100 лет гибели комиссара Генриха Звейнека
Латыш Хейнрихс Звейниекс увековечен на Донбассе, похоронен в Москве, показан в советском кино, забыт на родине...
12 апреля 1919 года, в 18 часов 25 минут, под Луганском оборвалась жизнь молодого комиссара Инзенской дивизии. Русские товарищи его звали Генрих Петрович Звейнек. Хотя по-латышски фамилия звучит как Звейниекс (Zvejnieks, в переводе - «рыбак»).
Генрих Петрович Звейнек - Хейнрихс Звейниекс, 1897-1919. Фото из книги «У кремлёвской стены».
Вышедшая в 1978 году книга «У кремлёвской стены», посвящённая похороненным на главном советском некрополе людям, так красочно описывает гибель комиссара:
«...Под Луганском развернулись ожесточённые бои: Деникин считал Донбасс базой для будущего «московского похода» и приказал занять его во что бы то ни стало. 12 апреля 1919 г. деникинцы оттеснили части Красной Армии к последнему оборонительному рубежу Луганска - холму Острая Могила. Комиссар Звейнек повел в контратаку резервный полк.
- Коммунисты, вперёд! - услышали в цепи его звонкий молодой голос, - рассказывается в истории дивизии. - Вот он вскинул винтовку и выстрелил в подбегавшего белогвардейца, ещё одного заколол штыком... Следуя за комиссаром, геройски сражались все коммунисты... все бойцы и командиры... Они с честью выполнили боевой приказ: Острая Могила была удержана. Но... вражеская пулемётная очередь остановила сердце пламенного большевика - любимца дивизии Звейнека».
Памятная плита с именем Генриха Звейнека. Москва, Красная площадь, некрополь у кремлёвской стены.
Памятная плита с именем Генриха Звейнека. Москва, Красная площадь, некрополь у кремлёвской стены.
Понятно, надо было обосновать, почему павшему латышу оказали такую честь. Ведь у Кремлёвской стены хоронили самых достойных. Вот только вышедшая ещё в 1971 году в серии «Когда им было двадцать» брошюра Льва Гурвича «Генрих Звейнек» (спасибо за текст Дневнику коменданта Чевенгурского уезда) описывает всё совсем по-другому:
«В середине марта положение наших войск в Донбассе резко ухудшилось. 19 марта Инзенская дивизия получила приказ перебазироваться из Белой Калитвы в район Луганска. Началась героическая оборона города. И вновь комиссар дивизии там, где грозила наибольшая опасность, где было особенно трудно. 12 апреля стало известно, что противник собирается в наступление на высоту Острая Могила, что у самой окраины города. На этот участок фронта срочно выехали на мотоцикле Я.Я. Лацис, Г.П. Звейнек и начальник разведки дивизии К.Э. Клочко.
- Было совершенно тихо, никто не стрелял, ни наши, не белые. - вспоминает К.Э. Клочко, - И в этой тишине вдруг раздался один-единственный выстрел и впереди нас разорвался шрапнельный снаряд. Звейнек вскрикнул: „Ян, напиши матери!” - и начал клониться в сторону Лациса. Мы с начдивом перетащили его в коляску. Лацис сел за руль и быстро повернул назад. Я держал Звейнека за плечи, он был мёртв. Мы привезли комиссара дивизии в Луганск. Оказалось, что крохотный осколок попал ему в грудь, в область сердца».
Но это вовсе не значит, что Звейниекс не был отважным человеком. Напротив, реально личность героическая! Бывший вместе со Звейниексом в ту злополучную минуту Казимир Эдуардович Клочко очень многое сделал для сохранения памяти о своём товарище. Вот что он писал о Звейниексе в своих воспоминаниях:
«Мне под Луганском было 22 года, а Звейнеку 23. Это был мой товарищ, мы с ним вместе ходили в атаки на белых врагов. В Луганске и других городах ухаживали за девушками. У нас обоих были великолепные донские скакуны, от нас казак уйти не мог. Звейнек был отважный вояка, культурный, смелый комиссар прославленной уже в то время дивизии. Его любили и уважали все. Он пользовался большим авторитетом в войсках.
Во-вторых, в книге „Комиссары” Политиздат 1967 год на стр. 400-401 говорится, что после партийного собрания, где тов. Звейнек делал доклад о 3 съезде РКП(б), все коммунисты, включая докладчика, отправились в окопы отражать вражескую атаку. Звейнек одного белогвардейца застрелил, другого заколол штыком, а что случилось с комиссаром, не сказано. Вероятнее всего, потому, что писавший эти строки М. Жахов сам этого не знал, как не знал и многого другого.
А на самом деле было так.
В один из солнечных апрельских дней 1919 года я с новым отрядом расположился в складках высоты Острая Могила, что в 12 км от Луганска в сторону большого села Политровка. К нам подъехали на мотоцикле с коляской начдив Лацис и политкомдив Звейнек. Переговорив со мной, они посадили меня на заднюю подушку мотоцикла, и мы втроём поехали к линии наших позиций. От высотки до наших окопов было 4 км. В это время не было никакой стрельбы, было тихо с обеих сторон. Проехав километра полтора, Звейнек в лощинке остановился. Не успели мы сойти с мотоцикла, как над нами разорвались три вражеских шрапнельных снаряда. Звейнек, сидевший впереди меня, вскрикнул и начал валиться на Лациса. В этот момент Звейнек успел сказать Лацису: „Ян, я убит, напиши моей матери” и умер у нас на руках. Мы потеряли друга и полного жизни человека. Одна шрапнельная дробинка попала в пуговицу левого верхнего лацкана, скользнула и вошла в сердце. Это была большая потеря для нашей дивизии и для комсомола. Его провожали в последний путь тысячи луганчан и бойцов нашей дивизии. По ходатайству командования 15 Инзенской дивизии и 8 Армии тов. Звейнек был похоронен в Москве в Кремлевской стене».
Клочко был знаком со Звейниексом почти год. Латышей, к слову, среди инзенцев более чем хватало! Летом 1918 года, когда на станции Инза была сформирована Инзенская революционная дивизия, среди командиров были: начальник дивизии Ян Лацис, комиссар дивизии Генрих Звейнек, начальник политотдела Альфред Трейер, начальник отдела мобилизации и подбора военных кадров Казимир Клочко, председатель ЧК дивизии Генрих Упельник, комиссар штаба Владимир Мясников, начальник штаба дивизии Владимир Максимов, адъютант начальника дивизии Бернгард Страупе. Рядовой состав формировался не только местными красногвардейцами, но и стрелками из 4-го Видземского латышского стрелкового полка.
А вообще, воспоминания Клочко написано очень живо и интересно, сюжетов там - на несколько сериалов. Зацените хотя бы это, связанное с Луганском:
«Спустя две недели наша дивизия снова Луганск взяла, белые при отходе из города устроили погром, особенно над евреями, грабили, забирали всё, что могли унести. Когда мы, конники, во главе с начдивом Лацисом и комиссаром дивизии Упельником ворвались в город, мы увидели страшную картину грабежей и убийств, разбитые, выломанные окна, по улицам разбросаны разные вещи, в воздухе было темно от пуха и перьев из разорванных подушек и перин. Валялись трупы людей, защищавших своё имущество.
Грабители, калмыки и казаки, с награбленным добром не могли далеко уйти, и мы их настигли, их головы и куски голов летели во все стороны от шашечных ударов, ни один бандит не был оставлен в живых. Народ нас встретил с радостью, не только нас, лошадей наших целовали».
Так что обязательно почитайте их.
Памятная плита с именем Г. Звейнека. Посёлок Лиго, край Гулбенес, Латвия.
Памятник землякам, погибшим за советскую власть. Посёлок Лиго, край Гулбенес, Латвия.
Но вернёмся к Звейниексу. Его, награждённого за взятие Бугуруслана почётным революционным оружием, действительно в дивизии уважали за храбрость, которую он не раз демонстрировал. К примеру, 11 февраля 1919 года командующий 8-й армией Южного фронта «красных» Михаил Николаевич Тухачевский (между прочим, всего на 4 года старше Звейеникса) приказал Инзенской дивизии совершить набег на тылы «белых». Для успеха этой операции, указывал командующий, необходимо соблюдать следующие правила: «Бесконечно смелые начальник и подчиненные. Отряд подвижен и не слишком велик, исполнение стремительное. Ночью взорвать путь и ночью возвратиться. Успех обеспечен, была бы воля и смелость».
Звейниекс, ознакомившись с приказом, сразу сказал комдиву, что тому ехать нельзя, а задание такое, что обязательно кому-то из них двоих ехать надо. Поэтому поехал он, Звейениекс. Ночь выдалась тёмная. Еще с вечера небо закрыли низкие сплошные тучи, пошел мокрый снег. Соблюдая осторожность, конный отряд инзенцев миновал окопы противника и проселочными дорогами, обходя вражеские заставы, на рассвете приблизился к станции Морозовская. Когда раздались взрывы на железнодорожном полотне, группа инзенцев во главе со Звейниексом забросала гранатами белогвардейский узел связи. Началась паника. В связи с этим командующий 8-й армией издал приказ, в котором отмечал: «На фронте Инзенской дивизии противник разбит, деморализован и массами сдается в плен. На линии Лихая - Царицын идёт паническое бегство».
В общем, не удивительно, что после смерти комиссара комдив Ян Янович Лацис подписал такой трогательный приказ №31: «22 апреля, в 18 ч. 25 м. у высоты Острая Могила пал смертью храбрых наш общий товарищ - один из основателей Инзенской революционной дивизии, политический комиссар Генрих Звейнек. Во все счастливые и трудные дни дивизии он всегда был на славном посту, честно и мужественно исполнял свой долг гражданина - бойца за всемирную революцию и братство трудящихся. Товарищи красноармейцы, пусть эта свежая жертва будет ярким пламенем гореть в наших сердцах. Сомкнём теснее ряды в борьбе за торжество труда и социализма над чёрными бандами! Вечная память и слава честно павшим в бою».
Тогда же «Правда» опубликовала сообщение о героической смерти Звейниекса, а гроб с его телом отправился в Москву для погребения на Красной площади.
Вот только случилась неприятность. Похоронить, похоронили, но табличку с его именем не установили. Может, из-за того, что уже был у кремлёвской стены похоронен другой Звейниекс - 22-летний Ян Екабович, прапорщик 85-го запасного пехотного полка, погибший 31 октября 1917 года в бою против юнкеров у Никитских ворот в Москве. Только в июне 1959 года, перепроверив все документы, обнаружили оплошность и всё исправили.
С тех пор имя Звейниекса стало широко известным, как на родине, так и в местах его боевой деятельности. Более того, в Ворошиловграде, как тогда назывался Луганск, в рамках празднования 60-летия сражений Гражданской войны на Донбесса был установлен бюст Звейниексу. На улице, которая также носит его имя: улица Генриха Звейнека. До сих пор! А немного южнее в Луганске есть улица Яна Лациса, командира Инзенской дивизии.
Скриншот карты Луганска с указанием улицы Генриха Звейнека. Яндекс карты.
Скриншот карты Луганска с указанием улицы Яна Лациса. Яндекс карты.
А в 1987 году на Свердловской киностудии был снят фильм «Подданные революции», где Генрих Звейниекс выведен в образе Генриха Звиедриса (актёр Андис Стродс): http://kinoblog.tv/films/n13336/film-poddannie_revolucii.html. Странно, потому что начдив Лацис (актёр Гинтс Озолиньш) и начштаба Максимов (актёр Виктор Ющенко) показаны под своими фамилиями. Кстати, Лацис благополучно дожил до 1937 года. И умер... нет, вовсе не в подвалах НКВД или ГУЛАГе, а от разрыва сердца в Хабаровске в звании комкора и должности командира Особого корпуса Железнодорожных войск РККА (похоронен тоже в Москве, но на Новодевичьем кладбище).
В 1980-м в Лубанской школе местная комсомольская организация стала именной - ей присвоили имя Звейниекса. Понятно, давно уже нет той организации, в Лубане Звейниекса, как и других местных уроженцев - героев Гражданской войны не вспоминают.
Интересно, что помимо неверных обстоятельств гибели в публикациях на русском языке также неточно указывают место рождения Звейниекса. Например, в упомянутой книге 1978 года написано буквально так: «Генрих Звейнек родился в Малиене в семье батрака-лесоруба». Русская Wikipedia даже добавила: «Родился 7 декабря в семье латышского батрака-лесоруба в Малиене Лубанской волости, Венденского уезда, Лифляндской губернии». Вот только maliene по-латышски значит всего-навсего «окраина», «удалённое от центра место». И хотя хутора с таким названием в Латвии встречаются, всё-таки Звейниекс родился не в Малиене.
Страница из метрической книги Лубанской евангелической лютеранской церкови за 1898 год. LVVA, фонд 6732, опись 2, дело 4.
Достаточно посмотреть на метрическую книгу лютеранской церкви города Лубана. И тогда мы узнаём, что «ноября двадцатьпятого 1/2 1 час. веч. 1897» на хуторе Яунмендауг (на ранних картах Jaunmendaugas, на более поздних - Jaunmandaugas) у лютеран арендатора Петера Юлиуса Звейнеека (Peter Julius Sweijneek, в современной орфографии Pēteris Jūliuss Zvejnieks) и Зузанны, урождённой Грузит (Susanne Gruhsiht, в современной орфографии Zuzanne Grūzīte) родился сын Хейнрих Звейнеек (Heinrich Sweineek, в современной орфографии Heinrihs Zvejnieks, или ещё более по-латышски Indriķis Zvejnieks). Крещён младенец был 11 января 1898 года в Лубанской лютеранской церкви приходским пастором. Соответственно, по новому стилю это будут 7 декабря 1897 года и 23 января 1898 года. Восприемников было аж 7 человек, в основном родственники Звейниеки и Грузиты. Позднее семья переехала на хутор Арасбиржи (Ārasbirži, не сохранился). А так как Яунмендаугас и Арасбиржи в советское время находились на территории сельсовета Лиго, то там на памятных плитах в честь местных уроженцев, павших за советскую власть, увековечен и комиссар Звейниекс. К счастью, мемориал стоит до сей поры.
Добавил данные в Wiki, надеюсь, они будут учтены. Но вот жаль, не смог побывать в Луганске и сфотографировать уличные таблички и памятник. Кто будет там, не сочтите за труд сфотографировать и разместить в интернете.
Вечная слава латышскому красноармейцу - комиссару Звейниексу! Вечная память воинам Красной Армии, павшим 100 лет назад в боях за Донбасс - сердце России!
12 апреля 1919 года, в 18 часов 25 минут, под Луганском оборвалась жизнь молодого комиссара Инзенской дивизии. Русские товарищи его звали Генрих Петрович Звейнек. Хотя по-латышски фамилия звучит как Звейниекс (Zvejnieks, в переводе - «рыбак»).
Генрих Петрович Звейнек - Хейнрихс Звейниекс, 1897-1919. Фото из книги «У кремлёвской стены».
Вышедшая в 1978 году книга «У кремлёвской стены», посвящённая похороненным на главном советском некрополе людям, так красочно описывает гибель комиссара:
«...Под Луганском развернулись ожесточённые бои: Деникин считал Донбасс базой для будущего «московского похода» и приказал занять его во что бы то ни стало. 12 апреля 1919 г. деникинцы оттеснили части Красной Армии к последнему оборонительному рубежу Луганска - холму Острая Могила. Комиссар Звейнек повел в контратаку резервный полк.
- Коммунисты, вперёд! - услышали в цепи его звонкий молодой голос, - рассказывается в истории дивизии. - Вот он вскинул винтовку и выстрелил в подбегавшего белогвардейца, ещё одного заколол штыком... Следуя за комиссаром, геройски сражались все коммунисты... все бойцы и командиры... Они с честью выполнили боевой приказ: Острая Могила была удержана. Но... вражеская пулемётная очередь остановила сердце пламенного большевика - любимца дивизии Звейнека».
Памятная плита с именем Генриха Звейнека. Москва, Красная площадь, некрополь у кремлёвской стены.
Памятная плита с именем Генриха Звейнека. Москва, Красная площадь, некрополь у кремлёвской стены.
Понятно, надо было обосновать, почему павшему латышу оказали такую честь. Ведь у Кремлёвской стены хоронили самых достойных. Вот только вышедшая ещё в 1971 году в серии «Когда им было двадцать» брошюра Льва Гурвича «Генрих Звейнек» (спасибо за текст Дневнику коменданта Чевенгурского уезда) описывает всё совсем по-другому:
«В середине марта положение наших войск в Донбассе резко ухудшилось. 19 марта Инзенская дивизия получила приказ перебазироваться из Белой Калитвы в район Луганска. Началась героическая оборона города. И вновь комиссар дивизии там, где грозила наибольшая опасность, где было особенно трудно. 12 апреля стало известно, что противник собирается в наступление на высоту Острая Могила, что у самой окраины города. На этот участок фронта срочно выехали на мотоцикле Я.Я. Лацис, Г.П. Звейнек и начальник разведки дивизии К.Э. Клочко.
- Было совершенно тихо, никто не стрелял, ни наши, не белые. - вспоминает К.Э. Клочко, - И в этой тишине вдруг раздался один-единственный выстрел и впереди нас разорвался шрапнельный снаряд. Звейнек вскрикнул: „Ян, напиши матери!” - и начал клониться в сторону Лациса. Мы с начдивом перетащили его в коляску. Лацис сел за руль и быстро повернул назад. Я держал Звейнека за плечи, он был мёртв. Мы привезли комиссара дивизии в Луганск. Оказалось, что крохотный осколок попал ему в грудь, в область сердца».
Но это вовсе не значит, что Звейниекс не был отважным человеком. Напротив, реально личность героическая! Бывший вместе со Звейниексом в ту злополучную минуту Казимир Эдуардович Клочко очень многое сделал для сохранения памяти о своём товарище. Вот что он писал о Звейниексе в своих воспоминаниях:
«Мне под Луганском было 22 года, а Звейнеку 23. Это был мой товарищ, мы с ним вместе ходили в атаки на белых врагов. В Луганске и других городах ухаживали за девушками. У нас обоих были великолепные донские скакуны, от нас казак уйти не мог. Звейнек был отважный вояка, культурный, смелый комиссар прославленной уже в то время дивизии. Его любили и уважали все. Он пользовался большим авторитетом в войсках.
Во-вторых, в книге „Комиссары” Политиздат 1967 год на стр. 400-401 говорится, что после партийного собрания, где тов. Звейнек делал доклад о 3 съезде РКП(б), все коммунисты, включая докладчика, отправились в окопы отражать вражескую атаку. Звейнек одного белогвардейца застрелил, другого заколол штыком, а что случилось с комиссаром, не сказано. Вероятнее всего, потому, что писавший эти строки М. Жахов сам этого не знал, как не знал и многого другого.
А на самом деле было так.
В один из солнечных апрельских дней 1919 года я с новым отрядом расположился в складках высоты Острая Могила, что в 12 км от Луганска в сторону большого села Политровка. К нам подъехали на мотоцикле с коляской начдив Лацис и политкомдив Звейнек. Переговорив со мной, они посадили меня на заднюю подушку мотоцикла, и мы втроём поехали к линии наших позиций. От высотки до наших окопов было 4 км. В это время не было никакой стрельбы, было тихо с обеих сторон. Проехав километра полтора, Звейнек в лощинке остановился. Не успели мы сойти с мотоцикла, как над нами разорвались три вражеских шрапнельных снаряда. Звейнек, сидевший впереди меня, вскрикнул и начал валиться на Лациса. В этот момент Звейнек успел сказать Лацису: „Ян, я убит, напиши моей матери” и умер у нас на руках. Мы потеряли друга и полного жизни человека. Одна шрапнельная дробинка попала в пуговицу левого верхнего лацкана, скользнула и вошла в сердце. Это была большая потеря для нашей дивизии и для комсомола. Его провожали в последний путь тысячи луганчан и бойцов нашей дивизии. По ходатайству командования 15 Инзенской дивизии и 8 Армии тов. Звейнек был похоронен в Москве в Кремлевской стене».
Клочко был знаком со Звейниексом почти год. Латышей, к слову, среди инзенцев более чем хватало! Летом 1918 года, когда на станции Инза была сформирована Инзенская революционная дивизия, среди командиров были: начальник дивизии Ян Лацис, комиссар дивизии Генрих Звейнек, начальник политотдела Альфред Трейер, начальник отдела мобилизации и подбора военных кадров Казимир Клочко, председатель ЧК дивизии Генрих Упельник, комиссар штаба Владимир Мясников, начальник штаба дивизии Владимир Максимов, адъютант начальника дивизии Бернгард Страупе. Рядовой состав формировался не только местными красногвардейцами, но и стрелками из 4-го Видземского латышского стрелкового полка.
А вообще, воспоминания Клочко написано очень живо и интересно, сюжетов там - на несколько сериалов. Зацените хотя бы это, связанное с Луганском:
«Спустя две недели наша дивизия снова Луганск взяла, белые при отходе из города устроили погром, особенно над евреями, грабили, забирали всё, что могли унести. Когда мы, конники, во главе с начдивом Лацисом и комиссаром дивизии Упельником ворвались в город, мы увидели страшную картину грабежей и убийств, разбитые, выломанные окна, по улицам разбросаны разные вещи, в воздухе было темно от пуха и перьев из разорванных подушек и перин. Валялись трупы людей, защищавших своё имущество.
Грабители, калмыки и казаки, с награбленным добром не могли далеко уйти, и мы их настигли, их головы и куски голов летели во все стороны от шашечных ударов, ни один бандит не был оставлен в живых. Народ нас встретил с радостью, не только нас, лошадей наших целовали».
Так что обязательно почитайте их.
Памятная плита с именем Г. Звейнека. Посёлок Лиго, край Гулбенес, Латвия.
Памятник землякам, погибшим за советскую власть. Посёлок Лиго, край Гулбенес, Латвия.
Но вернёмся к Звейниексу. Его, награждённого за взятие Бугуруслана почётным революционным оружием, действительно в дивизии уважали за храбрость, которую он не раз демонстрировал. К примеру, 11 февраля 1919 года командующий 8-й армией Южного фронта «красных» Михаил Николаевич Тухачевский (между прочим, всего на 4 года старше Звейеникса) приказал Инзенской дивизии совершить набег на тылы «белых». Для успеха этой операции, указывал командующий, необходимо соблюдать следующие правила: «Бесконечно смелые начальник и подчиненные. Отряд подвижен и не слишком велик, исполнение стремительное. Ночью взорвать путь и ночью возвратиться. Успех обеспечен, была бы воля и смелость».
Звейниекс, ознакомившись с приказом, сразу сказал комдиву, что тому ехать нельзя, а задание такое, что обязательно кому-то из них двоих ехать надо. Поэтому поехал он, Звейениекс. Ночь выдалась тёмная. Еще с вечера небо закрыли низкие сплошные тучи, пошел мокрый снег. Соблюдая осторожность, конный отряд инзенцев миновал окопы противника и проселочными дорогами, обходя вражеские заставы, на рассвете приблизился к станции Морозовская. Когда раздались взрывы на железнодорожном полотне, группа инзенцев во главе со Звейниексом забросала гранатами белогвардейский узел связи. Началась паника. В связи с этим командующий 8-й армией издал приказ, в котором отмечал: «На фронте Инзенской дивизии противник разбит, деморализован и массами сдается в плен. На линии Лихая - Царицын идёт паническое бегство».
В общем, не удивительно, что после смерти комиссара комдив Ян Янович Лацис подписал такой трогательный приказ №31: «22 апреля, в 18 ч. 25 м. у высоты Острая Могила пал смертью храбрых наш общий товарищ - один из основателей Инзенской революционной дивизии, политический комиссар Генрих Звейнек. Во все счастливые и трудные дни дивизии он всегда был на славном посту, честно и мужественно исполнял свой долг гражданина - бойца за всемирную революцию и братство трудящихся. Товарищи красноармейцы, пусть эта свежая жертва будет ярким пламенем гореть в наших сердцах. Сомкнём теснее ряды в борьбе за торжество труда и социализма над чёрными бандами! Вечная память и слава честно павшим в бою».
Тогда же «Правда» опубликовала сообщение о героической смерти Звейниекса, а гроб с его телом отправился в Москву для погребения на Красной площади.
Вот только случилась неприятность. Похоронить, похоронили, но табличку с его именем не установили. Может, из-за того, что уже был у кремлёвской стены похоронен другой Звейниекс - 22-летний Ян Екабович, прапорщик 85-го запасного пехотного полка, погибший 31 октября 1917 года в бою против юнкеров у Никитских ворот в Москве. Только в июне 1959 года, перепроверив все документы, обнаружили оплошность и всё исправили.
С тех пор имя Звейниекса стало широко известным, как на родине, так и в местах его боевой деятельности. Более того, в Ворошиловграде, как тогда назывался Луганск, в рамках празднования 60-летия сражений Гражданской войны на Донбесса был установлен бюст Звейниексу. На улице, которая также носит его имя: улица Генриха Звейнека. До сих пор! А немного южнее в Луганске есть улица Яна Лациса, командира Инзенской дивизии.
Скриншот карты Луганска с указанием улицы Генриха Звейнека. Яндекс карты.
Скриншот карты Луганска с указанием улицы Яна Лациса. Яндекс карты.
А в 1987 году на Свердловской киностудии был снят фильм «Подданные революции», где Генрих Звейниекс выведен в образе Генриха Звиедриса (актёр Андис Стродс): http://kinoblog.tv/films/n13336/film-poddannie_revolucii.html. Странно, потому что начдив Лацис (актёр Гинтс Озолиньш) и начштаба Максимов (актёр Виктор Ющенко) показаны под своими фамилиями. Кстати, Лацис благополучно дожил до 1937 года. И умер... нет, вовсе не в подвалах НКВД или ГУЛАГе, а от разрыва сердца в Хабаровске в звании комкора и должности командира Особого корпуса Железнодорожных войск РККА (похоронен тоже в Москве, но на Новодевичьем кладбище).
В 1980-м в Лубанской школе местная комсомольская организация стала именной - ей присвоили имя Звейниекса. Понятно, давно уже нет той организации, в Лубане Звейниекса, как и других местных уроженцев - героев Гражданской войны не вспоминают.
Интересно, что помимо неверных обстоятельств гибели в публикациях на русском языке также неточно указывают место рождения Звейниекса. Например, в упомянутой книге 1978 года написано буквально так: «Генрих Звейнек родился в Малиене в семье батрака-лесоруба». Русская Wikipedia даже добавила: «Родился 7 декабря в семье латышского батрака-лесоруба в Малиене Лубанской волости, Венденского уезда, Лифляндской губернии». Вот только maliene по-латышски значит всего-навсего «окраина», «удалённое от центра место». И хотя хутора с таким названием в Латвии встречаются, всё-таки Звейниекс родился не в Малиене.
Страница из метрической книги Лубанской евангелической лютеранской церкови за 1898 год. LVVA, фонд 6732, опись 2, дело 4.
Достаточно посмотреть на метрическую книгу лютеранской церкви города Лубана. И тогда мы узнаём, что «ноября двадцатьпятого 1/2 1 час. веч. 1897» на хуторе Яунмендауг (на ранних картах Jaunmendaugas, на более поздних - Jaunmandaugas) у лютеран арендатора Петера Юлиуса Звейнеека (Peter Julius Sweijneek, в современной орфографии Pēteris Jūliuss Zvejnieks) и Зузанны, урождённой Грузит (Susanne Gruhsiht, в современной орфографии Zuzanne Grūzīte) родился сын Хейнрих Звейнеек (Heinrich Sweineek, в современной орфографии Heinrihs Zvejnieks, или ещё более по-латышски Indriķis Zvejnieks). Крещён младенец был 11 января 1898 года в Лубанской лютеранской церкви приходским пастором. Соответственно, по новому стилю это будут 7 декабря 1897 года и 23 января 1898 года. Восприемников было аж 7 человек, в основном родственники Звейниеки и Грузиты. Позднее семья переехала на хутор Арасбиржи (Ārasbirži, не сохранился). А так как Яунмендаугас и Арасбиржи в советское время находились на территории сельсовета Лиго, то там на памятных плитах в честь местных уроженцев, павших за советскую власть, увековечен и комиссар Звейниекс. К счастью, мемориал стоит до сей поры.
Добавил данные в Wiki, надеюсь, они будут учтены. Но вот жаль, не смог побывать в Луганске и сфотографировать уличные таблички и памятник. Кто будет там, не сочтите за труд сфотографировать и разместить в интернете.
Вечная слава латышскому красноармейцу - комиссару Звейниексу! Вечная память воинам Красной Армии, павшим 100 лет назад в боях за Донбасс - сердце России!