П. Н. Красновъ. Романъ "Бѣлая Свитка". Часть 2-я. Глава 20-я (1928)
«Спустился туманъ и раннія наступили сумерки. Въ сѣрыхъ пеленахъ, какъ тѣни, ходили люди. Трамваи непрерывно звонили и часто гудѣли автомобили, звуками прокладывая себѣ путъ. Уже съ трехъ часовъ по городу были зажжены фонари и засвѣтились огнями окна домовъ и магазиновъ. Городъ жилъ полною жизнью, кричалъ, звонилъ, трубилъ и гудѣлъ въ морѣ тумана. Какъ всегда, вспыхивали вывѣски электрическихъ рекламъ, у кафэ суетились лакеи и служанки, и жизнь шла, равнодушная ко всему, мимо чужого горя. Владиміръ не сразу и не скоро разузналъ адресъ Пинскаго. Когда онъ вышелъ на окраину города, стало темно. На пустынной улицѣ не горѣли фонари и Владиміръ долго бродилъ, отыскивая нужный ему номеръ. Скорѣе догадался, чѣмъ узналъ, гдѣ домъ Пинскаго, и рѣзко позвоналъ у калитки. Никакого движенія не было въ домѣ, нигдѣ сквозь щели ставень не показалось свѣта... Владиміръ продолжалъ звонить. Хотя бы скандаломъ, онъ заставитъ открыть ему двери, онъ узнаетъ все о Свѣтланѣ и, если надо, убьетъ Пинскаго. Когда Владиміръ бралъ отцовскій револьверъ, старый, тяжелый Смитъ-Вессонъ, онъ рѣшилъ просто и сразу убить Пинскаго, какъ несомнѣннаго виновника гибели Свѣтланы. Теперь, стоя у калитки его дома, Владиміръ не ощущалъ въ себѣ этой первоначальной рѣшимости. Были уже колебанія. Сначала надо убѣдиться, будетъ ли съ нимъ говорить самъ Пинскій. Вѣдь, Пинскаго онъ никогда не видалъ въ глаза...» (Берлинъ, 1927.) далѣе...