Ленин и скучающие чекисты, крепкие задним умом
Самый улётный рассказ о вожде мирового пролетариата, который я когда-либо читал. С днём Великой Октябрьской социалистической революции, товарищи!
Большим открытием сезона для меня было творчество Ильи Митрофановича Гордиенко (1884-1957). Жизнь и деятельность родившегося в Николаеве большевика и профессионального революционера Гордиенко не была связана с Латвией, а потому, увы, ничего о нём не знал. Но вот, просматривая Исторический журнал Ленинградского Истпарта «Красная летопись» [№ 2 (13), 1925], где есть интересный материал о действиях карательного отряда графа Граббе в Прибалтике в 1905 году, решил глянуть остальные статьи. И не пожалел - давно так не смеялся. Какой же весёлый рассказ я нашёл про Ленина!
Гордиенко интересен уже тем, что был непосредственным участником революционных событий в Петрограде 1917 года - был членом ревкома Выборгской стороны и начальником районного штаба Красной гвардии. Вот как он рассказывает о том, как вместе с группой большевиков-выборжцев знакомился с текстом письма Ленина от 1 октября года Центральному, Петербургскому и Московскому комитетам партии, членам Советов - большевикам Питера и Москвы: «Помню, как мы, человек двенадцать партийных и советских работников Выборгского района, собрались в маленькой комнатушке исполкома Выборгского районного Совета в доме на Лесной улице. Перед нами было письмо Ильича. Тишина. Муха пролетит - услышишь. Мигает керосиновая лампа... Владимир Ильич писал, что наступил момент для захвата власти рабочим классом... Ильич призывал начинать вооружённое восстание, начинать немедленно. Письмо прочтено, а мы всё ещё сидим, объятые глубокой тишиной, смотрим друг на друга, собираясь с мыслями. Мы и раньше не покладая рук готовились к вооружённому восстанию, но, казалось, только теперь воочию убедились в том, что назревают великие события».
После этого я прочитал другие произведения большевика, действовавшего под псевдонимом «Батько». Свои воспоминания «Батько» начал писать ещё в 1918 году, когда работал начальником политотдела 26-й дивизии 5-й армии на Восточном фронте. Это были коротенькие очерки и заметки, которые он публиковал в дивизионной газете «Окопная правда».
В тот же период Гордиенко начал работать над повестью о первом продовольственном рабочем отряде, организованном в 1918 году Выборгским райкомом партии Петрограда. Вердикт ознакомившегося с рукописью Алексея Максимовича Горького был таков: «Уважаемый Илья Митрофанович! На мой взгляд, Вы написали интересную книгу; не помню, есть ли у нас, в послеоктябрьской литературе, книга о работе продотряда, написанная так живо». Кроме того, он высказал начинающему писателю ряд замечаний и предложений. Гордиенко учёл их, доработал повесть, и в 1934 году она вышла в свет под названием «Первый выборгский» с предисловием Горького.
Кроме того, отдельные воспоминания Гордиенко в разное время печатались в журнале «Красная летопись». Также у рабочего-писателя было много необработанных записок о своей подпольной работе, а главным образом о работе в Выборгском районе в период подготовки и проведения Февральской и Октябрьской революций и в первые месяцы Советской власти. Объединив их, он написал книгу «Из боевого прошлого (1914-1918)».
Читая Гордиенко, с первых строк видишь, что он - настоящий писатель. Оцените первый абзац последней книги: «Сколько раз я порывался махнуть на всё рукой, взять расчёт и уехать в Питер, который манил меня революционными стачками, замечательными политическими событиями. Однако постоянно находились какие-нибудь препятствия политического или бытового порядка. А самое главное - мне трудно было подняться с насиженного места, и не знаю, когда я это сумел бы сделать, если бы в мою скромную жизнь рабочего большевика-подпольщика в ночь с 5 на 6 января 1914 года не вмешалась полиция». Хочется читать дальше. А как коротким предложением Гордиенко мастерски погружает читателя в атмосферу события: «Меня посадили с околоточным в сани, полицейские поплелись за нами пешком». Легко, живо, метко! Это вам не какие-то писатели рукой Всеволод Глуховцев или Гузель Яхина.
Итак, рассказ Ильи Гордиенко «Моя встреча с товарищем Лениным (из воспоминаний о 1918 годе)».
Это была маленькая, почти мимолётная, встреча с Ильичом... Произошла она по небольшому случаю, если сравнить с теми огромными событиями, которые переживала тогда Россия, её центр - Петроград - и маленький кусочек этого центра - Выборгская сторона, - где я был в то время членом исполнительного комитета Районного Совета и его казначеем.
Выборгский район, как известно, район рабочий.
Буржуазии настоящей - чистокровной буржуазии - в районе не имелось за исключением мелких лавочников... Ремесленники же - парикмахеры, сапожники и портные, - тысячью нитей общественной и бытовой жизни были сплетены с рабочими фабрик и заводов. Конечно, о какой бы то ни было контрреволюции они, по-видимому, не думали...
В тяжёлое положение попала районная Чека, которую мы создали так же, как и другие революционные учреждения. Ей почти нечего было делать...
Но, вот, - вдруг дело.
- Чорт возьми! Не сидеть же нам сложа руки, - заявил председатель нашей Чека, когда получил от кого следует кое-какие сведения.
- Но это же дело не в нашем районе, надо донести Смольному...
- К чорту! - перебил председатель секретаря, - сами накроем.
Ну, и накрыли.
В результате было найдено на несколько миллионов рублей акций всевозможных банков и предприятий и на 30.000 рублей наличных денег. Последние для исполнительного комитета выборгского Районного Совета оказались кстати, так как касса была пуста, а задолженность милиции, пожарным и другим советским служащим была огромна.
Недолго думая, мы пустили конфискованные деньги в оборот, но городской Районный Совет запротестовал.
- Вы не имеете права нападать на буржуев нашего района.
- Но где же нам взять своих? - заявили мы.
- А нам какое дело, - отдавайте нам деньги, которые вы взяли у гр. Рябушинского, и акции.
- Акции - пожалуйста, а деньги - нет.
- Как нет?! Да мы на вас в Смольный пожалуемся.
- Что ж, - отвечали мы, - жалуйтесь.
Ну, и пожаловались. Из Смольного, за подписью тов. Г. Зиновьева, была получена нами бумажка: «Деньги возвратить городскому району». Но где же было их взять, когда мы их уже истратили. Отправили меня в Смольный к тов. Зиновьеву на переговоры.
- Деньги должны быть возвращены в городской район, - заявил он мне.
- Но у нас их нет, - вот расписки.
- Ничего для вас сделать не могу, иди к тов. Ленину.
Вооружился я запиской от тов. Зиновьева, поднялся на последний этаж и по мрачному коридору направился к кабинету тов. Ленина.
- Доложи, - говорю Сергеевой, товарищу по подпольной работе, дежурившей там.
- Иди, - махнула она рукой, выйдя из кабинета.
И вот я перед ясными очами самого Ильича...
Стоит он, широко расставив ноги, руки в карманах. Я ему слово в слово всё, как дело было. Улыбается он и, чем дальше к концу мой рассказ, тем всё шире и шире делалась улыбка на его губах. Улыбка заискрилась и в глазах.
- Ну, - думаю, - дело в шляпе. Поругает маленько, да тем дело и кончится.
- А протоколом вы провели? - вдруг спрашивает он.
Я не понял.
- Что? - спрашиваю.
- Да что деньги Рябушинского конфискуются и превращаются в народное достояние?
Я, по правде сказать, опешил, развел руками и виновато прошептал:
- Нет.
- Как же это вы так? Забрали деньги, израсходовали, а документов у вас никаких!? Да он судом с вас взыщет...
- А мы можем провести протоколом, - оживленно заявил я.
- Как?
- А задним числом...
Что тут произошло с тов. Лениным, я и передать не могу. Он просто преобразился... После долгого искренно-добродушного хохота, хлопнул он меня ладонью по лбу и сказал:
- Умны вы, ребята, даже очень умны... Только задним умом...
Я понял, что дело кончено, и 30.000 - наши. Выскочил я из кабинета, махнул рукой на вопросы тов. Сергеевой и, не заходя к т. Зиновьеву, помчался домой, где через час диктовал машинистке постановление президиума Районного Совета: «Деньги, в сумме 30.000 рублей, принадлежавшие Рябушинскому, конфискуются и зачисляются в народное достояние»...
Что было на сердце, когда я диктовал это, - трудно сказать, но сколько новой энергии и силы влила эта встреча с Ильичом...
Гордиенко («Батько»).