О зооприюте Лилии Емельяненко
ЛИЛИЯ ЕМЕЛЬЯНЕНКО: ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ БЫЛО БОЛЬШЕ СЧАСТЛИВЫХ ИСТОРИЙ
Лилия - одна из лидеров волонтерского движения по защите животных, спасительница брошенных, искалеченных бездомных собак и кошек. После интервью в декабре 2008 года Лилия стала постоянным автором киевской газеты «День», ведущей рубрики «Хочу домой», в которой она рассказывает истории спасенных животных, нуждающихся в крыше над головой, - и благодаря этому уже не один четвероногий бродяга нашел дом и любящих хозяев.
Я как корреспондент «Дня» побывал у Лилии в гостях, в ее приюте под Киевом.
Гостей встречают с десяток разнокалиберных собак; перед воротами, на цепи, басит массивный пес московской сторожевой породы - слепой, но очень активный Вениамин. Впрочем, это скорее ради приветствия: при более близком знакомстве разношерстное население оказывается на редкость дружелюбным и крайне общительным. У всех - просторные, чистые, оборудованные всем необходимым вольеры. Участок вокруг дома обширный, есть место не только для прогулок, игр и беготни, но и для вполне традиционного огорода и деревьев. Самые маленькие постояльцы, наподобие пекинеса Люси (о ней речь чуть ниже), живут в доме.
Видно, что хлопот у Лилии с этим хвостатым народцем немало, но делает она все любовно, терпеливо и профессионально.
После кормления, уборки и переговоров с потенциальными хозяевами садимся разговаривать.
- Лиля, как появился ваш приют?
- Так получилось, что бездомными животными я занимаюсь уже очень давно, более 15 лет, и, поскольку ресурсы квартиры ограничены, некоторое время назад мы переехали в частный дом и сделали тут приют вне рамок квартиры.
- Большое ли у вас хозяйство?
- В среднем у нас находится постоянно 30 животных, в основном собак.
- Пришлось, очевидно, перестраивать все?
- Да, строили вольеры, будки, огораживали места для выгула.
- Сколько животных вы можете принять?
- Цифра 30 диктуется условиями комфорта. У меня не содержится больше двух собак в вольерах. Если в одном небольшом объеме пребывают пять животных - это уже не совсем нормально. Щенки, пока они маленькие, могут в таком количестве быть в вольере, а взрослые собаки - две максимум.
- Откуда берутся ваши питомцы?
- Ой, да сложно сказать. Очень много людей звонят с просьбой забрать собаку. Плюс бываем на улицах - ездим по делам, видим, сколько животных нуждается в помощи. Присутствие на зоозащитных интернет-форумах тоже подталкивает к тому, чтобы принять собаку, которой срочно требуется помощь и на которую не находятся руки.
- Есть ли у вас какие-либо предпочтения?
- Благодаря нашим нынешним возможностям стараюсь заниматься более крупными собаками: овчарками, алабаями либо собаками с проблемами здоровья, то есть теми животными, от кого отказываются даже волонтеры по причине физической невозможности их содержать.
- Что делаете, если недостает мест?
- К сожалению, в последнее время приходится отказываться от собак по той причине, что просто некуда взять, но если животное травмировано, страдает на улице - то тогда помогают ветеринарные клиники, другие передержки, даже оплачиваем гостиницу, - животные временно находятся там, пока у нас не освободится место.
- У кого из ваших подопечных наиболее драматичные судьбы?
- Сразу приходит на ум пекинес Люся. Мы несколько лет назад выкупили ее из питомника, ее продавали парализованную - прямо по объявлению: «пекинес парализованный, 250 гривен». Мы ее выкупили, она у нас живет уже несколько лет. К сожалению, в Украине пока что животные-инвалиды никого не интересуют, - на том же Западе отношение совершенно иное, - хотя собака очень хорошая.
- Почему парализованная?
- Хозяйка питомника задалась целью получить от нее белых щенков, и потому спаривала ее совершенно нещадно, при этом не утруждаясь ни витаминной подкормкой, ни нормальным питанием (пекинесы ели куриные головы), эксплуатировала до тех пор, пока собаку не парализовало. Ни один живой организм не имеет возможности давать потомство бесконечно. В кинологическом мире у порядочных заводчиков не принято, чтобы животное каждые полгода приносило помет.
- Получается конвейер...
- Да, при этом хозяйка, когда отдавала нам собаку, не постеснялась сказать, что она таки из нее «выдавила» (это ее слова) белых щенков.
- Ужасно.
- Очень часто щенок или взрослое животное попадают к нам после тяжелых травм. Есть у меня очень запоминающаяся собака Нюта. Мы ее щеночком подобрали - она две недели пролежала в кювете, не имея возможности передвигаться, ее подкармливали, потом позвонили нам. Оказалось, у собаки был тройной перелом бедра, перелом задней лапы. Мы ее прооперировали у очень хорошего доктора, на сегодня это здоровая собака, вот только осталась спица в лапе. Доктор еще пошутил, что в аэропорт нас не пустят, потому что не пройдем металлоискатель... Вообще, очень много хороших животных, которые жили с людьми, хотят жить с людьми, любят людей, но, к сожалению, ввиду отсутствия породы либо нюансов размера или масти не находят своего хозяина.
- Глядя на ваших собак, вспоминаю песенку из старого мультфильма: «Собака бывает кусачей только от жизни собачьей» - ваши звери с очень тяжелыми историями, покалеченные - и тем не менее добрые.
- Наверно, та строка правдива. Если собаку никто не обижает, если она накормлена, имеет нормальный уход и общение, то никакой агрессии с ее стороны нет. Очень редки случаи, когда собака одичала настолько, что не готова жить с человеком. Как правило, это бывшие домашние псы, которых хозяева зачастую специально обучают злобе, а потом, получая неуправляемых животных с неадекватной психикой, первые же от них отказываются. В основном это связано с собаками крупными, серьезными. Человек часто говорит: «Я его обламывал, но он все равно злой». Что значит «обламывал»? Отвечают такое: «Я его избил до такой степени, что он уползал от меня в крови». Управлять собакой и избивать собаку - совершенно разные вещи. Довести животное до того, что оно боится человека и, выждав удобный момент, нападает - стоит ли удивляться, что такие атаки происходят.
- Как потом быть?
- В таких случаях мы все равно от них не отказываемся, а ищем специальные места, охраняемые объекты, тогда это дает им хоть какой-то шанс на жизнь, а мы контролируем, чтобы эта жизнь была полноценной.
- Насколько я знаю, на Западе излишне агрессивных собак усыпляют.
- Вы знаете, очень часто излишней агрессивностью называют не злость самой собаки, а свою боязнь, что собака может быть агрессивной. Собака в вольере бросается на посторонних, что совершенно логично - это ее территория, она ее охраняет. Но это совершенно не означает, что она и в других условиях будет нападать, кусать. Если вы животное приводите в другое место и позволяете ему вновь доверять людям, то проблемы не возникают. Недавно на территории лесничества закрыли предприятие по выращиванию женьшеня. Пять собак - под отстрел. Сначала показалось - беспробудно злые псы, бросаются, лают. На самом деле, все собаки адекватные, просто очень запущенные, не имевшие общения, но исправно несшие службу. На сегодня уже все пристроены, прекрасно живут, радуют хозяев.
- Вы то и дело говорите «мы», очевидно, имея в виду вашу структуру под названием ГНОМ. Что это, собственно, такое?
- Мы трактуем ГНОМ как Городское независимое объединение мини-приютов. На сегодня у нас зарегистрировано порядка 800 человек со всей Украины. Это люди, сопереживающие бездомным животным. Многие из них держат мини-приюты домашнего типа - у кого-то это коты, у кого-то - собаки.
- Тогда что такое мини-приют?
- Убежище для пяти животных и более. Хотя, если в квартире содержится от 20 животных, мы не относим это к приюту, который входит в нашу группу, поскольку это не совсем нормально, это уже издевательство над животными, над соседями, над собой. Что же до ГНОМа, то прежде всего это те, кто объединен идеей помощи животным, хотя на самом деле - помощи людям прежде всего, ведь тем самым мы уменьшаем количество уличных собак, мешающих жизни горожан. Очень много направлений работы: кто-то занимается стерилизациями, кто-то - поиском потерявшихся хозяйских животных, кто-то пристраивает собак и кошек, кто-то помогает инвалидам или приютам в целом. В рамках виртуального общения на нашем сайте мы друг другу помогаем по мере сил, поддерживаем, советуем. Конечно, эта работа очень незначительна, сравнительно с масштабами проблемы по Киеву и по Украине в целом, но все же много животных пристраивается, что очень приятно.
- Очевидно, далеко не все такие домашние приюты имеют официальный статус.
- К сожалению, да. Учитывая отношение властей к проблеме, статус все-таки больше вредит. Потому и нет полноценно зарегистрированных приютов: помощи от власти точно не будет, а вот проблем можно получить очень много.
- Каких именно?
- Ну, хотя бы таких, что официального обозначения «приютов» у нас нет. У нас есть законы, согласно которым в городском помещении может содержаться не более трех домашних животных. То есть даже если у вас официальный приют, и вы содержите пять животных, завтра может выйти распоряжение, согласно которому у вас нет права на более чем трех. И сразу будет проблема. Плюс излишнее внимание со стороны контролирующих структур. Например, если официальный приют (мы сейчас говорим о приютах-гигантах) содержит травмированных животных или проводит операции, то там обязательно следует оборудовать операционную по последнему слову техники. Какой приют может себе это позволить? Должна быть беккерова яма - для уничтожения трупов животных. На сегодня проблема решается тем, что есть платная служба, которая в среднем за 280 гривен забирает труп и, как официально записано, кремирует его на Барышевском мясокостном комбинате, где на самом деле трупы перерабатываются на мясо-костную муку, которая в свою очередь идет в корм птице и скоту.
- То есть слишком хлопотно.
- Вопрос не совсем в этом, скорее в невозможности обеспечить все требования. Те приюты, которые у нас на сегодня существуют, содержатся на частные деньги. Животных много, средств - мало.
- Извините, что перебиваю, но по поводу средств хочется спросить: откуда вы берете деньги?
- Скажем так, поскольку мы - команда, то у нас есть касса взаимопомощи. Если у меня нет корма - кто-то привозит, кому-то нужны лекарства и у меня они есть - всегда поделимся. Опять же разделение собственного бизнеса - есть работа на себя, а есть - на животных. Возвращаясь к вопросу об официальном статусе - приюты не могут его получить по причинам, мной названным. У нас есть один официальный государственный приют - Бородянский. Но, в моих рамках видения отношения к животным, назвать это место приютом вообще нельзя. Животные находятся просто в диких условиях, а выкупить собаку из Бородянки стоит от 450 до 850 гривен, и сделать это можно только в определенные приемные дни и в определенное время.
- Но ведь они должны быть заинтересованы в том, чтобы раздавать животных?
- Они как коммунальное предприятие на хозрасчете заинтересованы в получении бюджета, то есть заработка на животных. Одно дело, когда человек покупает породистую собаку в питомнике, а когда человек берет несчастное животное в приюте, чтобы ему помочь, то это совершенно непомерные деньги.
- Кстати, кто обычно, по вашим наблюдениям, забирает собак?
- Очень разные люди. Начиная от дипломатов и заканчивая жителями самых дальних, небогатых сел. Бывает, казалось бы, человек и не собачник вовсе, но история собаки его зацепила, и он решается.
- Народ у нас все же неравнодушный.
- Конечно. Приходит много отзывов, звонят спросить, как какая-то собачка себя чувствует. Понятно, что не каждый может себе позволить взять собаку в дом, но сопереживают хотя бы, помнят.
- С другой стороны - кто, по вашим наблюдениям, занимается волонтерской деятельностью?
- Прийти к точному пониманию того, кто такой волонтер, очень сложно. Волонтером у нас может называться любой человек, который бесплатно делает определенную благотворительную работу. Есть опекуны, это пожилые люди, очень сострадательные, но не имеющие возможности финансовой, физической помощи. Они подкармливают котов и собак возле домов, что очень раздражает соседей, - понятно почему. Второе направление - прогрессивные люди разных возрастов, образованные, зачастую работающие в иностранных компаниях, имеющие зарубежный опыт общения, понимающие, что то, что в нашей стране происходит с бездомными животными, не совсем нормально, желающее поделиться своим временем и финансами, чтобы хотя бы немного изменить ситуацию.
- По поводу изменений - вспоминается наше первое интервью, в декабре 2008 года. Что изменилось с тех пор у вас?
- За этот год у меня появился мой приют. Год назад его еще не было как такового, имелось лишь какое-то количество животных, которые ютились в гостиницах, на передержках. За год большему количеству животных была оказана помощь, больше животных пристроено. Развился наш интернет-ресурс, привлекли новых людей, появилось много счастливых историй. Работаем.
- А за пределами приюта? Какова сейчас ситуация с бездомными собаками?
- К огромному сожалению, изменилась она в худшую сторону. Та программа, которая принималась городскими властями - о стерилизации бездомных животных, об опекунстве, о контроле животных под опекой, о прекращении варварского отлова, - не работает, животных стало намного больше. До смешного, но ощущение такое, что собак специально отлавливают на предприятиях на окраинах и вывозят в центр города, чтобы нагнетать ситуацию с их количеством. На центральных улицах появились огромные стаи из крупных псов. Кажется, что власти очень хотят опять вернуться к привычной системе живодерен.
- Почему?
- Я думаю, что огромные бюджеты, выделявшиеся на отловы, на уничтожение собак, на вакцинации, на якобы карантины, сейчас не выделяются, потому что нет программы. Если же вернется старая программа утилизации, эвтаназии, отлова, то это будут как раз те бюджеты, которые очень многие люди заинтересованы получать.
- Что должно произойти, чтобы это изменилось?
- Об этом мы говорили еще год назад... Должна появиться заинтересованность властей. Ответственность за жестокое обращение с животными должны нести и госструктуры. Ничегонеделание приводит к разбрасыванию яда на улицах города, стрельбе по собакам из окон жильцами домов. За жизнь бездомных животных на улицах города должны нести ответственность городские власти и за гуманное регулирование - они же.
Они должны отвечать за разработку программ и за контроль их выполнения. Почему в городе работает такое варварское место, как птичий рынок, - так называемая «Птичка»? Это рассадник инфекций похлеще «свиного» гриппа. Сколько людей оплакивают щенков и котят, купленных на этом рынке и погибших от инфекций... Должно произойти единение всех структур - и защитников животных, и властей, и прессы, должны быть введены образовательные программы для населения. Кроме гуманного регулирования численности, стерилизаций животных, должна быть еще работа с населением, чтобы в нашей стране не считалось постыдным взять дворняжку с улицы, чтобы человек не стеснялся выйти с собакой-инвалидом, чтобы животные находили хозяев, и чтобы в нашей стране люди не боялись стерилизовать своих любимцев и не допускали неконтролируемых рождений щенков и котят, оказывающихся на рынке или на улице. Следует прекратить, наконец, этот поток никому не нужных животных, постоянно рождающихся по рассеянности или незнанию хозяев. Закрыть все несанкционированные места продажи - рынки, переходы и т.д. Наконец, лицензировать эту деятельность и разрешить продавать собак только из питомников... либо брать из приютов.
- Одними приказами и даже деньгами это не сделаешь. Очевидно, нужны изменения в сознании?
- Мы прекрасно понимаем, что это будет не быстро. Потому хотелось бы, чтобы в этом принимали участие не только разрозненные люди - волонтеры, но и власти.
- Хорошо, каким мог бы быть первый шаг?
- Конечно, я могу ошибаться, но первичным должно быть внесение знаний в массы. Должна быть разработана концептуальная программа, которая бы обучала людей, рассказывала бы о размножении животных, стерилизациях и так далее. Очень часто сталкиваемся с такой проблемой: на территории стройки закрыты пять-шесть собак. Мы говорим: давайте мы поможем, заберем и стерилизуем их, но работники стройки просто этого не дают делать: «Зачем, не надо, не отдадим». Итог: через полгода пять самок рожает, стая уже не пять, а 25 собак. Стройка закончилась, стая осталась, а жильцы, въезжая в новые квартиры, получают 25 собак во дворе. Все-таки многое происходит от неграмотности населения. Если бы население было готово помогать в этом направлении, со временем количество бездомных собак сократилось бы.
- Насколько могут повлиять мои коллеги, журналисты?
- Это огромное влияние. Страна у нас читающая, думающая. Если иметь источники информации, и читать об этом регулярно, то, думаю, даже самые большие скептики сделали бы для себя выводы.
- Но, похоже, то же телевидение достаточного внимания не уделяет ...
- Точнее, не уделяет совершенно. Напротив: появляются заказные материалы о каких-то ужасах, покусах. Потом оказывается, что это не так и не собаки были виноваты, но опровержения никто не дает, а идея, что именно животные загрызли, изуродовали - остается. Понятно, что существует масса проблем - особенно в рамках подготовки к чемпионату Европы по футболу - более интересных. Есть о чем говорить. Но ведь и этот вопрос тоже должен вести нашу нацию к какому-то духовному росту. Почему этому не уделяется совершенно никакого внимания - непонятно.
- Простые люди, не волонтеры, как здесь могут помочь?
- Есть пути помощи, пусть и немного. Например, мы сталкиваемся с ситуациями, когда люди звонят и просят стерилизовать собак, живущих во дворе многоэтажного дома. К сожалению, программ бесплатной стерилизации у нас нет. Оплачивать каждую собаку из волонтерского кошелька тоже очень сложно. Но стоит собрать по пять гривен с квартиры, и вот уже есть сумма, позволяющая и стерилизовать собаку, и передержать ее на стационаре необходимое время. Вакцинация, опять же, информирование, хотя бы. Человек, зная, что животное из года в год, десять лет кряду, находясь во дворе, плодит щенков, звонит нам, и мы помогаем ему стерилизовать собаку - минимум усилий, а проблема решена, было бы желание. Двор перестает страдать от бесконечных щенков, а собака - любимец двора, остается и дальше всех радует.
- На ваших плечах - и собственный приют, и координация объединения ГНОМ, и руководство сайтом helpdog.kiev.ua. Как вам удается управиться?
- Не совсем так. ГНОМ создан группой людей, и координация производится не одним человеком, а всеми, кто зарегистрировался и имеет возможность и желание уделить этому вопросу время. А в собственном приюте основная сложность, на самом деле, - лечение. Животные поступают не очень здоровыми, многие требуют стационарного ухода, от капельниц и до операций. Физически и финансово это очень нелегко - отвезти в клинику на обследование, прооперировать и обеспечить необходимую терапию и лечение. Но, с другой стороны, очень радостно, когда видишь результат этого труда, когда животное, попавшее к нам истощенным, умирающим, через пару месяцев превращается в красивую, ухоженную собаку. Силы черпаются оттуда. Хотите, чтобы я рассказала, как тяжело? Я не буду (смеется).
- Мне просто интересен источник возобновления энтузиазма.
- Внутренние силы возобновляются, когда животное пристраивается. Появляется желание работать дальше, помогать кому-то еще. И когда попадает новое животное, тоже находятся какие-то силы, потому что, если я не мобилизуюсь, оно погибнет. Относительные небольшие, но тоже силы.
- Все же, бывают минуты, когда все кажется совсем неподъемным?
- Бывают, и не только минуты - дни.
- Что делаете в таких случаях?
- То же, что и делали. Объяснить собаке, что она сегодня не получит еды, потому что у меня хандра, нельзя. Животные лечатся дальше, питаются. Потом это проходит, особенно если появляется потенциальный хозяин, готовый подарить свою любовь тому, кого ты спас. Самое главное здесь - моральная поддержка от своих единомышленников и не только. Особенно приятно, когда поддерживают люди со стороны, - просто где-то увидели, прочитали. Это очень важно. Если есть поддержка, то хандры не бывает.
- Хорошо, а хотя бы хобби у вас имеется?
- Очень люблю вышивать!.. Шучу. У меня семья, 18-летняя дочка, которая тоже требует внимания. Свободного времени остается, к сожалению, очень мало. Но успеваем иногда сходить в кино, почитать, пообщаться с друзьями. Даже если есть совсем особое настроение и много свободного времени, связать свитерок какой-нибудь. Я умею вязать. Очень люблю лошадей, раньше депрессию снимали конные прогулки по лесу, но на сегодня, к сожалению, такой возможности нет.
- Какой вы видите себя в будущем?
- Понимаю, что буду заниматься все тем же... В любом случае, это кусок моей жизни, и выбросить его не получится. Нет, это будет, просто хотелось бы, чтобы этого было намного меньше. Чтобы было намного меньше страдания на улицах и чтобы у нас было намного меньше переживаний по этому поводу. Хочется, чтобы собак бездомных было меньше, а хозяев для них - больше, и больше счастливых историй... Ну, а как я себя вижу - сложно сказать. Посмотрим. Встретимся через год.
Дмитрий Десятерик
фото Константина Гришина
Подписи к фотографиям:
1. У Лилии с ее подопечными - полное взаимопонимание. На переднем плане - белая собачка Нюта.
2. Этих щенков подобрали в лесу, где они были обречены на верную смерть.
3. Животных отдают после придирчивого отбора потенциальных хозяев. Мы как раз застали момент такого «кастинга».
4. Коты и собаки в приюте - лучшие друзья.
5. Обитатели вольеров, вопреки первому впечатлению, дружелюбны и общительны.
Лилия - одна из лидеров волонтерского движения по защите животных, спасительница брошенных, искалеченных бездомных собак и кошек. После интервью в декабре 2008 года Лилия стала постоянным автором киевской газеты «День», ведущей рубрики «Хочу домой», в которой она рассказывает истории спасенных животных, нуждающихся в крыше над головой, - и благодаря этому уже не один четвероногий бродяга нашел дом и любящих хозяев.
Я как корреспондент «Дня» побывал у Лилии в гостях, в ее приюте под Киевом.
Гостей встречают с десяток разнокалиберных собак; перед воротами, на цепи, басит массивный пес московской сторожевой породы - слепой, но очень активный Вениамин. Впрочем, это скорее ради приветствия: при более близком знакомстве разношерстное население оказывается на редкость дружелюбным и крайне общительным. У всех - просторные, чистые, оборудованные всем необходимым вольеры. Участок вокруг дома обширный, есть место не только для прогулок, игр и беготни, но и для вполне традиционного огорода и деревьев. Самые маленькие постояльцы, наподобие пекинеса Люси (о ней речь чуть ниже), живут в доме.
Видно, что хлопот у Лилии с этим хвостатым народцем немало, но делает она все любовно, терпеливо и профессионально.
После кормления, уборки и переговоров с потенциальными хозяевами садимся разговаривать.
- Лиля, как появился ваш приют?
- Так получилось, что бездомными животными я занимаюсь уже очень давно, более 15 лет, и, поскольку ресурсы квартиры ограничены, некоторое время назад мы переехали в частный дом и сделали тут приют вне рамок квартиры.
- Большое ли у вас хозяйство?
- В среднем у нас находится постоянно 30 животных, в основном собак.
- Пришлось, очевидно, перестраивать все?
- Да, строили вольеры, будки, огораживали места для выгула.
- Сколько животных вы можете принять?
- Цифра 30 диктуется условиями комфорта. У меня не содержится больше двух собак в вольерах. Если в одном небольшом объеме пребывают пять животных - это уже не совсем нормально. Щенки, пока они маленькие, могут в таком количестве быть в вольере, а взрослые собаки - две максимум.
- Откуда берутся ваши питомцы?
- Ой, да сложно сказать. Очень много людей звонят с просьбой забрать собаку. Плюс бываем на улицах - ездим по делам, видим, сколько животных нуждается в помощи. Присутствие на зоозащитных интернет-форумах тоже подталкивает к тому, чтобы принять собаку, которой срочно требуется помощь и на которую не находятся руки.
- Есть ли у вас какие-либо предпочтения?
- Благодаря нашим нынешним возможностям стараюсь заниматься более крупными собаками: овчарками, алабаями либо собаками с проблемами здоровья, то есть теми животными, от кого отказываются даже волонтеры по причине физической невозможности их содержать.
- Что делаете, если недостает мест?
- К сожалению, в последнее время приходится отказываться от собак по той причине, что просто некуда взять, но если животное травмировано, страдает на улице - то тогда помогают ветеринарные клиники, другие передержки, даже оплачиваем гостиницу, - животные временно находятся там, пока у нас не освободится место.
- У кого из ваших подопечных наиболее драматичные судьбы?
- Сразу приходит на ум пекинес Люся. Мы несколько лет назад выкупили ее из питомника, ее продавали парализованную - прямо по объявлению: «пекинес парализованный, 250 гривен». Мы ее выкупили, она у нас живет уже несколько лет. К сожалению, в Украине пока что животные-инвалиды никого не интересуют, - на том же Западе отношение совершенно иное, - хотя собака очень хорошая.
- Почему парализованная?
- Хозяйка питомника задалась целью получить от нее белых щенков, и потому спаривала ее совершенно нещадно, при этом не утруждаясь ни витаминной подкормкой, ни нормальным питанием (пекинесы ели куриные головы), эксплуатировала до тех пор, пока собаку не парализовало. Ни один живой организм не имеет возможности давать потомство бесконечно. В кинологическом мире у порядочных заводчиков не принято, чтобы животное каждые полгода приносило помет.
- Получается конвейер...
- Да, при этом хозяйка, когда отдавала нам собаку, не постеснялась сказать, что она таки из нее «выдавила» (это ее слова) белых щенков.
- Ужасно.
- Очень часто щенок или взрослое животное попадают к нам после тяжелых травм. Есть у меня очень запоминающаяся собака Нюта. Мы ее щеночком подобрали - она две недели пролежала в кювете, не имея возможности передвигаться, ее подкармливали, потом позвонили нам. Оказалось, у собаки был тройной перелом бедра, перелом задней лапы. Мы ее прооперировали у очень хорошего доктора, на сегодня это здоровая собака, вот только осталась спица в лапе. Доктор еще пошутил, что в аэропорт нас не пустят, потому что не пройдем металлоискатель... Вообще, очень много хороших животных, которые жили с людьми, хотят жить с людьми, любят людей, но, к сожалению, ввиду отсутствия породы либо нюансов размера или масти не находят своего хозяина.
- Глядя на ваших собак, вспоминаю песенку из старого мультфильма: «Собака бывает кусачей только от жизни собачьей» - ваши звери с очень тяжелыми историями, покалеченные - и тем не менее добрые.
- Наверно, та строка правдива. Если собаку никто не обижает, если она накормлена, имеет нормальный уход и общение, то никакой агрессии с ее стороны нет. Очень редки случаи, когда собака одичала настолько, что не готова жить с человеком. Как правило, это бывшие домашние псы, которых хозяева зачастую специально обучают злобе, а потом, получая неуправляемых животных с неадекватной психикой, первые же от них отказываются. В основном это связано с собаками крупными, серьезными. Человек часто говорит: «Я его обламывал, но он все равно злой». Что значит «обламывал»? Отвечают такое: «Я его избил до такой степени, что он уползал от меня в крови». Управлять собакой и избивать собаку - совершенно разные вещи. Довести животное до того, что оно боится человека и, выждав удобный момент, нападает - стоит ли удивляться, что такие атаки происходят.
- Как потом быть?
- В таких случаях мы все равно от них не отказываемся, а ищем специальные места, охраняемые объекты, тогда это дает им хоть какой-то шанс на жизнь, а мы контролируем, чтобы эта жизнь была полноценной.
- Насколько я знаю, на Западе излишне агрессивных собак усыпляют.
- Вы знаете, очень часто излишней агрессивностью называют не злость самой собаки, а свою боязнь, что собака может быть агрессивной. Собака в вольере бросается на посторонних, что совершенно логично - это ее территория, она ее охраняет. Но это совершенно не означает, что она и в других условиях будет нападать, кусать. Если вы животное приводите в другое место и позволяете ему вновь доверять людям, то проблемы не возникают. Недавно на территории лесничества закрыли предприятие по выращиванию женьшеня. Пять собак - под отстрел. Сначала показалось - беспробудно злые псы, бросаются, лают. На самом деле, все собаки адекватные, просто очень запущенные, не имевшие общения, но исправно несшие службу. На сегодня уже все пристроены, прекрасно живут, радуют хозяев.
- Вы то и дело говорите «мы», очевидно, имея в виду вашу структуру под названием ГНОМ. Что это, собственно, такое?
- Мы трактуем ГНОМ как Городское независимое объединение мини-приютов. На сегодня у нас зарегистрировано порядка 800 человек со всей Украины. Это люди, сопереживающие бездомным животным. Многие из них держат мини-приюты домашнего типа - у кого-то это коты, у кого-то - собаки.
- Тогда что такое мини-приют?
- Убежище для пяти животных и более. Хотя, если в квартире содержится от 20 животных, мы не относим это к приюту, который входит в нашу группу, поскольку это не совсем нормально, это уже издевательство над животными, над соседями, над собой. Что же до ГНОМа, то прежде всего это те, кто объединен идеей помощи животным, хотя на самом деле - помощи людям прежде всего, ведь тем самым мы уменьшаем количество уличных собак, мешающих жизни горожан. Очень много направлений работы: кто-то занимается стерилизациями, кто-то - поиском потерявшихся хозяйских животных, кто-то пристраивает собак и кошек, кто-то помогает инвалидам или приютам в целом. В рамках виртуального общения на нашем сайте мы друг другу помогаем по мере сил, поддерживаем, советуем. Конечно, эта работа очень незначительна, сравнительно с масштабами проблемы по Киеву и по Украине в целом, но все же много животных пристраивается, что очень приятно.
- Очевидно, далеко не все такие домашние приюты имеют официальный статус.
- К сожалению, да. Учитывая отношение властей к проблеме, статус все-таки больше вредит. Потому и нет полноценно зарегистрированных приютов: помощи от власти точно не будет, а вот проблем можно получить очень много.
- Каких именно?
- Ну, хотя бы таких, что официального обозначения «приютов» у нас нет. У нас есть законы, согласно которым в городском помещении может содержаться не более трех домашних животных. То есть даже если у вас официальный приют, и вы содержите пять животных, завтра может выйти распоряжение, согласно которому у вас нет права на более чем трех. И сразу будет проблема. Плюс излишнее внимание со стороны контролирующих структур. Например, если официальный приют (мы сейчас говорим о приютах-гигантах) содержит травмированных животных или проводит операции, то там обязательно следует оборудовать операционную по последнему слову техники. Какой приют может себе это позволить? Должна быть беккерова яма - для уничтожения трупов животных. На сегодня проблема решается тем, что есть платная служба, которая в среднем за 280 гривен забирает труп и, как официально записано, кремирует его на Барышевском мясокостном комбинате, где на самом деле трупы перерабатываются на мясо-костную муку, которая в свою очередь идет в корм птице и скоту.
- То есть слишком хлопотно.
- Вопрос не совсем в этом, скорее в невозможности обеспечить все требования. Те приюты, которые у нас на сегодня существуют, содержатся на частные деньги. Животных много, средств - мало.
- Извините, что перебиваю, но по поводу средств хочется спросить: откуда вы берете деньги?
- Скажем так, поскольку мы - команда, то у нас есть касса взаимопомощи. Если у меня нет корма - кто-то привозит, кому-то нужны лекарства и у меня они есть - всегда поделимся. Опять же разделение собственного бизнеса - есть работа на себя, а есть - на животных. Возвращаясь к вопросу об официальном статусе - приюты не могут его получить по причинам, мной названным. У нас есть один официальный государственный приют - Бородянский. Но, в моих рамках видения отношения к животным, назвать это место приютом вообще нельзя. Животные находятся просто в диких условиях, а выкупить собаку из Бородянки стоит от 450 до 850 гривен, и сделать это можно только в определенные приемные дни и в определенное время.
- Но ведь они должны быть заинтересованы в том, чтобы раздавать животных?
- Они как коммунальное предприятие на хозрасчете заинтересованы в получении бюджета, то есть заработка на животных. Одно дело, когда человек покупает породистую собаку в питомнике, а когда человек берет несчастное животное в приюте, чтобы ему помочь, то это совершенно непомерные деньги.
- Кстати, кто обычно, по вашим наблюдениям, забирает собак?
- Очень разные люди. Начиная от дипломатов и заканчивая жителями самых дальних, небогатых сел. Бывает, казалось бы, человек и не собачник вовсе, но история собаки его зацепила, и он решается.
- Народ у нас все же неравнодушный.
- Конечно. Приходит много отзывов, звонят спросить, как какая-то собачка себя чувствует. Понятно, что не каждый может себе позволить взять собаку в дом, но сопереживают хотя бы, помнят.
- С другой стороны - кто, по вашим наблюдениям, занимается волонтерской деятельностью?
- Прийти к точному пониманию того, кто такой волонтер, очень сложно. Волонтером у нас может называться любой человек, который бесплатно делает определенную благотворительную работу. Есть опекуны, это пожилые люди, очень сострадательные, но не имеющие возможности финансовой, физической помощи. Они подкармливают котов и собак возле домов, что очень раздражает соседей, - понятно почему. Второе направление - прогрессивные люди разных возрастов, образованные, зачастую работающие в иностранных компаниях, имеющие зарубежный опыт общения, понимающие, что то, что в нашей стране происходит с бездомными животными, не совсем нормально, желающее поделиться своим временем и финансами, чтобы хотя бы немного изменить ситуацию.
- По поводу изменений - вспоминается наше первое интервью, в декабре 2008 года. Что изменилось с тех пор у вас?
- За этот год у меня появился мой приют. Год назад его еще не было как такового, имелось лишь какое-то количество животных, которые ютились в гостиницах, на передержках. За год большему количеству животных была оказана помощь, больше животных пристроено. Развился наш интернет-ресурс, привлекли новых людей, появилось много счастливых историй. Работаем.
- А за пределами приюта? Какова сейчас ситуация с бездомными собаками?
- К огромному сожалению, изменилась она в худшую сторону. Та программа, которая принималась городскими властями - о стерилизации бездомных животных, об опекунстве, о контроле животных под опекой, о прекращении варварского отлова, - не работает, животных стало намного больше. До смешного, но ощущение такое, что собак специально отлавливают на предприятиях на окраинах и вывозят в центр города, чтобы нагнетать ситуацию с их количеством. На центральных улицах появились огромные стаи из крупных псов. Кажется, что власти очень хотят опять вернуться к привычной системе живодерен.
- Почему?
- Я думаю, что огромные бюджеты, выделявшиеся на отловы, на уничтожение собак, на вакцинации, на якобы карантины, сейчас не выделяются, потому что нет программы. Если же вернется старая программа утилизации, эвтаназии, отлова, то это будут как раз те бюджеты, которые очень многие люди заинтересованы получать.
- Что должно произойти, чтобы это изменилось?
- Об этом мы говорили еще год назад... Должна появиться заинтересованность властей. Ответственность за жестокое обращение с животными должны нести и госструктуры. Ничегонеделание приводит к разбрасыванию яда на улицах города, стрельбе по собакам из окон жильцами домов. За жизнь бездомных животных на улицах города должны нести ответственность городские власти и за гуманное регулирование - они же.
Они должны отвечать за разработку программ и за контроль их выполнения. Почему в городе работает такое варварское место, как птичий рынок, - так называемая «Птичка»? Это рассадник инфекций похлеще «свиного» гриппа. Сколько людей оплакивают щенков и котят, купленных на этом рынке и погибших от инфекций... Должно произойти единение всех структур - и защитников животных, и властей, и прессы, должны быть введены образовательные программы для населения. Кроме гуманного регулирования численности, стерилизаций животных, должна быть еще работа с населением, чтобы в нашей стране не считалось постыдным взять дворняжку с улицы, чтобы человек не стеснялся выйти с собакой-инвалидом, чтобы животные находили хозяев, и чтобы в нашей стране люди не боялись стерилизовать своих любимцев и не допускали неконтролируемых рождений щенков и котят, оказывающихся на рынке или на улице. Следует прекратить, наконец, этот поток никому не нужных животных, постоянно рождающихся по рассеянности или незнанию хозяев. Закрыть все несанкционированные места продажи - рынки, переходы и т.д. Наконец, лицензировать эту деятельность и разрешить продавать собак только из питомников... либо брать из приютов.
- Одними приказами и даже деньгами это не сделаешь. Очевидно, нужны изменения в сознании?
- Мы прекрасно понимаем, что это будет не быстро. Потому хотелось бы, чтобы в этом принимали участие не только разрозненные люди - волонтеры, но и власти.
- Хорошо, каким мог бы быть первый шаг?
- Конечно, я могу ошибаться, но первичным должно быть внесение знаний в массы. Должна быть разработана концептуальная программа, которая бы обучала людей, рассказывала бы о размножении животных, стерилизациях и так далее. Очень часто сталкиваемся с такой проблемой: на территории стройки закрыты пять-шесть собак. Мы говорим: давайте мы поможем, заберем и стерилизуем их, но работники стройки просто этого не дают делать: «Зачем, не надо, не отдадим». Итог: через полгода пять самок рожает, стая уже не пять, а 25 собак. Стройка закончилась, стая осталась, а жильцы, въезжая в новые квартиры, получают 25 собак во дворе. Все-таки многое происходит от неграмотности населения. Если бы население было готово помогать в этом направлении, со временем количество бездомных собак сократилось бы.
- Насколько могут повлиять мои коллеги, журналисты?
- Это огромное влияние. Страна у нас читающая, думающая. Если иметь источники информации, и читать об этом регулярно, то, думаю, даже самые большие скептики сделали бы для себя выводы.
- Но, похоже, то же телевидение достаточного внимания не уделяет ...
- Точнее, не уделяет совершенно. Напротив: появляются заказные материалы о каких-то ужасах, покусах. Потом оказывается, что это не так и не собаки были виноваты, но опровержения никто не дает, а идея, что именно животные загрызли, изуродовали - остается. Понятно, что существует масса проблем - особенно в рамках подготовки к чемпионату Европы по футболу - более интересных. Есть о чем говорить. Но ведь и этот вопрос тоже должен вести нашу нацию к какому-то духовному росту. Почему этому не уделяется совершенно никакого внимания - непонятно.
- Простые люди, не волонтеры, как здесь могут помочь?
- Есть пути помощи, пусть и немного. Например, мы сталкиваемся с ситуациями, когда люди звонят и просят стерилизовать собак, живущих во дворе многоэтажного дома. К сожалению, программ бесплатной стерилизации у нас нет. Оплачивать каждую собаку из волонтерского кошелька тоже очень сложно. Но стоит собрать по пять гривен с квартиры, и вот уже есть сумма, позволяющая и стерилизовать собаку, и передержать ее на стационаре необходимое время. Вакцинация, опять же, информирование, хотя бы. Человек, зная, что животное из года в год, десять лет кряду, находясь во дворе, плодит щенков, звонит нам, и мы помогаем ему стерилизовать собаку - минимум усилий, а проблема решена, было бы желание. Двор перестает страдать от бесконечных щенков, а собака - любимец двора, остается и дальше всех радует.
- На ваших плечах - и собственный приют, и координация объединения ГНОМ, и руководство сайтом helpdog.kiev.ua. Как вам удается управиться?
- Не совсем так. ГНОМ создан группой людей, и координация производится не одним человеком, а всеми, кто зарегистрировался и имеет возможность и желание уделить этому вопросу время. А в собственном приюте основная сложность, на самом деле, - лечение. Животные поступают не очень здоровыми, многие требуют стационарного ухода, от капельниц и до операций. Физически и финансово это очень нелегко - отвезти в клинику на обследование, прооперировать и обеспечить необходимую терапию и лечение. Но, с другой стороны, очень радостно, когда видишь результат этого труда, когда животное, попавшее к нам истощенным, умирающим, через пару месяцев превращается в красивую, ухоженную собаку. Силы черпаются оттуда. Хотите, чтобы я рассказала, как тяжело? Я не буду (смеется).
- Мне просто интересен источник возобновления энтузиазма.
- Внутренние силы возобновляются, когда животное пристраивается. Появляется желание работать дальше, помогать кому-то еще. И когда попадает новое животное, тоже находятся какие-то силы, потому что, если я не мобилизуюсь, оно погибнет. Относительные небольшие, но тоже силы.
- Все же, бывают минуты, когда все кажется совсем неподъемным?
- Бывают, и не только минуты - дни.
- Что делаете в таких случаях?
- То же, что и делали. Объяснить собаке, что она сегодня не получит еды, потому что у меня хандра, нельзя. Животные лечатся дальше, питаются. Потом это проходит, особенно если появляется потенциальный хозяин, готовый подарить свою любовь тому, кого ты спас. Самое главное здесь - моральная поддержка от своих единомышленников и не только. Особенно приятно, когда поддерживают люди со стороны, - просто где-то увидели, прочитали. Это очень важно. Если есть поддержка, то хандры не бывает.
- Хорошо, а хотя бы хобби у вас имеется?
- Очень люблю вышивать!.. Шучу. У меня семья, 18-летняя дочка, которая тоже требует внимания. Свободного времени остается, к сожалению, очень мало. Но успеваем иногда сходить в кино, почитать, пообщаться с друзьями. Даже если есть совсем особое настроение и много свободного времени, связать свитерок какой-нибудь. Я умею вязать. Очень люблю лошадей, раньше депрессию снимали конные прогулки по лесу, но на сегодня, к сожалению, такой возможности нет.
- Какой вы видите себя в будущем?
- Понимаю, что буду заниматься все тем же... В любом случае, это кусок моей жизни, и выбросить его не получится. Нет, это будет, просто хотелось бы, чтобы этого было намного меньше. Чтобы было намного меньше страдания на улицах и чтобы у нас было намного меньше переживаний по этому поводу. Хочется, чтобы собак бездомных было меньше, а хозяев для них - больше, и больше счастливых историй... Ну, а как я себя вижу - сложно сказать. Посмотрим. Встретимся через год.
Дмитрий Десятерик
фото Константина Гришина
Подписи к фотографиям:
1. У Лилии с ее подопечными - полное взаимопонимание. На переднем плане - белая собачка Нюта.
2. Этих щенков подобрали в лесу, где они были обречены на верную смерть.
3. Животных отдают после придирчивого отбора потенциальных хозяев. Мы как раз застали момент такого «кастинга».
4. Коты и собаки в приюте - лучшие друзья.
5. Обитатели вольеров, вопреки первому впечатлению, дружелюбны и общительны.