Маленький Братец подсматривает за тобой
© Flickr.com/Stian Eikeland/cc-by-nc-sa 3.0
Большим недочетом романа Джорджа Оруэлла "1984", повествующего о тоталитарной политике, было акцентирование злодейства хозяев общества и недооценка ушлости масс. Там предназначение коммуникационных технологий было довольно прямолинейным - поддерживать доминирование государства. Зловещие "телеэкраны", размещенные в домах граждан, изрыгали пропаганду и вели наблюдение, обеспечивая пассивность населения и полный контроль над обществом. В условиях постоянного слежения людям оставалось только стерилизовать свое поведение, скрывать мысли и изображать из себя примерных граждан.
Оказывается, что это был наивный сценарий, чрезмерно упрощенный и глубоко мелодраматичный. Как ежедневно доказывает Интернет, в своей повседневной жизни нам приходится считаться не с непреклонным и монолитным Большим Братом, а с целой армией озорных Маленьких Братцев, оснащенных устройствами, о которых 60 лет назад и помыслить не мог Оруэлл, и не подотчетных ни одной власти. Вторжение в частную жизнь - не только других людей, но и нашу собственную, ведь мы сами стремимся привлечь внимание к себе любыми способами - получило санкцию демократии.
Тайлеру Клементи (Tyler Clementi), студенту Университета Ратгерса, который недавно покончил с собой после онлайн-трансляции подробностей его интимного свидания, Маленький Братец явился в облике любопытного соседа по комнате с вебкамерой. По всей видимости, у этого любителя совать нос в чужие дела не было других целей, кроме бездумного юношеского стремления поприкалываться. Поэтому его действия в определенных отношениях вызывают большую тревогу, чем действия диктатуры, подглядывающей за своими гражданами. Похоже, сосед Клементи руководствовался порывом - по крайней мере, поначалу - и предугадать его проступок было невозможно, не говоря уже о том, чтобы принять защитные меры. Клементи, в отличие от Уинстона Смита из романа Оруэлла, который по возможности прятался от телеэкранов и понимал, что за индивидуальность приходится платить бесконечной самоцензурой и бдительностью, не мог знать, что у стен бывают глаза. Не мог и тот, кто невидимо следил за ним, предугадать последствия своего вторжения.
В романе "1984" отмена личного пространства была частью общей политики правительства, но сегодня она зачастую является не более чем побочным эффектом приподнятого настроения отдельных пользователей Интернета. Эпоха "вирусного видео", когда некие любопытные кадры могут в одночасье обойти всю планету, взывают к анархисту в каждом из нас. Порой результаты бывают полезными и благоприятными, и вторгающийся даже оказывает добрую услугу своей жертве. Взять, например, молодого человека, который заснял, как его девушка ритмично вращает бедрами перед телевизором с видеоигрой Wii Fit. Он, по-видимому, снимал девушку без ее ведома, а Google и YouTube моментально сделали ее знаменитой. Полученная известность позволила ей выступить в "Шоу Тайры Бэнкс".
Конечно, бывают и такие случаи, когда Маленький Братец оказывает услугу обществу, меняясь ролями с государством и наблюдая за теми, кто поставлен наблюдать. На днях появилось видео, на котором израильский солдат, издеваясь, танцует вокруг забившейся в угол палестинки. Зритель не может не вспомнить еще более шокирующие фотографии из тюрьмы "Абу-Грейб" - сцены пыток, которые, возможно, никогда бы не стали достоянием гласности, если бы Маленький Братец не стоял рядом. Парадокс заключается в том, что эти кадры, вызвавшие конвульсии национальной совести, были - по крайней мере, в некоторых случаях - сняты в подтверждение собственной "доблести". Тюремщики с камерами в руках настолько ошалели от своей власти, что, не ведая, что творят, сами подписали себе приговор.
В постидеологической Ютюбтопии, появления которой Оруэлл не мог предвидеть, информация идет во всех направлениях и делает все, что ей заблагорассудится, никому не служа и не подчиняясь линии партии. Такое впечатление, что телеэкраны - крошечные, мобильные и вездесущие - порой действуют самостоятельно во имя неведомых целей. Сегодня утром, когда я сел за работу, меня отвлекла новость о том, что камера Google Street View запечатлела труп, лежащий в луже крови на улице бразильского города. Я не мог не пойти по ссылке и увидел жуткую картину. На миг я почувствовал себя вуайеристом, и мне захотелось стряхнуть с себя это ужасное впечатление. Через минуту я уже смотрел погоду и состояние своего пенсионного счета.
Даже сам Большой Брат не был таким холодным. У него, по крайней мере, был мотив для подглядывания - поддержание порядка, укрепление своей власти и борьба с потенциальными бунтовщиками. А у меня и у бесчисленного множества других Маленьких Братцев нет четкого представления о том, что нам нужно. Мимолетное ощущение всемогущества? Удовлетворение праздного любопытства? Наш бесконечный обмен ворованными картинками - то в качестве потребителей, то в качестве производителей (а существует ли еще какая-то существенная разница?) дополняет эту историю без сюжета. Трагична ли эта история? Иногда. Она была трагичной для Тайлера Клементи и его соседа по комнате, который загубил свою жизнь подсматриванием за чужой, но для тех, кто неожиданно обретает славу и богатство, оказавшись героем вирусного видео, она больше похожа на добродушную комедию.
Наше общество фрагментировано, а барьеры в нем создают во многом те же самые технологии, которые в мрачном романе Оруэлла обеспечивали тупую и мертвящую стабильность. В некоторых отношениях этот тоталитарный кошмар может показаться не таким страшным по сравнению с тем, что мы имеем сегодня. Да, Большой Брат подавлял инакомыслие, принуждая своих запуганных подданных к послушанию, но его посягательства на частную жизнь были предсказуемыми и управляемыми. Более того, они не затрагивали само понятие частной жизни, что давало надежду на то, что после его свержения люди смогут жить как прежде.
Маленький Братец не позволяет нам рассчитывать на это - отчасти потому, что он обитает в нас, а не где-то далеко за высокой стеной. При этом новом хаотичном режиме объективов и микрофонов, фиксирующих все подряд и позволяющих нам направить их на себя с такой же легкостью, как и на других, частная и публичная сфера настолько перепутались, что лучше всего воспринимать их как тождественные друг другу. Поскольку укрыться негде, можно устроить представление, отбросив старомодные понятия приличия и личного достоинства. Если бы Тайлер Клементи помнил об этом, доверив свою личную жизнь машине и признав, вместе с Шекспиром, что мир - театр, то, возможно, он бы преодолел смущение и превратил свою жизнь в реалити-шоу. Возможно, он бы пригласил Маленького Братца в свою комнату вместо того, чтобы избавиться от него тем единственным - и фатальным - способом, который пришел ему в голову.
Текст Уолтер Кирн (Walter Kirn),"
Источник: Голос России.
_____________________________________________________
Безопасность или тотальный контроль? ("«Родное Подмосковье [Наша Губериния]»",Московская область)
Интернет и политическая свобода (" The Wall Street Journal ",США
Пятая власть (" Der Spiegel ",Германия)
Наши гаджеты - это мы сами (" The Washington Post",США)
И что же нам делать дальше, о Google? (" International Herald Tribune ",США)