Дьявол vs Пуговичник
Г. Ибсен писал: «Из всех моих произведений я считаю, что Пер Гюнт всего менее может быть понят за пределами Скандинавских стран». Это ожидание не оправдалось, «Пер Гюнт» вошел в мировую культуру. Стоит поразмыслить, какое значение эта пьеса имеет в плане богословской интерпретации. На литературный анализ не претендую.
Обратимся сначала к другой пьесе, в которой дьявол тоже является действующим лицом, к «Фаусту». У Гете Мефистофель появляется в самом начале повествования. Он остроумен, дьявольски привлекателен, изысканно одет и, конечно, обладает могуществом. Может сотворить вино любой марки и множество других чудес. И вообще интересно представляется: «Я часть того добра, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо». То есть говорит: я если и не Бог, действую от Его имени.
У Ибсена дьявол появляется в самом конце повествования, и он едва узнаваем (Сухопарый). Он озабочен, суетлив, не распознает людей (не узнает стоящего перед ним Пера), сам себя называет простофилей. Да дьявол ли это? Вот он даже вынужден показать свои средневековые атрибуты - когти и копыта, чтобы удостоверить читателя, что перед ним именно антипод Творца. Даже страха (не говорим об уважении) Сухопарый не вызывает. «А он еще пыжится беспрестанно и делает вид, будто он - начальство», - говорит о нем Пер.
Добыча Сухопарого - только немногие грешники, совершившие крупные греховные поступки. Когда Пер Гюнт говорит: «Поступков en gros (в больших масштабах) избегал я всегда», Сухопарый отвечает: «Тогда от меня вы держитесь вдали».
Но вот появляется подлинный хозяин положения - Пуговичник. Эта фигура достойна некоторого теологического внимания.
Он имеет власть решать (еще до Страшного Суда), что произойдет с теми, кто жил «не шатко, не валко», и никакими серьезными поступками не отличался, ни хорошими, ни плохими. Кто не стремился к святости, но и великих подлостей не совершал. Согласно христианскому учению о спасении (сотериологии) все люди в конце времен воскреснут для суда. Если придерживаться описанной выше сотериологической концепции, многие из нас имели бы шанс пойти на переплавку, в которой из людей делают всего лишь… пуговицы. Но если из нас изготовили пуговицы, речь о нашем воскресении уже не идет.
Итак, первое впечатление таково, что Ибсен конструирует нетрадиционный взгляд на посмертную судьбу человека: только великие святые и великие грешники имеют шанс сохраниться в вечности. Первые у Бога, вторые в вечном огне. Имел ли на самом деле автор указанные догматические претензии - мы не знаем. Скорее всего, Ибсен имел в виду другое - поставить проблему становления человека как личности в сотериологическом аспекте. То есть наше спасение зависит от решения нами задачи нашей жизни - стать личностью.
Н. Бердяев («Проблема человека») считает, это и было главной мыслью Ибсена. Эта догадка подтверждается словами главного героя. У Пера Гюнта есть стремление «быть собой». В этом состоит смысл его жизни. Что же означает «быть собой»? На первый взгляд, быть собой означает быть самодостаточным, опираясь в своем поведении на свои собственные установки. Очевидно, это имеет отношение к человеческой свободе. Быть собой может только свободный человек.
Развитие событий в пьесе Ибсена показывает, что жизненный императив Пера двоится. Тролли предлагают ему выбрать одно из двух пониманий: «быть собой» или «быть довольным собой». Раздвоение смысла «быть собой» замечено Ибсеном еще до П. Рикёра («Я сам как другой»).
Что значит быть собой в первом смысле, объясняет Пуговичник: «Быть собой - значит с жизнью проститься! Хочешь, чтоб я точней объяснил? Быть собой - это значит явиться тем, что хозяин в тебе явил». То есть воплотить в жизнь Божий замысел о тебе. Это вертикальное измерение, область отношений человека с Богом, в котором человек в онтологическом ключе решает задачу - кем быть? Почти евангельское «кто хочет душу свою сохранить, тот потеряет ее».
Эта задача Пером полностью провалена, хотя он и старался. Пер перепробовал несколько профессий, но собой так и не стал, в онтологическом смысле не продвинулся. Единственное, что способно отложить процесс его переплавки в пуговицу, является любовь. В любви к Перу, которую Сольвейг несет в себе, Пер уже является самим собой, правда, в зачатке. Пер не любил Сольвейг, и поэтому не вошел в полноту любви. Переплавка отложена, но не отменена.
Теперь рассмотрим содержание «быть собой» во втором смысле. Оно включает в себя область человеческих отношений. Как жить в социуме, чтобы стать собой? Каким быть?
На этот вопрос, правда, в отрицательном смысле, ответ получен от троллей. Чтобы быть троллем, нужно «упиваться собой», быть довольным собой. Человек, желающий стать самим собой, должен научиться любить. Любить Бога, свою женщину, своих друзей и даже врагов.
Итак, мы выходим на общеизвестные «общечеловеческие» (точнее, христианские) ценности. Как бы ничего нового. Почему же Ибсен сомневался, что пьеса будет понята за пределами Скандинавских стран? Вероятно, дело в самом Пуговичнике. Его фигура в скандинавском фольклоре является символом пошлости.
Итак, по мысли Ибсена главным врагом становления личности современного человека является самодовольство, которое продуцирует пошлость.
Обратимся сначала к другой пьесе, в которой дьявол тоже является действующим лицом, к «Фаусту». У Гете Мефистофель появляется в самом начале повествования. Он остроумен, дьявольски привлекателен, изысканно одет и, конечно, обладает могуществом. Может сотворить вино любой марки и множество других чудес. И вообще интересно представляется: «Я часть того добра, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо». То есть говорит: я если и не Бог, действую от Его имени.
У Ибсена дьявол появляется в самом конце повествования, и он едва узнаваем (Сухопарый). Он озабочен, суетлив, не распознает людей (не узнает стоящего перед ним Пера), сам себя называет простофилей. Да дьявол ли это? Вот он даже вынужден показать свои средневековые атрибуты - когти и копыта, чтобы удостоверить читателя, что перед ним именно антипод Творца. Даже страха (не говорим об уважении) Сухопарый не вызывает. «А он еще пыжится беспрестанно и делает вид, будто он - начальство», - говорит о нем Пер.
Добыча Сухопарого - только немногие грешники, совершившие крупные греховные поступки. Когда Пер Гюнт говорит: «Поступков en gros (в больших масштабах) избегал я всегда», Сухопарый отвечает: «Тогда от меня вы держитесь вдали».
Но вот появляется подлинный хозяин положения - Пуговичник. Эта фигура достойна некоторого теологического внимания.
Он имеет власть решать (еще до Страшного Суда), что произойдет с теми, кто жил «не шатко, не валко», и никакими серьезными поступками не отличался, ни хорошими, ни плохими. Кто не стремился к святости, но и великих подлостей не совершал. Согласно христианскому учению о спасении (сотериологии) все люди в конце времен воскреснут для суда. Если придерживаться описанной выше сотериологической концепции, многие из нас имели бы шанс пойти на переплавку, в которой из людей делают всего лишь… пуговицы. Но если из нас изготовили пуговицы, речь о нашем воскресении уже не идет.
Итак, первое впечатление таково, что Ибсен конструирует нетрадиционный взгляд на посмертную судьбу человека: только великие святые и великие грешники имеют шанс сохраниться в вечности. Первые у Бога, вторые в вечном огне. Имел ли на самом деле автор указанные догматические претензии - мы не знаем. Скорее всего, Ибсен имел в виду другое - поставить проблему становления человека как личности в сотериологическом аспекте. То есть наше спасение зависит от решения нами задачи нашей жизни - стать личностью.
Н. Бердяев («Проблема человека») считает, это и было главной мыслью Ибсена. Эта догадка подтверждается словами главного героя. У Пера Гюнта есть стремление «быть собой». В этом состоит смысл его жизни. Что же означает «быть собой»? На первый взгляд, быть собой означает быть самодостаточным, опираясь в своем поведении на свои собственные установки. Очевидно, это имеет отношение к человеческой свободе. Быть собой может только свободный человек.
Развитие событий в пьесе Ибсена показывает, что жизненный императив Пера двоится. Тролли предлагают ему выбрать одно из двух пониманий: «быть собой» или «быть довольным собой». Раздвоение смысла «быть собой» замечено Ибсеном еще до П. Рикёра («Я сам как другой»).
Что значит быть собой в первом смысле, объясняет Пуговичник: «Быть собой - значит с жизнью проститься! Хочешь, чтоб я точней объяснил? Быть собой - это значит явиться тем, что хозяин в тебе явил». То есть воплотить в жизнь Божий замысел о тебе. Это вертикальное измерение, область отношений человека с Богом, в котором человек в онтологическом ключе решает задачу - кем быть? Почти евангельское «кто хочет душу свою сохранить, тот потеряет ее».
Эта задача Пером полностью провалена, хотя он и старался. Пер перепробовал несколько профессий, но собой так и не стал, в онтологическом смысле не продвинулся. Единственное, что способно отложить процесс его переплавки в пуговицу, является любовь. В любви к Перу, которую Сольвейг несет в себе, Пер уже является самим собой, правда, в зачатке. Пер не любил Сольвейг, и поэтому не вошел в полноту любви. Переплавка отложена, но не отменена.
Теперь рассмотрим содержание «быть собой» во втором смысле. Оно включает в себя область человеческих отношений. Как жить в социуме, чтобы стать собой? Каким быть?
На этот вопрос, правда, в отрицательном смысле, ответ получен от троллей. Чтобы быть троллем, нужно «упиваться собой», быть довольным собой. Человек, желающий стать самим собой, должен научиться любить. Любить Бога, свою женщину, своих друзей и даже врагов.
Итак, мы выходим на общеизвестные «общечеловеческие» (точнее, христианские) ценности. Как бы ничего нового. Почему же Ибсен сомневался, что пьеса будет понята за пределами Скандинавских стран? Вероятно, дело в самом Пуговичнике. Его фигура в скандинавском фольклоре является символом пошлости.
Итак, по мысли Ибсена главным врагом становления личности современного человека является самодовольство, которое продуцирует пошлость.