Николай Кулебякин
Николай Кулебякин
Ирина Чмырева (Irina Tchmyreva)
По направлению к простым вещам
Николая Кулебякина не приходится представлять любителям фотографии, альбомы его чёрно-белых снимков хранятся в библиотеках музеев искусств разных стран мира; ставшие знаменитыми цветные серии «Фрагменты» и «Фактура» публиковали фотографические журналы Европы и Америки. И хотя его работы представляли в Москве Музей современного искусства и Музей истории фотографии в Петербурге, этим событиям уже по нескольку лет. В прошлом году новые произведения Кулебякина были включены в эпохальную выставку «Современное российское искусство», которая была показана в музеях современного искусства Данубиана в Словакии и Модем в Дебрецене (Венгрия). Но российская публика ещё не видела новых работ фотографа из серии «Краткая история искусства». Понимая, что журнальные репродукции не могут передать всю насыщенность, объём и глубину, мы впервые в России публикуем произведения из новой серии. О них - разговор с автором.
Ирина -Чмырева: Откуда появилось название серии?
Николай Кулебякин: Краткая история искусств появилась из самой истории искусств, колоссального наследия искусства. Речь не шла о том, чтобы охватить всю колоссальность. Краткая история, как я понял сразу, будет фрагментарна. Из разных времён надо было выбрать изображения, которые перекрыли бы большой временной отрезок. Согласившись с идеей фрагментарности, я понял, что серия должна объединиться техникой съёмки.
И.Ч.: В чём заключается техника съёмки?
Н.К.: Я хочу двигаться по направлению к простым вещам. И технику выбрал простую. Песок, земля, свет. Свет красный и простой. Вот и всё. Для истории искусств как предмета, темы, чем меньше «навески», дополнительных изысков, тем лучше. Но это тяжело для человека делающего. Со временем я понял, что для художника самое интересное - достичь простоты. Внутри этой серии есть вкрапление «Франциск Скорина», остальное же - это гравюры из «Истории искусств» Гнедича, собственно, и давшей название всему проекту. Он входит в триптих, над которым я работаю последние годы. Это «Репродукция архива», «Пейзажи Ли Бо» и «Краткая история искусств». Казалось бы, все части триптиха - о разном, но они связаны техникой съёмки.
И.Ч.: Прости, что перебиваю, но техника у тебя всегда очень символическая, не просто решение технической задачи, но она означает, обогащает и создает возможность для понимания темы твоего творчества.
Н.К.: О таком понимании не мне судить, а искусствоведам. Но, действительно, для меня техника очень важна как особенность выражения смысла моих историй.
В этой серии техника: песок, земля, свет.
И.Ч.: Земля у тебя появилась уже в серии «Условное-безусловное», в натюрмортах, которые ты начал снимать десять лет назад. Это вещь простая. Но к работе с ней случайно не придёшь, у тебя ведь земля - как обозначение Земли, связь микро- и макромиров, и такую работу с фактурой не начнёшь бездумно.
Н.К.: Какой-то специальной истории «как всё началось» у меня нет. Возник вопрос к фактуре.
И.Ч.: К фактуре как самостоятельной теме?
Н.К.: Как к чему-то еще более самостоятельному. Фактура подчас подчиняет себе человека делающего. Фактуру надо хорошо рассмотреть, понять её, не подчинять себе, а понять. Думаю, понять её до конца невозможно, но можно попытаться приблизиться к понимаю, и через ощущение тоже. Земля в этой серии выступает как глобальная вещь: мы все на ней живём, из неё все появляется, и в неё уходит. Я только рассматриваю, трогаю её фактуру. Я не отрицаю разных фактур; и асфальт, и пластик важны. Для других историй. В этой же истории - про искусство - земля как фактура, обозначающая вечность.
И.Ч.: А свет? Почему земля и красный свет?
Н.К.: Красный свет должен был остановить зрителя. Заставить его войти в изображение. А изображение в этой серии крайне простое. И сложное. Это многократный пересказ знаменитых произведений искусства. Меня поразило то, что они не утрачивают себя в пересказе. Мы можем не быть у пирамид или в Лувре, но репродукция, в данном случае, гравюра с рисунка со знаменитых произведений, всё равно волнует нас. И эту гравюру я превращаю в световую проекцию. И потом я специально проверял, ставя свои снимки с белыми световыми картинами на красной земле рядом с репродукциями, той же «Тайной вечери», и смотрел, не пропадает ли эффект присутствия, который есть у подлинников. И почувствовал, что он сохранился.
И.Ч.: Я слышала на выставках в Европе, где впервые были представлены работы из новой серии, как зрители говорили о голографичности твоих работ. Ты специально подбирал те изображения, которые сумеют так «подвиснуть» над фактурой земли?
Н.К.: Нет, я не думал над этим. Для меня важнее было, чтобы эти произведения искусства многое несли в себе, целые эпохи. А потом я экспериментировал со светом, чтобы внутри серии не возникла монотонность, чтобы у зрителя была возможность войти в снимки, приблизиться к великим произведениям истории искусства.
И.Ч.: Ты работал с фактурой земли, с пространством. Обозначал время, эпохи с помощью знаменитых памятников. Тебя не смущает, что ты, как иконописец, подчинял свою работу выражению уже найденных художниками прошлого истин?
Н.К.: Нет. Я счастлив, что мог говорить с ними, что я так близко рассматривал их находки. В конце концов, мы все учимся друг у друга.
© «Издательский дом МедиаПАБ» и Эдитриче Прогрессо, 2005 - 2010
© MediaPUB Publishing House and Editrice Progresso, 2005 - 2010
Любое полное или частичное копирование и/или воспроизведение материалов, опубликованных на сайте www.zoom-russia.ru
и/или в журнале Russian ZOOM, возможно исключительно с письменного разрешения правообладателя.