"For whites only"
Высказанные в прошлый раз соображения породили у некоторых вопрос относительно того, зачем я вообще пишу в ЖЖ. В связи с этим (а также участившимися случаями претензий и разочарований) счел уместным объяснить, а заодно очередной раз обновить символическую табличку над своим журналом. Я с самого начала постарался честно отсечь большинство читателей, объяснив, с кем они имеют дело (последний раз, как могу с удовлетворением отметить, пришлось напоминать об этом почти год назад).
Мои записи (хотя как дневник они не вполне удались) все-таки не публицистика; я не претендую ни на изобретение, ни на следование какому-то "учению", а просто делюсь наблюдениями над прошлым и настоящим и соображениями по тем или иным поводам. Хотя никому не возбраняется их читать, а многие из них порождены вопросами и реакцией читателей, прошу все же помнить, что ОБРАЩАЮСЬ я только к друзьям, тем, кто способен воспринять меня вполне адекватно (собственно, изначально имелась в виду дюжина совершенно конкретных людей, ну и думал, что найдется еще некоторое число тех, кому это будет интересно).
За два с лишним года состав читателей сменился, как погляжу, больше чем наполовину, и это правильно. Мне искренне жаль, что пришлось разочаровать несколько сот человек, записавшихся во френды, но что поделать... Люди тянутся к себе подобному; в общественном сознании существует несколько известных дефиниций и связанных с ними образов-типажей, ни под один из которых я не подхожу и на принадлежность к ним не претендую (я «не такой» патриот, «не такой» либерал, «не такой» государственник, «не такой» монархист и т.д.).
Самому мне для общения совершенно достаточно, чтобы человек был хотя бы чем-нибудь симпатичен, и я готов принимать замечания и давать пояснения представителям любых направлений - за единственным исключением, о котором и хочу напомнить. За пределами общения безусловно остаются абсолютно мне несимпатичные и неинтересные унтерменши - апологеты советской власти. Понятно же, что на конференциях, посвященных задачам борьбы с преступностью, могут выступать самые разные люди, от полицейских до "правозащитников", но уголовных авторитетов на них не приглашают.
Появление в своем журнале подобных лиц я старался игнорировать, но, поскольку не смог убедить в необходимости того же всех читателей, а полемика с советскими павианами оскорбляла мое эстетическое чувство, я счел за лучшее стирать следы обезьяньх лап непосредственно по мере их появления. Хотелось бы все-таки способствовать утверждению простой мысли, что обсуждать поведение обитателей зоопарка и вступать с ними в общение - вещи совершенно разные.
Мои записи (хотя как дневник они не вполне удались) все-таки не публицистика; я не претендую ни на изобретение, ни на следование какому-то "учению", а просто делюсь наблюдениями над прошлым и настоящим и соображениями по тем или иным поводам. Хотя никому не возбраняется их читать, а многие из них порождены вопросами и реакцией читателей, прошу все же помнить, что ОБРАЩАЮСЬ я только к друзьям, тем, кто способен воспринять меня вполне адекватно (собственно, изначально имелась в виду дюжина совершенно конкретных людей, ну и думал, что найдется еще некоторое число тех, кому это будет интересно).
За два с лишним года состав читателей сменился, как погляжу, больше чем наполовину, и это правильно. Мне искренне жаль, что пришлось разочаровать несколько сот человек, записавшихся во френды, но что поделать... Люди тянутся к себе подобному; в общественном сознании существует несколько известных дефиниций и связанных с ними образов-типажей, ни под один из которых я не подхожу и на принадлежность к ним не претендую (я «не такой» патриот, «не такой» либерал, «не такой» государственник, «не такой» монархист и т.д.).
Самому мне для общения совершенно достаточно, чтобы человек был хотя бы чем-нибудь симпатичен, и я готов принимать замечания и давать пояснения представителям любых направлений - за единственным исключением, о котором и хочу напомнить. За пределами общения безусловно остаются абсолютно мне несимпатичные и неинтересные унтерменши - апологеты советской власти. Понятно же, что на конференциях, посвященных задачам борьбы с преступностью, могут выступать самые разные люди, от полицейских до "правозащитников", но уголовных авторитетов на них не приглашают.
Появление в своем журнале подобных лиц я старался игнорировать, но, поскольку не смог убедить в необходимости того же всех читателей, а полемика с советскими павианами оскорбляла мое эстетическое чувство, я счел за лучшее стирать следы обезьяньх лап непосредственно по мере их появления. Хотелось бы все-таки способствовать утверждению простой мысли, что обсуждать поведение обитателей зоопарка и вступать с ними в общение - вещи совершенно разные.