«Царское» отношение к солдатским могилам: огородить и содержать... тягостно
Небрежение российских чинуш к могилам павших защитников Отечества, увы, имеет давнюю традицию. Идущую, что бы ни говорили нынешние царебожники, со времён самодержавия. Отдельные неравнодушные люди, которые пытались в Прибалтике сохранить воинские кладбища и обратить внимание царских чиновников на их состояние, натыкались на стену равнодушных отписок.
Примером может служить исчезнувшее захоронение почти двух сотен русских солдат, умерших во время Наполеоновских войн и похороненных не где-то вдали на чужбине, а на территории самой Российской империи - возле современного латвийского посёлка Туме.
Приключилась сия история в то замечательное время, согласно великолепному фильму «О бедном гусаре замолвите слово», когда царь обожал свой народ и народ платил ему тем же, ну, и ещё многим другим. То бишь во времена государя императора и самодержца всероссийского Николая Павловича - для одних Незабвенного, для иных - Палкина. В Латвийском государственном историческом архиве в фондах Курляндского губернского правления обнаруживаю интересный документ. 17 (29) августа 1848 года из Управления Рижского военного губернатора и генерал-губернатора Лифляндского, Эстляндского и Курляндского было направлено письмо в Курляндское губернское правление следующего содержания:
Письмо генерал-губернатора Суворова в Курляндское губернское правление 17 августа 1848 года. Источник: LVVA, фонд 96, опись 1, дело 13758.
«Арендатор мызы Туммен входил с просьбою к Преосвященнейшему Епископу Рижскому о восстановлении в той мызе кладбища, на коем похоронены в 1806 и 1807 годах до 180 рядовых православного вероисповедания, умерших от свирепствовавшей в том крае нервной горячки, так как на означенном месте производятся охота, добывается песок и вообще не оказывается должного внимания к памяти погребённых.
На сообщённое о сём предместником моим ходатайство г. Министр Государственных Имуществ ныне уведомил меня, что Курляндская Палата Государственных Имуществ, которой было предписано сделать зависящее к удовлетворению сего ходатайства распоряжение, если настоит в том надобность, основываясь на местном дознании, доносит, что упомянутое место заросло лесом, что песку на оном никто не копает, что даже с точностью неизвестно, одни ли православные на нём погребены, и что если в лесу, на опушке коего находится это место, производится иногда охота, то сим не нарушается должное внимание к памяти погребённых, почему Палата признаёт огорожение этого места излишним.
Г. Министр Государственных Имуществ, сообщая о сём мне, в ответ на отношение Г. Генерала от Инфантерии Головина, присовокупляет, что как в пограничных наших Губерниях на местах, где были сражения или моровые заразы, подобных кладбищ много и огорожение их, а равно содержание оград было бы для крестьян тягостным, при том же и в законах нет о сём никакого постановления, ибо в 535 ст. 13. Т. Св. Зак. уст. врач. повелено огораживать запустевшие кладбища только находящиеся внутри селений, то он и со своей стороны не усматривал особенной надобности огораживать место при имении Туммен, заросшее уже лесом, полагая достаточным подтвердить через Полицейское Начальство жителям той мызы, дабы они не раскапывали оного для добывания песку и наблюдение за сим поручить самому мызному владельцу; о чём просит меня сделать надлежащее распоряжение.
Предлагаю Губернскому Правлению сделать по сему предмету законное распоряжение.
Генерал Адъютант, Князь Италийский Граф Суворов-Рымникский».
В 1806-1807 годах в Европе вовсю шла Война четвёртой коалиции. Пруссия, Россия, Великобритания, Швеция и Саксония воевали против Франции. В Курляндии находилось на излечении много солдат, получивших ранения в сражениях этой войны. Из них в одной только Митаве, губернском центре, с октября 1806 года по август 1808 года умерли, по меньшей мере, 366 русских солдат. Из коих «от полученных на сражении ран» скончался 241 православный воин Русской императорской армии. Впрочем, кто-то излечивался. Как, например, поручик Баланин. А вот кто-то - почти 180 - получается, умер в Курляндии от какого-то инфекционного заболевания. Мыза Туммен (Тумен, Tumen, современный посёлок Туме, Tume) располагалась немного юго-западнее Туккума (ныне Тукумс, Tukums), уездного города Курляндской губернии. Не стоит удивляться: в те времена на войне вообще больше солдат умирало от болезней, чем от пуль, ядер и сабель врага на поле боя. И это не повод забыть тех, кто отдал жизни за Веру, Царя и Отечество.
Упомянутый в письме Евгений Александрович Головин (1782-1858), дважды георгиевский кавалер и герой Наполеоновских войн, был генерал-губернатором в 1845-1848 годах, содействовал переходу латышей и эстонцев в православие, чем вызвал недовольство остзейских баронов. Вроде как православный царь поддержал однако последних, поэтому на место Головина был назначен внук прославленного генералиссимуса Александр Аркадьевич Суворов (1804-1882), который, как гласит словарь Брокгауза и Ефрона, «сделал много полезного для края, особенно в торгово-промышленном отношении, но подвергался упрёкам в излишней снисходительности и даже слабости к немецкому элементу». Да и вообще был тем ещё либералом, за что поэт Тютчев посвятил ему ироничное стихотворение «Гуманный внук воинственного деда».
Министерство государственных имуществ, заведовало государственными землями и иным государственным имуществом в Российской империи. Мыза Туммен очевидно была казённой, раз писал не владелец, а арендатор. Имя его, к сожалению, в письме не присутствует - что ж, буду искать в других архивных фондах. Потому что считаю теперь своим долгом выяснить, как звали этого достойного человека. Зато с министром всё просто: в те годы им был граф Павел Дмитриевич Киселёв (1788-1872). И тоже ведь человек достойный. Но как чиновник выдал такое, что горько читать.
Понимаете? Не считали в Российской империи необходимым делать ограду вокруг русских воинских кладбищ, расположенных вне населённых пунктов. Много их, видите ли, а крестьянам тягостно будет ухаживать. Почему бы государственным учреждениям не заняться могилами солдат, отдавших свою жизнь, находясь на военной службе, царским чиновникам на ум прийти никак не могло. Не было на этот счёт высочайшего указания.
Зато перед западными странами завсегда российские чиновники, даже самого высокого ранга, готовы были демонстрировать заботу о могилах солдат. Солдат противника. Даже десяти лет не прошло со времени беспокойства арендатора мызы Туммен о пропадающих могилах русских воинов, как тому же остзейскому генерал-губернатору Суворову от министра внутренних дел Сергея Степановича Ланского (1787-1862) пришло письмо от 2 (14) апреля 1856 года о ходе переговоров, которые по итогам проигранной Крымской войны граф Алексей Фёдорович Орлов (1786-1861) вёл с победителями:
Письмо министра внутренних дел Ланского прибалтийскому генерал-губернатору 2 апреля 1856 года. Источник: LVVA, фонд 1, опись 4, дело 124.
«Г. Генерал-Адъютант Граф Орлов уведомил, что Великобританские уполномоченные, при переговоре о мире, изъявили, от лица союзных Держав, желание, чтобы могилам и памятникам иностранных воинов, павших в разных местностях Империи, было оказано должное уважение.
По всеподданнейшем о том докладе Государю Императору благоугодно было повелеть: объявить от имени Его Величества уполномоченным, что изъяснённое желание их будет свято исполнено.
О сей Высочайшей воле, сообщённой Г. Генерал-Адъютанту Графу Орлову, имею честь уведомить Вашу Светлость, для зависящих распоряжений по вверенному Вам, Милостивый Государь, Управлению.
Министр Внутренних Дел С. Ланской».
О том, будет ли сие содержание вражеских могил и памятников тягостным для крестьян, тут сановники не обеспокоились. Иностранные державы ведь изъявили желание! И оно должно быть свято исполнено! Высочайшая воля и государевы слова, а потому светлейший князь Суворов о них незамедлительно проинформировал эстляндского, лифляндского и курляндского губернаторов.
Ну, а британцы, конечно, молодцы. Не устану отмечать: британская мемориальная культура - пожалуй, самая лучшая в Европе. Опережая в уходе за мемориалами (и понимании необходимости этого) даже немцев. Европейцы не говорят с упоением о духовности - она для них неотъемлемая составляющая действия. На Западе уход за могилами павших героев - не карго-культ, в отличие от власть имущих, высокопарно извергающих «помним-гордимся» или «никто не забыт», а на деле живущих по принципу «помер Ефим - и хрен с ним» и «мы вас туда не посылали».
Карта 1884 года окрестностей мызы Туммен.
Но вернёмся к первому письму. А где же были могилы, о которых в нём говорилось? Трудно сказать. В середине XIX века мыза Туммен была окружена густым лесом большой дугой с востока, севера и запада. Кладбище ни на одной карте не показано. Оно и понятно: не было же огорожено, а потом просто «растворилось в природе». Пока есть такая зыбкая версия. В 30-е годы в усадьбе Туме располагался приют для инвалидов (nespējnieku nams). Его умерших постояльцев хоронили на кладбище у хутора Чомас в 4,5 километрах северо-западнее Туме. Как раз в лесу. Как знать, может, инвалидов хоронили там, где уже были чьи-то могилы - русских солдат? Да, далековато от мызы, но... В общем, продолжаю поиск.