Мужчины и комиксы. Лана.
Обычная уличная забегаловка. ХитФМ в колонках. Лана грустно потягивает кофе, задерживая остановившийся взгляд на проходящих мимо людях. Третья сигарета за час. Что у нее сейчас творится в голове? Он так и не позвонил. Недомуж. Именно так она предпочитала его называть при людях.
Когда она называла людей своими именами они или быстренько ретировались из ее жизни, либо перерождались в других, родных и близких, тех, которых хочется называть более ласково. Каждый человек играл свою определенную роль в ее судьбе.
Местное радио разрывалось когда то модным хитом "Every day like this", а смешанный японско-привозный интерьер как будто просил не задерживаться, выталкивая спину чертовски неудобными спинками твердых диванов. В кафе зашла девушка, цокая 15-сантиметровыми шпильками, в спортивном костюме DG.
Лана откусила от побелевшей круглой шоколадки, допила несладкий кофе и, оставив загорелой официантке "на чай", вышла навстречу влажному южному ветру. Покрытая брусчаткой и частыми плевками улица встретила людным потоком и непрекращающимся гомоном. Лана бросила прощальный взгляд на забегаловку - засаленные окна украшала огромная коньячная ваза с увядающими цветами в мутно-желтой воде. Да уж. Красота - дело тонкое усмехнулась она.
Когда она начала теряться в таких местах? Лана не помнила, когда и как это началось. Но теперь она твердо понимала, что работая в крупной ресторанной компании она абсолютно не хотела обедать в заведениях, где ее все знают.
Она наконец услышала слова песни и поняла, что не хочет больше повторений! Не хочет, чтобы каждый день одно и то же. В какой то момент повторенное в десятый раз фуа-гра с крутонами осточертело настолько, что захотелось вонючей рыбы с синеватым прозрачным, похожим на картофельное, пюре. Захотелось чего-то далекого. Чтобы семья и дети, дом и уют, две зубные щетки в стакане в ванной, как бы банально это ни звучало.
В ее жизни вдруг появилось множество новых лиц и телефонная книжка пополнилась разношерстными именами. Внимание балует. Хотя количество звонящих не в то время и не в тех местах начинало ее раздражать. Как справиться со шквалом звонков в неподходящий момент, как отсеять ненужных людей не отдаляя их, чтобы это обилие не окончилось внезапно образовавшейся пустотой, она не представляла. А вот как раз пустоты и ненужности Лана боялась как огня.
После неудачных отношений хочется забиться в угол, выключить свет и исчезнуть на какое-то время из мира. Или наоборот - пуститься во все тяжкие, спустить кучу денег, переспать с первым встречным наконец. Ну почему она не может себе позволить вот так забыться? Почему ей в каждых отношениях не хватает того самого, этой никому не нужной любви, романтики и гребанных бабочек в животе?
Лана считала, что мужчины похожи на комиксы. Одни - это яркая раскрашенная книга, старательно рисованная ордой дизайнеров и стилистов. Другие - похожи на полотно Пикассо - внешняя мазня, которую понимают только знатоки или приверженцы к определенно мыслящей группе. Третьи - такой себе рисунок на песке. Стоит подойти очередной волне и он исчезнет, оставив после себя лишь смутное воспоминание о былых росчерках.
Есть еще те вечные как наскальные рисунки. Твердые, несгибаемые, кажется, даже когда они умирают, через годы они возрождаются где-то в том же обличье. Одного Лана понять не могла, перечитывая старые запыленные старые журналы на бабушкином покрытом паутиной чердаке. Кто такие эти довоенные книги? Сложные, как дедушкины загадки, чуть влажные от времени и необыкновенно интересные.
А кто она сама? Кто? Аппликация из журнальных вырезок, швейных выкроек и английского языка?
Лана еще раз зевнула и закрыла томик Дэна Брауна.
Светало.