про газ и ноябрь 2014 года, часть 7
часть 6 -- http://rus-vopros.livejournal.com/5104743.html
МЕЖДУНАРОДНАЯ ПОДОПЛЁКА
Конфликтной сферой российско-американских отношений остаются вопросы энергетической безопасности. Концепция «энергетической безопасности» была разработана в США после первого «нефтяного шока» 1973 г:
- предусматривала диверсификацию источников энергоносителей,
- развитие альтернативных отраслей энергетики (прежде всего - атомной энергетики),
- обеспечение свободного доступа к источника энергоносителей,
- допустимость использования силы для защиты энергетических интересов.
В 1975 г. такое понимание энергетической безопасности стало программой «Группы семи».
Договор к Энергетической Хартии (ДЭХ) 1994 г. был призван ограничить экспортеров энергоносителей (прежде всего - РФ-ию) комплексом соглашений, но интеграция РФ-ии в «Группу семи» изменила ситуацию.
Масквабад с 2005 г. ставит вопрос о реформе понимания энергетической безопасности за счет большего учета интересов экспортеров. На саммите «Группы восьми» в Санкт-Петербурге (15-17 июля 2006 г.) России удалось добиться включения в документы нового понимания энергетической безопасности как обеспечения безопасности всего цикла добычи, транспортировки и распределения энергоносителей - вот одна из сутей третьей гражданской!
С этого времени в Вашингтоне разрабатываются и апробируются на практике различные варианты противодействия ТАНДЕМовскому «энергетическому оружию»: от поддержки Вкраины и Белоруссии в энергетических конфликтах
с РФ-ией до поощрения политики Туркменистана по созданию системы экспорта углеводородов в обход Российской Федерации.
В 1970-х годах первенство на энергетическом рынке принадлежало
американо-британским компаниям (так называемых «семь сестер»).
В 2000-х годах они уступили первенство государственным корпорациям РФ-ии, КНР, стран Персидского залива, Индии, Индонезии и Бразилии. Отсюда - стремление американского бизнеса играть на разукрупнение конкурентов.
У РФ-ии и США нет также позитивного опыта взаимодействия в энергетической сфере. Совместные проекты («Сахалин-1», «Сахалин-2», «Северный мост») оказались несостоятельными.
У российского и американского энергетического бизнеса пока не было опыта достижения компромиссов.
Дополнительным источником напряженности служит «британский фактор».
До середины 1980-х годов Великобритания была ведущей энергетической державой зарубежной Европы. Но начавшееся с 1986 г. падение объемов добычи углеводородов в Северном море усилило роль энергетических поставок из СССР/РФ-ии.
Ведущая роль стала переходить к Германии как ключевому транзитному узлу поставок россиянских углеводородов.
Такая тенденция вызывает противодействие Лондона. Британская дипломатия пытается использовать фактор стран Центрально-Восточной Европы для ослабления российско-германского энергетического взаимодействия.
Эта политика пользуется всемерной поддержкой Вашингтона.
МЕЖДУНАРОДНАЯ ПОДОПЛЁКА
Конфликтной сферой российско-американских отношений остаются вопросы энергетической безопасности. Концепция «энергетической безопасности» была разработана в США после первого «нефтяного шока» 1973 г:
- предусматривала диверсификацию источников энергоносителей,
- развитие альтернативных отраслей энергетики (прежде всего - атомной энергетики),
- обеспечение свободного доступа к источника энергоносителей,
- допустимость использования силы для защиты энергетических интересов.
В 1975 г. такое понимание энергетической безопасности стало программой «Группы семи».
Договор к Энергетической Хартии (ДЭХ) 1994 г. был призван ограничить экспортеров энергоносителей (прежде всего - РФ-ию) комплексом соглашений, но интеграция РФ-ии в «Группу семи» изменила ситуацию.
Масквабад с 2005 г. ставит вопрос о реформе понимания энергетической безопасности за счет большего учета интересов экспортеров. На саммите «Группы восьми» в Санкт-Петербурге (15-17 июля 2006 г.) России удалось добиться включения в документы нового понимания энергетической безопасности как обеспечения безопасности всего цикла добычи, транспортировки и распределения энергоносителей - вот одна из сутей третьей гражданской!
С этого времени в Вашингтоне разрабатываются и апробируются на практике различные варианты противодействия ТАНДЕМовскому «энергетическому оружию»: от поддержки Вкраины и Белоруссии в энергетических конфликтах
с РФ-ией до поощрения политики Туркменистана по созданию системы экспорта углеводородов в обход Российской Федерации.
В 1970-х годах первенство на энергетическом рынке принадлежало
американо-британским компаниям (так называемых «семь сестер»).
В 2000-х годах они уступили первенство государственным корпорациям РФ-ии, КНР, стран Персидского залива, Индии, Индонезии и Бразилии. Отсюда - стремление американского бизнеса играть на разукрупнение конкурентов.
У РФ-ии и США нет также позитивного опыта взаимодействия в энергетической сфере. Совместные проекты («Сахалин-1», «Сахалин-2», «Северный мост») оказались несостоятельными.
У российского и американского энергетического бизнеса пока не было опыта достижения компромиссов.
Дополнительным источником напряженности служит «британский фактор».
До середины 1980-х годов Великобритания была ведущей энергетической державой зарубежной Европы. Но начавшееся с 1986 г. падение объемов добычи углеводородов в Северном море усилило роль энергетических поставок из СССР/РФ-ии.
Ведущая роль стала переходить к Германии как ключевому транзитному узлу поставок россиянских углеводородов.
Такая тенденция вызывает противодействие Лондона. Британская дипломатия пытается использовать фактор стран Центрально-Восточной Европы для ослабления российско-германского энергетического взаимодействия.
Эта политика пользуется всемерной поддержкой Вашингтона.