«Я былъ счастливъ, что мнѣ удалось ускользнуть отъ Долговязаго Джона и началъ съ удовольствіемъ и интересомъ разглядывать окружающій меня и совсѣмъ чуждый мнѣ міръ. Я попалъ сначала въ болотистое мѣсто, поросшее тростникомъ, ивами и какими-то незнакомыми мнѣ деревьями. Потомъ я вышелъ на открытое песчаное мѣсто, около мили въ длину, на которомъ мѣстами росли сосны и еще какія-то искривленныя деревья, напоминавшія дубы, но съ болѣе блѣдной листвой. Вдали виднѣлся одинъ изъ холмовъ съ двумя причудливыми, крутыми утесами, сверкавшими на солнцѣ. Радостное волненіе охватило меня при мысли, что я буду одинъ изслѣдовать этотъ необитаемый островъ. Дѣйствительно, я оставилъ своихъ товарищей по кораблю далеко позади себя и могъ натолкнуться развѣ только на дикихъ звѣрей и птицъ. Пробираясь впередъ, я видѣлъ незнакомые мнѣ цвѣты, а иногда и змѣй; одна змѣя высунула голову изъ расщелины камня и зашипѣла на меня страннымъ звукомъ, похожимъ на жужжаніе волчка, такъ что я принялъ ее за ядовитую гремучую змѣю. Наконецъ, я вышелъ къ чащѣ низкорослыхъ деревьевъ - вѣчнозеленыхъ дубовъ, какъ я узналъ послѣ, - съ ихъ искривленными и оригинально раздвоенными сучьями и густой листвой. Эта рощица, начинаясь на верхушкѣ песчанаго холма, тянулась до края широкаго, поросшаго камышомъ болота, по которому медленно...» (СПб., 1914.)
далѣе...