Глава 07. Лем. Импровизации
Что делает человека убийцей? Когда кто-то убивает собственными руками - тут и так всё ясно. Он убийца. Когда приказывает убивать другому - ситуация уже более скользкая. Но, тем не менее, большинство согласится, что и тут этот самый кто-то - убийца. А вот если кто-то не убивал сам и не заставлял убивать кого-то другого, а просто не вмешался когда мог предотвратить убийство? Тогда как? Мы с Клаусом никогда не были друзьями, и даже близкими знакомыми нас назвать сложно. И тем не менее, чем больше я думал о произошедшем, тем сильнее меня грызло чувство вины.
Ирма выбирала обувь. Всё, что было в этой небольшой лавке на полках, она уже посмотрела и теперь копалась в большом жестяном ящике в углу - кажется, там были свалены ношеные вещи. Наверное, всё же не стоило давать ей выбирать самой. Что она вообще может понимать в обуви, если у неё материальное тело появилось только сегодня? Нужно было взять первую попавшуюся пару подходящего размера и закончить на этом. Но я решил выгадать немного времени на то, чтобы собраться с мыслями, и в итоге промахнулся сразу по двум пунктам. Во-первых, времени Ирма мне дала куда больше, чем я думал. Во-вторых, собираться с мыслями в моём нынешнем состоянии, кажется, вообще не стоило. Выкинув из головы давящие проблемы текущего момента, я тут же ушёл в нисходящую спираль самокопания. Раз за разом прокручивал перед мысленным взором сцену в квартире Клауса, пока не начал додумывать какие-то детали. Как, например, растерянный и виноватый взгляд, которым Клаус проводил меня, умирая. Я понимал, что не мог рассмотреть ничего подобного в полумраке, да ещё и за считанные мгновения, но образ, нарисованный больной совестью, был навязчив, и я уже не мог отделаться от ощущения, что действительно видел его.
Тикали настенные часы, жужжала бьющаяся в стекло муха. Клерк за конторкой у входа шуршал карандашом по газете - разгадывал кроссворд. Ирма что-то бурчала под нос, то ли недовольно, то ли просто задумчиво. За пыльными стёклами витрины мелькали силуэты прохожих. Ничего, абсолютно ничего не отвлекало меня от мрачных раздумий. Да, Клаус держал меня на мушке, и это может служить оправданием. Но собирался ли он на самом деле стрелять? Насколько я знаю, Клаус был ровно тем, кем выглядел - безобидной архивной крысой. Помню, он долго отказывался принимать наградной револьвер, который ему преподнесли в честь какой-то даты. Вполне вероятно, тот самый револьвер, из которого он в меня целился. Точнее, наверняка тот самый - откуда у него другой?
Брякнул дверной колокольчик. Я покосился на звук, и мой желудок ледяным комом ухнул куда-то вниз. В лавку зашёл полицейский. Пока я ошарашенно перебирал в голове варианты действий, полицейский прошагал к конторке. В мою сторону даже головы не повернул. Они с клерком приятельски поздоровались и завели разговор. Что-то совершенно будничное - о каких-то общих знакомых, росте цен, неприятностях на работе и прочем, о чём обычно говорят знакомые при встрече. Я слушал вполуха и старался не привлекать к себе внимания. Уйти надо было не слишком скоро, чтобы это не показалось полицейскому подозрительным, но и торчать здесь долго не стоило. Чем дольше мы здесь, тем больше вероятность, что что-то пойдёт не так.
Я покосился на Ирму. Она снова стояла у полок и задумчиво крутила в руках походный ботинок с высоким голенищем - всё время забываю, как они правильно называются. На полицейского она не обращала ни малейшего внимания, а вот он на неё время от времени бросал взгляды. Судя по всему, он не думал, что мы пришли вместе, а значит, окликнуть Ирму и поторопить я не мог. Мы с ней слишком по-разному выглядим, и если станет очевидно, что мы спутники, это как раз и может вызвать подозрения. Оставалось только ждать. Чтобы не стоять столбом, я принялся небрежно рассматривать ряды разноцветных детских туфелек на витрине.
- Я и не знал, что ты теперь бродяг в магазин пускаешь, - это полицейский произнёс нарочито громко, глядя в сторону Ирмы. Та не отреагировала. Ожидаемо - её до сегодняшнего дня никто, кроме меня, не замечал.
- Слушай, Бо, ну чего ты докопался? - продавец со вздохом свернул газету, - Покупатель есть покупатель.
- И много она у тебя купила? В смысле, ты её деньги вообще видел?
- Если она решит что-то украсть, то ты уже тут. А до тех пор - отвяжись от моих клиентов.
Тем временем, Ирма, всё так же не подозревающая, что обсуждают именно её, подошла к конторке и со стуком поставила перед продавцом пару тех самых туристических ботинок, а сверху положила длинные носки. Продавец подчёркнуто невозмутимо сверился с ценниками:
- С вас двенадцать сорок. Завернуть?
Вот тут я сообразил, что деньги-то и в самом деле у меня. Так и так господину полицейскому Бо придётся узнать, что мы с Ирмой вместе - надеюсь, он не сочтёт это слишком подозрительным. Я шагнул к продавцу и выложил на конторку пару купюр. Полицейский поднял брови, смерил взглядом меня, потом Ирму, потом снова повернулся ко мне:
- А я гляжу, ты не из брезгливых.
- Надеюсь это не не является нарушением закона? - сохранять спокойствие было сложно, но я постарался изо всех сил.
- Хм. Ну, нет.
- Замечательно. Мы пойдём?
- Да я вас держу, что ли? - фыркнул полицейский, - Валите, скатертью дорога.
Пока на улице Ирма натягивала носки и шнуровала ботинки, я пытался выполнить одновременно две задачи. Отдышаться, успокоив бешено колотящееся сердце и при этом выглядеть спокойным, чтобы не насторожить второго полицейского - напарника болтуна Бо. Тот сидел напротив входа в лавку, выставив ноги из открытой водительской дверцы, и грыз семечки.
- Куда дальше? - спросила Ирма, разобравшись в обувью.
- Пока - до вон того угла, - указал я взглядом, - Уберёмся с глаз полиции.
Мы свернули за угол. Сверлящее ледяное ощущение между лопаток исчезло. Да, все те пару сотен шагов мне и в самом деле казалось, что полицейский внимательно смотрит нам вслед. Оборачиваться, чтобы проверить, я, разумеется, не стал.
- Так куда дальше? - Ирма, кажется, тоже чувствовала себя неуютно. Возможно, даже неуютнее, чем я, что можно понять. Я-то пять лет спустя вернулся в город, ставший чужим, а она впервые в жизни очутилась в реальности, которая для неё лишь очень относительно своя.
- Куда-куда... я бы, например, поел чего-нибудь для начала. Тебе же в таком виде, наверное, тоже теперь надо есть?
- Не знаю. Наверное.
- Ну, в районе живота какие-нибудь необычные ощущения присутствуют?
- У меня сейчас по всему телу необычные ощущения, откуда мне знать?
- Ну да, верно. Сочтём это за согласие.
Поесть решили на ходу, чтобы не задерживаться надолго в одном месте на публике. Я взял на каком-то лотке две порции жареной колбасы с картошкой, завёрнутые в масляную газету. Мы шагали и молча жевали - не знаю, почему молчала Ирма, а я просто тянул время. Очень не хотелось говорить вслух очевидное.
- Ты тянешь время, потому что не хочешь говорить очевидное? - спросила, наконец, Ирма.
- Да. Я не хочу говорить, что теперь, когда... - я хотел сказать "когда мы убили Клауса", но решил, что не стоит, - Теперь, когда Клаус мёртв, у нас больше нет лазейки в хранилище. То есть, её и живой Клаус нам не факт, что смог бы обеспечить, но был шанс. Теперь шансов нет.
- Но мы туда отправимся, - вопросительной интонации в голосе Ирмы не было. Ещё бы.
- Как минимум, мы посмотрим, что там с охраной и прочим. Потому что переть напролом мне не кажется умной мыслью, но и бросать план нельзя. Времени почти не осталось. Если экспедицию уже объявили официально в газетах, значит, подготовка к ней идёт. Да, готовиться будут наверняка долго, но с публикации статьи уже прошло больше двух недель, а мы вряд ли разработаем план проникновения за один вечер.
Удивительно всё же, насколько наше вполне нематериальное мышление зависит от нашего же вполне материального тела. Колбаса была средней паршивости, картошка пережарена, но это была еда - жирная и горячая. Я и сам до этого не обращал внимания на то, как проголодался. Уже почти сутки маковой росинки во рту не было. И вот теперь, набив живот, я вдруг ощутил, что в голове светлеет. Нет, наше положение всё ещё оставалось до крайности хреновым - но всё же не безнадёжным. Что-то вроде света в конце тоннеля я, кажется, разглядел.
- Давай подумаем логически. Хранилище - это не казначейство. Его стерегут, но, по большому счёту, не так уж сильно. Тем более, с этим новым революционным бардаком. Если понаблюдать несколько дней, наверняка можно будет нащупать слабое место.
- А у нас есть несколько дней?
- По идее, должны быть. Зависит от того, как прятаться будем.
- И где мы будем прятаться?
- Это вот как раз хороший вопрос. Я над ним сейчас и думаю.
- А у тебя тут есть какие-нибудь друзья, которые могут нас принять на это время?
- Друзья-то есть, - вздохнул я, - Вот только они меня, скорее всего, сдадут сразу же.
- Такие плохие друзья?
- Да нет, друзья нормальные, это скорее я плохой. То есть, они думают, что я плохой.
- Ты всегда говорил, что любого можно убедить, если очень постараться. Разве нет?
- На убеждение нужно время. И чем меньше собеседник желает тебя слушать, тем больше времени. А его ситуация может и не предоставить. Вон, с Клаусом как вышло...
Вспомнив Клауса, я снова приуныл. Мыльный пузырь оптимизма лопнул без следа. Я проглотил последний кусок картошки, скомкал газету и отправил её в ближайшую урну. Промахнулся, конечно же. Поднял воротник, втянул голову в плечи и зашагал быстрее.
- Куда мы идём? - Ирма догнала меня одним прыжком. Ноги у неё длинные, ей это не составило труда даже при всей её непривычности к физическому телу.
- К хранилищу, - буркнул я, - Чем раньше начнём разведку, тем раньше всё закончим.
Ирма выбирала обувь. Всё, что было в этой небольшой лавке на полках, она уже посмотрела и теперь копалась в большом жестяном ящике в углу - кажется, там были свалены ношеные вещи. Наверное, всё же не стоило давать ей выбирать самой. Что она вообще может понимать в обуви, если у неё материальное тело появилось только сегодня? Нужно было взять первую попавшуюся пару подходящего размера и закончить на этом. Но я решил выгадать немного времени на то, чтобы собраться с мыслями, и в итоге промахнулся сразу по двум пунктам. Во-первых, времени Ирма мне дала куда больше, чем я думал. Во-вторых, собираться с мыслями в моём нынешнем состоянии, кажется, вообще не стоило. Выкинув из головы давящие проблемы текущего момента, я тут же ушёл в нисходящую спираль самокопания. Раз за разом прокручивал перед мысленным взором сцену в квартире Клауса, пока не начал додумывать какие-то детали. Как, например, растерянный и виноватый взгляд, которым Клаус проводил меня, умирая. Я понимал, что не мог рассмотреть ничего подобного в полумраке, да ещё и за считанные мгновения, но образ, нарисованный больной совестью, был навязчив, и я уже не мог отделаться от ощущения, что действительно видел его.
Тикали настенные часы, жужжала бьющаяся в стекло муха. Клерк за конторкой у входа шуршал карандашом по газете - разгадывал кроссворд. Ирма что-то бурчала под нос, то ли недовольно, то ли просто задумчиво. За пыльными стёклами витрины мелькали силуэты прохожих. Ничего, абсолютно ничего не отвлекало меня от мрачных раздумий. Да, Клаус держал меня на мушке, и это может служить оправданием. Но собирался ли он на самом деле стрелять? Насколько я знаю, Клаус был ровно тем, кем выглядел - безобидной архивной крысой. Помню, он долго отказывался принимать наградной револьвер, который ему преподнесли в честь какой-то даты. Вполне вероятно, тот самый револьвер, из которого он в меня целился. Точнее, наверняка тот самый - откуда у него другой?
Брякнул дверной колокольчик. Я покосился на звук, и мой желудок ледяным комом ухнул куда-то вниз. В лавку зашёл полицейский. Пока я ошарашенно перебирал в голове варианты действий, полицейский прошагал к конторке. В мою сторону даже головы не повернул. Они с клерком приятельски поздоровались и завели разговор. Что-то совершенно будничное - о каких-то общих знакомых, росте цен, неприятностях на работе и прочем, о чём обычно говорят знакомые при встрече. Я слушал вполуха и старался не привлекать к себе внимания. Уйти надо было не слишком скоро, чтобы это не показалось полицейскому подозрительным, но и торчать здесь долго не стоило. Чем дольше мы здесь, тем больше вероятность, что что-то пойдёт не так.
Я покосился на Ирму. Она снова стояла у полок и задумчиво крутила в руках походный ботинок с высоким голенищем - всё время забываю, как они правильно называются. На полицейского она не обращала ни малейшего внимания, а вот он на неё время от времени бросал взгляды. Судя по всему, он не думал, что мы пришли вместе, а значит, окликнуть Ирму и поторопить я не мог. Мы с ней слишком по-разному выглядим, и если станет очевидно, что мы спутники, это как раз и может вызвать подозрения. Оставалось только ждать. Чтобы не стоять столбом, я принялся небрежно рассматривать ряды разноцветных детских туфелек на витрине.
- Я и не знал, что ты теперь бродяг в магазин пускаешь, - это полицейский произнёс нарочито громко, глядя в сторону Ирмы. Та не отреагировала. Ожидаемо - её до сегодняшнего дня никто, кроме меня, не замечал.
- Слушай, Бо, ну чего ты докопался? - продавец со вздохом свернул газету, - Покупатель есть покупатель.
- И много она у тебя купила? В смысле, ты её деньги вообще видел?
- Если она решит что-то украсть, то ты уже тут. А до тех пор - отвяжись от моих клиентов.
Тем временем, Ирма, всё так же не подозревающая, что обсуждают именно её, подошла к конторке и со стуком поставила перед продавцом пару тех самых туристических ботинок, а сверху положила длинные носки. Продавец подчёркнуто невозмутимо сверился с ценниками:
- С вас двенадцать сорок. Завернуть?
Вот тут я сообразил, что деньги-то и в самом деле у меня. Так и так господину полицейскому Бо придётся узнать, что мы с Ирмой вместе - надеюсь, он не сочтёт это слишком подозрительным. Я шагнул к продавцу и выложил на конторку пару купюр. Полицейский поднял брови, смерил взглядом меня, потом Ирму, потом снова повернулся ко мне:
- А я гляжу, ты не из брезгливых.
- Надеюсь это не не является нарушением закона? - сохранять спокойствие было сложно, но я постарался изо всех сил.
- Хм. Ну, нет.
- Замечательно. Мы пойдём?
- Да я вас держу, что ли? - фыркнул полицейский, - Валите, скатертью дорога.
Пока на улице Ирма натягивала носки и шнуровала ботинки, я пытался выполнить одновременно две задачи. Отдышаться, успокоив бешено колотящееся сердце и при этом выглядеть спокойным, чтобы не насторожить второго полицейского - напарника болтуна Бо. Тот сидел напротив входа в лавку, выставив ноги из открытой водительской дверцы, и грыз семечки.
- Куда дальше? - спросила Ирма, разобравшись в обувью.
- Пока - до вон того угла, - указал я взглядом, - Уберёмся с глаз полиции.
Мы свернули за угол. Сверлящее ледяное ощущение между лопаток исчезло. Да, все те пару сотен шагов мне и в самом деле казалось, что полицейский внимательно смотрит нам вслед. Оборачиваться, чтобы проверить, я, разумеется, не стал.
- Так куда дальше? - Ирма, кажется, тоже чувствовала себя неуютно. Возможно, даже неуютнее, чем я, что можно понять. Я-то пять лет спустя вернулся в город, ставший чужим, а она впервые в жизни очутилась в реальности, которая для неё лишь очень относительно своя.
- Куда-куда... я бы, например, поел чего-нибудь для начала. Тебе же в таком виде, наверное, тоже теперь надо есть?
- Не знаю. Наверное.
- Ну, в районе живота какие-нибудь необычные ощущения присутствуют?
- У меня сейчас по всему телу необычные ощущения, откуда мне знать?
- Ну да, верно. Сочтём это за согласие.
Поесть решили на ходу, чтобы не задерживаться надолго в одном месте на публике. Я взял на каком-то лотке две порции жареной колбасы с картошкой, завёрнутые в масляную газету. Мы шагали и молча жевали - не знаю, почему молчала Ирма, а я просто тянул время. Очень не хотелось говорить вслух очевидное.
- Ты тянешь время, потому что не хочешь говорить очевидное? - спросила, наконец, Ирма.
- Да. Я не хочу говорить, что теперь, когда... - я хотел сказать "когда мы убили Клауса", но решил, что не стоит, - Теперь, когда Клаус мёртв, у нас больше нет лазейки в хранилище. То есть, её и живой Клаус нам не факт, что смог бы обеспечить, но был шанс. Теперь шансов нет.
- Но мы туда отправимся, - вопросительной интонации в голосе Ирмы не было. Ещё бы.
- Как минимум, мы посмотрим, что там с охраной и прочим. Потому что переть напролом мне не кажется умной мыслью, но и бросать план нельзя. Времени почти не осталось. Если экспедицию уже объявили официально в газетах, значит, подготовка к ней идёт. Да, готовиться будут наверняка долго, но с публикации статьи уже прошло больше двух недель, а мы вряд ли разработаем план проникновения за один вечер.
Удивительно всё же, насколько наше вполне нематериальное мышление зависит от нашего же вполне материального тела. Колбаса была средней паршивости, картошка пережарена, но это была еда - жирная и горячая. Я и сам до этого не обращал внимания на то, как проголодался. Уже почти сутки маковой росинки во рту не было. И вот теперь, набив живот, я вдруг ощутил, что в голове светлеет. Нет, наше положение всё ещё оставалось до крайности хреновым - но всё же не безнадёжным. Что-то вроде света в конце тоннеля я, кажется, разглядел.
- Давай подумаем логически. Хранилище - это не казначейство. Его стерегут, но, по большому счёту, не так уж сильно. Тем более, с этим новым революционным бардаком. Если понаблюдать несколько дней, наверняка можно будет нащупать слабое место.
- А у нас есть несколько дней?
- По идее, должны быть. Зависит от того, как прятаться будем.
- И где мы будем прятаться?
- Это вот как раз хороший вопрос. Я над ним сейчас и думаю.
- А у тебя тут есть какие-нибудь друзья, которые могут нас принять на это время?
- Друзья-то есть, - вздохнул я, - Вот только они меня, скорее всего, сдадут сразу же.
- Такие плохие друзья?
- Да нет, друзья нормальные, это скорее я плохой. То есть, они думают, что я плохой.
- Ты всегда говорил, что любого можно убедить, если очень постараться. Разве нет?
- На убеждение нужно время. И чем меньше собеседник желает тебя слушать, тем больше времени. А его ситуация может и не предоставить. Вон, с Клаусом как вышло...
Вспомнив Клауса, я снова приуныл. Мыльный пузырь оптимизма лопнул без следа. Я проглотил последний кусок картошки, скомкал газету и отправил её в ближайшую урну. Промахнулся, конечно же. Поднял воротник, втянул голову в плечи и зашагал быстрее.
- Куда мы идём? - Ирма догнала меня одним прыжком. Ноги у неё длинные, ей это не составило труда даже при всей её непривычности к физическому телу.
- К хранилищу, - буркнул я, - Чем раньше начнём разведку, тем раньше всё закончим.