Роковая ошибка командира Волдиса
Памятник на месте гибели пятерых советских латвийских партизан в Летес.
В посёлке Летес в 15 км севернее латвийского города Гулбене стоит неприметный полузабытый монумент, установленный в советское время. 18 июля 1943 года там приняли последний бой советские латвийские партизаны - латыши и русские. Нужен ли кому-то сейчас этот памятник?
В том бою оборвалась жизнь одного из самых талантливых советских партизанских командиров Латвии. Волдемар Эзерниекс (Voldemārs Ezernieks) родился 13 января 1905 года в рижском Чиекуркалнсе в семье рабочего. В детстве его звали Волдис (Voldis), так потом называли близкие друзья и товарищи. Рано начал работать, был мастером на фанерной фабрике. В 26 лет вступил в коммунистическую партию. Был призван в латвийскую армию и служил в Гулбене, хорошо изучил окрестности города. В 1940 году стал политруком в Рижском пехотном уличище. Принял участие в боях уже в самом начале войны. Отступил вместе с училищем в Россию, где ему предложили воевать не на фронте, а за линией фронта, в тылу врага, зато на родной земле. И он согласился.
Партизанский командир Волдис - Волдемар Эзерниекс (1905-1943), рижанин, коммунист.
Летом 1942 года латвийские партизаны, среди которых был Волдис, отправились за линию фронта. И уже в августе через Палсмане и Смилтене им удалось добраться даже до Риги! Эзерникс стал командиром северовидземского отряда, комиссаром в котором стал Альфред Рашкевиц (Alfrēds Raškevics). Разведав обстановку, Эзерниекс, устроил базу в лесах под Гулбене на островке Суну (Sūnu saliņa, о нём рассказ будет на днях). Командир Волдис действовал решительно и умело. У него раскрылся талант к партизанским методам ведения войны. Надо отметить, что отряд Эзерниека был единственным, кто выжил зимой 1942-1943 года на севере Латвии.
Но это давалось дорогой ценой. 9-11 января 1943 года фашисты провели большую операцию против партизан. Вначале на партизан наткнулся отряд из 30 шуцманов. Их легко отбили. Но на следующий день обнаруженных партизан окружили значительные силы противника, пришлось два дня вырываться из окружения. Из 18 бойцов отряда погибли трое - Арвид Брауэрс (Arvīds Brauers), родом из волости Трикатас, Адальберт Ласманис (Adalberts Lasmanis), рижский рабочий, и Михаил Филипов (Mihails Fiļipovs), родом из Балвской волости. К сожалению, тела погибших достались полицаям. Они вывезли их в Гулбене, где выставили на опознание на торговой площади.
Памятник советским партизанам в посёлке Летес.
Впрочем, потери были вскоре восполнены. К отряду стала присоединяться местная молодежь, отказавшася служить Гитлеру - 10 февраля им был подписал приказ о формировании Латышского добровольческого легиона СС. Первым был Артур Юргенс (Artūrs Jurgens) из волости Аннас. За ним 15 марта последовали многие парни из деревень Украина и Ольга волости Викснас. Отряд быстро вырос до 38 человек, и постепенно рос дальше. При этом Эзерниекс не мог принять всех желающих, брали каждого десятого - не хватало оружия. Дошло до того, что один новичок какое-то время был вооружён лишь... саблей.
Тем не менее отряд продолжал действовать не только под Гулбене и Алуксне, но и совершать дальние рейды. Так, 1 мая 1943 года под Лигатне группа под непосредственным командованием Эзерниека уничтожила полицейский патруль. А 18 мая 1943 года развернулся бой у хутора Глазниеки под Сунтажами. Отсечённый от группы Мартиньш Рудзитис (Mārtiņš Rudzītis) отстреливался из винтовки до последнего патрона. Когда шуцманы его окружили, взорвал припрятанную гранату и погиб, но ранил ещё несколько фашистских прислужников...
«1943. gada 18. jūlijā Lētēs nevienāda cīņā krita Ziemeļlatvijas partizānu vienības komandieris komunists Voldemārs Ezernieks, viņabiedri Indriķis Stinkulis, Fjodors Prokofjevs, Ivans un Vasilijs. 18 июля 1943 года на хуторе Летес в неравном бою погибли командир партизанского отряда Северной Латвии коммунист Волдемар Езерниек и его товарищи Индрикис Стинкулис, Федор Прокофьев, Иван и Василий».
А в начале июля 1943 года Волдис с четырьмя товарищами отправился в леса западнее посёлка Алсвики разведать местность, для обустройства нового партизанского лагеря. С командиром были его старые проверенные бойцы - Индрикис Стинкулис (Indriķis Stinkulis) и Фёдор Прокофьев (Fjodors Prokofjevs). Последний - самый настоящий латвийский русский, из деревни Николаевка Виксненской волости. Он родился в 1919 году в крестьянской семье. В 1941 году вступил в Комсомол. В начале войны не успел эвакуироваться и 25 июля 1941 года был схвачен айзсаргами. Оказался в Рижской центральной тюрьме, откуда был переведён в Саласпилсский концлагерь. 11 марта 1943 года он совершил побег. До дома добрался 25 марта, но уже через три дня присоединился к отряду Эзерниекса. А Стинкулис был с командиром Волдисом с самого начала. Он родился в 1902 году в Румбуле под Ригой. Рано лишился отца, рано начал работать, вначале пастухом, потом якорщиком. Двое его старших братьев - Вилис и Янис - воевали в красных латышских стрелковых полках. Причём Вилис ещё в Первую Мировую воевал, заработал Георгиевский крест IV степени, а потом Ленина охранял, брал Перекоп. После Гражданской войны они вернулись в Латвию, действовали в коммунистическом подполье, и вскоре к ним присоединился младший брат. В 1940 году стал милиционером в Бабите, потом был переведён на прокурорскую работу в Вентспилсский уезд, но посчитал себя неготовым для такой должности и перешёл на хозяйственную работу. С началом войны подался в эвакуацию, вступил в 201 ЛСД, воевал, в звании младший сержант в 1942 году вызвался быть партизаном.
Партизан Фёдор Прокофьев (1919-1943), русский латвиец, комсомолец.
А также двое «молодых» - бывших военнопленных. Это было обычное дело: латвийские партизанские отряды состояли как из местных жителей, так и окруженцев и бывших пленных. Например, уже в сентябре 1942 года к отряду присоединились бежавшие из плена советские солдаты. Дмитрий Суровцев, командир роты, попал в плен в бою под Таллином, содержался в шталаге в Вильянди. Там он сдружился с Алексеем Якубовичем, комсомольцем из Могилёвской области. Весной 1942 года они бежали. Вначале двигались на запад, чтобы обмануть погоню. После этого они отправились в Латвию, где были погуще леса. Вконец ослабленные они неожиданно обнаружили следы партизан и по ним вышли к лагерю. Партизаны были сильно удивлены. Ведь они следы тщательно заметали. Может, это агенты врага? Но внешний вид истощённых беглецов свидетельствовал, что они реально долго провели в лесу. Им поверили, и не прогадали. Суровцев себя быстро показал талантливым разведчиком и командиром.
А незадолго до рейда к партизанам вышли ещё трое беглецов. Это были советские пленные, которых отправили на сельхозработы в Белявскую волость. Они сообщили, что там ещё много желающих присоединиться к партизанам. Поэтому Эзерниекс взял с собой двух новеньких - Ивана и Василия. К сожалению, никто не запомнил, какие у них были фамилии. Даже имена на самом деле были ненастоящими, что было обычным делом - многие пленные указывали немцам чужие имена по разным причинам. Известно только, что Иван на самом деле был Василием и имел воинское звание «капитан». А вот Василий был на самом деле Михаилом, служил на Балтийском флоте, в Белявской волости был размещён на хуторе Пунтини в хозяйстве Яунземса.
Памятник советским латвийским партизанам явно полузабыт и никому не нужен.
В ходе рейда Эзерниекс, как назло, сильно простудился, у него серьёзно повысилась температура. Пришлось задержаться на хуторе Лури юго-западнее Яунанны, где его выхаживали у крестьянина Арвида Шолки (Arvīds Šolka). Потом пятеро бойцов отправились к хутору Айзпуриеши, где ночевали у Эммы Парамоновой (Emma Paramonova), чей сын был партизаном.
Затем пятёрка бойцов через лес у озера Лудзас 17 июля добралась до хутора Летес Белявской волости, где расположилась на хуторе у Масловских. Там же Иван и Василий встретили своего товарища по плену. И вот партизаны расслабились и допустили роковую ошибку. Они не ушли в лес, решив, что ослабленному после болезни командиру лучше заночевать в сарае.
В советское время Летес стало весьма оживлённым местом, посёлком с многоквартирными (ныне почти пустыми) домами. В 1953 году там открыли зверосовхоз, проложили дорогу. А в войну место было глухим. Посчитали, наверно, что полицаи не успеют ничего предпринять, даже если узнают о партизанах. Увы, просчитались.
С дороги памятник советским партизанам легко не заметить.
Во-первых, шуцманы действительно узнали, что в Летес появились партизаны. Знакомый Ивана и Василия оказался предателем (после войны его поймали и судили). Во-вторых, полицаи собрали внушительные силы из волостей Аннас, Белявас, Калнцемпью и Стамериенас. И 18 июля 1943 года они окружили сарай, где находились партизаны.
Подробности боя неизвестны. Мы лишь знаем, что никто из партизан не сдался, все погибли в бою.
Партизанская улица в посёлке Летес. Дом на партизанской улице заброшен, советского зверосовхоза давно нет, нет работы - нет людей.
Погибших похоронили там же, в Летес. После войны их могилу благоустроили, 18 июля 1969 года на ней установили памятник, а на сарае, где они приняли последний бой, повесили памятную табличку. В 1984 году останки партизан перезахоронили на советском воинском мемориале в Гулбене. Но в Летес на месте бывшей могилы остался памятник, на котором на латышском и русском языках написано: «1943. gada 18. jūlijā Lētēs nevienāda cīņā krita Ziemeļlatvijas partizānu vienības komandieris komunists Voldemārs Ezernieks, viņabiedri Indriķis Stinkulis, Fjodors Prokofjevs, Ivans un Vasilijs. 18 июля 1943 года на хуторе Летес в неравном бою погибли командир партизанского отряда Северной Латвии коммунист Волдемар Езерниек и его товарищи Индрикис Стинкулис, Федор Прокофьев, Иван и Василий». Ближайшую улицу назвали Партизанской - Partizānu iela.
Памятная табличка на сарае, где 18 июля 1943 года в бою погибли партизаны.
Когда я на днях приехал к памятнику, он выглядел явно забытым. Конечно же, первой мыслью было, что надо организовать там субботник и прибраться. Теперь вот думаю, а надо ли? Как считаете, стоит тратить время на памятники, которые не нужны ни современной Латвии, ни России? Эзериниекс, Стинкулис, Прокофьев, Иван и Василий - нужна ли кому сейчас память о них? Для Латвии они, понятное дело, не свои - оккупанты. Для Российской Федерации - тоже чужие, «продажные шпроты», как сейчас добившиеся независимости от СССР и марширующие под власовскими знамёнами многие самодовольные россияне именуют прибалтов. Для «профессиональных русских» памятник расположен слишком далеко от Риги, чтобы там щипать травку хотя бы пиара ради перед выборами. Борцы за советскую власть ненавистны капиталистическим властям, что Латвии, что России. Их оплёвывают либералы, проливающие слезинки только над сугубо избранным кругом младенцев. Это суровая реальность. И надо ли идти против ветра истории? Ваше мнение?
В посёлке Летес в 15 км севернее латвийского города Гулбене стоит неприметный полузабытый монумент, установленный в советское время. 18 июля 1943 года там приняли последний бой советские латвийские партизаны - латыши и русские. Нужен ли кому-то сейчас этот памятник?
Click to viewВ том бою оборвалась жизнь одного из самых талантливых советских партизанских командиров Латвии. Волдемар Эзерниекс (Voldemārs Ezernieks) родился 13 января 1905 года в рижском Чиекуркалнсе в семье рабочего. В детстве его звали Волдис (Voldis), так потом называли близкие друзья и товарищи. Рано начал работать, был мастером на фанерной фабрике. В 26 лет вступил в коммунистическую партию. Был призван в латвийскую армию и служил в Гулбене, хорошо изучил окрестности города. В 1940 году стал политруком в Рижском пехотном уличище. Принял участие в боях уже в самом начале войны. Отступил вместе с училищем в Россию, где ему предложили воевать не на фронте, а за линией фронта, в тылу врага, зато на родной земле. И он согласился.
Партизанский командир Волдис - Волдемар Эзерниекс (1905-1943), рижанин, коммунист.
Летом 1942 года латвийские партизаны, среди которых был Волдис, отправились за линию фронта. И уже в августе через Палсмане и Смилтене им удалось добраться даже до Риги! Эзерникс стал командиром северовидземского отряда, комиссаром в котором стал Альфред Рашкевиц (Alfrēds Raškevics). Разведав обстановку, Эзерниекс, устроил базу в лесах под Гулбене на островке Суну (Sūnu saliņa, о нём рассказ будет на днях). Командир Волдис действовал решительно и умело. У него раскрылся талант к партизанским методам ведения войны. Надо отметить, что отряд Эзерниека был единственным, кто выжил зимой 1942-1943 года на севере Латвии.
Но это давалось дорогой ценой. 9-11 января 1943 года фашисты провели большую операцию против партизан. Вначале на партизан наткнулся отряд из 30 шуцманов. Их легко отбили. Но на следующий день обнаруженных партизан окружили значительные силы противника, пришлось два дня вырываться из окружения. Из 18 бойцов отряда погибли трое - Арвид Брауэрс (Arvīds Brauers), родом из волости Трикатас, Адальберт Ласманис (Adalberts Lasmanis), рижский рабочий, и Михаил Филипов (Mihails Fiļipovs), родом из Балвской волости. К сожалению, тела погибших достались полицаям. Они вывезли их в Гулбене, где выставили на опознание на торговой площади.
Памятник советским партизанам в посёлке Летес.
Впрочем, потери были вскоре восполнены. К отряду стала присоединяться местная молодежь, отказавшася служить Гитлеру - 10 февраля им был подписал приказ о формировании Латышского добровольческого легиона СС. Первым был Артур Юргенс (Artūrs Jurgens) из волости Аннас. За ним 15 марта последовали многие парни из деревень Украина и Ольга волости Викснас. Отряд быстро вырос до 38 человек, и постепенно рос дальше. При этом Эзерниекс не мог принять всех желающих, брали каждого десятого - не хватало оружия. Дошло до того, что один новичок какое-то время был вооружён лишь... саблей.
Тем не менее отряд продолжал действовать не только под Гулбене и Алуксне, но и совершать дальние рейды. Так, 1 мая 1943 года под Лигатне группа под непосредственным командованием Эзерниека уничтожила полицейский патруль. А 18 мая 1943 года развернулся бой у хутора Глазниеки под Сунтажами. Отсечённый от группы Мартиньш Рудзитис (Mārtiņš Rudzītis) отстреливался из винтовки до последнего патрона. Когда шуцманы его окружили, взорвал припрятанную гранату и погиб, но ранил ещё несколько фашистских прислужников...
«1943. gada 18. jūlijā Lētēs nevienāda cīņā krita Ziemeļlatvijas partizānu vienības komandieris komunists Voldemārs Ezernieks, viņabiedri Indriķis Stinkulis, Fjodors Prokofjevs, Ivans un Vasilijs. 18 июля 1943 года на хуторе Летес в неравном бою погибли командир партизанского отряда Северной Латвии коммунист Волдемар Езерниек и его товарищи Индрикис Стинкулис, Федор Прокофьев, Иван и Василий».
А в начале июля 1943 года Волдис с четырьмя товарищами отправился в леса западнее посёлка Алсвики разведать местность, для обустройства нового партизанского лагеря. С командиром были его старые проверенные бойцы - Индрикис Стинкулис (Indriķis Stinkulis) и Фёдор Прокофьев (Fjodors Prokofjevs). Последний - самый настоящий латвийский русский, из деревни Николаевка Виксненской волости. Он родился в 1919 году в крестьянской семье. В 1941 году вступил в Комсомол. В начале войны не успел эвакуироваться и 25 июля 1941 года был схвачен айзсаргами. Оказался в Рижской центральной тюрьме, откуда был переведён в Саласпилсский концлагерь. 11 марта 1943 года он совершил побег. До дома добрался 25 марта, но уже через три дня присоединился к отряду Эзерниекса. А Стинкулис был с командиром Волдисом с самого начала. Он родился в 1902 году в Румбуле под Ригой. Рано лишился отца, рано начал работать, вначале пастухом, потом якорщиком. Двое его старших братьев - Вилис и Янис - воевали в красных латышских стрелковых полках. Причём Вилис ещё в Первую Мировую воевал, заработал Георгиевский крест IV степени, а потом Ленина охранял, брал Перекоп. После Гражданской войны они вернулись в Латвию, действовали в коммунистическом подполье, и вскоре к ним присоединился младший брат. В 1940 году стал милиционером в Бабите, потом был переведён на прокурорскую работу в Вентспилсский уезд, но посчитал себя неготовым для такой должности и перешёл на хозяйственную работу. С началом войны подался в эвакуацию, вступил в 201 ЛСД, воевал, в звании младший сержант в 1942 году вызвался быть партизаном.
Партизан Фёдор Прокофьев (1919-1943), русский латвиец, комсомолец.
А также двое «молодых» - бывших военнопленных. Это было обычное дело: латвийские партизанские отряды состояли как из местных жителей, так и окруженцев и бывших пленных. Например, уже в сентябре 1942 года к отряду присоединились бежавшие из плена советские солдаты. Дмитрий Суровцев, командир роты, попал в плен в бою под Таллином, содержался в шталаге в Вильянди. Там он сдружился с Алексеем Якубовичем, комсомольцем из Могилёвской области. Весной 1942 года они бежали. Вначале двигались на запад, чтобы обмануть погоню. После этого они отправились в Латвию, где были погуще леса. Вконец ослабленные они неожиданно обнаружили следы партизан и по ним вышли к лагерю. Партизаны были сильно удивлены. Ведь они следы тщательно заметали. Может, это агенты врага? Но внешний вид истощённых беглецов свидетельствовал, что они реально долго провели в лесу. Им поверили, и не прогадали. Суровцев себя быстро показал талантливым разведчиком и командиром.
А незадолго до рейда к партизанам вышли ещё трое беглецов. Это были советские пленные, которых отправили на сельхозработы в Белявскую волость. Они сообщили, что там ещё много желающих присоединиться к партизанам. Поэтому Эзерниекс взял с собой двух новеньких - Ивана и Василия. К сожалению, никто не запомнил, какие у них были фамилии. Даже имена на самом деле были ненастоящими, что было обычным делом - многие пленные указывали немцам чужие имена по разным причинам. Известно только, что Иван на самом деле был Василием и имел воинское звание «капитан». А вот Василий был на самом деле Михаилом, служил на Балтийском флоте, в Белявской волости был размещён на хуторе Пунтини в хозяйстве Яунземса.
Памятник советским латвийским партизанам явно полузабыт и никому не нужен.
В ходе рейда Эзерниекс, как назло, сильно простудился, у него серьёзно повысилась температура. Пришлось задержаться на хуторе Лури юго-западнее Яунанны, где его выхаживали у крестьянина Арвида Шолки (Arvīds Šolka). Потом пятеро бойцов отправились к хутору Айзпуриеши, где ночевали у Эммы Парамоновой (Emma Paramonova), чей сын был партизаном.
Затем пятёрка бойцов через лес у озера Лудзас 17 июля добралась до хутора Летес Белявской волости, где расположилась на хуторе у Масловских. Там же Иван и Василий встретили своего товарища по плену. И вот партизаны расслабились и допустили роковую ошибку. Они не ушли в лес, решив, что ослабленному после болезни командиру лучше заночевать в сарае.
В советское время Летес стало весьма оживлённым местом, посёлком с многоквартирными (ныне почти пустыми) домами. В 1953 году там открыли зверосовхоз, проложили дорогу. А в войну место было глухим. Посчитали, наверно, что полицаи не успеют ничего предпринять, даже если узнают о партизанах. Увы, просчитались.
С дороги памятник советским партизанам легко не заметить.
Во-первых, шуцманы действительно узнали, что в Летес появились партизаны. Знакомый Ивана и Василия оказался предателем (после войны его поймали и судили). Во-вторых, полицаи собрали внушительные силы из волостей Аннас, Белявас, Калнцемпью и Стамериенас. И 18 июля 1943 года они окружили сарай, где находились партизаны.
Подробности боя неизвестны. Мы лишь знаем, что никто из партизан не сдался, все погибли в бою.
Партизанская улица в посёлке Летес. Дом на партизанской улице заброшен, советского зверосовхоза давно нет, нет работы - нет людей.
Погибших похоронили там же, в Летес. После войны их могилу благоустроили, 18 июля 1969 года на ней установили памятник, а на сарае, где они приняли последний бой, повесили памятную табличку. В 1984 году останки партизан перезахоронили на советском воинском мемориале в Гулбене. Но в Летес на месте бывшей могилы остался памятник, на котором на латышском и русском языках написано: «1943. gada 18. jūlijā Lētēs nevienāda cīņā krita Ziemeļlatvijas partizānu vienības komandieris komunists Voldemārs Ezernieks, viņabiedri Indriķis Stinkulis, Fjodors Prokofjevs, Ivans un Vasilijs. 18 июля 1943 года на хуторе Летес в неравном бою погибли командир партизанского отряда Северной Латвии коммунист Волдемар Езерниек и его товарищи Индрикис Стинкулис, Федор Прокофьев, Иван и Василий». Ближайшую улицу назвали Партизанской - Partizānu iela.
Памятная табличка на сарае, где 18 июля 1943 года в бою погибли партизаны.
Когда я на днях приехал к памятнику, он выглядел явно забытым. Конечно же, первой мыслью было, что надо организовать там субботник и прибраться. Теперь вот думаю, а надо ли? Как считаете, стоит тратить время на памятники, которые не нужны ни современной Латвии, ни России? Эзериниекс, Стинкулис, Прокофьев, Иван и Василий - нужна ли кому сейчас память о них? Для Латвии они, понятное дело, не свои - оккупанты. Для Российской Федерации - тоже чужие, «продажные шпроты», как сейчас добившиеся независимости от СССР и марширующие под власовскими знамёнами многие самодовольные россияне именуют прибалтов. Для «профессиональных русских» памятник расположен слишком далеко от Риги, чтобы там щипать травку хотя бы пиара ради перед выборами. Борцы за советскую власть ненавистны капиталистическим властям, что Латвии, что России. Их оплёвывают либералы, проливающие слезинки только над сугубо избранным кругом младенцев. Это суровая реальность. И надо ли идти против ветра истории? Ваше мнение?