!שנה טובה ומתוקה, или Новогодняя прогулка по старому еврейскому кладбищу
Оригинал взят у dneprovskij в !שנה טובה ומתוקה, или Новогодняя прогулка по старому еврейскому кладбищу
И - ещё раз: !שנה טובה ומתוקה - или, чтобы вам, господа, было понятнее, то - Шана това у-метука!, что по-еврейски значит: " года хорошего и приятного!" - ибо, все уважающие себя религиозные евреи вчера отметили религиозный еврейский новый год, потрубили в шафар, порадовались, поздравили друг друга, и сделали всё, что полагается делать в праздник. А поскольку среди здешних моих друзей две-три сотни религиозных евреев обязательно найдётся, то я и поздравляю их с этим праздником, и желаю им года хорошего и приятного. Бухаем! Лехаим! Ну, и вас, господа, тоже поздравляю и желаю того же самого.
И рассказ мой сегодняшний тоже будет на еврейскую тему - правда, рассказ будет совсем-совсем не праздничным, а очень даже наоборот - печальным. Несколько дней назад мы с моим добрым старым другом Уриэлем В. побывали на старинном еврейском кладбище, что чудом уцелело в Иркутске, в микрорайоне Лисиха. И сегодня я хотел бы пригласить вас, друзья, виртуально присоединиться к нашей прогулке - если вы не против, конечно же...
Осень. Сентябрь. Закатное солнце, прохладный ветерок. Старинное кладбище на окраине города - листья шуршат под ногами, а мы бредём по Городу Мёртвых, пытаемся разобрать полустёртые, почти смытые дождём надписи, выбитые на глыбах песчанника, на роскошных гранитных надгробьях, и размышляем о Тщете Всего Сущего... Старинное кладбище, тишина, эпитафии на древнем языке - мечта одинокого романтика-мизантропа.
Надеюсь, Ви, mon coeur, не анитсемит? Тогда разрешите пригласить Вас в осеннюю прогулку по аллеям старинного еврейского кладбища.
...Друг моей юности, поэт со станции Алзамай Нижнеудинского района Иркутской области Коля Вяткин, ещё до того, как сменил наши сибирские палестины на палестины подмосковные, однажды написал стихотворение о старинном иркутском Иерусалимском кладбище, которое было уничтожено коммунистами, и на месте которого ими был устроен Центральный городской парк Культуры(!) и отдыха(!). Стихотворения я не помню наизусть, и книжки Колиной нет у меня под рукой, и Гугл с Яндексом молчат - наверное, не выставлял Коля этого стихотворения в Сети - но несколько строчек из него вертятся в моей голове:
...Сиротливо в старом парке
В непогожий летний день,
Своды каменные арки
Не отбрасывают тень...
- а где-то в самом конце стихотворения звучит: "...Как я вышел с тропки узкой на кладбищенский гранит?..." - автор удивляется, что вот вдруг для него городской парк неожиданно, словно оборотень, вдруг обернулся кладбищем - уничтоженным кладбищем - и, как говорят профессиональные литературоведы, "удивляется и ставит перед читателем нелёгкий нравственный вопрос: как такое могло случиться в нашей стране?" (ТМ)
В отличии от Вяткина, мы с Уриэлем знали, куда направляемся - знали, и... не знали. А старому Лисихинскому еврейскому кладбищу, в отличии от главного иркутского кладбища Иерусалимского, повезло больше: оно хоть сохранилось. Впрочем - повезло ли? - время, климат, да и вандалы сделали своё дело: ныне древнее кладбище пребывает в печальном состоянии. Добавьте сюда ещё и то, что от некогда многочисленной и влиятельной иркутской еврейской общины сегодня мало, что осталось: очень многие иркутские евреи уже длавным давно уехали и из города, и из страны - а среди тех, что остались здесь, совсем немного наберётся тех, кто помнит о своих еврейских корнях. И дело здесь не в том, что среди тех, кто называет и считает себя евреями, немало "полтиников" и "четвертаков" - а дело в том, что просто не помнят. Вот и стоят одинокие обелиски на старом кладбище, пока растущая рядом берёза не подгниёт и не рухнет на старинный монумент, сворачивая его с пьедестала - и монумент, украшенный каменной Торой, не потащит за собой ещё два-три-четыре стоящих рядом обелиска - вниз, в сырость и прель гниющих листьев, в забвение...
Мы открываем калитку - она почему-то не заперта - надеваем на головы кипы, и заходим на территорию кладбища. И - едва не запинаемся о первое надгробье:
Здесь похоронены книги. В 2004 году в иркутской синагоге произошёл пожар, сгорели священные тексты - и вот теперь всё, что от них осталось, лежит здесь, под этой плитой.
Оборачиваемся направо - и прямо возле каменной стены, которой обнесено кладбище, видим старинную кованую оградку, а за оградкой - что-то совсем непонятное:
Собачья будка... В самом начале "нулевых", после того, как кладбище подверглось очередному разгрому, тогдашний староста иркутской еврейской общины Джура Файлаев, после долгого отбора кандидатур на должность сторожа, взял охранять кладбище какого-то... узбека - не узбека, таджика - не таджика... Скажем так: уроженца Средней Азии. Новый сторож работу свою исполнял ревностно, и однажды ночью был даже ранен какими-то подонками, которые приехали на кладбище, чтобы украсть приглянувшееся им надгробие. После этого случая сторож завёл себе в помощники огромного волкодава - а чтобы этот самый волкодав не кинулся на кого-то из редких посетителей кладбища, сделал бля пса загон, использовав для этого кованую ограду с чьей-то заброшенной могилы. И - как хотите, но обвинять его за это я не стану.
При входе на центральную аллею кладбища установлены два массивных пятиметровых обелиска: это тоже не памятники на могилах людей - это памятные знаки. На них помещены мемориальные доски, сообщающие, что землю под еврейское кладбище в 1901 году выкупил... выкупил... - вот запамятовал фамилию мецената! - а ограда из песчанника вокруг территории некрополя возведена была на средства иркутского Первой гильдии купца Исая Матвеевича Файнберга в 1906 году в память о похороненном здесь же сыне Файнберга:
Принадлежащий семье Файнбергов участок расположен здесь же, в самом начале кладбища - территория примерно в два десятка квадратных метров обнесена кованой оградой, на которой даже сохранилась табличка:
Сын Файнберга, Павел, был убит неизвестными в 1906 году, и похоронен здесь же - вот его памятник:
Больше на участке, принадлежащем семье Файнбергов, захоронений нет: выкупая участок, Файнберг-отец полагал, что это место станет семейным склепом - но прошло чуть больше десяти лет, и в стране произошли события, благодаря которым уже само понятие "семейный склеп" стало считаться "буржуазным предрассудком"... Старик Файнберг пережил революцию, и скончался в Иркутске уже в 1920-е годы, но место его захоронения, во всяком случае мне, неизвестно. В качестве своеобразного "памятника" Исаю Матвеевичу в Иркутске остался построенный им доходный дом, который так до сих пор и называется - "Дом Файнберга":
Ещё до революции хозяин сдавал его в аренду Штабу Иркутского военного округа - и различные военные ведомства в этом доме располагались и при Колчаке, и при большевиках - пока в 1930-е г.г. здесь не разместили Иркутскую картинную галлерею, а в 1951-м году сюда не переехала областная библиотека. В прошлом году библиотека переселилась в новое здание, и теперь в Доме Файнберга разместилось Художественное училище, а во дворе, в бывших хозяйственных постройках, ещё с 1930-х годов и доныне располагаются мастерские иркутских художников.
Прежде, чем мы вернёмся на старое еврейское кладбище, я хочу ещё несколько слов сказать о Файнберге. Уже в девяностые годы, когда жалование платили с задержками и не слишком-то регулярно, многие иркутяне вытащили из буфетов и комодов старые семейные реликвии, и понесли их на продажу. Вот тогда-то кто-то и предложил мне приобрести старинный серебряный подстаканник - массивный, украшенный узором из виноградных гроздьев. С двух сторон подстаканника были аккуратно напаяны две больших шестиконечных звезды, на которых на русском и на идише красовалась гравировка: "Многоуважаемому И. М. Файнбергу от еврейской общины г. Иркутска", и стояла дата. Увы, тогда у меня не хватило денег, чтобы выкупить этот подстаканник - а потом след его потерялся. По крайней мере, точно знаю о том, что среди экспонатов Музея истории города Иркутска его нет - скорее всего, через перекупщиков он "ушёл" в Москву, и осел у кого-то из тамошних коллекционеров. Ещё одной иркутской реликвией в городе стало меньше...
Но - продолжтм нашу осеннюю прогулку. В самом начале кладбища, разумеется, погребали наиболее уважаемых членов городской еврейской общины, причём обычай этот сохранялся и после революции, в совецкие годы. Вот - надгробье на могиле известного иркутского врача, профессора медицины Франк-Каменецкого и его супруги:
А вот - до-октябрьская могила какого-то "общественного деятеля", которому памятник поставила община - имени его не удалось прочесть из-за того, что вплотную к обелиску и именно там, где на нём имеется соответствующая надпись, растёт куст каких-то колючек:
Безусловно, самым известным надгробъем на старом еврейском кладбище является так называемый "двойной зелёный памятник" на могиле братьев Винеров - двух подростков, убитых мразотным быдлом местными "патриотами" в дни октябрьских беспорядков 1905 года. Братья Винеры возвращались домой с какого-то социалистического митинга, проходившего в здании Управления Сибирской Железной Дороги, и были забиты насмерть "верноподданными слугами Царя и Отечества". За что? - а за то, что ЖЖЫДЫ! - разве этого мало?!... Ведь это так естественно: убить двоих мальчишек, вся "вина" которых заключается в том, что они имели неосторожность, во-первых, родиться "подданными Моисеева Закона" - а во-вторых, оказаться в ненужное время в ненужном месте. Никакими революционерами братья Винеры не были - они были просто "жЫдами", "скубентами" и "антилихентами"...
Братьев хоронил весь город: выходкой тогдашних "профессианальных патриотов", которых до этого случая никто и не воспринимал всерьёз, было возмущено всё городское общество. И именно после этого происшествия специальным Распоряжением Иркутского Генерал-Губернатора в городе и губернии была запрещена деятельность Союза Русского Народа и прочих псевдо-"верноподданнических" организаций.
Где-то в моём архиве есть скан стихотворения, которое было написано на смерть братьев Винеров и опубликовано в местной газете "Восточное Обозрение" - обязательно поставлю его здесь, если найду - а вот, собственно, и тот самый "двойной зелёный памятник" на могиле несчастных мальчишек:
Стоит лишь немного, буквально на несколько шагов отойти от этих, "знаменитых" могил, как начинается то, что принято называть "мерзостью запустения". Вот - богатые кованые ограды - модерн и готика - явно, погребённые здесь люди также принадлежали далеко не к самым "низам" иркутской общины:
Но сейчас на их могилах уже нет памятников - не исключено, что монументы были просто украдены - и лишь по богатству ограждений можно судить о том, что погребены здесь далеко не простые люди:
Пройдёмся по центральной аллее немного вглубь старого кладбища:
Мой друг Уриэль поясняет мне, что книга, включённая в скульптурный ансамбль надгробья - это Тора (я, как бы, мог и сам догадаться) - следовательно, покойный принадлежал к роду коэнов - еврейских первосвященников. Потомки коэнов среди евреев - это нечто, вроде родовитой аристократии у христианских народов, только ещё почётнее, потому, что гораздо древнее...
Тот же памятник, вид с другой стороны:
Фамильное захоронение семьи неких Шейнисов. Что-то подсказывает мне, что их потомки до сих пор живут в Иркутске: очень уж знакомая фамилия. Правда, на могилах явно уже давно никто не бывал:
Продолжаем нашу неспешную прогулку. Такие надгробья до проклятой революции 1917 года производились в столицах - в Москве и Петербурге. Стоили они немало, а с учётом того, что их ещё нужно было доставить за пять тысяч вёрст в Сибирь, и вовсе обходились в круглую копеечку. Но, не смотря на это, если судить по старинным фотографиям, на могилах иркутян такие пышные памятники не были редкостью. Не редкость они и на старых кладбищах в европейской части России - с той лишь разницей, что в Иркутске они уцелели только здесь, на старом еврейском кладбище. И - обратите внимание на два монумента на задлнем плане: один из них уже "прилёг" на другой:
Монумент в виде дерева с обрубленными сучьями что у иудеев, что у христиан символизирует одно и то же: пресёкся род, у лежащего здесь не было сыновей, фамилия угасла... Таких печальных надгробий здесь мы встретим ещё много:
А вот - небольшой склеп: просто, кирпичная будочка, возведённая на могиле. Крыши уже давным давно нет, вовнутрь склепа падают листья и сухие ветви. Не сохранилась и надпись на плите: плита была сделанав из песчанника, и за долгие годы надпись просто смыло с камня:
Остатков подобных склепов мы встретим ещё несколько, а этот - кажется, единственный, более-менее сохранившийся.
Вновь - памятник с Торой:
И - снова чей-то род пресёкся навсегда:
От времени самый левый на этом снимке монумент треснул надвое. Его ещё можно спасти, если сделать стяжки, промазать трещины строительным клеем для камня и законсервировать песчанник от влаги. Но - видимо, некому уже:
Вот это, совсем небольшое надгробье привлекло наше внимание своею... каноничностью, что ли? - просто, есть в нём что-то, очень, очень еврейское. Памятник небольшой - покойный и его родственники явно не были богачами - но, тем не менее, фотографию на памятник заказали, не поскупились. Объясняю: все фотографии на здешних старых памятниках выполнены не на металле, а на фарфоровых пластинах. Заказывались, судя по всему, на фабрике Переваловых - больше просто негде:
Этот обелиск, накрытый каменным покрывалом, устал от своего одиночества: долгие годы он хранит память о человеке, что лежит под ним - и долгие годы к этому обелиску никто не приходит. Видимо, даже бездушный камень страдает от одиночества - вот он и привалился к дереву: какая-никакая, а - поддержка:
А здесь - совсем наоборот: уже и надпись смыло дождями, и ограда над могилой разрушена - а потомки не завбывают своего или свою пра-пра-пра... Я всё понимаю: по еврейскому обычаю цветы на могилу класть нельзя, нужно класть мелкие камушки - но пусть уж лучше потомки приезжают сюда с этими бумажными цветами, чем не приезжают вообще:
Могиле, что слева, уже сто одиннадцать (!) лет - она датирована 1905 годом. Справа - руины склепа, вроде того, что мы уже видели - датировать точную дату погребения уже невозможно:
Скрижаль с пальмовыми ветвями - совсем простецкое надгробье, явно на могиле небогатого человека. Но надпись ещё вполне читаема - жаль, ни я, ни Уриэль, не знаем идиша:
А эта надпись, хоть и сделана по-русски, уже почти и не читается, и не сегодня-завтра осыпется и исчезнет навсегда: стоит только притронуться к песчаннику - его мелкие крошки упадут на землю:
А здесь уже и обелиска нет - уцелел только пьедестал:
Сверху - погребальная урна, на фасаде - скрижали Моисеевы, полученные Пророком от Единого Б-га. Солидное надгробье... было когда-то. А сейчас оно вот в таком виде:
И снова чей-то род сто лет назад пресёкся навсегда:
А этот монумент "стащило" с пьедестала дерево, в которое оно "вросло". Упадёт берёза - увлечёт за собою и каменную глыбу:
Вот такое вот двойное "готическое" надгробье. Предполагаю, что погребённые под ним - из числа польских политических ссыльных "Моисеева Закона", но проверить свою догадку так и не смог: чтобы прочесть эпитафию, пришлось бы форсировать колючие кусты:
Заброшенное кладбище медленно умирает:
Ещё один полуразрушенный склеп - и ещё одна смытая дождевой и талой водой эпитафия:
...и ещё:
Что за надгробье слева, я так и не понял: вроде, и "обрубленные сучья" видны, и вместе с тем, оно похоже на колонну с отбитым верхом. Впрочем, и сломанная колонна тоже символизирует пресёкшийся род:
По поводу обелисков, на которые наброшены покрывала, у нас с Уриэлем вышел спор: я где-то читал или слышал о том, что это тоже один из свойственных только иудейской погребальной традиции символ - а мой друг, оказывается, ничего об этом не слышал, и считал, что это - просто элемент декора:
Я очень прошу тех моих друзей, кто "в теме", пояснить, что этот символ обозначает, и характерен ли он только еврейским могилам, или употребляется ещё кем-то.
А вот - снова Тора:
Соломон Рафаилович СПОКОЙНЫЙ... Простите за невольный "чёрный юмор" - но какое же кладбище - да без "чёрного юмора" - а тем более, еврейское? Одно радует: спокойный памятник спокойному человеку спокойно стоит и не разрушается:
Есть в глубине старого еврейского кладбища и ещё одна достопримечательность - и я даже не знаю, как её назвать: склеп?... беседка?... Смотрите сами, одним словом:
Чугунная ковка, стиль "модерн", бешенно популярный в начале ХХ столетия - он нашёл своё отражение и в кладбищенской архитектуре:
Осторожно открываем ржавую калитку - она почти вросла в почву и поддаётся с трудом - впечатление такое, что в последний раз сюда входили до нас лет пятьдесят назад... Из надписи на могильной плите узнаём, что здесь покоится прах некоего человека по фамилии Капусто:
Кладём на могилу неизвестного нам Рувима Ошеровича Капусто два небольших камешка, затворяем калитку и выходим на боковую аллею:
Судя по сбитой надписи, этот небольшой монумент прежде стоял на могиле другого человека, и был перенесён сюда с уничтоженного Иерусалимского кладбища:
В пользу этой версии говорит и то, что надгробье - явно "дооктябрьское", а эпитафия на обратной стороне сообщает о том, что погребённое под этим камнем лицо скончалось в 1947 году - в аккурат, в тот период, когда происходило разграбление Иерусалимского некрополя. Фотографию с эпитафией ставить не стану...
Вообще, в той части кладбища, где находятся захоронения, относящиеся к концу сороковых и к пятидесятым годам прошлого века, нам попалось, по крайней мере, несколько памятников, которые явно прежде стояли на других могилах, и явно были перевезены на Лисихинское кладбище с методически уничтожавшегося Иерусалимского. Безусловно, выглядит это как-то не очень красиво, но утешает одно: если бы эти надгробья не были выкуплены и перевезены сюда, то они попросту были бы уничтожены. А так - хоть на чужих могилах, но сохранились.
А вот - уже своеобразный образец "сталинского ампира" в кладбищенской архитектуре:
Эмма Гинзбург из Риги:
Вот, посмотрите сами, господа: этот памятный знак на могиле некоей Эммы Гинзбург - это даже не памятник, а простая металлическая табличка - а биография человека читается по ней, как по книге. Годы жизни - с 1882-го по 1942-й: пожилая женщина приехала из Риги, явно спасаясь от оккупации: на это указывает не только год смерти, но и эта нарочитая простота-дешевизна памятного знака. Если бы Эмма Гинзбург покидала Ригу не в спешке, то, скорее всего, у неё были бы при себе какие-то средства, на которые после её смерти ей поставили бы достойный памятник. Но памятника нет, вместо него дешёвая металлическая табличка с, буквально, кричащей надписью: "ЭММА ГИНЗБУРГ - ИЗ РИГИ! ИЗ РИГИ!!!" - надпись эту специально выполнили в надежде на то, что муж или дети Эммы будут искать её в Иркутске, найдут могилу, перевезут в Ригу прах Эммы, или поставят ей памятник здесь... Эмму Гинзбург из Риги так никто и не нашёл: скорее всего, Эмма была единственной из членов своей семьи, кому перед германским наступлением удалось спастись, и сделать это столь поспешно, что в Иркутске Эмму просто было не на что хоронить. Или, может быть, кто-нибудь из родственников Эммы спасся, и вернулся после войны в Ригу?... Отзовитесь, господа, если живы.
А вот - очень странный монумент:
Без сомнения, дореволюционный. Но, почему-то, каменная Тора исчезла со своего места, да и надпись сбита. Может быть, ещё один из тех, что вывезли с чьей-то могилы на Иерусалимском кладбище, и установили здесь, на Лисихинском? Не знаю, а врать не хочу.
Ещё одно надгробье с Торой:
Тот, кто покоится под этим памятником, был, явно, состоятельным человеком, раз его потомки могли позволить себе поставить на его могилу такой основательный монумент сразу же после эпохи "военного коммунизма" и прочей "экспроприации экспроприаторов":
Следующая фотография интересна вовсе не тем, что на ней запечатлено очередное "дерево" из песчанника, хоть и крашенное - фотография интересна своим "вторым планом":
Дело в том, что когда этот снимок увидела одна моя хорошая знакомая, она тут же сказала:
- Средний памятник во втором ряду - это могила Мишкиной прабабушки! Я нашла эту могилу по фотографии! - и показала крошечную фотографию 1930-х годов.
Мишка - муж моей знакомой, и долгое время в его семье могила прабабушки считалась утерянной: вся информация о месте её захоронения сводилась к маленькой мутной и пожельевшей от времени фотографии. Но вот прошло восемьдесят лет после того, как был сделан снимок - и моя знакомая по нему нашла могилу родственницы. Так тоже бывает, оказывается...
А вот этот старинный монумент, признаюсь честно, своей символикой поставил и меня, и Уриэля в тупик:
Это не погребальная урна - тогда было бы всё понятно - это именно яйцо... Что оно обозначает? что символизирует? Может быть, кто-нибудь сможет подсказать?...
Вот ещё несколько старинных надгробий - посмотрите на них внимательно:
Посмотрели?... Внимательно посмотрели? А теперь - собственно, вот о чём я хотел бы сказать: дело не в том, что кладбище, по которому мы прогуливались - еврейское, нет. Дело в том, что старое Амурское еврейское кладбище в Лисихе - единственное из оставшихся в моём городе дооктябрьское кладбище. Других не сохранилось - и не сохранилось старинных кладбищ почти нигде на территории России. До трижды проклятой революции в Российской Империи существовала - что у иудеев, что у православных, что у лютеран, что у католиков, что у всех прочих - особая кладбищенская культура, культура погребения мёртвых - про кладбищенскую архитектуру, как самостоятельное явление, я уже и не говорю... Культура эта в годы совка была утрачена, уничтожена, и... и на что стали похожи кладбища "великого" совецкого периода? Правильно! - на человеческие свалки.
Но я, собственно, не об этом. Старинное еврейское кладбище в Иркутске умирает - тихо, медленно, но - умирает. Безусловно, и в том состоянии, в котором оно пребывает сейчас, в нём есть и свой шарм, и своя прелесть; по его тихим аллеям приятно гулять в последние тёплые дни сентября, вести неспешные философские беседы, читать древние надписи на камне... Но тем не менее, факт остаётся фактом: последнее старинное иркутское кладбище умирает - и до этого, кажется, никому нет никакого дела. Следующей весной, когда стает снег, от сырости сгниёт ещё несколько старых берёз, они упадут, увлекая за собою плотно стоящие памятники - и на старом еврейском кладбище прибавится ещё несколько разбитых надгробий. И может быть, уже через год, отправившись с Уриэлем на прогулку по старому кладбищу, мы уже и не найдём иные из тех надгробий, которые успели сфотографировать нынешней осенью.
Ну, а пока - שנה טובה ומתוקה! Шана това у-метука!, что по-еврейски значит: " года хорошего и приятного!" Бухаем! Лехаим!
И - ещё раз: !שנה טובה ומתוקה - или, чтобы вам, господа, было понятнее, то - Шана това у-метука!, что по-еврейски значит: " года хорошего и приятного!" - ибо, все уважающие себя религиозные евреи вчера отметили религиозный еврейский новый год, потрубили в шафар, порадовались, поздравили друг друга, и сделали всё, что полагается делать в праздник. А поскольку среди здешних моих друзей две-три сотни религиозных евреев обязательно найдётся, то я и поздравляю их с этим праздником, и желаю им года хорошего и приятного. Бухаем! Лехаим! Ну, и вас, господа, тоже поздравляю и желаю того же самого.
И рассказ мой сегодняшний тоже будет на еврейскую тему - правда, рассказ будет совсем-совсем не праздничным, а очень даже наоборот - печальным. Несколько дней назад мы с моим добрым старым другом Уриэлем В. побывали на старинном еврейском кладбище, что чудом уцелело в Иркутске, в микрорайоне Лисиха. И сегодня я хотел бы пригласить вас, друзья, виртуально присоединиться к нашей прогулке - если вы не против, конечно же...
Осень. Сентябрь. Закатное солнце, прохладный ветерок. Старинное кладбище на окраине города - листья шуршат под ногами, а мы бредём по Городу Мёртвых, пытаемся разобрать полустёртые, почти смытые дождём надписи, выбитые на глыбах песчанника, на роскошных гранитных надгробьях, и размышляем о Тщете Всего Сущего... Старинное кладбище, тишина, эпитафии на древнем языке - мечта одинокого романтика-мизантропа.
Надеюсь, Ви, mon coeur, не анитсемит? Тогда разрешите пригласить Вас в осеннюю прогулку по аллеям старинного еврейского кладбища.
...Друг моей юности, поэт со станции Алзамай Нижнеудинского района Иркутской области Коля Вяткин, ещё до того, как сменил наши сибирские палестины на палестины подмосковные, однажды написал стихотворение о старинном иркутском Иерусалимском кладбище, которое было уничтожено коммунистами, и на месте которого ими был устроен Центральный городской парк Культуры(!) и отдыха(!). Стихотворения я не помню наизусть, и книжки Колиной нет у меня под рукой, и Гугл с Яндексом молчат - наверное, не выставлял Коля этого стихотворения в Сети - но несколько строчек из него вертятся в моей голове:
...Сиротливо в старом парке
В непогожий летний день,
Своды каменные арки
Не отбрасывают тень...
- а где-то в самом конце стихотворения звучит: "...Как я вышел с тропки узкой на кладбищенский гранит?..." - автор удивляется, что вот вдруг для него городской парк неожиданно, словно оборотень, вдруг обернулся кладбищем - уничтоженным кладбищем - и, как говорят профессиональные литературоведы, "удивляется и ставит перед читателем нелёгкий нравственный вопрос: как такое могло случиться в нашей стране?" (ТМ)
В отличии от Вяткина, мы с Уриэлем знали, куда направляемся - знали, и... не знали. А старому Лисихинскому еврейскому кладбищу, в отличии от главного иркутского кладбища Иерусалимского, повезло больше: оно хоть сохранилось. Впрочем - повезло ли? - время, климат, да и вандалы сделали своё дело: ныне древнее кладбище пребывает в печальном состоянии. Добавьте сюда ещё и то, что от некогда многочисленной и влиятельной иркутской еврейской общины сегодня мало, что осталось: очень многие иркутские евреи уже длавным давно уехали и из города, и из страны - а среди тех, что остались здесь, совсем немного наберётся тех, кто помнит о своих еврейских корнях. И дело здесь не в том, что среди тех, кто называет и считает себя евреями, немало "полтиников" и "четвертаков" - а дело в том, что просто не помнят. Вот и стоят одинокие обелиски на старом кладбище, пока растущая рядом берёза не подгниёт и не рухнет на старинный монумент, сворачивая его с пьедестала - и монумент, украшенный каменной Торой, не потащит за собой ещё два-три-четыре стоящих рядом обелиска - вниз, в сырость и прель гниющих листьев, в забвение...
Мы открываем калитку - она почему-то не заперта - надеваем на головы кипы, и заходим на территорию кладбища. И - едва не запинаемся о первое надгробье:
Здесь похоронены книги. В 2004 году в иркутской синагоге произошёл пожар, сгорели священные тексты - и вот теперь всё, что от них осталось, лежит здесь, под этой плитой.
Оборачиваемся направо - и прямо возле каменной стены, которой обнесено кладбище, видим старинную кованую оградку, а за оградкой - что-то совсем непонятное:
Собачья будка... В самом начале "нулевых", после того, как кладбище подверглось очередному разгрому, тогдашний староста иркутской еврейской общины Джура Файлаев, после долгого отбора кандидатур на должность сторожа, взял охранять кладбище какого-то... узбека - не узбека, таджика - не таджика... Скажем так: уроженца Средней Азии. Новый сторож работу свою исполнял ревностно, и однажды ночью был даже ранен какими-то подонками, которые приехали на кладбище, чтобы украсть приглянувшееся им надгробие. После этого случая сторож завёл себе в помощники огромного волкодава - а чтобы этот самый волкодав не кинулся на кого-то из редких посетителей кладбища, сделал бля пса загон, использовав для этого кованую ограду с чьей-то заброшенной могилы. И - как хотите, но обвинять его за это я не стану.
При входе на центральную аллею кладбища установлены два массивных пятиметровых обелиска: это тоже не памятники на могилах людей - это памятные знаки. На них помещены мемориальные доски, сообщающие, что землю под еврейское кладбище в 1901 году выкупил... выкупил... - вот запамятовал фамилию мецената! - а ограда из песчанника вокруг территории некрополя возведена была на средства иркутского Первой гильдии купца Исая Матвеевича Файнберга в 1906 году в память о похороненном здесь же сыне Файнберга:
Принадлежащий семье Файнбергов участок расположен здесь же, в самом начале кладбища - территория примерно в два десятка квадратных метров обнесена кованой оградой, на которой даже сохранилась табличка:
Сын Файнберга, Павел, был убит неизвестными в 1906 году, и похоронен здесь же - вот его памятник:
Больше на участке, принадлежащем семье Файнбергов, захоронений нет: выкупая участок, Файнберг-отец полагал, что это место станет семейным склепом - но прошло чуть больше десяти лет, и в стране произошли события, благодаря которым уже само понятие "семейный склеп" стало считаться "буржуазным предрассудком"... Старик Файнберг пережил революцию, и скончался в Иркутске уже в 1920-е годы, но место его захоронения, во всяком случае мне, неизвестно. В качестве своеобразного "памятника" Исаю Матвеевичу в Иркутске остался построенный им доходный дом, который так до сих пор и называется - "Дом Файнберга":
Ещё до революции хозяин сдавал его в аренду Штабу Иркутского военного округа - и различные военные ведомства в этом доме располагались и при Колчаке, и при большевиках - пока в 1930-е г.г. здесь не разместили Иркутскую картинную галлерею, а в 1951-м году сюда не переехала областная библиотека. В прошлом году библиотека переселилась в новое здание, и теперь в Доме Файнберга разместилось Художественное училище, а во дворе, в бывших хозяйственных постройках, ещё с 1930-х годов и доныне располагаются мастерские иркутских художников.
Прежде, чем мы вернёмся на старое еврейское кладбище, я хочу ещё несколько слов сказать о Файнберге. Уже в девяностые годы, когда жалование платили с задержками и не слишком-то регулярно, многие иркутяне вытащили из буфетов и комодов старые семейные реликвии, и понесли их на продажу. Вот тогда-то кто-то и предложил мне приобрести старинный серебряный подстаканник - массивный, украшенный узором из виноградных гроздьев. С двух сторон подстаканника были аккуратно напаяны две больших шестиконечных звезды, на которых на русском и на идише красовалась гравировка: "Многоуважаемому И. М. Файнбергу от еврейской общины г. Иркутска", и стояла дата. Увы, тогда у меня не хватило денег, чтобы выкупить этот подстаканник - а потом след его потерялся. По крайней мере, точно знаю о том, что среди экспонатов Музея истории города Иркутска его нет - скорее всего, через перекупщиков он "ушёл" в Москву, и осел у кого-то из тамошних коллекционеров. Ещё одной иркутской реликвией в городе стало меньше...
Но - продолжтм нашу осеннюю прогулку. В самом начале кладбища, разумеется, погребали наиболее уважаемых членов городской еврейской общины, причём обычай этот сохранялся и после революции, в совецкие годы. Вот - надгробье на могиле известного иркутского врача, профессора медицины Франк-Каменецкого и его супруги:
А вот - до-октябрьская могила какого-то "общественного деятеля", которому памятник поставила община - имени его не удалось прочесть из-за того, что вплотную к обелиску и именно там, где на нём имеется соответствующая надпись, растёт куст каких-то колючек:
Безусловно, самым известным надгробъем на старом еврейском кладбище является так называемый "двойной зелёный памятник" на могиле братьев Винеров - двух подростков, убитых мразотным быдлом местными "патриотами" в дни октябрьских беспорядков 1905 года. Братья Винеры возвращались домой с какого-то социалистического митинга, проходившего в здании Управления Сибирской Железной Дороги, и были забиты насмерть "верноподданными слугами Царя и Отечества". За что? - а за то, что ЖЖЫДЫ! - разве этого мало?!... Ведь это так естественно: убить двоих мальчишек, вся "вина" которых заключается в том, что они имели неосторожность, во-первых, родиться "подданными Моисеева Закона" - а во-вторых, оказаться в ненужное время в ненужном месте. Никакими революционерами братья Винеры не были - они были просто "жЫдами", "скубентами" и "антилихентами"...
Братьев хоронил весь город: выходкой тогдашних "профессианальных патриотов", которых до этого случая никто и не воспринимал всерьёз, было возмущено всё городское общество. И именно после этого происшествия специальным Распоряжением Иркутского Генерал-Губернатора в городе и губернии была запрещена деятельность Союза Русского Народа и прочих псевдо-"верноподданнических" организаций.
Где-то в моём архиве есть скан стихотворения, которое было написано на смерть братьев Винеров и опубликовано в местной газете "Восточное Обозрение" - обязательно поставлю его здесь, если найду - а вот, собственно, и тот самый "двойной зелёный памятник" на могиле несчастных мальчишек:
Стоит лишь немного, буквально на несколько шагов отойти от этих, "знаменитых" могил, как начинается то, что принято называть "мерзостью запустения". Вот - богатые кованые ограды - модерн и готика - явно, погребённые здесь люди также принадлежали далеко не к самым "низам" иркутской общины:
Но сейчас на их могилах уже нет памятников - не исключено, что монументы были просто украдены - и лишь по богатству ограждений можно судить о том, что погребены здесь далеко не простые люди:
Пройдёмся по центральной аллее немного вглубь старого кладбища:
Мой друг Уриэль поясняет мне, что книга, включённая в скульптурный ансамбль надгробья - это Тора (я, как бы, мог и сам догадаться) - следовательно, покойный принадлежал к роду коэнов - еврейских первосвященников. Потомки коэнов среди евреев - это нечто, вроде родовитой аристократии у христианских народов, только ещё почётнее, потому, что гораздо древнее...
Тот же памятник, вид с другой стороны:
Фамильное захоронение семьи неких Шейнисов. Что-то подсказывает мне, что их потомки до сих пор живут в Иркутске: очень уж знакомая фамилия. Правда, на могилах явно уже давно никто не бывал:
Продолжаем нашу неспешную прогулку. Такие надгробья до проклятой революции 1917 года производились в столицах - в Москве и Петербурге. Стоили они немало, а с учётом того, что их ещё нужно было доставить за пять тысяч вёрст в Сибирь, и вовсе обходились в круглую копеечку. Но, не смотря на это, если судить по старинным фотографиям, на могилах иркутян такие пышные памятники не были редкостью. Не редкость они и на старых кладбищах в европейской части России - с той лишь разницей, что в Иркутске они уцелели только здесь, на старом еврейском кладбище. И - обратите внимание на два монумента на задлнем плане: один из них уже "прилёг" на другой:
Монумент в виде дерева с обрубленными сучьями что у иудеев, что у христиан символизирует одно и то же: пресёкся род, у лежащего здесь не было сыновей, фамилия угасла... Таких печальных надгробий здесь мы встретим ещё много:
А вот - небольшой склеп: просто, кирпичная будочка, возведённая на могиле. Крыши уже давным давно нет, вовнутрь склепа падают листья и сухие ветви. Не сохранилась и надпись на плите: плита была сделанав из песчанника, и за долгие годы надпись просто смыло с камня:
Остатков подобных склепов мы встретим ещё несколько, а этот - кажется, единственный, более-менее сохранившийся.
Вновь - памятник с Торой:
И - снова чей-то род пресёкся навсегда:
От времени самый левый на этом снимке монумент треснул надвое. Его ещё можно спасти, если сделать стяжки, промазать трещины строительным клеем для камня и законсервировать песчанник от влаги. Но - видимо, некому уже:
Вот это, совсем небольшое надгробье привлекло наше внимание своею... каноничностью, что ли? - просто, есть в нём что-то, очень, очень еврейское. Памятник небольшой - покойный и его родственники явно не были богачами - но, тем не менее, фотографию на памятник заказали, не поскупились. Объясняю: все фотографии на здешних старых памятниках выполнены не на металле, а на фарфоровых пластинах. Заказывались, судя по всему, на фабрике Переваловых - больше просто негде:
Этот обелиск, накрытый каменным покрывалом, устал от своего одиночества: долгие годы он хранит память о человеке, что лежит под ним - и долгие годы к этому обелиску никто не приходит. Видимо, даже бездушный камень страдает от одиночества - вот он и привалился к дереву: какая-никакая, а - поддержка:
А здесь - совсем наоборот: уже и надпись смыло дождями, и ограда над могилой разрушена - а потомки не завбывают своего или свою пра-пра-пра... Я всё понимаю: по еврейскому обычаю цветы на могилу класть нельзя, нужно класть мелкие камушки - но пусть уж лучше потомки приезжают сюда с этими бумажными цветами, чем не приезжают вообще:
Могиле, что слева, уже сто одиннадцать (!) лет - она датирована 1905 годом. Справа - руины склепа, вроде того, что мы уже видели - датировать точную дату погребения уже невозможно:
Скрижаль с пальмовыми ветвями - совсем простецкое надгробье, явно на могиле небогатого человека. Но надпись ещё вполне читаема - жаль, ни я, ни Уриэль, не знаем идиша:
А эта надпись, хоть и сделана по-русски, уже почти и не читается, и не сегодня-завтра осыпется и исчезнет навсегда: стоит только притронуться к песчаннику - его мелкие крошки упадут на землю:
А здесь уже и обелиска нет - уцелел только пьедестал:
Сверху - погребальная урна, на фасаде - скрижали Моисеевы, полученные Пророком от Единого Б-га. Солидное надгробье... было когда-то. А сейчас оно вот в таком виде:
И снова чей-то род сто лет назад пресёкся навсегда:
А этот монумент "стащило" с пьедестала дерево, в которое оно "вросло". Упадёт берёза - увлечёт за собою и каменную глыбу:
Вот такое вот двойное "готическое" надгробье. Предполагаю, что погребённые под ним - из числа польских политических ссыльных "Моисеева Закона", но проверить свою догадку так и не смог: чтобы прочесть эпитафию, пришлось бы форсировать колючие кусты:
Заброшенное кладбище медленно умирает:
Ещё один полуразрушенный склеп - и ещё одна смытая дождевой и талой водой эпитафия:
...и ещё:
Что за надгробье слева, я так и не понял: вроде, и "обрубленные сучья" видны, и вместе с тем, оно похоже на колонну с отбитым верхом. Впрочем, и сломанная колонна тоже символизирует пресёкшийся род:
По поводу обелисков, на которые наброшены покрывала, у нас с Уриэлем вышел спор: я где-то читал или слышал о том, что это тоже один из свойственных только иудейской погребальной традиции символ - а мой друг, оказывается, ничего об этом не слышал, и считал, что это - просто элемент декора:
Я очень прошу тех моих друзей, кто "в теме", пояснить, что этот символ обозначает, и характерен ли он только еврейским могилам, или употребляется ещё кем-то.
А вот - снова Тора:
Соломон Рафаилович СПОКОЙНЫЙ... Простите за невольный "чёрный юмор" - но какое же кладбище - да без "чёрного юмора" - а тем более, еврейское? Одно радует: спокойный памятник спокойному человеку спокойно стоит и не разрушается:
Есть в глубине старого еврейского кладбища и ещё одна достопримечательность - и я даже не знаю, как её назвать: склеп?... беседка?... Смотрите сами, одним словом:
Чугунная ковка, стиль "модерн", бешенно популярный в начале ХХ столетия - он нашёл своё отражение и в кладбищенской архитектуре:
Осторожно открываем ржавую калитку - она почти вросла в почву и поддаётся с трудом - впечатление такое, что в последний раз сюда входили до нас лет пятьдесят назад... Из надписи на могильной плите узнаём, что здесь покоится прах некоего человека по фамилии Капусто:
Кладём на могилу неизвестного нам Рувима Ошеровича Капусто два небольших камешка, затворяем калитку и выходим на боковую аллею:
Судя по сбитой надписи, этот небольшой монумент прежде стоял на могиле другого человека, и был перенесён сюда с уничтоженного Иерусалимского кладбища:
В пользу этой версии говорит и то, что надгробье - явно "дооктябрьское", а эпитафия на обратной стороне сообщает о том, что погребённое под этим камнем лицо скончалось в 1947 году - в аккурат, в тот период, когда происходило разграбление Иерусалимского некрополя. Фотографию с эпитафией ставить не стану...
Вообще, в той части кладбища, где находятся захоронения, относящиеся к концу сороковых и к пятидесятым годам прошлого века, нам попалось, по крайней мере, несколько памятников, которые явно прежде стояли на других могилах, и явно были перевезены на Лисихинское кладбище с методически уничтожавшегося Иерусалимского. Безусловно, выглядит это как-то не очень красиво, но утешает одно: если бы эти надгробья не были выкуплены и перевезены сюда, то они попросту были бы уничтожены. А так - хоть на чужих могилах, но сохранились.
А вот - уже своеобразный образец "сталинского ампира" в кладбищенской архитектуре:
Эмма Гинзбург из Риги:
Вот, посмотрите сами, господа: этот памятный знак на могиле некоей Эммы Гинзбург - это даже не памятник, а простая металлическая табличка - а биография человека читается по ней, как по книге. Годы жизни - с 1882-го по 1942-й: пожилая женщина приехала из Риги, явно спасаясь от оккупации: на это указывает не только год смерти, но и эта нарочитая простота-дешевизна памятного знака. Если бы Эмма Гинзбург покидала Ригу не в спешке, то, скорее всего, у неё были бы при себе какие-то средства, на которые после её смерти ей поставили бы достойный памятник. Но памятника нет, вместо него дешёвая металлическая табличка с, буквально, кричащей надписью: "ЭММА ГИНЗБУРГ - ИЗ РИГИ! ИЗ РИГИ!!!" - надпись эту специально выполнили в надежде на то, что муж или дети Эммы будут искать её в Иркутске, найдут могилу, перевезут в Ригу прах Эммы, или поставят ей памятник здесь... Эмму Гинзбург из Риги так никто и не нашёл: скорее всего, Эмма была единственной из членов своей семьи, кому перед германским наступлением удалось спастись, и сделать это столь поспешно, что в Иркутске Эмму просто было не на что хоронить. Или, может быть, кто-нибудь из родственников Эммы спасся, и вернулся после войны в Ригу?... Отзовитесь, господа, если живы.
А вот - очень странный монумент:
Без сомнения, дореволюционный. Но, почему-то, каменная Тора исчезла со своего места, да и надпись сбита. Может быть, ещё один из тех, что вывезли с чьей-то могилы на Иерусалимском кладбище, и установили здесь, на Лисихинском? Не знаю, а врать не хочу.
Ещё одно надгробье с Торой:
Тот, кто покоится под этим памятником, был, явно, состоятельным человеком, раз его потомки могли позволить себе поставить на его могилу такой основательный монумент сразу же после эпохи "военного коммунизма" и прочей "экспроприации экспроприаторов":
Следующая фотография интересна вовсе не тем, что на ней запечатлено очередное "дерево" из песчанника, хоть и крашенное - фотография интересна своим "вторым планом":
Дело в том, что когда этот снимок увидела одна моя хорошая знакомая, она тут же сказала:
- Средний памятник во втором ряду - это могила Мишкиной прабабушки! Я нашла эту могилу по фотографии! - и показала крошечную фотографию 1930-х годов.
Мишка - муж моей знакомой, и долгое время в его семье могила прабабушки считалась утерянной: вся информация о месте её захоронения сводилась к маленькой мутной и пожельевшей от времени фотографии. Но вот прошло восемьдесят лет после того, как был сделан снимок - и моя знакомая по нему нашла могилу родственницы. Так тоже бывает, оказывается...
А вот этот старинный монумент, признаюсь честно, своей символикой поставил и меня, и Уриэля в тупик:
Это не погребальная урна - тогда было бы всё понятно - это именно яйцо... Что оно обозначает? что символизирует? Может быть, кто-нибудь сможет подсказать?...
Вот ещё несколько старинных надгробий - посмотрите на них внимательно:
Посмотрели?... Внимательно посмотрели? А теперь - собственно, вот о чём я хотел бы сказать: дело не в том, что кладбище, по которому мы прогуливались - еврейское, нет. Дело в том, что старое Амурское еврейское кладбище в Лисихе - единственное из оставшихся в моём городе дооктябрьское кладбище. Других не сохранилось - и не сохранилось старинных кладбищ почти нигде на территории России. До трижды проклятой революции в Российской Империи существовала - что у иудеев, что у православных, что у лютеран, что у католиков, что у всех прочих - особая кладбищенская культура, культура погребения мёртвых - про кладбищенскую архитектуру, как самостоятельное явление, я уже и не говорю... Культура эта в годы совка была утрачена, уничтожена, и... и на что стали похожи кладбища "великого" совецкого периода? Правильно! - на человеческие свалки.
Но я, собственно, не об этом. Старинное еврейское кладбище в Иркутске умирает - тихо, медленно, но - умирает. Безусловно, и в том состоянии, в котором оно пребывает сейчас, в нём есть и свой шарм, и своя прелесть; по его тихим аллеям приятно гулять в последние тёплые дни сентября, вести неспешные философские беседы, читать древние надписи на камне... Но тем не менее, факт остаётся фактом: последнее старинное иркутское кладбище умирает - и до этого, кажется, никому нет никакого дела. Следующей весной, когда стает снег, от сырости сгниёт ещё несколько старых берёз, они упадут, увлекая за собою плотно стоящие памятники - и на старом еврейском кладбище прибавится ещё несколько разбитых надгробий. И может быть, уже через год, отправившись с Уриэлем на прогулку по старому кладбищу, мы уже и не найдём иные из тех надгробий, которые успели сфотографировать нынешней осенью.
Ну, а пока - שנה טובה ומתוקה! Шана това у-метука!, что по-еврейски значит: " года хорошего и приятного!" Бухаем! Лехаим!