Русский религиозный раскол
_____________________
Глава «Русский религиозный раскол и Московское царство XVII столетия» из монографии «История России. Учебник для учителя»
Цивилизационный «вызов» Запада, а также войны России с Польшей, Швецией, Турцией, присоединение к России Малороссии выявили проблемное поле государственных преобразований в военной сфере, государственном управлении, налоговой системе и, конечно же, прежде всего в политической централизации. В поисках путей «ответа» на «вызов» Западной Европы в один клубок органически сплелись проблемы социально-экономического порядка, политические, законодательные, религиозно-нравственные, церковно-государственные отношения и т.д. Для решения этих проблем необходимо было консолидировать российскую правящую элиту и создать сильную самодержавную власть. Социальные катаклизмы «бунташного века» заставили ускорить эти процессы.
Вторая половина ХVII века - это время перехода от старой правительственной системы, построенной на национальном менталитете, к новой государственной модели, положившего начало западноевропейской модели. Реформирование российской государственности второй половины ХVII столетия прежде всего определялось кризисом сознания русского человека того времени. Осмысление новой государственной идеологии шло рука об руку с переменами в жизни русской православной церкви. Отсюда и появление такого явления в русской жизни как раскол.
Парадигма раскола, как и всего «бунташного века» второй половины XVII века, состояла в столкновении двух процессов: централизации государственности как «ответа» на «вызов» Запада и местного регионального сепаратизма. Лидеры раскола, как церковные, Аввакум Петров и его единомышленники, так и светские, ставшие позднее во главе раскола, братья Денисовы и др. отстаивали местное русское православие, выработанное многовековой национально-религиозной жизнью русского народа. Неслучайно, что ключевой платформой концепции старообрядчества было учение о «Москве - Третьем Риме», которое многократно повторялось в раскольнической литературе. Вслед за псковским монахом Филофеем они рассматривали Россию, как лидера всего православного мира в контексте событий мировой истории. Они считали, что для сохранения своего лидерства Россия обязана оставаться верной отеческим преданиям. Лидеры раскола полагали, что сам ход истории предопределил место России среди враждебного окружения: латинство, протестантизм, ислам. Отсюда корни их национально-религиозной нетерпимости как способ защиты своей национальной идентичности.
Кроме того, старообрядцы, по крайней мере, первоначально, были категорически против ограничения царской власти властью патриаршей. Отсюда у них сходство с Иваном Пересветовым и царём Иваном Грозным, которые в своих сочинениях обосновывали причину падения византийской империи ограничениями, как они считали, имперской власти властью патриаршей. На эту же причину указывал и, в частности, такой видный полемист, как Аввакум. Кстати, на эту причину, как на смертельную угрозу для государства, будет ссылаться для обоснования своей церковной политики позднее и Пётр I, говоря о «папёжных замахах» патриарха Никона. Таким образом, конкретная идеологическая парадигма старообрядцев соответствовала мировоззренческим постулатам, присущим времени расцвета Московского царства периода Ивана Грозного и шла вразрез со взглядами российской правящей элиты второй половины XVII века.
Не случайно в этой связи, что под знаменем религиозного раскола объединились со временем самые разношёрстные элементы. Обломки старины вроде остатков родовитого боярства и остатков стрелецкого войска, выходцев из посадского и крестьянского сословий, закрепощённых дворянским государством и т. д. Такая староверческая революция со времени правления царя Алексея Михайловича и вплоть до стрелецкого бунта (1682г.) периода двоевластия царей Иоанна и Петра будет для модернизирующейся российской государственности постоянной смертельной опасностью сползания её на путь кондового охранительного консерватизма. В противовес взглядам лидеров раскола царь Алексей Михайлович прекрасно понимал необходимость укрепления политической роли государства с опорой на новый служилый класс, новую правящую элиту - дворянство. Царь - носитель государственных интересов. Патриарх Никон также сторонник укрепления государственности, но только в симфонии с властью церкви.
Интересно отметить, что и патриарх Никон и первоначально находившийся под его влиянием царь Алексей Михайлович и протопоп Аввакум были единодушны в главном - они, безусловно, верили в то, что Московское царство «Москва-Третий Рим» - это попытка сокращения пределов деятельности Сатаны в мире. Однако пути реализации этого концепта, пути развития российского государства у них были абсолютно различны. В этой связи протопопа Аввакума, его окружение и последующих лидеров старообрядцев можно назвать охранительными консерваторами, ибо главным мерилом духовно-нравственных ценностей у них была истина древней русской православной церкви, сохранившаяся, как они считали, в незыблемости и чистоте.
Позиция патриарха Никона - динамический консерватизм. Он прекрасно понимал необходимость государственных преобразований, государственную модернизацию. Но он не принимал инфильтрацию в Россию западноевропейских секулярных духовных ценностей, с необходимостью проникавших в страну вместе с материальными заимствованиями во всех сферах российского социума: военном деле, торговле, промышленности, культуре. Патриарх Никон думал противопоставить этой духовной западной интервенции концепцию симфонии светской и духовной власти, когда церковная власть должна духовно окормлять власть светскую, не давая ей становиться абсолютной. Опору в реализации своей концепции патриарх Никон видел в сильной царской власти и в великой вселенской византийско-русской православной традиции. В этом для Никона состояла мировая задача России.
ПРОДОЛЖЕНИЕ...