Наполеона могли разгромить скорее: битва при Лаоне
После заметки о битве при Краоне один френд заметил, что сражений в кампанию 1814 года было много, всех не упомнить, да и надо ли? А почему бы и нет? По крайней мере постараться. Ведь в тех схватках принимали участие многие наши земляки. Сегодня время вспомнить произошедшую ровно 210 лет назад другую битву.
Сражение при Лаоне (Bataille de Laon) 9-10 марта (25-26 февраля по старому стилю) 1814 года явилось развитием сражения при Краоне, в котором Наполеон 7 марта лишь ценой больших потерь заставил две русские пехотные дивизии покинуть Краонское плато.
Дав войскам отдых 8 марта после тяжёлой битвы, Наполеон 9 марта атаковал с разных сторон позиции фельдмаршала Блюхера вокруг города Лаон. Император, стянув в кулак все имеющиеся под его рукой 52 тысячи солдат (из них 10 тысяч кавалерии) и 180 орудий, смело ринулся на войска союзников, не представляя, что идёт на сосредоточенную целиком армию под командованием Блюхера. Последний, после придания ему двух корпусов из Северной армии Бернадота, располагал 109 тысячами человек: 67 тысячами русских и 42 тысячами пруссаков (из них 22 тысячи кавалерии) при 260 орудиях. Блюхер стянул все войска к Лаону, превратив его в центр оборонительной позиции.
9 марта союзные войска отразили удар армии Наполеона. В ночь на 10 марта был разбит французский корпус под началом Мармона. 10 марта Наполеон продолжил атаки, но успеха не добился и отступил за реку Эну. Императору явно сопутствовала личная удача, так как его могли разгромить уже тогда, но в силу ряда обстоятельств это состоялось несколькими неделями позднее. При желании о сражении можно много чего найти, поэтому я лишь приведу мемуары очевидца, который был родом из Прибалтики.
Уроженец Эстляндии георгиевский кавалер барон Владимир Иванович Левенштерн (Woldemar Hermann von Löwenstern, 1777-1858) в кампанию 1814 года в чине полковника состоял при генерал-лейтенанте графе Михаиле Семёновиче Воронцове (1782-1856). Он был участником битв при Краоне и Лаоне. Приведу тут его воспоминания о последнем сражении, которые были опубликованы в октябре 1874 года в газете «Рижский вестник» под заголовком «Воспоминания лифляндца». Почему не эстляндца? Предположу, потому что имелось в виду широкое значение топонима Livland - Ливония вообще, а не только территория Лифляндской губернии Российской империи. Итак:
Блюхер принял необходимые меры, чтобы соединить свои войска и дать второе сражение под стенами Лаона. Во время последовавших по этому случаю передвижений, я был послан Винцингероде разведать дорогу из Лаона в Корбени. Я встретил тут полковника Блюхера, на котораго напали французы. Ему поспешил на помощь генерал Лев Нарышкин. Они отбили неприятеля, захватили несколько пленных, после чего всюду водворилась тишина. Мы переночевали на соломе в лачужке, находившейся поблизости. Я свиделся тут с Блюхером впервые после общей нашей военной жизни в 1813 году.
На следующее утро я прибыл обратно к Винцингероде и застал уже весь его корпус на позиции у Лаона, вправо от города, несколько за дорогой в Креспи. Его главная квартира находилась в деревне, в которой находилась больница и дом сумасшедших. Нам пришлось жить в доме, где жили помешанные, на что, конечно, никто из нас не обращал никакого внимания. Старик фельдмаршал сделал все приготовления к бою, всё изготовилось к кровавой схватке и в ожидании её предалось отдохновению. Свита Винцингероде провела вечер и ночь за дорогими кушаньями, которые изготовил превосходный повар генерала, за изысканными винами и за истинно адскою игрою. Я выиграл 10000 рублей и кроме того выиграл на пари 400 луидоров. Этот выигрыш добавил содержания моему кошельку, почти совсем опорожнившемуся после покупки новых лошадей, какую я недавно сделал.
В 4 часа утра 9 марта мы сели на коней и сопровождали Винцингероде, который отдавал последние приказания по своим войскам. В 7 часов утра Ней со своею пехотою выступил из Шиви, за ним следовала вся французская армия. Густой туман распростирался всюду, а ночью выпал сильный снег. Ней воспользовался туманом и две колонны направил на Семильи и Ардон - деревни, находившиеся у подножия Лаонской плоской возвышенности. После живой перестрелки французы овладели Ардоном и большею частью Семильи. Неприятельская армия развивалась по Суассонской дороге; правое крыло её упиралось в Лельи, а левое примыкало к холмам у Класи. В 11 часов туман рассеялся, и Блюхер перешёл к наступлению. Он послал дивизию князя Шаховского, подкреплённую кавалерийскою бригадою, на левый фланг французов, а Воронцова и Бюлова - атаковать Семильи и Ардон. Атаки эти были удачны, и французы в беспорядке отступили. Но между тем гвардейские конные егеря атаковали пруссаков вправо от дороги и заставили их отступить к Лаону.
Наполеон ждал прибытия к себе войск Мармона и производил различные демонстрации, чтобы отвлечь внимание Блюхера от Мармона, но не успел в том. Чуть лишь Блюхер узнал о приближении колонн Мармонна, как приказал Винцингероде приблизиться к Лаону, корпусам Йорка и Клейста атаковать Мармона, корпусам же Сакена и Ланжерона подкреплять пруссаков.
Йорк и Клейст вечером атаковали французского маршала у деревни Атисса на Реймсской дороге в то время, как он не ожидал нападения. Пруссаки ударили в штыки и совершенно разбили французов. Маршал потерял свою артиллерию и резервный парк. В этой атаке в особенности отличился принц Вильгельм Прусский (нынешний германский император). Наша лёгкая кавалерия преследовала французов до Бери на Баке. В схватке этой мы потеряли немного убитыми и ранеными, но взяли 40 орудий и 130 зарядных ящиков.
Винцингероде провёл ночь в Семильи; пехота Йорка и Клейста оставалась на поле сражения у Атисса, а кавалерия их в Фетье. Мнение Блюхера, лучше сказать мнение командиров, потому что Блюхер был в это время уже болен, склонялось к тому, что Наполеон не возобновит атак; но 10 марта ранним утром мы увидели, что неприятель строится в боевой порядок. С нашей стороны тотчас же последовало распоряжение об атаке французов, и Воронцов был двинут на Класи. Здесь загорелось упорное сражение, и мы ясно видели Наполеона, окружённого многочисленным штабом и стоящего на холме вправо от Класи. Он пытался было взять Лаон штурмом, но, увидев совершенную невозможность этого предприятия, решился отступить. Он направил свои войска на Суассон, который снова находился в руках французов, потому что Рудзевичу, занимавшему эту крепость, приказано было очистить её и присоединиться к армии.
Двухдневное сражение при Лаоне кончилось в нашу пользу. Мы потеряли убитыми и ранеными до 4000 человек, французы же потеряли до 9000 человек. Здесь не мешает заметить, что казаки по дороге в Мальмезон отбили у французов 50 фур и всех наших пленных.
Так кончилось смелое предприятие Наполеона на Эну. Он достиг полууспеха при Краоне и понёс большие потери при Лаоне.
Характеристическою чертою Лаонского сражения был, так сказать, особенный страх союзников пред Наполеоном. Мы превосходили его силами втрое, занимали почти неприступную позицию и всё-таки два дня дозволили ему безнаказанно расхаживать пред нами и не осмелились броситься на него, чтобы раздавить его армию. Конечно, тут много играло то несчастное для нас обстоятельство, что Блюхер к концу первого дня сильно заболел и мы не имели настоящего главного предводителя. Корпусные командиры не любили Гнейзенау, и хотя они до настоящего времени с доверием подчинились ему, но теперь пробудились своекорыстные страсти, и Блюхер явился неспособным влиять на армию. Но и в других местах также возникли мелочные рассчёты и притязания. Подобно тому как в Семилетнюю войну Салтыков и его союзники возгордились, одержав неожиданно победу при Кунерсдорфе, и говорили, что они уже довольно сделали и пусть теперь поработают австрийцы, так и теперь в армии Блюхера возникли подобные же речи, как доказательство, какую разъединяющую силу имеет неожиданное счастие. Несчастие тесно соединяло различные войска, но теперь, когда исход борьбы уже не был подвержен никакому сомнению, проявились своекорыстные рассчёты: русские не доверяли австрийцам, пруссаки русским; австрийцы шли своею дорогою и не доверяли ни тем, ни другим своим союзникам.
В сражениях под Краоном и Лаоном я не получал никаких особенных приказаний, и мне приходилось быть лишь свидетелем происходившего, не неся ни за что ни малейшей ответственности. Первый день сражения Винцингероде провёл на холме, с которого мог видеть движение войск. Ядра ложились поблизости его, но он не обращал на то никакого внимания. Я удивлялся, видя, что он, совершенно спокойный, не сходит со своего места. Во весь день он не садился на коня и весь день провёл как подобает спокойному и мирному курильщику табака.