То, что не войдёт в новый "Енисей"
ДЕЛА ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ
Есть ли в провинции литературная жизнь? Старожилы любого российского региона - кто, сдвинув брови, кто, наоборот, удивлённо приподняв, - скажут: определённо, была! В некоторых местах даже била ключом. В Красноярском крае, например, помимо собственного книжного издательства, регулярно выпускавшего книжки местных писателей и выплачивавшего авторам приличные гонорары, помимо стабильно выходившего альманаха «Енисей», помимо Дома писателей, где фактически обитала писательская организация, единая и неделимая вплоть до начала нового века и расколовшаяся исключительно по вине чужаков, налетевших - гуси-лебеди! - Бог знает откуда, грубо вторгшихся в её ряды, наломавших дров и улетевших в весьма даже известном направлении, как только переменился ветер… так вот, помимо всего этого, в крае имелось Бюро пропаганды художественной литературы, которое отвечало за регулярные выезды писателей в райцентры, посёлки и деревни, организовывало встречи с читателями, сотрудничало с библиотеками и всячески развивало иные формы литературного обмена, как говорится, сверху донизу и снизу доверху. По всему краю работали литературные объединения самых разных направлений - от поэтических до science fiction. В качестве руководителей оных выступали профессиональные литераторы, часто - очень известные и за пределами региона. До сих пор живёт добрая слава о студиях Аиды Фёдоровой, Анатолия Чмыхало, Андрея Лазарчука… Достаточно систематически в Красноярске - и в других городах края - проходили семинары молодых писателей, по итогам которых творческая молодёжь получала рекомендации для вступления в профессиональный союз, самым ярким и оригинальным произведениям открывался путь к публикациям в серьёзных журналах, тут же издавались коллективные сборники и книжные кассеты. Стремительно возгорались и становились, выражаясь нынешним СМИ-шным языком, мегапопулярны молодые поэты и прозаики, многие из которых пронесли свою славу до нынешних дней, но о большинстве из литературных звёзд Красноярья 60-80-х - сегодня лишь вспоминаем с грустью: иных уж нет, а те далече…
Особую ноту и особенную систему координат в литературное бытие и сознание красноярцев внёс вернувшийся на родину в 80-м году В.П. Астафьев. Надо отдать ему должное: в бурное двадцатилетие, стремительно приближавшее нас к концу века (к «концу света»?), когда ломалось и рушилось всё, под чем не имелось прочной экономической базы (а её в культуре не имелось практически ни под чем!), он не только удерживал своим авторитетом самое ценное из того, что было, но и помогал становлению множества новых форм, семена которых без его участия никогда не взошли бы. Пока жив был Астафьев - разный, не во всём дальновидный, не всегда справедливый, часто резкий, страстно размашистый в суждениях, но со всей очевидностью, личность мирового масштаба и великий художник - у красноярских писателей был живой ориентир профессионального уровня и не требующий дополнительных аргументов стимул всяческого клубления и общественно полезной деятельности. Ближний астафьевский круг, собственно, и определял персональный состав и качественный ценз писательских рядов Красноярского края вплоть до начала нулевых.
Достаточно взглянуть на поимённый список тех, от кого в девяностые-нулевые исходили самые мощные созидательные импульсы, возбуждавшие вокруг Астафьева кипящий событиями водоворот. Роман Солнцев. Журнал «День и ночь», который он организовал в конце 1993-го года при участии самого Виктора Петровича и нескольких друзей-писателей, прошёл, кажется, все возможные и невозможные «огни, воды и медные трубы» - и в те времена, когда закрывались старые, стабильные и авторитетные журналы по всей стране, не просто выжил, а развился, расцвёл, вышел на международную орбиту, продолжает свою литературную деятельность и сегодня, двадцать лет спустя. Рядом с Солнцевым были тогда Эдуард Русаков, Сергей Кузнечихин, Сергей Федотов, Александр Астраханцев (теперь он возглавляет Красноярское отделение Литературного фонда России), Михаил Успенский, Андрей Лазарчук, Алитет Немтушкин… Блестящая писательская когорта!
В непосредственной близости, хотя и соблюдая некоторую дистанцию, трудились мастера слова, так сказать, «другой стороны»: Анатолий Чмыхало, Александр Щербаков, Борис Петров, Владлен Белкин… Надо отдать должное членам Красноярского отделения СПР - они, как могли, старались сохранить альманах «Енисей», старейшее сибирское издание, имеющее славную историю, долго и надёжно державшее качественную планку для красноярских писателей и читателей. Забегая вперёд, подчеркну: возрождение «Енисея» стало реальностью лишь тогда, когда литераторы смогли «встать над схваткой», вынести за скобки взаимные претензии и объединить усилия в достижении общей цели.
Девяностые открыли для «постклассической» литературы нашей скорбную череду потерь. В 97-м умер Зорий Яхнин. Человек, творчество и судьба которого имеют поистине символическое значение для сибирской культуры, мы сейчас ещё не вполне это понимаем, но недалёк час и свежих прочтений, и выстраданных имён.
Затем плодоносные почвы мастерства на наших литературных нивах стали стремительно тощать. В 2001-м ушёл Астафьев, потом один за другим - Немтушкин, Солнцев, Петров, Чмыхало… Называю только самые заметные, крупные имена. По рядам художников, так сказать, «второго состава» - тоже, будто шрапнель прошла. Сейчас, как никогда прежде, ощущается, что смены ушедшим нет. Молодые писатели в профессиональные союзы не стремятся, да и сами критерии профессионального - тот «гамбургский счёт», о котором с горечью твердит Александр Астраханцев, - пошатнулись настолько, что наши, с позволения сказать, профессиональные «тусовки» ныне почти ничем не отличаются от любительских. Может быть, это и стало причиной тому, что многие первоклассные красноярские литераторы отошли от дел и в писательских мероприятиях участия не принимают. Не видно и не слышно Александра Бушкова, Сергея Задереева, Олега Корабельникова, Елены Семёновой, Татьяны Долгополовой, Александра Силаева, Дмитрия Захарова… уехал в Петербург Андрей Лазарчук… покидает край в поисках лучшей доли самая талантливая молодёжь… Свято место пусто не бывает: уже ясно, кем и как заполняются возникающие лакуны. Но стоит ли по этому поводу печалиться, посыпать голову пеплом? Ведь всё в мире переменилось. Объективная реальность, данная нам в ощущениях, - «смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой!».
Печалиться не стоит, а вот делать что-то надо. Никогда прежде творческий зуд в народе не проявлялся с такой интенсивностью и размахом. Ещё в начале 90-х были отмечены попытки обеспокоенной культурной элиты как-то оседлать эту волну.
В 1994 году предприниматель Андрей Лукашов выдвинул инициативу - соединить благотворительные вклады самых влиятельных финансово-экономических структур края с целью поддержки талантливой сибирской молодёжи. Так возник Фонд им. В.П. Астафьева. Виктор Петрович дал согласие использовать своё имя в этом благом начинании. Практически до рокового 2001- го он сам и «визировал» решения Совета Фонда. В Совет входили представители организаций-благотворителей - на уровне первых лиц - высшие чиновники и выдающиеся деятели культуры края. В таком составе Совет утверждал решения экспертных комиссий, каждая из которых состояла не менее, чем из семи наиболее авторитетных специалистов в своей области. Комиссий было несколько - по числу номинаций. В первые годы существования Фонда конкурс на соискание его премий проводился для молодых журналистов, артистов, художников и литераторов. Как проходило заседание самой первой Экспертной комиссии по литературе, когда лавры победителя и умопомрачительная премиальная сумма в 4 миллиона рублей (1994-й!) достались мне, я, конечно, не знаю. Председателем комиссии был замечательный писатель, выдающийся организатор, человек трудной судьбы и большого таланта Сергей Константинович Задереев. Он же возглавлял тогда Красноярскую писательскую организацию, в которой мирно уживались и «либералы», и «патриоты», ибо, в отличие от московской братии, делить им было нечего, и все понимали, что, кроме вреда, ничего это «деление» провинциальным писателям не принесёт. Что и было неопровержимо доказано самым беспристрастным судьёй - временем.
Позднее я сама стала членом Экспертной комиссии Фонда Астафьева и даже несколько лет подряд руководила её работой. В адрес Фонда поступали сотни рукописей, члены комиссии добросовестно их читали и собирались на заседания не реже трёх-пяти раз за время проведения конкурса. При обсуждении кандидатур разгорались нешуточные споры, и, когда консенсус всё же достигался, решение комиссии тщательнейшим образом протоколировалось и выносилось на утверждение Совета Фонда, который тоже собирался гласно и регулярно. Эта «кухня» была абсолютно прозрачной и демократичной во всех своих нюансах. Я так подробно останавливаюсь на этом, потому что теперь, к сожалению, от прозрачности и демократизма премиального процесса здесь не осталось и следа. Впрочем, может быть, именно в этом, как говаривал персонаж Ильфа и Петрова, «великая сермяжная правда». Никто ведь не знает заранее, в какую сторону проложена колея истории, - в окутавшем мир кровавом тумане об этом можно лишь догадываться, и каждый, естественно, уверен в собственной зоркости и чужой слепоте. Однако, что было - того, тем более, не изменишь. Вокруг Фонда Астафьева, да и вообще в связи с ещё совсем недавним прошлым красноярского писательского сообщества, некоторые, с позволения сказать, борзописцы развели столько вранья, что нам, ещё живым свидетелям событий, фактов, поступков и характеров, молчать грешно. Не оставлять же грязь на скрижалях! Вот и говорю: «Мы живы, ребята! всё помним. Побойтесь Бога. Полно врать!».
Виктор Петрович инициировал знаменитые «Литературные встречи в русской провинции». Раз в два года в Красноярск, Дивногорск, Овсянку съезжались писатели, издатели, редактора литературных журналов, литературоведы, библиотекари, учителя, музейщики, деятели театра и кино со всей России. Это был поистине уникальный смотр сил тогдашней российской культуры. Ничего подобного в те годы за Уралом не было. И атмосфера праздника на несколько фестивальных дней окутывала весь центр Красноярского края. Кого здесь только не было! На «Литературных встречах» я познакомилась с В.Я Курбатовым, М. Н. Кураевым, М.С. Литвяковым, В.Н. Яранцевым, А.Э. Лейфером, Н. Годиной, Н. Игнатенко, Ю. Беликовым… да разве перечислишь всех друзей, собеседников, единомышленников, товарищей, которые обретены, благодаря таким фестивальным «мостам»!
После ухода Астафьева «Встречи» недолго продержались. Были попытки возродить их в виде «Астафьевских чтений», но… то ли масштаб уже был не тот, то ли не нашлось людей, способных смиренно и бескорыстно взвалить на собственные плечи неподъёмный груз организационных задач. Только «чтения» не прижились.
Предпринимал попытки «фестивалить» и Фонд Астафьева. Самой масштабной такой попыткой стал слёт молодых литераторов «Очарованные словом», получивший весьма противоречивые отзывы как участников, так и самих организаторов. И тем, и другим стало ясно, что не только полномасштабный литературный фестиваль, но и семинар с участием авторитетных гостей - дело не только затратное, но и крайне хлопотное. Стоит ли такая сомнительная овчинка этакой дорогостоящей выделки? Проблему - как это всегда у нас происходит в виду очевидных неувязок - мягко «спустили на тормозах»…
На фоне несколько поблекших декораций литературного процесса в середине нулевых неожиданно сильно заявил о себе Фонд Михаила Прохорова, организовав в Красноярске масштабную книжную ярмарку, КРЯКК, которая сразу стянула на себя и премиальные, и фестивальные, и популяризаторские, и рыночные функции. Книжные люди оживились, воодушевились, засучили рукава. Этому воодушевлению способствовали и ещё, по крайней мере, два существенных обстоятельства. Красноярским Законодательным собранием и Правительством края (назову имена «застрельщиков» - Алексей Клешко, вице-спикер Думы, и Ольга Карлова, зам. председателя Правительства) была запущена грантовая программа «Книжное Красноярье». Ежегодно из бюджета края выделяется несколько миллионов рублей для осуществления самых привлекательных в социальном плане издательских проектов. Конкурс есть конкурс. Сладких пряников на всех не хватает. Появились победители, появились и обиженные. Но факт остаётся фактом - благодаря «Книжному Красноярью», полки библиотек пополнились множеством прекрасных книг - краеведческого, историко-культурного, научно-популярного содержания, а также - книжек для детей и юношества и беллетристических сборников.
Второе обстоятельство связано с уникальным опытом Красноярского края в деле специального литературного образования. Здесь - своя история. В 1996-м году редакция журнала «День и ночь» совместно с администрацией Красноярского края (её возглавлял тогда Валерий Зубов) осуществили проект, реализовавшийся в виде удивительной книги «Пегас ворвался в класс». В этом красочном фолианте собраны стихи, рассказы, сказки, сочинения, афоризмы и рисунки школьников Красноярского края. Оформили книжку ученики знаменитого красноярского художника и дизайнера Олега Ампилогова (к слову сказать, первый макет «Дня и ночи» разработал именно он). Возглавлял всю работу по сбору, редактированию и оформлению сборника Роман Солнцев. Я ему помогала. В поле нашего внимания попали работы учеников Сергея Курганова, учителя Красноярской экспериментальной школы №106. Эти детские тексты оказались настолько из ряда вон выходящими, не похожими ни на какие другие, что я - к тому времени заведовавшая кафедрой культуры педагогического колледжа - решила, во что бы то ни стало, познакомиться и с самими ребятами, и с учителем, и с педагогической системой, которая даёт такие потрясающие результаты. Сказано - сделано. Вскоре я с головой погрузилась в изучение головокружительного эксперимента, организованного в сто шестой. С.Ю. Курганов, теоретик и практик Школы диалога культур, в своё время оказавшей огромное влияние на инновационное педагогическое движение, сам не чуждый сочинительству, предоставил мне возможность не только читать и готовить к печати стихи, прозу и литературоведческую публицистику своих учеников, но и напрямую общаться с ними.
С этого времени в журнале и вокруг забурлила школьная жизнь. Каждая тетрадка «Дня и ночи» содержала теперь раздел «Синяя тетрадь», за который отвечала я и в котором публиковались лучшие детские произведения, причём не только красноярские, - в редакцию очень скоро устремились письма учителей и родителей со всех концов бывшего СССР и даже из-за рубежа. В одном из номеров журнала мы напечатали большую документальную повесть Сергея Курганова «Сохрани мою речь» - уникальную как по материалу, так и по форме: это поистине полифоническое произведение, которое через документы, тексты разных людей, включая собственную авторскую речь учителя, передавало суть и пафос педагогической работы и специфику достижений учеников. Каждую неделю я ходила в сто шестую - на уроки, которые с «кургановскими детьми» проводили другие учителя; каждую неделю «кургановские» приходили на мои занятия в колледж, а когда стало ясно, что и этого недостаточно, вся компания во главе с Сергеем Юрьевичем стала по субботам собираться у меня дома. Так продолжалось почти два года. В редакционных папках журнала скопились, между тем, сотни детских рукописей, учительских и родительских писем, - оказалось, что любая разовая публикация имеет эффект разорвавшейся гранаты: юный автор, получив поощрение, продолжает сочинять и рассчитывает на дальнейшие преференции; наблюдающие его деятельность сверстники устремляются к тому же - а результаты этой деятельности, увы, профессионалов чаще всего разочаровывают. Талант талантом, но ведь надо и учиться! Так что мысль об авторской школе литературного творчества одновременно пришла сразу в три головы: мою, Солнцева и Курганова. Роман Харисович сказал: «Марина, делайте! Я поддержу». Летом 1997-го первый вариант Проекта Красноярского литературного лицея был готов. Мы с Кургановым сломали тысячу копий, пока нашли консенсус, пока у нас не получился более или менее приемлемый для всех сторон текст. Теперь дело оставалось за малым - всё это «в натуре» организовать. Здесь в высшей степени пригодился «административный ресурс», который мог задействовать Солнцев, и наш с Кургановым научно-методический и практический опыт. Нам помогли тогдашний мэр Красноярска П.И. Пимашков, тогдашний Генеральный директор завода «Красцветмет» В.Н. Гулидов (чтобы получить к нему доступ я специально ездила в Овсянку к Астафьеву с «прошением», которое Виктор Петрович - со вздохом - подписал) и директор всё той же сто шестой И.Д. Фрумин, который приютил новую авторскую школу под своим крылом. Помог даже Фонд Сороса, присудивший проекту Золотой грант. Мы с Романом Харисовичем не один вечер провели, обсуждая формы работы его мастерской. У него дома - множество альбомов по искусству, редких грампластинок, видеозаписей. Ему хотелось всеми сокровищами, которые более чем за полвека накопила его душа, поделиться с детьми. Так что он вводил своих «подмастерьев» не только в мир художественной словесности, но в мир искусства в самом широком смысле. Небольшая лицейская аудитория, где сейчас расположен Мемориал Солнцева, на его занятиях становилась и залом филармонии, и киноклубом, и даже съёмочной площадкой. Но это - позднее. А пока пришлось совершить нечто небывалое - в то время, когда всё кругом рушилось и закрывалось, открыть в Красноярске новое учебное заведение.
Не стану описывать наши подвиги и мытарства на этой стезе, но в 1998-м году Литературный лицей на базе Красноярской базовой экспериментальной школы №106 был торжественно открыт. С тех пор прошло 15 лет. За эти годы лицей и журнал «День и ночь» совместно проделали фантастическую по объёму и качеству работу в области литературного образования школьников. Лицей воспитал целую плеяду талантливых молодых людей, среди которых выпускники Литературного института им. А.М. Горького, известные журналисты, деятели культуры, прекрасные школьные учителя. Из нашего первого, «кургановского», кружка вышел в большую литературу самый популярный, наверное, сегодня молодой красноярский поэт, лауреат Фонда Астафьева и премии им. И.Д. Рождественского, финалист «Илья-премии», Иван Клиновой. Мы выпустили ещё двух «Пегасов» - теперь уже с помощью администрации города Красноярска. А сколько конкурсов провели! Сколько сборников издали! Какую методическую базу накопили! Открыли даже несколько филиалов в Красноярске и в Ермаковском районе Красноярского края. Тоже поразительно эффективных.
Короче говоря, сам факт существования в Красноярске такого очага образования и культуры долго держал писательское сообщество в особом тонусе, позволявшем забыть разногласия ради высшей цели. Помимо всего прочего, эта крепкая творческая мускулатура давала возможность профессиональному сообществу более или менее «сохранять лицо» в борьбе с графоманией и падением художественного вкуса. Подтянулось - насколько возможно - и Министерство образования: через эту исполнительную структуру юным авторам, сумевшим заявить о себе наиболее ярко, стали выплачиваться специальные стипендии имени В.П. Астафьева, - из тех именных стипендий, которые в народе тут же окрестили «губернаторскими». В те же годы - начиная с 2001-го - газета «Городские новости» стала выпускать особое приложение под названием «Детский район», которое целиком и полностью создавалось детьми под руководством взрослых - писателей и педагогов. Сначала этой территорией детского творчества занималась я, потом передала бразды правления замечательной детской писательнице Елене Тимченко. Под её руководством «Детский район» выходит до сих пор. Сегодня это единственное в крае общедоступное периодическое издание для детей. А уж такого уровня литературная газета, которую делают сами дети, - смею думать, единственная в мире!
Здесь следует обратить внимание и на следующий немаловажный фактор культивирования литературных пажитей края. Дом писателей. Сколько помню себя в этой среде, он располагался на первом этаже длиннейшей многоэтажки по проспекту Мира, №3. Судьба сего учреждения с самого начала был неверна, а порой и плачевна. Не стану вдаваться в подробности, но за двадцать с лишним лет - каких только перипетий, включая бесконечную смену начальников, не пережили писатели вместе со своим многострадальным домом. Тем не менее, работа шла, дела какие-то делались, в конференц-зале проходили выставки и концерты, собирались писательские собрания, осуществлялись поездки писателей по краю и выступления на различных площадках в городе. Более того, лицей вместе с Домом писателей - при непременной поддержке нашего Министерства культуры - учинил детско-юношеский конкурс под названием «Чистая купель», по итогам которого проходил однодневный семинар для победителей и выпускался одноимённый сборник. Худо или бедно, свою консолидирующую и культурно-просветительскую роль Дом писателей играл. Пока, наконец, всё и здесь не приблизилось к опасной черте, за которой либо неподвижность, либо - срыв.
Не могу не упомянуть и о том, что свою позитивную деятельность в указанном направлении на протяжении многих лет вели Литературный музей им. В.П. Астафьева с его бессменным руководителем А.В.Бродневой и весь спектр красноярских краевых библиотек - от универсальной научной (директор Т.Л.Савельева) до юношеской и детской, которые, каждая на свой лад, с местными писателями работали, в общеполезные заботы их вовлекали, культурное пространство - по вертикали и горизонтали - тщательно структурировали и уплотняли.
К середине «нулевых» литературная ситуация в крае достигла, на мой взгляд, некоего устойчивого баланса. Две признанных государством писательских организации - КРО СПР и выполняющая функции регионального отделения СРП «Писатели Сибири» - научились мирно сосуществовать, лишь изредка взаимно подставляя и покусывая друг друга. Стабильно, хотя и с некоторой надсадой, выходил общеписательский литературный «толстяк», который, несмотря на принадлежность руководства к СРП, печатал и «наших», и «не наших», лишь бы это было талантливо, грамотно и интересно. Спорадически возникали выпуски «Енисея». Время от времени краевая власть жаловала писателей индивидуальными грантами и прочими поощрениями. Продолжал свою работу Фонд Астафьева, помогающий молодым. Литературный лицей учил. Литературный музей предоставлял площадки для специфических досуговых форм - иногда самых причудливых: несколько лет в его помещении даже располагались очень приятное кафе с соответствующим профилю места уклоном и книжная лавка, где можно было купить произведения местных авторов. Библиотеки заботились о встречах писателей с читателями. Краевая власть - правда, не слишком щедро - спонсировала книжную политику. Книжная ярмарка привлекала в Красноярск издателей, книгопродавцов, писателей и публику чуть ли не со всего света. Рядом со всем этим изобилием ветвилась и кустилась самодеятельность - со своими тусовками, периодическими и прочими изданиями и издательствами, печатающими книжки за деньги авторов. Михаил Стрельцов привёз и укоренил на красноярской почве конкурс «Король поэтов», который в известном смысле предвосхитил пресловутые «слэмы». Публике и специалистам предлагалось относиться ко всему этому с юмором - дескать, всё это шутка. Однако, шуточки вскоре стали перерастать в нечто такое, что существенно повлияло на литературную атмосферу в целом. К добру или к худу - оставлю собственное мнение при себе. Могу лишь констатировать - так есть. Писателям, конечно, не хватало возможности издавать свои книги (о том, чтобы продавать свои книги, я уже и не говорю). Они сетовали на то, что в крае нет ни одной литературной премии, которая не «дискриминировала» бы авторов по возрасту, что стало затухать фестивальное движение, что практически отсутствуют образовательные практики для поддержки литературного творчества взрослых. Обе писательские организации, каждая со своей стороны, время от времени предпринимали попытки привлечь внимание властей к этим проблемам. Власти время от времени снисходили до собеседований с ними, постоянно педалируя стремление сотрудничать лишь с объединённым писательским отрядом, что означало, в сущности, указание заведомо недостижимой цели. Но в целом всё замерло в некоем более или менее устойчивом равновесии.
И вдруг, впервые с 2001-го года, когда ушёл из жизни В.П.Астафьев, произошло трагическое событие, резко пошатнувшее всю эту сбалансированную постройку.
В 2007-м году не стало Романа Харисовича Солнцева. Этого никто не ожидал, к этому никто не был готов: ни редакция журнала «День и ночь», ни Фонд Астафьева, руководство которым мы уговорили его принять в конце 2006-го (после того, как на очередном Совете Фонда - в присутствии тогдашнего Президента Е.Г.Кузнецовой, оставлявшей пост, - я категорически отказалась от этой роли, стало ясно, что, кроме Солнцева, ситуацию подхватить некому), ни администрация Лицея, то есть я же. Болезнь унесла его стремительно, буквально в три месяца. Ещё в марте 2007-го мы по телефону и по электронной почте обсуждали с ним насущные дела и дальнейшие планы. И вот - шок.
Спустя шесть лет после этой трагедии, я вынуждена констатировать, что планка литературного уровня красноярских писателей в целом съехала, по меньшей мере, ещё на несколько делений. Диагноз всё тот же: старики уходят, молодёжь лишена благотворного общения с себе подобными из других регионов, учить её негде и некому, да и не слишком-то хочет она учиться - ей вполне хватает слэмов и взаимного удовлетворения в Сетях. Знаменитые «Стихи.ру» и «Проза.ру» этому весьма поспособствовали. Не говоря уже о других печальных факторах… Утешает - если только можно считать это утешением - лишь то, что это отнюдь не региональное явление. Это общенациональная беда. Вот и С.Н. Есин, бывший ректор Литинститута, пишет в дневнике о вступительных работах ЛИТ-овских абитуриентов: «Увы мне. Опять короли, Свет, Тьма, друиды, эльфы, провизорское слово, дистиллированная, без оттенков жизни фраза, привычные штампы. Вина нашей школы и нашего телевидения. На перевоспитание уйдут годы, и результаты не вполне ясны. Милый, обманутый временем и книжным рынком ребёнок, будто и не читавший русской литературы». [1] Лицейские дети, конечно, принципиально иные, но их не так много, чтобы волны текущего процесса повсеместно окрасились в светлые тона.
Уход Солнцева стал тяжёлым ударом по журналу «День и ночь», который пришлось по крупицам собирать и восстанавливать новой редакции и новому составу редколлегии. Особенно трудным был 2009-год, когда спасти «День и ночь» удалось только благодаря титаническим усилиям редакционного коллектива. Благодарно склоняю голову перед моими товарищами Н.А.Слинковой, А.И.Астраханцевым, С.Д.Кузнечихиным, Э.И.Русаковым, перед Мишей Стрельцовым, непобедимый оптимизм которого и способность к лёгкому устанавливанию нужных контактов в какой-то момент перетянули чашу на весах судьбы в пользу «Дня и ночи». Перед вице-спикером краевой Думы А.М.Клешко, который сумел найти способ государственной поддержки журнала: благодаря ему с 2010-го года «День и ночь» выходит стабильно, на хорошем полиграфическом уровне, со строгим отбором авторов и произведений, что уже создало ему славу одного из самых респектабельных литературных «толстяков» современного русского мира. И, наконец, перед нашими постоянными авторами, которые не изменили журналу даже в самые тяжкие времена. С 2007-го года, с тех пор, как я стала главным редактором «Дня и ночи», журнал требует всех моих сил - физических, моральных и творческих. Очень скоро мне стало ясно, что вести одновременно два таких грандиозных проекта, как «День и ночь» и литературный лицей, мне не под силу. Надо было выбирать. Скрепя сердце и стиснув зубы, я приняла решение оставить лицей.
В интервью журналу «Основы православной культуры» и порталу «Переправа» я так объяснила этот свой шаг:
«… руководство Красноярским литературным лицеем я передала другому человеку. Хотя, вообще-то, я уверена, что образовательные практики, подобные этой, как художественные произведения, имеют начало, развитие, кульминацию и конец. Так было с Царскосельским Александровским лицеем, высший результат деятельности которого приходится как раз на завершение первого образовательного цикла - с 1811-го по 1817 год. Так было с толстовской школой в Ясной Поляне. Так происходит со всякой авторской школой. Перед Красноярским литературным лицеем его основателями была поставлена определённая задача. Сегодня я могу с удовлетворением констатировать, что она достигнута: за время работы Лицея мы выпустили несколько десятков молодых людей, которые уже сегодня заметно влияют на культурную политику региона, а некоторые из них - и шире, и дальше. Ситуация в России и в мире сегодня кардинально иная, чем 15 лет назад. Новые цели в тех социально-экономических условиях, в которых наш лицей находится сегодня, реализовать невозможно. Я полна решимости создавать другие образовательные площадки, так сказать, с учётом вызовов новейшего времени. Что же касается «старых стен» - надеюсь, новое руководство сможет с максимальной эффективностью использовать наше наследство».
[1] Есин С.Н. Дневник не-ректора. - М.: НИЦ «Академика», 2013. - с.163
Есть ли в провинции литературная жизнь? Старожилы любого российского региона - кто, сдвинув брови, кто, наоборот, удивлённо приподняв, - скажут: определённо, была! В некоторых местах даже била ключом. В Красноярском крае, например, помимо собственного книжного издательства, регулярно выпускавшего книжки местных писателей и выплачивавшего авторам приличные гонорары, помимо стабильно выходившего альманаха «Енисей», помимо Дома писателей, где фактически обитала писательская организация, единая и неделимая вплоть до начала нового века и расколовшаяся исключительно по вине чужаков, налетевших - гуси-лебеди! - Бог знает откуда, грубо вторгшихся в её ряды, наломавших дров и улетевших в весьма даже известном направлении, как только переменился ветер… так вот, помимо всего этого, в крае имелось Бюро пропаганды художественной литературы, которое отвечало за регулярные выезды писателей в райцентры, посёлки и деревни, организовывало встречи с читателями, сотрудничало с библиотеками и всячески развивало иные формы литературного обмена, как говорится, сверху донизу и снизу доверху. По всему краю работали литературные объединения самых разных направлений - от поэтических до science fiction. В качестве руководителей оных выступали профессиональные литераторы, часто - очень известные и за пределами региона. До сих пор живёт добрая слава о студиях Аиды Фёдоровой, Анатолия Чмыхало, Андрея Лазарчука… Достаточно систематически в Красноярске - и в других городах края - проходили семинары молодых писателей, по итогам которых творческая молодёжь получала рекомендации для вступления в профессиональный союз, самым ярким и оригинальным произведениям открывался путь к публикациям в серьёзных журналах, тут же издавались коллективные сборники и книжные кассеты. Стремительно возгорались и становились, выражаясь нынешним СМИ-шным языком, мегапопулярны молодые поэты и прозаики, многие из которых пронесли свою славу до нынешних дней, но о большинстве из литературных звёзд Красноярья 60-80-х - сегодня лишь вспоминаем с грустью: иных уж нет, а те далече…
Особую ноту и особенную систему координат в литературное бытие и сознание красноярцев внёс вернувшийся на родину в 80-м году В.П. Астафьев. Надо отдать ему должное: в бурное двадцатилетие, стремительно приближавшее нас к концу века (к «концу света»?), когда ломалось и рушилось всё, под чем не имелось прочной экономической базы (а её в культуре не имелось практически ни под чем!), он не только удерживал своим авторитетом самое ценное из того, что было, но и помогал становлению множества новых форм, семена которых без его участия никогда не взошли бы. Пока жив был Астафьев - разный, не во всём дальновидный, не всегда справедливый, часто резкий, страстно размашистый в суждениях, но со всей очевидностью, личность мирового масштаба и великий художник - у красноярских писателей был живой ориентир профессионального уровня и не требующий дополнительных аргументов стимул всяческого клубления и общественно полезной деятельности. Ближний астафьевский круг, собственно, и определял персональный состав и качественный ценз писательских рядов Красноярского края вплоть до начала нулевых.
Достаточно взглянуть на поимённый список тех, от кого в девяностые-нулевые исходили самые мощные созидательные импульсы, возбуждавшие вокруг Астафьева кипящий событиями водоворот. Роман Солнцев. Журнал «День и ночь», который он организовал в конце 1993-го года при участии самого Виктора Петровича и нескольких друзей-писателей, прошёл, кажется, все возможные и невозможные «огни, воды и медные трубы» - и в те времена, когда закрывались старые, стабильные и авторитетные журналы по всей стране, не просто выжил, а развился, расцвёл, вышел на международную орбиту, продолжает свою литературную деятельность и сегодня, двадцать лет спустя. Рядом с Солнцевым были тогда Эдуард Русаков, Сергей Кузнечихин, Сергей Федотов, Александр Астраханцев (теперь он возглавляет Красноярское отделение Литературного фонда России), Михаил Успенский, Андрей Лазарчук, Алитет Немтушкин… Блестящая писательская когорта!
В непосредственной близости, хотя и соблюдая некоторую дистанцию, трудились мастера слова, так сказать, «другой стороны»: Анатолий Чмыхало, Александр Щербаков, Борис Петров, Владлен Белкин… Надо отдать должное членам Красноярского отделения СПР - они, как могли, старались сохранить альманах «Енисей», старейшее сибирское издание, имеющее славную историю, долго и надёжно державшее качественную планку для красноярских писателей и читателей. Забегая вперёд, подчеркну: возрождение «Енисея» стало реальностью лишь тогда, когда литераторы смогли «встать над схваткой», вынести за скобки взаимные претензии и объединить усилия в достижении общей цели.
Девяностые открыли для «постклассической» литературы нашей скорбную череду потерь. В 97-м умер Зорий Яхнин. Человек, творчество и судьба которого имеют поистине символическое значение для сибирской культуры, мы сейчас ещё не вполне это понимаем, но недалёк час и свежих прочтений, и выстраданных имён.
Затем плодоносные почвы мастерства на наших литературных нивах стали стремительно тощать. В 2001-м ушёл Астафьев, потом один за другим - Немтушкин, Солнцев, Петров, Чмыхало… Называю только самые заметные, крупные имена. По рядам художников, так сказать, «второго состава» - тоже, будто шрапнель прошла. Сейчас, как никогда прежде, ощущается, что смены ушедшим нет. Молодые писатели в профессиональные союзы не стремятся, да и сами критерии профессионального - тот «гамбургский счёт», о котором с горечью твердит Александр Астраханцев, - пошатнулись настолько, что наши, с позволения сказать, профессиональные «тусовки» ныне почти ничем не отличаются от любительских. Может быть, это и стало причиной тому, что многие первоклассные красноярские литераторы отошли от дел и в писательских мероприятиях участия не принимают. Не видно и не слышно Александра Бушкова, Сергея Задереева, Олега Корабельникова, Елены Семёновой, Татьяны Долгополовой, Александра Силаева, Дмитрия Захарова… уехал в Петербург Андрей Лазарчук… покидает край в поисках лучшей доли самая талантливая молодёжь… Свято место пусто не бывает: уже ясно, кем и как заполняются возникающие лакуны. Но стоит ли по этому поводу печалиться, посыпать голову пеплом? Ведь всё в мире переменилось. Объективная реальность, данная нам в ощущениях, - «смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой!».
Печалиться не стоит, а вот делать что-то надо. Никогда прежде творческий зуд в народе не проявлялся с такой интенсивностью и размахом. Ещё в начале 90-х были отмечены попытки обеспокоенной культурной элиты как-то оседлать эту волну.
В 1994 году предприниматель Андрей Лукашов выдвинул инициативу - соединить благотворительные вклады самых влиятельных финансово-экономических структур края с целью поддержки талантливой сибирской молодёжи. Так возник Фонд им. В.П. Астафьева. Виктор Петрович дал согласие использовать своё имя в этом благом начинании. Практически до рокового 2001- го он сам и «визировал» решения Совета Фонда. В Совет входили представители организаций-благотворителей - на уровне первых лиц - высшие чиновники и выдающиеся деятели культуры края. В таком составе Совет утверждал решения экспертных комиссий, каждая из которых состояла не менее, чем из семи наиболее авторитетных специалистов в своей области. Комиссий было несколько - по числу номинаций. В первые годы существования Фонда конкурс на соискание его премий проводился для молодых журналистов, артистов, художников и литераторов. Как проходило заседание самой первой Экспертной комиссии по литературе, когда лавры победителя и умопомрачительная премиальная сумма в 4 миллиона рублей (1994-й!) достались мне, я, конечно, не знаю. Председателем комиссии был замечательный писатель, выдающийся организатор, человек трудной судьбы и большого таланта Сергей Константинович Задереев. Он же возглавлял тогда Красноярскую писательскую организацию, в которой мирно уживались и «либералы», и «патриоты», ибо, в отличие от московской братии, делить им было нечего, и все понимали, что, кроме вреда, ничего это «деление» провинциальным писателям не принесёт. Что и было неопровержимо доказано самым беспристрастным судьёй - временем.
Позднее я сама стала членом Экспертной комиссии Фонда Астафьева и даже несколько лет подряд руководила её работой. В адрес Фонда поступали сотни рукописей, члены комиссии добросовестно их читали и собирались на заседания не реже трёх-пяти раз за время проведения конкурса. При обсуждении кандидатур разгорались нешуточные споры, и, когда консенсус всё же достигался, решение комиссии тщательнейшим образом протоколировалось и выносилось на утверждение Совета Фонда, который тоже собирался гласно и регулярно. Эта «кухня» была абсолютно прозрачной и демократичной во всех своих нюансах. Я так подробно останавливаюсь на этом, потому что теперь, к сожалению, от прозрачности и демократизма премиального процесса здесь не осталось и следа. Впрочем, может быть, именно в этом, как говаривал персонаж Ильфа и Петрова, «великая сермяжная правда». Никто ведь не знает заранее, в какую сторону проложена колея истории, - в окутавшем мир кровавом тумане об этом можно лишь догадываться, и каждый, естественно, уверен в собственной зоркости и чужой слепоте. Однако, что было - того, тем более, не изменишь. Вокруг Фонда Астафьева, да и вообще в связи с ещё совсем недавним прошлым красноярского писательского сообщества, некоторые, с позволения сказать, борзописцы развели столько вранья, что нам, ещё живым свидетелям событий, фактов, поступков и характеров, молчать грешно. Не оставлять же грязь на скрижалях! Вот и говорю: «Мы живы, ребята! всё помним. Побойтесь Бога. Полно врать!».
Виктор Петрович инициировал знаменитые «Литературные встречи в русской провинции». Раз в два года в Красноярск, Дивногорск, Овсянку съезжались писатели, издатели, редактора литературных журналов, литературоведы, библиотекари, учителя, музейщики, деятели театра и кино со всей России. Это был поистине уникальный смотр сил тогдашней российской культуры. Ничего подобного в те годы за Уралом не было. И атмосфера праздника на несколько фестивальных дней окутывала весь центр Красноярского края. Кого здесь только не было! На «Литературных встречах» я познакомилась с В.Я Курбатовым, М. Н. Кураевым, М.С. Литвяковым, В.Н. Яранцевым, А.Э. Лейфером, Н. Годиной, Н. Игнатенко, Ю. Беликовым… да разве перечислишь всех друзей, собеседников, единомышленников, товарищей, которые обретены, благодаря таким фестивальным «мостам»!
После ухода Астафьева «Встречи» недолго продержались. Были попытки возродить их в виде «Астафьевских чтений», но… то ли масштаб уже был не тот, то ли не нашлось людей, способных смиренно и бескорыстно взвалить на собственные плечи неподъёмный груз организационных задач. Только «чтения» не прижились.
Предпринимал попытки «фестивалить» и Фонд Астафьева. Самой масштабной такой попыткой стал слёт молодых литераторов «Очарованные словом», получивший весьма противоречивые отзывы как участников, так и самих организаторов. И тем, и другим стало ясно, что не только полномасштабный литературный фестиваль, но и семинар с участием авторитетных гостей - дело не только затратное, но и крайне хлопотное. Стоит ли такая сомнительная овчинка этакой дорогостоящей выделки? Проблему - как это всегда у нас происходит в виду очевидных неувязок - мягко «спустили на тормозах»…
На фоне несколько поблекших декораций литературного процесса в середине нулевых неожиданно сильно заявил о себе Фонд Михаила Прохорова, организовав в Красноярске масштабную книжную ярмарку, КРЯКК, которая сразу стянула на себя и премиальные, и фестивальные, и популяризаторские, и рыночные функции. Книжные люди оживились, воодушевились, засучили рукава. Этому воодушевлению способствовали и ещё, по крайней мере, два существенных обстоятельства. Красноярским Законодательным собранием и Правительством края (назову имена «застрельщиков» - Алексей Клешко, вице-спикер Думы, и Ольга Карлова, зам. председателя Правительства) была запущена грантовая программа «Книжное Красноярье». Ежегодно из бюджета края выделяется несколько миллионов рублей для осуществления самых привлекательных в социальном плане издательских проектов. Конкурс есть конкурс. Сладких пряников на всех не хватает. Появились победители, появились и обиженные. Но факт остаётся фактом - благодаря «Книжному Красноярью», полки библиотек пополнились множеством прекрасных книг - краеведческого, историко-культурного, научно-популярного содержания, а также - книжек для детей и юношества и беллетристических сборников.
Второе обстоятельство связано с уникальным опытом Красноярского края в деле специального литературного образования. Здесь - своя история. В 1996-м году редакция журнала «День и ночь» совместно с администрацией Красноярского края (её возглавлял тогда Валерий Зубов) осуществили проект, реализовавшийся в виде удивительной книги «Пегас ворвался в класс». В этом красочном фолианте собраны стихи, рассказы, сказки, сочинения, афоризмы и рисунки школьников Красноярского края. Оформили книжку ученики знаменитого красноярского художника и дизайнера Олега Ампилогова (к слову сказать, первый макет «Дня и ночи» разработал именно он). Возглавлял всю работу по сбору, редактированию и оформлению сборника Роман Солнцев. Я ему помогала. В поле нашего внимания попали работы учеников Сергея Курганова, учителя Красноярской экспериментальной школы №106. Эти детские тексты оказались настолько из ряда вон выходящими, не похожими ни на какие другие, что я - к тому времени заведовавшая кафедрой культуры педагогического колледжа - решила, во что бы то ни стало, познакомиться и с самими ребятами, и с учителем, и с педагогической системой, которая даёт такие потрясающие результаты. Сказано - сделано. Вскоре я с головой погрузилась в изучение головокружительного эксперимента, организованного в сто шестой. С.Ю. Курганов, теоретик и практик Школы диалога культур, в своё время оказавшей огромное влияние на инновационное педагогическое движение, сам не чуждый сочинительству, предоставил мне возможность не только читать и готовить к печати стихи, прозу и литературоведческую публицистику своих учеников, но и напрямую общаться с ними.
С этого времени в журнале и вокруг забурлила школьная жизнь. Каждая тетрадка «Дня и ночи» содержала теперь раздел «Синяя тетрадь», за который отвечала я и в котором публиковались лучшие детские произведения, причём не только красноярские, - в редакцию очень скоро устремились письма учителей и родителей со всех концов бывшего СССР и даже из-за рубежа. В одном из номеров журнала мы напечатали большую документальную повесть Сергея Курганова «Сохрани мою речь» - уникальную как по материалу, так и по форме: это поистине полифоническое произведение, которое через документы, тексты разных людей, включая собственную авторскую речь учителя, передавало суть и пафос педагогической работы и специфику достижений учеников. Каждую неделю я ходила в сто шестую - на уроки, которые с «кургановскими детьми» проводили другие учителя; каждую неделю «кургановские» приходили на мои занятия в колледж, а когда стало ясно, что и этого недостаточно, вся компания во главе с Сергеем Юрьевичем стала по субботам собираться у меня дома. Так продолжалось почти два года. В редакционных папках журнала скопились, между тем, сотни детских рукописей, учительских и родительских писем, - оказалось, что любая разовая публикация имеет эффект разорвавшейся гранаты: юный автор, получив поощрение, продолжает сочинять и рассчитывает на дальнейшие преференции; наблюдающие его деятельность сверстники устремляются к тому же - а результаты этой деятельности, увы, профессионалов чаще всего разочаровывают. Талант талантом, но ведь надо и учиться! Так что мысль об авторской школе литературного творчества одновременно пришла сразу в три головы: мою, Солнцева и Курганова. Роман Харисович сказал: «Марина, делайте! Я поддержу». Летом 1997-го первый вариант Проекта Красноярского литературного лицея был готов. Мы с Кургановым сломали тысячу копий, пока нашли консенсус, пока у нас не получился более или менее приемлемый для всех сторон текст. Теперь дело оставалось за малым - всё это «в натуре» организовать. Здесь в высшей степени пригодился «административный ресурс», который мог задействовать Солнцев, и наш с Кургановым научно-методический и практический опыт. Нам помогли тогдашний мэр Красноярска П.И. Пимашков, тогдашний Генеральный директор завода «Красцветмет» В.Н. Гулидов (чтобы получить к нему доступ я специально ездила в Овсянку к Астафьеву с «прошением», которое Виктор Петрович - со вздохом - подписал) и директор всё той же сто шестой И.Д. Фрумин, который приютил новую авторскую школу под своим крылом. Помог даже Фонд Сороса, присудивший проекту Золотой грант. Мы с Романом Харисовичем не один вечер провели, обсуждая формы работы его мастерской. У него дома - множество альбомов по искусству, редких грампластинок, видеозаписей. Ему хотелось всеми сокровищами, которые более чем за полвека накопила его душа, поделиться с детьми. Так что он вводил своих «подмастерьев» не только в мир художественной словесности, но в мир искусства в самом широком смысле. Небольшая лицейская аудитория, где сейчас расположен Мемориал Солнцева, на его занятиях становилась и залом филармонии, и киноклубом, и даже съёмочной площадкой. Но это - позднее. А пока пришлось совершить нечто небывалое - в то время, когда всё кругом рушилось и закрывалось, открыть в Красноярске новое учебное заведение.
Не стану описывать наши подвиги и мытарства на этой стезе, но в 1998-м году Литературный лицей на базе Красноярской базовой экспериментальной школы №106 был торжественно открыт. С тех пор прошло 15 лет. За эти годы лицей и журнал «День и ночь» совместно проделали фантастическую по объёму и качеству работу в области литературного образования школьников. Лицей воспитал целую плеяду талантливых молодых людей, среди которых выпускники Литературного института им. А.М. Горького, известные журналисты, деятели культуры, прекрасные школьные учителя. Из нашего первого, «кургановского», кружка вышел в большую литературу самый популярный, наверное, сегодня молодой красноярский поэт, лауреат Фонда Астафьева и премии им. И.Д. Рождественского, финалист «Илья-премии», Иван Клиновой. Мы выпустили ещё двух «Пегасов» - теперь уже с помощью администрации города Красноярска. А сколько конкурсов провели! Сколько сборников издали! Какую методическую базу накопили! Открыли даже несколько филиалов в Красноярске и в Ермаковском районе Красноярского края. Тоже поразительно эффективных.
Короче говоря, сам факт существования в Красноярске такого очага образования и культуры долго держал писательское сообщество в особом тонусе, позволявшем забыть разногласия ради высшей цели. Помимо всего прочего, эта крепкая творческая мускулатура давала возможность профессиональному сообществу более или менее «сохранять лицо» в борьбе с графоманией и падением художественного вкуса. Подтянулось - насколько возможно - и Министерство образования: через эту исполнительную структуру юным авторам, сумевшим заявить о себе наиболее ярко, стали выплачиваться специальные стипендии имени В.П. Астафьева, - из тех именных стипендий, которые в народе тут же окрестили «губернаторскими». В те же годы - начиная с 2001-го - газета «Городские новости» стала выпускать особое приложение под названием «Детский район», которое целиком и полностью создавалось детьми под руководством взрослых - писателей и педагогов. Сначала этой территорией детского творчества занималась я, потом передала бразды правления замечательной детской писательнице Елене Тимченко. Под её руководством «Детский район» выходит до сих пор. Сегодня это единственное в крае общедоступное периодическое издание для детей. А уж такого уровня литературная газета, которую делают сами дети, - смею думать, единственная в мире!
Здесь следует обратить внимание и на следующий немаловажный фактор культивирования литературных пажитей края. Дом писателей. Сколько помню себя в этой среде, он располагался на первом этаже длиннейшей многоэтажки по проспекту Мира, №3. Судьба сего учреждения с самого начала был неверна, а порой и плачевна. Не стану вдаваться в подробности, но за двадцать с лишним лет - каких только перипетий, включая бесконечную смену начальников, не пережили писатели вместе со своим многострадальным домом. Тем не менее, работа шла, дела какие-то делались, в конференц-зале проходили выставки и концерты, собирались писательские собрания, осуществлялись поездки писателей по краю и выступления на различных площадках в городе. Более того, лицей вместе с Домом писателей - при непременной поддержке нашего Министерства культуры - учинил детско-юношеский конкурс под названием «Чистая купель», по итогам которого проходил однодневный семинар для победителей и выпускался одноимённый сборник. Худо или бедно, свою консолидирующую и культурно-просветительскую роль Дом писателей играл. Пока, наконец, всё и здесь не приблизилось к опасной черте, за которой либо неподвижность, либо - срыв.
Не могу не упомянуть и о том, что свою позитивную деятельность в указанном направлении на протяжении многих лет вели Литературный музей им. В.П. Астафьева с его бессменным руководителем А.В.Бродневой и весь спектр красноярских краевых библиотек - от универсальной научной (директор Т.Л.Савельева) до юношеской и детской, которые, каждая на свой лад, с местными писателями работали, в общеполезные заботы их вовлекали, культурное пространство - по вертикали и горизонтали - тщательно структурировали и уплотняли.
К середине «нулевых» литературная ситуация в крае достигла, на мой взгляд, некоего устойчивого баланса. Две признанных государством писательских организации - КРО СПР и выполняющая функции регионального отделения СРП «Писатели Сибири» - научились мирно сосуществовать, лишь изредка взаимно подставляя и покусывая друг друга. Стабильно, хотя и с некоторой надсадой, выходил общеписательский литературный «толстяк», который, несмотря на принадлежность руководства к СРП, печатал и «наших», и «не наших», лишь бы это было талантливо, грамотно и интересно. Спорадически возникали выпуски «Енисея». Время от времени краевая власть жаловала писателей индивидуальными грантами и прочими поощрениями. Продолжал свою работу Фонд Астафьева, помогающий молодым. Литературный лицей учил. Литературный музей предоставлял площадки для специфических досуговых форм - иногда самых причудливых: несколько лет в его помещении даже располагались очень приятное кафе с соответствующим профилю места уклоном и книжная лавка, где можно было купить произведения местных авторов. Библиотеки заботились о встречах писателей с читателями. Краевая власть - правда, не слишком щедро - спонсировала книжную политику. Книжная ярмарка привлекала в Красноярск издателей, книгопродавцов, писателей и публику чуть ли не со всего света. Рядом со всем этим изобилием ветвилась и кустилась самодеятельность - со своими тусовками, периодическими и прочими изданиями и издательствами, печатающими книжки за деньги авторов. Михаил Стрельцов привёз и укоренил на красноярской почве конкурс «Король поэтов», который в известном смысле предвосхитил пресловутые «слэмы». Публике и специалистам предлагалось относиться ко всему этому с юмором - дескать, всё это шутка. Однако, шуточки вскоре стали перерастать в нечто такое, что существенно повлияло на литературную атмосферу в целом. К добру или к худу - оставлю собственное мнение при себе. Могу лишь констатировать - так есть. Писателям, конечно, не хватало возможности издавать свои книги (о том, чтобы продавать свои книги, я уже и не говорю). Они сетовали на то, что в крае нет ни одной литературной премии, которая не «дискриминировала» бы авторов по возрасту, что стало затухать фестивальное движение, что практически отсутствуют образовательные практики для поддержки литературного творчества взрослых. Обе писательские организации, каждая со своей стороны, время от времени предпринимали попытки привлечь внимание властей к этим проблемам. Власти время от времени снисходили до собеседований с ними, постоянно педалируя стремление сотрудничать лишь с объединённым писательским отрядом, что означало, в сущности, указание заведомо недостижимой цели. Но в целом всё замерло в некоем более или менее устойчивом равновесии.
И вдруг, впервые с 2001-го года, когда ушёл из жизни В.П.Астафьев, произошло трагическое событие, резко пошатнувшее всю эту сбалансированную постройку.
В 2007-м году не стало Романа Харисовича Солнцева. Этого никто не ожидал, к этому никто не был готов: ни редакция журнала «День и ночь», ни Фонд Астафьева, руководство которым мы уговорили его принять в конце 2006-го (после того, как на очередном Совете Фонда - в присутствии тогдашнего Президента Е.Г.Кузнецовой, оставлявшей пост, - я категорически отказалась от этой роли, стало ясно, что, кроме Солнцева, ситуацию подхватить некому), ни администрация Лицея, то есть я же. Болезнь унесла его стремительно, буквально в три месяца. Ещё в марте 2007-го мы по телефону и по электронной почте обсуждали с ним насущные дела и дальнейшие планы. И вот - шок.
Спустя шесть лет после этой трагедии, я вынуждена констатировать, что планка литературного уровня красноярских писателей в целом съехала, по меньшей мере, ещё на несколько делений. Диагноз всё тот же: старики уходят, молодёжь лишена благотворного общения с себе подобными из других регионов, учить её негде и некому, да и не слишком-то хочет она учиться - ей вполне хватает слэмов и взаимного удовлетворения в Сетях. Знаменитые «Стихи.ру» и «Проза.ру» этому весьма поспособствовали. Не говоря уже о других печальных факторах… Утешает - если только можно считать это утешением - лишь то, что это отнюдь не региональное явление. Это общенациональная беда. Вот и С.Н. Есин, бывший ректор Литинститута, пишет в дневнике о вступительных работах ЛИТ-овских абитуриентов: «Увы мне. Опять короли, Свет, Тьма, друиды, эльфы, провизорское слово, дистиллированная, без оттенков жизни фраза, привычные штампы. Вина нашей школы и нашего телевидения. На перевоспитание уйдут годы, и результаты не вполне ясны. Милый, обманутый временем и книжным рынком ребёнок, будто и не читавший русской литературы». [1] Лицейские дети, конечно, принципиально иные, но их не так много, чтобы волны текущего процесса повсеместно окрасились в светлые тона.
Уход Солнцева стал тяжёлым ударом по журналу «День и ночь», который пришлось по крупицам собирать и восстанавливать новой редакции и новому составу редколлегии. Особенно трудным был 2009-год, когда спасти «День и ночь» удалось только благодаря титаническим усилиям редакционного коллектива. Благодарно склоняю голову перед моими товарищами Н.А.Слинковой, А.И.Астраханцевым, С.Д.Кузнечихиным, Э.И.Русаковым, перед Мишей Стрельцовым, непобедимый оптимизм которого и способность к лёгкому устанавливанию нужных контактов в какой-то момент перетянули чашу на весах судьбы в пользу «Дня и ночи». Перед вице-спикером краевой Думы А.М.Клешко, который сумел найти способ государственной поддержки журнала: благодаря ему с 2010-го года «День и ночь» выходит стабильно, на хорошем полиграфическом уровне, со строгим отбором авторов и произведений, что уже создало ему славу одного из самых респектабельных литературных «толстяков» современного русского мира. И, наконец, перед нашими постоянными авторами, которые не изменили журналу даже в самые тяжкие времена. С 2007-го года, с тех пор, как я стала главным редактором «Дня и ночи», журнал требует всех моих сил - физических, моральных и творческих. Очень скоро мне стало ясно, что вести одновременно два таких грандиозных проекта, как «День и ночь» и литературный лицей, мне не под силу. Надо было выбирать. Скрепя сердце и стиснув зубы, я приняла решение оставить лицей.
В интервью журналу «Основы православной культуры» и порталу «Переправа» я так объяснила этот свой шаг:
«… руководство Красноярским литературным лицеем я передала другому человеку. Хотя, вообще-то, я уверена, что образовательные практики, подобные этой, как художественные произведения, имеют начало, развитие, кульминацию и конец. Так было с Царскосельским Александровским лицеем, высший результат деятельности которого приходится как раз на завершение первого образовательного цикла - с 1811-го по 1817 год. Так было с толстовской школой в Ясной Поляне. Так происходит со всякой авторской школой. Перед Красноярским литературным лицеем его основателями была поставлена определённая задача. Сегодня я могу с удовлетворением констатировать, что она достигнута: за время работы Лицея мы выпустили несколько десятков молодых людей, которые уже сегодня заметно влияют на культурную политику региона, а некоторые из них - и шире, и дальше. Ситуация в России и в мире сегодня кардинально иная, чем 15 лет назад. Новые цели в тех социально-экономических условиях, в которых наш лицей находится сегодня, реализовать невозможно. Я полна решимости создавать другие образовательные площадки, так сказать, с учётом вызовов новейшего времени. Что же касается «старых стен» - надеюсь, новое руководство сможет с максимальной эффективностью использовать наше наследство».
[1] Есин С.Н. Дневник не-ректора. - М.: НИЦ «Академика», 2013. - с.163