Стакан воды.

[saadeyes]

Тебе пять лет, ты с бабушкой и дедушкой на даче. Солнце уже заходит за грядки, и небо такое розовое. Бабушка просит тебя принести воды, а ты маленькая, не дотягиваешься до полок с кружками. А бабушка весь  день работала и, конечно же, очень устала. И ты бежишь к умывальнику, зачерпываешь сверху воду и несёшь в ладошках, сложенных лодочкой. А вода проливается, убегает сквозь пальцы, течёт по пухлым коленкам, мочит ремешки на сандалиях. Она уходит в землю раньше, чем ты доходишь до грядки, где стоит бабушка. Снова бежишь к умывальнику, снова ладошки лодочкой, снова мокрые сандалии. И плачешь самыми искренними, детскими слезами - от невозможности помочь человеку, когда он просит. Бабушка быстро моет руки под умывальником, быстро же пьёт, откидывает прядь волос с твоего лица и добро так говорит: "Ну не плачь, я уже попила". Потом же ты быстро-быстро вырастаешь, и уже дотягиваешь почти до всех полок со всеми стаканами, кружками, фужерами, стопками, бутылками, хотя до некоторых и не надо бы. Только до сих пор так и несёшь в ладонях лодочкой, через две границы, через ночные поезда, через полтора часа на метро с двумя пересадками, а оно всё проливается, скользит между пальцами. И никак не донести, никогда, никакие стаканы не помогут. Потому что как бы крепко не сжимала руки, как только ты видишь глаза человека, которому хочешь и не можешь помочь, пальцы ослабевают. Всё уходит в землю.
Хотя бы один раз не пролить, хотя бы половину.

Я решил, я согрешил,
Значит, Бог меня лишил
воли, тела и ума.
Ко мне вернулся день вчерашний.
В кипятке была зима,
в ручейке была тюрьма,
был в цветке болезней сбор,
был в жуке ненужный спор.
Ни в чем я не увидел смысла.
Бог, Ты, может быть, отсутствуешь?
Несчастье.
.