачать на бунт, ни вояк, ни работяг. Диктатура, что поделаешь...
Но наш-то колхоз, не из тех... Мы собирались по вечерам в избушках, человек по семнадцать - двадцать, брали свечу, укрывались одним одеялом и смотрели под этим одеялом о том, "Как ФеэСБе взрывает Россию".
Кипел! Клокотал наш разум возмущённый! И потели наши ладони от ненависти! И утерали мы пот о буйные казацкие головы! И просили мы Господа нашего, покарать душегубца Полковника. Но как только на экране появлялся светлый образ Бориса Абрамовича - Воеводы нашего. Складывали мы брови домиками, озарялись лики наши улыбками солнечными. И как индусы мантру читали мы, всем нашим колхозом- подневольным, но непокорным заклинание:
Ой ты гой еси Борис Абрабович.
Ты спаси, Отец, Землю Русскую!
Прогони от сель змею подлую:
КеГеБешника Окаянного.
И случиться суждено было беде неслыханной. Летом того страшного 2007 года от рождества Христова, когда о свободе слова-то никто и помышлять не смел. Подбежали к нам два опричника, но не Нургаливские, те-то, что с них взять... Потрашители самого Патрушева! Не в казённую форму одетые. И давай нам в глаза суровые, тыкать своими ксивами кровоточащими.
- Хорош, - говорят, - пропагандировать! Заворачивай свою музыку! Весь колхоз сбежался нас отстаивать, кто грудями нежными, кто мужицкими. Заслонили нас от суровой репрессии.
А опричники, знай, стоят у заборчика ухмыляются, и глядят на Кремль заискивающе.
Ну, мы все стоим возмущаемся, песнь свою казацкую не затягиваем. А опричники злобно косятся и, как будто, чего-то высматривают...
Я кричу опричникам мол чего до как, о правах кричу, а им пофигу. Тут один из них отвечает мне:
- Погоди минут, эдак... два часа.
Казаки стоят все, возмущаются, бабы воют как дети малые непутёвые, за меня, за председателя сваво, уже прячутся.
Вдруг в чёрных очах моих вспыхнула тревога лютая - не пустят ли опричники в расход тело моё упругое...
И тут вижу, поворачивает! С Охотного ряда на Тверскую улицу... Сатанинский кортеж окаянного душегубца Полковника КэГэБэшника!
Рвалась в бой моя душа казацкая неистово! Зубами хотелось покрышки прокусывать! Разливалась по жилам кровь кипящая! А кортеж медленно ехал вверх по Тверской улице.
И ведь надо же! Угораздило! Ни химического, ни бактериологического ружья под рукою не было! Хоть кидайся в броневик чипсами! Ох прости нас Борис Абрамович, не смогли мы очистить Землю Русскую, от Полковника проклятущего!
Когда скрылся проклятый кортеж Полковника, потрошители тоже сгинули, растворились в Москве, как облако.
И заголосил я тогда песню горькую. Знать уж не бывать нам в стольном граде Лондоне... Пропадём от рук палачей Полковника...
ЗАКАТИЛОСЬ ЗА ГОРИЗОНТ СОЛНЫШКО!
НЕ СЛЫХАТЬ УЖ НА РУСИ СЛОВА ВОЛЬНОГО!
НЕ СПАСЛИ КАЗАКИ ЗЕМЛЮ РУССКУЮ
НЕ В СЕМНАДЦАТОМ, НИ ТЕПЕРЬ, ВОТ... БЛИН!
ПО ВСЕМУ ВИДАТЬ, СЯДЕТ ОН НА ТРОН,
КАК БЫ МЫ ТОМУ НЕ ПРОТИВИЛИСЬ,
БЫТЬ ПОЛКОВНИКУ УЗУРПАТОРОМ
ЕЩЁ ДОЛГИХ ЛЕТ ДВАДЦАТЬ - МИНИМУМ
ВОЕВОДА НАШ, БОРИС АБРАМОВИЧ,
НЕ ВОРОТИТСЯ К НАМ ИЗ ЛОНДОНА...
ОЙ ТЫ ГОЙ ЕСИ! ЧТО Ж ДЕЛАТЬ ТО!
НЕУЖЕЛИ ВСЁ ТАК ЗАКОНЧИТСЯ?!
МИХАИЛ СВЯТОЙ - ВЕЛИКОМУЧЕНИК,
ЧТО В ЧИТЕ ШЬЁТ ПЕРЧАТКИ МОДНЫЕ,
ВРОДЕ СКОРО В МОСКВУ ВЕРТАЕТСЯ,
ИБО СРОК УЖ ПОЧТИ ОТМОТАЛ ОН СВОЙ...
Я ОТДАМ ЭТУ ПЕСНЮ ГОРЬКУЮ,
ХОТЬ БЕЗРУКОВУ, ХОТЬ ЕФРЕМОВУ,
КРОМЕ НИХ, ВЕДЬ НИКТО НЕ СПРАВИТСЯ,
ПЕРЕДАТЬ ВСЮ БОЛЬ РУСИ МАТУШКИ!
Click to view