«Кто нам поверит? Мы - нелюди, мы - животные»
«Кто нам поверит? Мы - нелюди, мы - животные» | Фонд содействия защите здоровья и социальной справедливости им. Андрея Рылькова
"У меня еще такой молодой человек был, что как бы начали колоться вместе, и он не хотел там ходить чего-то там. Ну, воровать, мутить. Я-то понимаю сейчас, что больная, молодая была. ... Любила. И все, и он меня тупо выкинул на улицу: «Иди, на дозняк зарабатывай». Каким путем, не важно. И вот я точно так же стояла. Сначала вот здесь стояла, здесь у нас. На вокзале. И сейчас там стоят. Милиция постоянно там ездила.
"«Субботники» - это мусора приезжают, девочек загружают, бежать уже некуда. Смотрят, каких: «Ну-ка, нах-й, залезли». В «Газель», как скотин, закидывают. По десять человек. Везут или на дачу к кому-нибудь или в сауну. Их там может быть от 10 до 15 человек. И ты там можешь находиться и сутки, и двое. Помимо этого там постоянно побои. Унижения."
"- Так а вы в эту официальную наркологию вы тоже не обращались? Вот там детокс, и все такое.
- Во-первых, в эти обратишься. Тебя уже включат на всю жизнь, что ты наркоманка. Ты потом даже на машину не сможешь подать. Или работать в какой-то магазин. На учет ставят, и все. Ты наркоманка, и все. И не вылечат, в принципе. Только вот клеймо вот это вот на всю жизнь. Как вот с этой судимостью. Условно давали, а я никуда не могу устроиться. В нормальный магазин. Везде служба безопасности. Везде пробивают. Я говорю: «Это было сто лет назад. Мне условно давали». Но я в базе данных. Везде меня пинают: «Иди отсюда». А я не могу сейчас работать. У меня клеток мало. Я вообще, чуть живая. Так что мы не лежали в таких хороших реабилитационных центрах, где лечат. Не знаю, у нас, наверное, таких и нету. Только избиения. Только сидишь там на воде. У Ройзмана - это вообще кошмар. Тебя привозят, и ты одна там сидишь месяц в камере этой, пока вот это все проходит. Бьют тебя там, ни хрена не кормят."
"У меня еще такой молодой человек был, что как бы начали колоться вместе, и он не хотел там ходить чего-то там. Ну, воровать, мутить. Я-то понимаю сейчас, что больная, молодая была. ... Любила. И все, и он меня тупо выкинул на улицу: «Иди, на дозняк зарабатывай». Каким путем, не важно. И вот я точно так же стояла. Сначала вот здесь стояла, здесь у нас. На вокзале. И сейчас там стоят. Милиция постоянно там ездила.
"«Субботники» - это мусора приезжают, девочек загружают, бежать уже некуда. Смотрят, каких: «Ну-ка, нах-й, залезли». В «Газель», как скотин, закидывают. По десять человек. Везут или на дачу к кому-нибудь или в сауну. Их там может быть от 10 до 15 человек. И ты там можешь находиться и сутки, и двое. Помимо этого там постоянно побои. Унижения."
"- Так а вы в эту официальную наркологию вы тоже не обращались? Вот там детокс, и все такое.
- Во-первых, в эти обратишься. Тебя уже включат на всю жизнь, что ты наркоманка. Ты потом даже на машину не сможешь подать. Или работать в какой-то магазин. На учет ставят, и все. Ты наркоманка, и все. И не вылечат, в принципе. Только вот клеймо вот это вот на всю жизнь. Как вот с этой судимостью. Условно давали, а я никуда не могу устроиться. В нормальный магазин. Везде служба безопасности. Везде пробивают. Я говорю: «Это было сто лет назад. Мне условно давали». Но я в базе данных. Везде меня пинают: «Иди отсюда». А я не могу сейчас работать. У меня клеток мало. Я вообще, чуть живая. Так что мы не лежали в таких хороших реабилитационных центрах, где лечат. Не знаю, у нас, наверное, таких и нету. Только избиения. Только сидишь там на воде. У Ройзмана - это вообще кошмар. Тебя привозят, и ты одна там сидишь месяц в камере этой, пока вот это все проходит. Бьют тебя там, ни хрена не кормят."