Г. Ф. Чиркин. Отчетная записка о поездке в Северную Персию. 2/2
Г. Ф. Чиркин. Отчетная записка о поездке весной 1916 г. в Астрабадскую и Мазандеранскую провинции Северной Персии / начальника Переселенческого управления Г. Ф. Чиркина. На правах рукописи. - Петроград, 1916.
НАЧАЛО
Дальнейшие перспективы русской колонизации Северной Персии и создания здесь хлопковой и др. ценных культур
В дальнейшем русскому переселению в Астрабадскую и Мазандеранскую провинции нельзя уже предоставить развиваться описанным только стихийным путем. Иначе практических результатов начавшегося русского заселения этих богатых провинций можно будет ожидать лишь в отдаленном будущем.
Необходимо энергично и последовательно организовать должное содействие устройству всех желающих хозяйственно обосноваться здесь русских людей согласно тем требованиям, какие наша родина должна предъявить к этим провинциям как хозяйственно-экономическому дополнению нашей территории.
До сих пор содействие русскому переселению сюда ограничивалось исключительно оказанием помощи отдельным переселенцам, редко поселкам, не выливаясь в форму каких-либо общих мероприятий, преследующих определенно поставленные задачи. Лишь в самое последнее время некоторые виды этой помощи, преследующие здесь укрепление переселенцев на новых местах: медицинская помощь, постройка школ и церквей - ставятся более широко.
Но при открывающихся после войны новых экономических и политических перспективах, этого уже мало.
Наше народное хозяйство по отношению к Астрабадской и Мазандеранской провинциям, как субтропическим странам, прежде всего ставит запросы по развитию здесь культуры хлопка.
В 1915 году обе названные провинции дали на русский рынок до 2 миллионов пудов чистого хлопка.
Хлопковая культура за последние годы делает здесь быстрые шаги. Даже кочевники-туркмены, и те за последние три года стали сеять хлопок без орошения. В 1913 году Туркменская степь дала на русский рынок 15 тысяч пудов чистого хлопка, в 1914 году она поставила 50 тысяч, а в 1915 году - 160 тысяч.
Астрабадская провинция открывает следующие хлопковые перспективы.
В описанном выше «диком» поле, расположенном по обоим берегам р. Кара-су и далее на восток в полосе предгорий, где хлопок родит без орошения от 50 до 70 пудов с десятины, имеется еще свободной земли до 200 тысяч десятин. При заселении этой полосы русскими переселенцами, если предположить, что под культуру хлопка пойдет не более ⅓ этой площади, т. е. до 70 тысяч десятин, то и тогда ежегодно можно будет ожидать здесь до 3½ миллионов пудов хлопка-сырца, т. е. до 1 миллиона пудов чистого волокна.
По правому берегу Гюргена возможно будет легко оросить великолепной земли свыше 40 тысяч десятин и заселить ее русскими переселенцами. Если принять здесь такое же соотношение в посевах, какое ныне установилось на орошенных землях в Голодной степи, то можно ожидать, что из 40 тысяч десятин орошенной земли до 30 тысяч десятин будет занято культурой хлопка. Считая, что урожая хлопка на орошенных землях будет не менее 100 пудов с десятины, получим, что орошенное из Гюргена пространство земли даст до 3 миллионов пудов хлопка-сырца, т. е. до 1 миллиона пудов чистого хлопка.
Площадь туркменского землепользования в Астрабадской провинции достигает 400 тысяч десятин. Если предположить, что 300 тысяч десятин в ближайшие годы останется под выпасом скота и что только до 100 тысяч десятин поступит под сельскохозяйственные посевы, и из них до половины, т. е. до 50 тысяч десятин, под хлопок, то Туркменская степь может дать в ближайшие годы до 2½ миллионов пудов хлопка-сырца, т. е. до 800 тысяч пудов чистого хлопка. Цифру эту следует признать более чем скромною, так как только на третий год после появления посевов хлопка в Туркменской степи она дала уже 160 тысяч пудов чистого волокна.
Из 1.200.000 десятин Астрабадской провинции, состоящих за персидским населением, до 100 тыс. десятин уже теперь намечается под русское заселение и до 80 тысяч находится под персидскими деревнями. Если даже вовсе не учитывать 1 миллиона десятин персидских земель, приходящихся на склоны гор и леса, где культура хлопка также возможна, а принять в учет только означенные 180 тыс. десятин, из которых ⅓ свободно может поступить под культуру хлопка, то и тогда эти земли могут дать до 3 миллионов пудов хлопка-сырца, т. е. до 1 миллиона пудов хлопка чистого волокна.
Таким образом, одна Астрабадская провинция легко может ежегодно давать на русский рынок до 3.800.000 пудов чистого хлопкового волокна.
Отнюдь не меньшее количество хлопка может дать, по такому же расчету, и Мазандеранская провинция.
Итак, предвидимые хлопковые перспективы Астрабадской и Мазандеранской провинций, по весьма умеренным расчетам, обещают на русский рынок ежегодно от 7 до 8 миллионов пудов чистого волокна, или новый продукт ценностью в 100-120 миллионов рублей.
Но одной хлопковой культурой здесь дело, конечно, не ограничится.
Мазандеран и Астрабад - страны произрастания апельсинов - «Новая Апельсиния», как за последние годы называют южное побережье Каспия.
До самого последнего времени культивирование здесь апельсинов было скорее любительским занятием, не имевшим промышленного значения. Но за два года войны, когда провоз апельсинов из Италии почти прекратился, вывоз апельсинов, в особенности из Мазандерана, заметно возрос. Началась прививка апельсинов к дикому лимону и померанцам.
В нынешнем году из Мазандерана было вывезено до 10 миллионов штук апельсинов, т. е. до 1/10 того количества, которое потребляла за последние годы Россия. Апельсины эти на месте упаковывались с штемпелем «мессинский» и с ним отправлялись в Баку, а затем и в столицы.
Какие ценные продукты можно культивировать в Астрабадской и Мазандеранской провинциях, можно судить по консульскому саду в Астрабаде. Здесь с успехом произрастают и дают великолепные плоды: бананы, финиковая пальма, американский орех, виноград, бумажное японское дерево, шелковая вата (шелковый хлопок), эвкалипт, ricinus, (занзибарская) маслина, тутовое дерево, корица, лавровишня, камфорный лавр, лавровое дерево, бамбук.
Возможный путь приобретения свободных частновладельческих земель в Северной Персии под русскую колонизацию
Из прилагаемой к настоящему отчету справки о свободных частновладельческих землях в Астрабадской и Мазандеранской провинциях, могущих быть приобретенными для русской колонизации под хлопководство и ценные культуры, видно, что таких земель уже ныне намечается до 1 миллиона десятин.
Если дело русской колонизации этих богатейших ныне пустынных провинций, имеющих войти после войны, быть может, в состав русской территории и существенно необходимых для нашего народного хозяйства, предоставить своему естественному течению, то все эти земли так или иначе перейдут в руки крупных предпринимателей. А это последнее обстоятельство явится уже непреодолимым тормазом для успешной русской колонизации названных провинций.
Не подлежит никакому сомнению, что для всякого частного предпринимателя наиболее выгодной представляется колонизация свободных земель не русскими людьми, а персами.
Наличность вблизи или в соседних провинциях безземельного туземного населения, легкая возможность без стеснения как угодно эксплоатировать туземцев, более высокая рента, уплачиваемая туземцами (при рисовых посевах половина урожая уплачивается владельцу земли), несравненно меньшая требовательность туземцев-персов по сравнению с русскими переселенцами - вот выгоды для крупного предпринимателя сажать на землю перса, а не русского.
Выгодность такой колонизации, или, как принято здесь называть, «устройство персидских деревень», весьма соблазнительна. К этому способу прибегают, как упоминалось выше, и русские генералы, состоящие на русской государственной службе, и владеющие здесь землями, и предприниматели-армяне из Эриванской губернии.
Вред от такой колонизации усугубляется еще тем, что как для частного предпринимателя, так и для перса-колониста самой выгодной культурой является рисоводство. Эта культура самая привычная и безубыточная. Но каждая вновь появляющаяся десятина риса прекращает возможность развести в будущем четыре десятины хлопка, так как для культуры риса требуется в четыре раза больше воды, чем для хлопка. Кроме того, всякое увеличение рисовой культуры, при хаотичности персидского водопользования, способствует сильному увеличению жестокой малярии, прежде всего и больше всего отражающейся на русских колонистах. Из-за рисовой культуры с беспорядочными спусками воды в том «диком» поле, где селятся русские переселенцы, наблюдается много заболоченных мест - рассадников малярии.
Разумеется, в вопросе о русской колонизации края отнюдь не должна быть устраняема мысль о необходимом и целесообразном сочетании крупного и мелкого землевладения. По целому ряду экономических соображений, и прежде всего в целях сельскохозяйственной культуры, нельзя в этом деле не ставить задачей привлечение сюда представителей крупных хозяйственных сил и капиталов. Но нельзя, с другой стороны, допускать здесь и крайностей в этом последнем отношении, тем более что хлопковая культура требует для своего процветания мелких хозяйств. При бесконтрольном переходе земель в руки крупных капиталистов, если даже допустить, что не все земли будут заселены персами, то все же для русских крестьян-земледельцев эта земля окажется менее доступной, и русский крестьянин лишится тех преимуществ, которые он получил бы от земли при содействии правительства.
Наконец, получить земли теперь из слабых рук туземцев было бы гораздо легче и проще, чем из крепких рук тех частных капиталистов, которые могут сделаться хозяевами земельного рынка. Пока мировая война несколько ослабила здесь земельный ажиотаж, и сведения о персидских землях еще не так сильно распространены среди широких кругов крупных капиталистов - нужно воспользоваться существующим положением для развития энергичных операций в этом направлении.
Путь приобретения свободных частновладельческих земель для русской колонизации мог бы быть следующий.
Земли эти приобретаются для нужд русского переселения через особую небольшую комиссию из работающих в Северной Персии чинов Переселенческого управления, представителя Государственного контроля, нашего консульства в Астрабаде и представителя от Учетно-Ссудного банка в Персии на имя местного отделения этого банка за счет отпущенного для этой цели особого кредита для предоставления их чрез переселенческих чинов русским переселенцам.
Такой путь представляется наиболее удобным потому, что за Банком уже остались за долги некоторые земли в Мазандеране. Кроме того, покупка на имя Учетно-Ссудного банка, уже много лет оперирующего в Персии, поможет предотвратить, быть может, нежелательные подозрения со стороны других заинтересованных государств. В то же время покупка земель на имя Банка, а не какого-либо другого правительственного учреждения, значительно ускромнит самое дело и даст наиболее практические последствия.
Для приобретения означенного выше миллиона десятин земли едва ли потребуется свыше 10 миллионов рублей. Но, во-первых, эта сумма потребуется не сразу, а в течение нескольких лет, а во-вторых, для многих участков, вероятно, придется ограничиться долгосрочной арендой. Знающие люди говорят, что через несколько лет после заключения арендной сделки легко будет превратить эту сделку в купчую.
Затраты 10 миллионов рублей, притом в течение ряда лет, на приобретение 1 миллиона десятин под русское заселение в Астрабадской и Мазандеранской провинциях нельзя не признать наиболее производительными расходами, какие только можно себе представить.
На миллионе десятин в хлопковом районе будет устроено свыше 50 тысяч русских хозяйств, или свыше 800 тысяч душ обоего пола русских переселенцев.
Если только под хлопковые посевы будет обращена ¼ этой земли, то она ежегодно будет давать до 5 миллионов пудов чистого волокна хлопка (50 п. × 250.000 = 12.500.000 пуд. сырца). Осевшие без всякого содействия правительства в Астрабадской провинции русские переселенцы уже на третий год дали в среднем по 7 десятин посева хлопка. Если брать эту среднюю посевную площадь, заведомо недостаточно развитую, как множитель для 50 тысяч семейств, то получим, что 50 тысяч новых переселенческих хозяйств уже на третий год после своего водворения дадут до 350.000 десятин посева хлопка, т. е. на 100 тысяч десятин более, чем предположено выше.
Если исходить даже из заведомо преуменьшенных исчислений, то с приобретением за 10 миллионов рублей миллиона десятин земли, не считая никаких других культур, кроме хлопка, одного последнего будет поступать ежегодно на рынок на сумму от 60 до 75 миллионов рублей.
При сопоставлении этих цифр невольно приходят на память слова одного инженера [С. Н. Чаев.], сказанные бывшему председателю Совета министров графу В. Н. Коковцову: «Дайте 500 миллионов рублей на орошение под хлопок, и вы сможете закрыть винную монополию».
Эксплоатация леса на капиталистических основаниях
Но не одни только блестящие перспективы хлопковой культуры сулит этот богатейший в мире уголок побережья Южного Каспия. Большие выгоды для нашего народного хозяйства может дать по побережью Астрабадского залива и промышленная эксплоатация леса на началах крупного капиталистического предприятия.
Северные склоны Эльбурсского хребта, задерживающие влажные морские ветры, покрыты сплошным девственным высокоствольным лесом. Преобладающими породами по побережью являются граб и ольха; в предгорьях - бук, азад (берест) и железное дерево; выше по склонам - дуб, клен, липа и платан.
Астрабадский залив на всем своем протяжении представляет идеальные условия для погрузки леса на суда. Погрузка эта свободно может производиться в течение 330-340 дней в году. Залив снабжен большой флотилией туркменских лодок, с грузоподъемностью до 3.000 пудов, пригодных к плаванию морем в Красноводск и даже Баку. Площадь тяготеющих к заливу лесных склонов тянется по побережью в длину на 150 верст, а в ширину от 15 до 20 вер., т. е. составляет 250.000 десятин.
До настоящего времени к эксплоатации этого богатства на серьезных началах приступлено не было. Лишь в последнее время, вследствие чрезвычайного повышения цен на дрова в Баку и Красноводске, сделаны опыты вывоза дров и угля в Баку, но в более чем скромных размерах. При первобытности местной техники, неумении применять при эксплоатации леса, странно сказать, даже пилу, - туземное население вынуждено ограничиваться почти исключительно сухостоем. Оно подбирает сухостой только в непосредственном соседстве с берегом, не будучи в состоянии провести удобные дороги для эксплоатации более отдаленных лесов.
Крупные же предприниматели на Персидском побережье совершенно не интересовались до сих пор дровяным и угольным делом. Шла погоня только за дубом. Такового часто не оказывалось или он произрастал в местности, откуда провоз до берега моря убивал всякую возможность разумной эксплоатации даже ценных пород леса. В результате предприниматели не смогли создать ни одного прочного крупного дела и тем значительно подорвали самую веру капиталистов в возможность доходной постановки лесных предприятий в Персии.
Между тем мы имеем здесь дело, конечно, с недоразумением, обусловленным частью неправильным выбором для лесных концессий провинции Гилян, малоблагоприятной по естественным условиям для эксплоатации леса, частью неправильной погоней только за ценными породами леса. Дровяной эксплоатацией пренебрегали, считали ее малоинтересной. Такой взгляд был в корне ошибочен.
Вырубка кубической сажени дров с доставкой к берегу моря на расстоянии до 10-15 верст вьюками обходится сейчас в 12-15 рублей. При проведении колесной дороги и вывозке арбами себестоимость кубической сажени дров понижается до 8-9 рублей, а при спуске в желобе самотеком - до 5 рублей. Цены же на дрова в Баку или Красноводске стоят теперь 85 рублей за кубическую сажень, при нормальной их цене в 40 рублей. Исходя из этой нормальной цены и прибавляя на себестоимость кубической сажени дров в Астрабадском заливе, исчисляемой в 8-9 рублей, среднюю арендную плату в 1 руб. 50 коп., административные расходы и перевозку в 5 рублей - получаем себестоимость кубической сажени дров в Баку в 15 рублей и чистую прибыль 25 рублей с сажени.
Емкость дровяного рынка для Баку и селений по Закавказской железной дороге до Елисаветполя исчисляется в 75.000 кубических сажен; емкость Закаспийской области равна 50.000 кубических сажен и Астрахани - 100.000 кубических сажен. При обслуживании всей емкости рынка названных местностей чистая доходность по дровяному делу из Астрабадской провинции будет превышать 5.000.000 рублей.
Потребление древесного угля для Закаспийской железной дороги и Закаспийской области, питаемых через Красноводск, определяется в 200.000 пудов. Для Баку и Закавказских железных дорог потребность в древесном угле определяется в 300.000 пудов. Нормальная себестоимость древесного угля - 15 копеек пуд. Средняя цена в Баку и Красноводске 80 коп. (ныне до 1 руб. 50 коп.). При снабжении этих рынков астрабадским древесным углем лесное предприятие получит чистой доходности свыше 200.000 рублей.
Но постановка в основание работы по лесопользованию дровяного дела не равносильна, конечно, отказу от других способов лесной эксплоатации. Наряду с дровяным делом необходимо самое широкое использование неисчерпаемых запасов буковой, азадной, грабовой и дубовой древесины. Существенно необходимо и оборудование лесопилок.
Можно быть уверенным, что в первые же два года можно заменить местными досками и строительным материалом во всех портах Каспийского моря волжский лес.
То, что волжский лес появляется на персидских рынках, объясняется полным отсутствием лесопилок и неумением населения пользоваться ручными пилами.
При надлежащей организации, астрабадский лес пойдет и на волжские пристани. В Царицыне грабовая 3-аршинная доска для мельничных поставов стоит сейчас 3 рубля. Такая доска на берегу Астрабадского залива обойдется не свыше 15 копеек. Большие суммы даст астрабадскому лесному делу эксплоатация буковой и дубовой клепки. Буковой клепки требуется на многие сотни тысяч для маслоделов. На побережье имеются колоссальные неиспользованные запасы буковой древесины, тогда как в России бука почти нет. О высокой, с каждым днем растущей стоимости дуба говорить не приходится. Нельзя не учитывать и обширную площадь железного дерева, нашедшего широкое применение в вагоностроении и представляющего крупную ценность.
По мере развития дорог и выработки местного лесного опыта, можно приступить к разработке других лесов Астрабадской и Мазандеранской провинций, где запасы их неисчислимы и пока не тронуты.
Того, что для астрабадского лесного дела не хватит рынка, - бояться нечего. Ценность лесных материалов бешено растет. Спрос на них во всех районах, прилегающих к Каспийскому морю, во много раз более предложения.
После войны спрос этот повысится еще более, так как кавказские леса истощены, а северный лес с Волги дорожает с каждым годом. К тому же северный лес в громадном количестве потребуется на железнодорожное строительство, на возобновление жилых и иных сооружений в занятых сейчас неприятелем губерниях. Наконец, астрабадские породы леса - бук, дуб, граб, железное дерево - ценнее северных пород леса. Не надо только гнаться за одним дубом, а нужно начинать дело с дров, угля, досок, брусьев и шпал.
Организация крупного лесного дела по побережью Астрабадского залива соответственно потребностям нашего внутреннего спроса на лес и согласование этого дела с государственными видами и пользами целесообразнее всего поручить особой акционерной компании. При этом такая акционерная компания должна работать в полном согласии с нашими колонизационными интересами в крае. А для этого необходимо, чтобы часть акций лесного предприятия принадлежала правительству для обеспечения надлежащего влияния на направление дела. Подобным путем Англия оросила Египет и создала там хлопковое дело.
Оборудование Бендер-Гязского порта
Эксплоатация леса по побережью Астрабадского залива теснейшим образом связана с оборудованием Астрабадского (Бендер-Гязского) порта. Здесь нет простейших приспособлений для причала. Каждая перегрузка превращается в дорогое и опасное предприятие, убивающее торговлю.
Между тем Астрабадский залив - бесспорно один из самых удобных рейдов Каспийского моря, закрытый от всех ветров и представляющий якорную стоянку. Залив имеет длину около 63 верст, а наибольшую ширину 12 верст. С моря залив закрыт полуостровом Миян-Калэ (Потемкинская коса) и естественным продолжением полуострова, на восток группой островов Ашур-Адэ (наша морская станция).
В Бендер-Гязе ранее существовала принадлежащая таможне пристань для причала, выдававшаяся на 100 сажен вперед. Пристань, сколоченная крайне небрежно, никогда не ремонтировалась и в настоящее время частью разобрана, частью унесена морскими волнами.
Суда останавливаются на якоре в ¾ вер. от берега и плавучего дебаркадера общества «Кавказ и Меркурий».
С созданием удобных пристаней Бендер-Гязский порт сосредоточит весь товарообмен не только Астрабадской, но и Мазандеранской провинций. И сейчас, несмотря на неудобства путей сообщения, провоз грузов из России в Бендер-Гяз и обратно за последние десять лет увеличился в 5 раз.
По сведениям Бюро персидских транспортов, привезено в Бендер-Гяз из России в 1903 г. 141 тыс. пудов, а в 1913 году - 720 тысяч пудов. Вывезено из Бендер-Гяза в Россию в 1903 году 244 тысячи пудов, а в 1913 году - 1 миллион 88 тысяч. Вывоз хлопка за 1915 год увеличился в 3 раза.
Оборудование Бендер-Гязского порта можно было бы поручить той же акционерной компании, которая могла бы быть организована для лесного дела.
Железная дорога облегченного типа
Этой же компании желательно было бы предоставить концессию и на проложение необходимых в Астрабадской и Мазандеранской провинциях дорог.
Обе провинции задыхаются от полного бездорожья. Порт Бендер-Гяз лишен даже сносных тропинок и привлекает товарообменом лишь ближайшие местности.
Между тем товарообмен Мазандерана и Астрабада с Россией даже при существующем, исключительном в мире, бездорожье достигает 8 миллионов пудов.
Но эти цифры сравнительно с тем, что должен дать этот богатый край после создания сети дорог, крайне ничтожны.
Дороги привлекут в Бендер-Гяз в изобилии новые грузы, и прежде всего лесные материалы: шпалы, доски, уголь. Лесных грузов, при самом осторожном подсчете, будет не менее 10 миллионов пудов в год. Хлопок даст немногим меньшее количество. Свежие фрукты и летние грузы дадут до 2 миллионов пудов.
Дорога должна быть железная, облегченного типа. Эта дорога должна заменить разрушенное Шах-Абасское шоссе. Она свяжет с единственным естественным портом Южного Каспия производительные и торговые центры провинции.
Направление этой дороги может быть следующее. Астрабад - Бендер-Гяз - 50 в., Бендер-Гяз -Ашреф-Сари - 55 в., Сари - Барфруш - 35 в., Барфруш - Амуль - 30 верст, Барфруш - Мешедессер - 18 верст, а всего 188 верст.
Держась предгорий, дорога минует прибрежные низины, пройдет твердым грунтом и потребует сооружения всего лишь трех мостов с отверстием от 15 до 30 сажен. Крупных земляных работ не потребуется. Стоимость дороги с оборудованием Бендер-Гязского порта исчисляется инженерами всего в 11 миллионов рублей.
По мере развития хлопководства в Мазандеране и в Туркменской степи, железнодорожная сеть продвинется далее от Астрабада и из Амуля через Гилян до соединения с Закавказской железной дорогой и через р. Атрек до смычки с Среднеазиатской железной дорогой.
После осуществления этих дорог второй очереди, Россия приобретет новую магистраль, связывающую Туркестан непосредственно с Кавказом.
Заключение
Огромные площади свободной и плодородной земли. Ценнейшие рыбные и лесные богатства. Обильные выходы нефти, крупные залежи каменного угля, меди и железной руды. Причудливое сплетение гор и долин при субтропическом климате, - естественное политическое и экономическое тяготение туземного населения к соседней великой Державе - России…
Таковы Мазандеранская и Астрабадская провинции Персии.
И неудивительно, что даже частные люди с широким размахом уже торопятся обеспечить себе здесь целые по территории удельные княжества для эксплоатации, хотя бы впоследствии, столь исключительно редких богатств.
Русское государство, как целое, имеет на севере Персии свои особливые интересы, и осуществление намечаемых здесь самой жизнью и историческим течением событий задач должно составить непременный наш долг в настоящее время.
Каких бы усилий и затрат это ни стоило, - цели и задачи русского дела в Астрабадской и Мазандеранской провинциях повелительно требуют их выполнения при обязательном согласовании интересов собственно государственных, крестьянско-переселенческих и частнопредпринимательских. Никакой успех частной инициативы, сообразно правильно понятым государственным интересам, невозможен без энергичной государственной поддержки. И наоборот, государственная власть никогда не может в должной мере развить свою деятельность без поддержки и широкого сочувствия ее начинаниям со стороны элементов общественных. Такое взаимное согласование трудов нигде не может дать более плодотворных результатов, как на юго-восточных прикаспийских пространствах.
Если в настоящее время всюду говорят об обязательности развития производительных сил нашей родины для создания новых экономических ценностей в целях оплаты процентов по займам, то нет более выгодного места для приложения русского капитала в производительных целях, чем Астрабад и Мазандеран.
Здесь нельзя оставлять все так, как было до начала войны.
Ведь ни одно из ожиданий, связанных с заключением русско-английской конвенции о разделении сфер влияния в Персии, осуществлено до войны не было, и не извлечено всех тех выгод, какие можно и нужно было извлечь. А между тем - опасность потерять исконные наши рынки и место наиболее важного и выгодного для нас приложения нашего народного труда - все увеличивалась.
Германия уже подходила с сетью железных дорог к западным границам Персии. Трансперсидская железная дорога обострила бы конкуренцию англо-индийских фабрикатов с юга. В руки Англии перешли: монополия монетного дела в Персии, Государственный банк Персии, богатые нефтеносные концессии, медные и дорожные концессии в Кермане.
Россия же, несшая и несущая, в интересах поддержания порядка в Персии, крупные жертвы, не только средствами, но и людьми, - содержащая в ней значительные войсковые части, ссудившая через Учетно-Ссудный банк персидскому правительству и ханам до 60 миллионов рублей, из каковых значительная доля частных долгов безнадежна к обратному поступлению, если не считать сооружения на русские деньги, выгодной для Персии же, небольшой железной дороги Тавриз - Джульфа, почти ничем себя до сих пор не компенсировала.
Так, конечно, дальше продолжаться не должно и не может. Укрепление России в Астрабаде и Мазандеране, с обращением южного побережья Каспия в русские субтропики, нам крайне необходимо как средство хозяйственного дополнения к нашей территории. Это дополнение будет иметь крупное государственное значение еще и потому, что для бесплодной Закаспийской области оно даст выход в плодородную часть Средней Азии, превратив Закаспий во внутреннюю русскую область. Отделенные с юга русскими концессиями и предприятиями, воинственные туркмены будут ограждены от каких-либо злонамеренных влияний, наблюдавшихся неоднократно со стороны персидских властей.
Для этого нам прежде всего необходимо закрепить здесь за собою пространство путем немедленного же отпуска средств на приобретение хлопковых земель. Последующие, объясненные в предыдущем изложении меры обусловятся этим первым государственно необходимым этапом.
А конечная цель - определяется самим существом наших законных интересов в Европе и Азии, учитывать которые придется при окончании войны.
Если воссоединение всего русского племени под одною сенью Великой Русской Державы в полной мере ответит психологическим русским стремлениям, если Босфор и Дарданеллы составляют «ключи нашего дома», то упрочение России в Астрабаде и Мазандеране в значительной мере искупит наши затраты на военное дело и сильно увеличит наши богатства. В политическом же отношении мы восстановим наследие Петра Великого, оценившего уже двести лет тому назад своим гением южное побережье Каспия и утвердившего Россию у Эльбурса.
_________
Приложение
Справка
о свободных частновладельческих землях в Астрабадской и Мазандеранской провинциях, могущих быть приобретенными для русской колонизации.
1) Тунекабуш, западная часть Мазандерана, 150 вер. вдоль берега и 30 вер. шириной, всего около 450.000 дес. Из них 100.000 десятин под культурами, необходимы для местного населения, 250.000 десятин леса и горы. 100.000 десятин свободно для колонизации.
Земля эта наследственная и бесспорная собственность Сепехдара.
Главное производство здесь - культура риса. Хлопка еще мало.
В этой части провинции уже имеется лесная дубовая концессия Учетно-Ссудного банка.
2) Амоло-Барфрушско-Мешедессерский район, вдоль берега 100 вер. и в ширину 60 верст, т. е. около 600.000 десятин; из них под горами и лесами 300.000 дес.; под культурами у местного населения 200.000 десятин, свободных для колонизации до 100.000 десятин.
Владельцы Салар-Мохарем, Эмир Мохарем и Туманянц. Собственность бесспорная.
3) Мешедессерский булюк (волость), казенные персидские земли в аренде у русскоподданного Агаева, частью у русскоподданного Паньянца. Вести переговоры нужно с правительством. Размер площади определить затруднительно.
4) Соринский район. В длину 60 верст и в ширину 60 верст, т. е. всего около 360.000 десятин. В том числе под культурами у местного населения 100.000 дес., неудобных под горами 150.000 дес. и свободных для колонизации 110.000 десятин. В числе этой последней площади - местность Ширга в 25.000 дес. можно купить у генерала Потапова, которому она принадлежит на праве собственности. Стоимость, вероятно, около 5 руб. за десятину. В числе тех же свободных земель (110.000 дес.) - 4.000 дес. принадлежит компании полковника Иванова, инжен. Моргуненкова и Скоробогатова; 6.000 дес. русскому подданному Мочвориани; 20.000 дес. наследникам Ашель-Уль-Мулька.
Можно приобретать в собственность, вероятно, в среднем по 25 руб. за десятину, каковую среднюю цену вообще нужно принять для всех земель.
5) Ашрефский район, длиной 70 вер. и шириной 30 вер., всего около 210.000 дес. В том числе под культурами у местного населения 50.000 дес., гор и леса - 60.000 дес., свободных для колонизации до 100.000 десятин. Собственники: Касым Хан-Харджаб-Каган - 10.000 дес., Филиппович - 8.000 дес., Учетно-Ссудный банк - 2.000 дес., Кикневалидзе - 4.000 дес., Салар-Мохарем - 8.000 дес., коса Потемкинская - 5.000 дес., Хаджи-Эмир-Ахмет - 2.000 дес., Ашреф Уль-Мульк - 3.000 дес.
6) Астрабадская провинция. Ханство Кетульское, булюки (волости): Анизан, Астрабад-Рустан, Сидан-Рустан и Малик-Миста густонаселенные, от 25 до 50 человек на квадратную версту. Свободных для колонизации - 100.000 десятин. В том числе имения Сепехдара - 20.000 дес. Эмир Экрема (астрабадский губернатор) - 5.000 десятин, Салар Ашреф - 1.000 дес., Масуд Султан - 1.000 дес., Шейх-Мамед-Багир - 12.000 дес.
7) Ханство Финдерисское - 750.000 дес., в том числе свободных у туркмен - 80.000 десятин, у финдерисских ханов до 40.000 дес., у пограничного комиссара - 10.000 дес., по реке Даане 10.000 дес., плоскогорье Кальпуш, лучшее плоскогорие для зерновых культур, - 8000 дес., всего свободных 148.000 десятин.
8) Среднее течение Атрека, от Морава-су до Пеш-калы до 50.000 дес. Сейчас никому не принадлежит, документы на эти земли разыскиваются. Хорошие места для зерновой богары, скотоводства и поливного хлопка.
9) Хейдзар-Джернов, высокие нагорья, пригодные для зерновых культур. Свободных для колонизации до 100.000 десятин. Средняя цена - 10 рублей. Главные владельцы - Эмир Экрем (астрабадский губернатор) и его родственники.
10) Правый берег Гюргена - 110.000 дес., так называемая концессия Святополк-Мирского. Необходимо орошать.
См. также:
• Альбом «Виды Северной Персии»
• Б. В. Бессонов. Русские переселенцы в Северной Персии
• А. М. Сахаров. Русская колонизация Астрабадской провинции в Персии
• А. М. Никольский. Поездка в северо-восточную Персию и Закаспийскую область
• А. М. Никольский. Летние поездки натуралиста
• С. В. Чиркин. Двадцать лет службы на Востоке
НАЧАЛО
Дальнейшие перспективы русской колонизации Северной Персии и создания здесь хлопковой и др. ценных культур
В дальнейшем русскому переселению в Астрабадскую и Мазандеранскую провинции нельзя уже предоставить развиваться описанным только стихийным путем. Иначе практических результатов начавшегося русского заселения этих богатых провинций можно будет ожидать лишь в отдаленном будущем.
Необходимо энергично и последовательно организовать должное содействие устройству всех желающих хозяйственно обосноваться здесь русских людей согласно тем требованиям, какие наша родина должна предъявить к этим провинциям как хозяйственно-экономическому дополнению нашей территории.
До сих пор содействие русскому переселению сюда ограничивалось исключительно оказанием помощи отдельным переселенцам, редко поселкам, не выливаясь в форму каких-либо общих мероприятий, преследующих определенно поставленные задачи. Лишь в самое последнее время некоторые виды этой помощи, преследующие здесь укрепление переселенцев на новых местах: медицинская помощь, постройка школ и церквей - ставятся более широко.
Но при открывающихся после войны новых экономических и политических перспективах, этого уже мало.
Наше народное хозяйство по отношению к Астрабадской и Мазандеранской провинциям, как субтропическим странам, прежде всего ставит запросы по развитию здесь культуры хлопка.
В 1915 году обе названные провинции дали на русский рынок до 2 миллионов пудов чистого хлопка.
Хлопковая культура за последние годы делает здесь быстрые шаги. Даже кочевники-туркмены, и те за последние три года стали сеять хлопок без орошения. В 1913 году Туркменская степь дала на русский рынок 15 тысяч пудов чистого хлопка, в 1914 году она поставила 50 тысяч, а в 1915 году - 160 тысяч.
Астрабадская провинция открывает следующие хлопковые перспективы.
В описанном выше «диком» поле, расположенном по обоим берегам р. Кара-су и далее на восток в полосе предгорий, где хлопок родит без орошения от 50 до 70 пудов с десятины, имеется еще свободной земли до 200 тысяч десятин. При заселении этой полосы русскими переселенцами, если предположить, что под культуру хлопка пойдет не более ⅓ этой площади, т. е. до 70 тысяч десятин, то и тогда ежегодно можно будет ожидать здесь до 3½ миллионов пудов хлопка-сырца, т. е. до 1 миллиона пудов чистого волокна.
По правому берегу Гюргена возможно будет легко оросить великолепной земли свыше 40 тысяч десятин и заселить ее русскими переселенцами. Если принять здесь такое же соотношение в посевах, какое ныне установилось на орошенных землях в Голодной степи, то можно ожидать, что из 40 тысяч десятин орошенной земли до 30 тысяч десятин будет занято культурой хлопка. Считая, что урожая хлопка на орошенных землях будет не менее 100 пудов с десятины, получим, что орошенное из Гюргена пространство земли даст до 3 миллионов пудов хлопка-сырца, т. е. до 1 миллиона пудов чистого хлопка.
Площадь туркменского землепользования в Астрабадской провинции достигает 400 тысяч десятин. Если предположить, что 300 тысяч десятин в ближайшие годы останется под выпасом скота и что только до 100 тысяч десятин поступит под сельскохозяйственные посевы, и из них до половины, т. е. до 50 тысяч десятин, под хлопок, то Туркменская степь может дать в ближайшие годы до 2½ миллионов пудов хлопка-сырца, т. е. до 800 тысяч пудов чистого хлопка. Цифру эту следует признать более чем скромною, так как только на третий год после появления посевов хлопка в Туркменской степи она дала уже 160 тысяч пудов чистого волокна.
Из 1.200.000 десятин Астрабадской провинции, состоящих за персидским населением, до 100 тыс. десятин уже теперь намечается под русское заселение и до 80 тысяч находится под персидскими деревнями. Если даже вовсе не учитывать 1 миллиона десятин персидских земель, приходящихся на склоны гор и леса, где культура хлопка также возможна, а принять в учет только означенные 180 тыс. десятин, из которых ⅓ свободно может поступить под культуру хлопка, то и тогда эти земли могут дать до 3 миллионов пудов хлопка-сырца, т. е. до 1 миллиона пудов хлопка чистого волокна.
Таким образом, одна Астрабадская провинция легко может ежегодно давать на русский рынок до 3.800.000 пудов чистого хлопкового волокна.
Отнюдь не меньшее количество хлопка может дать, по такому же расчету, и Мазандеранская провинция.
Итак, предвидимые хлопковые перспективы Астрабадской и Мазандеранской провинций, по весьма умеренным расчетам, обещают на русский рынок ежегодно от 7 до 8 миллионов пудов чистого волокна, или новый продукт ценностью в 100-120 миллионов рублей.
Но одной хлопковой культурой здесь дело, конечно, не ограничится.
Мазандеран и Астрабад - страны произрастания апельсинов - «Новая Апельсиния», как за последние годы называют южное побережье Каспия.
До самого последнего времени культивирование здесь апельсинов было скорее любительским занятием, не имевшим промышленного значения. Но за два года войны, когда провоз апельсинов из Италии почти прекратился, вывоз апельсинов, в особенности из Мазандерана, заметно возрос. Началась прививка апельсинов к дикому лимону и померанцам.
В нынешнем году из Мазандерана было вывезено до 10 миллионов штук апельсинов, т. е. до 1/10 того количества, которое потребляла за последние годы Россия. Апельсины эти на месте упаковывались с штемпелем «мессинский» и с ним отправлялись в Баку, а затем и в столицы.
Какие ценные продукты можно культивировать в Астрабадской и Мазандеранской провинциях, можно судить по консульскому саду в Астрабаде. Здесь с успехом произрастают и дают великолепные плоды: бананы, финиковая пальма, американский орех, виноград, бумажное японское дерево, шелковая вата (шелковый хлопок), эвкалипт, ricinus, (занзибарская) маслина, тутовое дерево, корица, лавровишня, камфорный лавр, лавровое дерево, бамбук.
Возможный путь приобретения свободных частновладельческих земель в Северной Персии под русскую колонизацию
Из прилагаемой к настоящему отчету справки о свободных частновладельческих землях в Астрабадской и Мазандеранской провинциях, могущих быть приобретенными для русской колонизации под хлопководство и ценные культуры, видно, что таких земель уже ныне намечается до 1 миллиона десятин.
Если дело русской колонизации этих богатейших ныне пустынных провинций, имеющих войти после войны, быть может, в состав русской территории и существенно необходимых для нашего народного хозяйства, предоставить своему естественному течению, то все эти земли так или иначе перейдут в руки крупных предпринимателей. А это последнее обстоятельство явится уже непреодолимым тормазом для успешной русской колонизации названных провинций.
Не подлежит никакому сомнению, что для всякого частного предпринимателя наиболее выгодной представляется колонизация свободных земель не русскими людьми, а персами.
Наличность вблизи или в соседних провинциях безземельного туземного населения, легкая возможность без стеснения как угодно эксплоатировать туземцев, более высокая рента, уплачиваемая туземцами (при рисовых посевах половина урожая уплачивается владельцу земли), несравненно меньшая требовательность туземцев-персов по сравнению с русскими переселенцами - вот выгоды для крупного предпринимателя сажать на землю перса, а не русского.
Выгодность такой колонизации, или, как принято здесь называть, «устройство персидских деревень», весьма соблазнительна. К этому способу прибегают, как упоминалось выше, и русские генералы, состоящие на русской государственной службе, и владеющие здесь землями, и предприниматели-армяне из Эриванской губернии.
Вред от такой колонизации усугубляется еще тем, что как для частного предпринимателя, так и для перса-колониста самой выгодной культурой является рисоводство. Эта культура самая привычная и безубыточная. Но каждая вновь появляющаяся десятина риса прекращает возможность развести в будущем четыре десятины хлопка, так как для культуры риса требуется в четыре раза больше воды, чем для хлопка. Кроме того, всякое увеличение рисовой культуры, при хаотичности персидского водопользования, способствует сильному увеличению жестокой малярии, прежде всего и больше всего отражающейся на русских колонистах. Из-за рисовой культуры с беспорядочными спусками воды в том «диком» поле, где селятся русские переселенцы, наблюдается много заболоченных мест - рассадников малярии.
Разумеется, в вопросе о русской колонизации края отнюдь не должна быть устраняема мысль о необходимом и целесообразном сочетании крупного и мелкого землевладения. По целому ряду экономических соображений, и прежде всего в целях сельскохозяйственной культуры, нельзя в этом деле не ставить задачей привлечение сюда представителей крупных хозяйственных сил и капиталов. Но нельзя, с другой стороны, допускать здесь и крайностей в этом последнем отношении, тем более что хлопковая культура требует для своего процветания мелких хозяйств. При бесконтрольном переходе земель в руки крупных капиталистов, если даже допустить, что не все земли будут заселены персами, то все же для русских крестьян-земледельцев эта земля окажется менее доступной, и русский крестьянин лишится тех преимуществ, которые он получил бы от земли при содействии правительства.
Наконец, получить земли теперь из слабых рук туземцев было бы гораздо легче и проще, чем из крепких рук тех частных капиталистов, которые могут сделаться хозяевами земельного рынка. Пока мировая война несколько ослабила здесь земельный ажиотаж, и сведения о персидских землях еще не так сильно распространены среди широких кругов крупных капиталистов - нужно воспользоваться существующим положением для развития энергичных операций в этом направлении.
Путь приобретения свободных частновладельческих земель для русской колонизации мог бы быть следующий.
Земли эти приобретаются для нужд русского переселения через особую небольшую комиссию из работающих в Северной Персии чинов Переселенческого управления, представителя Государственного контроля, нашего консульства в Астрабаде и представителя от Учетно-Ссудного банка в Персии на имя местного отделения этого банка за счет отпущенного для этой цели особого кредита для предоставления их чрез переселенческих чинов русским переселенцам.
Такой путь представляется наиболее удобным потому, что за Банком уже остались за долги некоторые земли в Мазандеране. Кроме того, покупка на имя Учетно-Ссудного банка, уже много лет оперирующего в Персии, поможет предотвратить, быть может, нежелательные подозрения со стороны других заинтересованных государств. В то же время покупка земель на имя Банка, а не какого-либо другого правительственного учреждения, значительно ускромнит самое дело и даст наиболее практические последствия.
Для приобретения означенного выше миллиона десятин земли едва ли потребуется свыше 10 миллионов рублей. Но, во-первых, эта сумма потребуется не сразу, а в течение нескольких лет, а во-вторых, для многих участков, вероятно, придется ограничиться долгосрочной арендой. Знающие люди говорят, что через несколько лет после заключения арендной сделки легко будет превратить эту сделку в купчую.
Затраты 10 миллионов рублей, притом в течение ряда лет, на приобретение 1 миллиона десятин под русское заселение в Астрабадской и Мазандеранской провинциях нельзя не признать наиболее производительными расходами, какие только можно себе представить.
На миллионе десятин в хлопковом районе будет устроено свыше 50 тысяч русских хозяйств, или свыше 800 тысяч душ обоего пола русских переселенцев.
Если только под хлопковые посевы будет обращена ¼ этой земли, то она ежегодно будет давать до 5 миллионов пудов чистого волокна хлопка (50 п. × 250.000 = 12.500.000 пуд. сырца). Осевшие без всякого содействия правительства в Астрабадской провинции русские переселенцы уже на третий год дали в среднем по 7 десятин посева хлопка. Если брать эту среднюю посевную площадь, заведомо недостаточно развитую, как множитель для 50 тысяч семейств, то получим, что 50 тысяч новых переселенческих хозяйств уже на третий год после своего водворения дадут до 350.000 десятин посева хлопка, т. е. на 100 тысяч десятин более, чем предположено выше.
Если исходить даже из заведомо преуменьшенных исчислений, то с приобретением за 10 миллионов рублей миллиона десятин земли, не считая никаких других культур, кроме хлопка, одного последнего будет поступать ежегодно на рынок на сумму от 60 до 75 миллионов рублей.
При сопоставлении этих цифр невольно приходят на память слова одного инженера [С. Н. Чаев.], сказанные бывшему председателю Совета министров графу В. Н. Коковцову: «Дайте 500 миллионов рублей на орошение под хлопок, и вы сможете закрыть винную монополию».
Эксплоатация леса на капиталистических основаниях
Но не одни только блестящие перспективы хлопковой культуры сулит этот богатейший в мире уголок побережья Южного Каспия. Большие выгоды для нашего народного хозяйства может дать по побережью Астрабадского залива и промышленная эксплоатация леса на началах крупного капиталистического предприятия.
Северные склоны Эльбурсского хребта, задерживающие влажные морские ветры, покрыты сплошным девственным высокоствольным лесом. Преобладающими породами по побережью являются граб и ольха; в предгорьях - бук, азад (берест) и железное дерево; выше по склонам - дуб, клен, липа и платан.
Астрабадский залив на всем своем протяжении представляет идеальные условия для погрузки леса на суда. Погрузка эта свободно может производиться в течение 330-340 дней в году. Залив снабжен большой флотилией туркменских лодок, с грузоподъемностью до 3.000 пудов, пригодных к плаванию морем в Красноводск и даже Баку. Площадь тяготеющих к заливу лесных склонов тянется по побережью в длину на 150 верст, а в ширину от 15 до 20 вер., т. е. составляет 250.000 десятин.
До настоящего времени к эксплоатации этого богатства на серьезных началах приступлено не было. Лишь в последнее время, вследствие чрезвычайного повышения цен на дрова в Баку и Красноводске, сделаны опыты вывоза дров и угля в Баку, но в более чем скромных размерах. При первобытности местной техники, неумении применять при эксплоатации леса, странно сказать, даже пилу, - туземное население вынуждено ограничиваться почти исключительно сухостоем. Оно подбирает сухостой только в непосредственном соседстве с берегом, не будучи в состоянии провести удобные дороги для эксплоатации более отдаленных лесов.
Крупные же предприниматели на Персидском побережье совершенно не интересовались до сих пор дровяным и угольным делом. Шла погоня только за дубом. Такового часто не оказывалось или он произрастал в местности, откуда провоз до берега моря убивал всякую возможность разумной эксплоатации даже ценных пород леса. В результате предприниматели не смогли создать ни одного прочного крупного дела и тем значительно подорвали самую веру капиталистов в возможность доходной постановки лесных предприятий в Персии.
Между тем мы имеем здесь дело, конечно, с недоразумением, обусловленным частью неправильным выбором для лесных концессий провинции Гилян, малоблагоприятной по естественным условиям для эксплоатации леса, частью неправильной погоней только за ценными породами леса. Дровяной эксплоатацией пренебрегали, считали ее малоинтересной. Такой взгляд был в корне ошибочен.
Вырубка кубической сажени дров с доставкой к берегу моря на расстоянии до 10-15 верст вьюками обходится сейчас в 12-15 рублей. При проведении колесной дороги и вывозке арбами себестоимость кубической сажени дров понижается до 8-9 рублей, а при спуске в желобе самотеком - до 5 рублей. Цены же на дрова в Баку или Красноводске стоят теперь 85 рублей за кубическую сажень, при нормальной их цене в 40 рублей. Исходя из этой нормальной цены и прибавляя на себестоимость кубической сажени дров в Астрабадском заливе, исчисляемой в 8-9 рублей, среднюю арендную плату в 1 руб. 50 коп., административные расходы и перевозку в 5 рублей - получаем себестоимость кубической сажени дров в Баку в 15 рублей и чистую прибыль 25 рублей с сажени.
Емкость дровяного рынка для Баку и селений по Закавказской железной дороге до Елисаветполя исчисляется в 75.000 кубических сажен; емкость Закаспийской области равна 50.000 кубических сажен и Астрахани - 100.000 кубических сажен. При обслуживании всей емкости рынка названных местностей чистая доходность по дровяному делу из Астрабадской провинции будет превышать 5.000.000 рублей.
Потребление древесного угля для Закаспийской железной дороги и Закаспийской области, питаемых через Красноводск, определяется в 200.000 пудов. Для Баку и Закавказских железных дорог потребность в древесном угле определяется в 300.000 пудов. Нормальная себестоимость древесного угля - 15 копеек пуд. Средняя цена в Баку и Красноводске 80 коп. (ныне до 1 руб. 50 коп.). При снабжении этих рынков астрабадским древесным углем лесное предприятие получит чистой доходности свыше 200.000 рублей.
Но постановка в основание работы по лесопользованию дровяного дела не равносильна, конечно, отказу от других способов лесной эксплоатации. Наряду с дровяным делом необходимо самое широкое использование неисчерпаемых запасов буковой, азадной, грабовой и дубовой древесины. Существенно необходимо и оборудование лесопилок.
Можно быть уверенным, что в первые же два года можно заменить местными досками и строительным материалом во всех портах Каспийского моря волжский лес.
То, что волжский лес появляется на персидских рынках, объясняется полным отсутствием лесопилок и неумением населения пользоваться ручными пилами.
При надлежащей организации, астрабадский лес пойдет и на волжские пристани. В Царицыне грабовая 3-аршинная доска для мельничных поставов стоит сейчас 3 рубля. Такая доска на берегу Астрабадского залива обойдется не свыше 15 копеек. Большие суммы даст астрабадскому лесному делу эксплоатация буковой и дубовой клепки. Буковой клепки требуется на многие сотни тысяч для маслоделов. На побережье имеются колоссальные неиспользованные запасы буковой древесины, тогда как в России бука почти нет. О высокой, с каждым днем растущей стоимости дуба говорить не приходится. Нельзя не учитывать и обширную площадь железного дерева, нашедшего широкое применение в вагоностроении и представляющего крупную ценность.
По мере развития дорог и выработки местного лесного опыта, можно приступить к разработке других лесов Астрабадской и Мазандеранской провинций, где запасы их неисчислимы и пока не тронуты.
Того, что для астрабадского лесного дела не хватит рынка, - бояться нечего. Ценность лесных материалов бешено растет. Спрос на них во всех районах, прилегающих к Каспийскому морю, во много раз более предложения.
После войны спрос этот повысится еще более, так как кавказские леса истощены, а северный лес с Волги дорожает с каждым годом. К тому же северный лес в громадном количестве потребуется на железнодорожное строительство, на возобновление жилых и иных сооружений в занятых сейчас неприятелем губерниях. Наконец, астрабадские породы леса - бук, дуб, граб, железное дерево - ценнее северных пород леса. Не надо только гнаться за одним дубом, а нужно начинать дело с дров, угля, досок, брусьев и шпал.
Организация крупного лесного дела по побережью Астрабадского залива соответственно потребностям нашего внутреннего спроса на лес и согласование этого дела с государственными видами и пользами целесообразнее всего поручить особой акционерной компании. При этом такая акционерная компания должна работать в полном согласии с нашими колонизационными интересами в крае. А для этого необходимо, чтобы часть акций лесного предприятия принадлежала правительству для обеспечения надлежащего влияния на направление дела. Подобным путем Англия оросила Египет и создала там хлопковое дело.
Оборудование Бендер-Гязского порта
Эксплоатация леса по побережью Астрабадского залива теснейшим образом связана с оборудованием Астрабадского (Бендер-Гязского) порта. Здесь нет простейших приспособлений для причала. Каждая перегрузка превращается в дорогое и опасное предприятие, убивающее торговлю.
Между тем Астрабадский залив - бесспорно один из самых удобных рейдов Каспийского моря, закрытый от всех ветров и представляющий якорную стоянку. Залив имеет длину около 63 верст, а наибольшую ширину 12 верст. С моря залив закрыт полуостровом Миян-Калэ (Потемкинская коса) и естественным продолжением полуострова, на восток группой островов Ашур-Адэ (наша морская станция).
В Бендер-Гязе ранее существовала принадлежащая таможне пристань для причала, выдававшаяся на 100 сажен вперед. Пристань, сколоченная крайне небрежно, никогда не ремонтировалась и в настоящее время частью разобрана, частью унесена морскими волнами.
Суда останавливаются на якоре в ¾ вер. от берега и плавучего дебаркадера общества «Кавказ и Меркурий».
С созданием удобных пристаней Бендер-Гязский порт сосредоточит весь товарообмен не только Астрабадской, но и Мазандеранской провинций. И сейчас, несмотря на неудобства путей сообщения, провоз грузов из России в Бендер-Гяз и обратно за последние десять лет увеличился в 5 раз.
По сведениям Бюро персидских транспортов, привезено в Бендер-Гяз из России в 1903 г. 141 тыс. пудов, а в 1913 году - 720 тысяч пудов. Вывезено из Бендер-Гяза в Россию в 1903 году 244 тысячи пудов, а в 1913 году - 1 миллион 88 тысяч. Вывоз хлопка за 1915 год увеличился в 3 раза.
Оборудование Бендер-Гязского порта можно было бы поручить той же акционерной компании, которая могла бы быть организована для лесного дела.
Железная дорога облегченного типа
Этой же компании желательно было бы предоставить концессию и на проложение необходимых в Астрабадской и Мазандеранской провинциях дорог.
Обе провинции задыхаются от полного бездорожья. Порт Бендер-Гяз лишен даже сносных тропинок и привлекает товарообменом лишь ближайшие местности.
Между тем товарообмен Мазандерана и Астрабада с Россией даже при существующем, исключительном в мире, бездорожье достигает 8 миллионов пудов.
Но эти цифры сравнительно с тем, что должен дать этот богатый край после создания сети дорог, крайне ничтожны.
Дороги привлекут в Бендер-Гяз в изобилии новые грузы, и прежде всего лесные материалы: шпалы, доски, уголь. Лесных грузов, при самом осторожном подсчете, будет не менее 10 миллионов пудов в год. Хлопок даст немногим меньшее количество. Свежие фрукты и летние грузы дадут до 2 миллионов пудов.
Дорога должна быть железная, облегченного типа. Эта дорога должна заменить разрушенное Шах-Абасское шоссе. Она свяжет с единственным естественным портом Южного Каспия производительные и торговые центры провинции.
Направление этой дороги может быть следующее. Астрабад - Бендер-Гяз - 50 в., Бендер-Гяз -Ашреф-Сари - 55 в., Сари - Барфруш - 35 в., Барфруш - Амуль - 30 верст, Барфруш - Мешедессер - 18 верст, а всего 188 верст.
Держась предгорий, дорога минует прибрежные низины, пройдет твердым грунтом и потребует сооружения всего лишь трех мостов с отверстием от 15 до 30 сажен. Крупных земляных работ не потребуется. Стоимость дороги с оборудованием Бендер-Гязского порта исчисляется инженерами всего в 11 миллионов рублей.
По мере развития хлопководства в Мазандеране и в Туркменской степи, железнодорожная сеть продвинется далее от Астрабада и из Амуля через Гилян до соединения с Закавказской железной дорогой и через р. Атрек до смычки с Среднеазиатской железной дорогой.
После осуществления этих дорог второй очереди, Россия приобретет новую магистраль, связывающую Туркестан непосредственно с Кавказом.
Заключение
Огромные площади свободной и плодородной земли. Ценнейшие рыбные и лесные богатства. Обильные выходы нефти, крупные залежи каменного угля, меди и железной руды. Причудливое сплетение гор и долин при субтропическом климате, - естественное политическое и экономическое тяготение туземного населения к соседней великой Державе - России…
Таковы Мазандеранская и Астрабадская провинции Персии.
И неудивительно, что даже частные люди с широким размахом уже торопятся обеспечить себе здесь целые по территории удельные княжества для эксплоатации, хотя бы впоследствии, столь исключительно редких богатств.
Русское государство, как целое, имеет на севере Персии свои особливые интересы, и осуществление намечаемых здесь самой жизнью и историческим течением событий задач должно составить непременный наш долг в настоящее время.
Каких бы усилий и затрат это ни стоило, - цели и задачи русского дела в Астрабадской и Мазандеранской провинциях повелительно требуют их выполнения при обязательном согласовании интересов собственно государственных, крестьянско-переселенческих и частнопредпринимательских. Никакой успех частной инициативы, сообразно правильно понятым государственным интересам, невозможен без энергичной государственной поддержки. И наоборот, государственная власть никогда не может в должной мере развить свою деятельность без поддержки и широкого сочувствия ее начинаниям со стороны элементов общественных. Такое взаимное согласование трудов нигде не может дать более плодотворных результатов, как на юго-восточных прикаспийских пространствах.
Если в настоящее время всюду говорят об обязательности развития производительных сил нашей родины для создания новых экономических ценностей в целях оплаты процентов по займам, то нет более выгодного места для приложения русского капитала в производительных целях, чем Астрабад и Мазандеран.
Здесь нельзя оставлять все так, как было до начала войны.
Ведь ни одно из ожиданий, связанных с заключением русско-английской конвенции о разделении сфер влияния в Персии, осуществлено до войны не было, и не извлечено всех тех выгод, какие можно и нужно было извлечь. А между тем - опасность потерять исконные наши рынки и место наиболее важного и выгодного для нас приложения нашего народного труда - все увеличивалась.
Германия уже подходила с сетью железных дорог к западным границам Персии. Трансперсидская железная дорога обострила бы конкуренцию англо-индийских фабрикатов с юга. В руки Англии перешли: монополия монетного дела в Персии, Государственный банк Персии, богатые нефтеносные концессии, медные и дорожные концессии в Кермане.
Россия же, несшая и несущая, в интересах поддержания порядка в Персии, крупные жертвы, не только средствами, но и людьми, - содержащая в ней значительные войсковые части, ссудившая через Учетно-Ссудный банк персидскому правительству и ханам до 60 миллионов рублей, из каковых значительная доля частных долгов безнадежна к обратному поступлению, если не считать сооружения на русские деньги, выгодной для Персии же, небольшой железной дороги Тавриз - Джульфа, почти ничем себя до сих пор не компенсировала.
Так, конечно, дальше продолжаться не должно и не может. Укрепление России в Астрабаде и Мазандеране, с обращением южного побережья Каспия в русские субтропики, нам крайне необходимо как средство хозяйственного дополнения к нашей территории. Это дополнение будет иметь крупное государственное значение еще и потому, что для бесплодной Закаспийской области оно даст выход в плодородную часть Средней Азии, превратив Закаспий во внутреннюю русскую область. Отделенные с юга русскими концессиями и предприятиями, воинственные туркмены будут ограждены от каких-либо злонамеренных влияний, наблюдавшихся неоднократно со стороны персидских властей.
Для этого нам прежде всего необходимо закрепить здесь за собою пространство путем немедленного же отпуска средств на приобретение хлопковых земель. Последующие, объясненные в предыдущем изложении меры обусловятся этим первым государственно необходимым этапом.
А конечная цель - определяется самим существом наших законных интересов в Европе и Азии, учитывать которые придется при окончании войны.
Если воссоединение всего русского племени под одною сенью Великой Русской Державы в полной мере ответит психологическим русским стремлениям, если Босфор и Дарданеллы составляют «ключи нашего дома», то упрочение России в Астрабаде и Мазандеране в значительной мере искупит наши затраты на военное дело и сильно увеличит наши богатства. В политическом же отношении мы восстановим наследие Петра Великого, оценившего уже двести лет тому назад своим гением южное побережье Каспия и утвердившего Россию у Эльбурса.
_________
Приложение
Справка
о свободных частновладельческих землях в Астрабадской и Мазандеранской провинциях, могущих быть приобретенными для русской колонизации.
1) Тунекабуш, западная часть Мазандерана, 150 вер. вдоль берега и 30 вер. шириной, всего около 450.000 дес. Из них 100.000 десятин под культурами, необходимы для местного населения, 250.000 десятин леса и горы. 100.000 десятин свободно для колонизации.
Земля эта наследственная и бесспорная собственность Сепехдара.
Главное производство здесь - культура риса. Хлопка еще мало.
В этой части провинции уже имеется лесная дубовая концессия Учетно-Ссудного банка.
2) Амоло-Барфрушско-Мешедессерский район, вдоль берега 100 вер. и в ширину 60 верст, т. е. около 600.000 десятин; из них под горами и лесами 300.000 дес.; под культурами у местного населения 200.000 десятин, свободных для колонизации до 100.000 десятин.
Владельцы Салар-Мохарем, Эмир Мохарем и Туманянц. Собственность бесспорная.
3) Мешедессерский булюк (волость), казенные персидские земли в аренде у русскоподданного Агаева, частью у русскоподданного Паньянца. Вести переговоры нужно с правительством. Размер площади определить затруднительно.
4) Соринский район. В длину 60 верст и в ширину 60 верст, т. е. всего около 360.000 десятин. В том числе под культурами у местного населения 100.000 дес., неудобных под горами 150.000 дес. и свободных для колонизации 110.000 десятин. В числе этой последней площади - местность Ширга в 25.000 дес. можно купить у генерала Потапова, которому она принадлежит на праве собственности. Стоимость, вероятно, около 5 руб. за десятину. В числе тех же свободных земель (110.000 дес.) - 4.000 дес. принадлежит компании полковника Иванова, инжен. Моргуненкова и Скоробогатова; 6.000 дес. русскому подданному Мочвориани; 20.000 дес. наследникам Ашель-Уль-Мулька.
Можно приобретать в собственность, вероятно, в среднем по 25 руб. за десятину, каковую среднюю цену вообще нужно принять для всех земель.
5) Ашрефский район, длиной 70 вер. и шириной 30 вер., всего около 210.000 дес. В том числе под культурами у местного населения 50.000 дес., гор и леса - 60.000 дес., свободных для колонизации до 100.000 десятин. Собственники: Касым Хан-Харджаб-Каган - 10.000 дес., Филиппович - 8.000 дес., Учетно-Ссудный банк - 2.000 дес., Кикневалидзе - 4.000 дес., Салар-Мохарем - 8.000 дес., коса Потемкинская - 5.000 дес., Хаджи-Эмир-Ахмет - 2.000 дес., Ашреф Уль-Мульк - 3.000 дес.
6) Астрабадская провинция. Ханство Кетульское, булюки (волости): Анизан, Астрабад-Рустан, Сидан-Рустан и Малик-Миста густонаселенные, от 25 до 50 человек на квадратную версту. Свободных для колонизации - 100.000 десятин. В том числе имения Сепехдара - 20.000 дес. Эмир Экрема (астрабадский губернатор) - 5.000 десятин, Салар Ашреф - 1.000 дес., Масуд Султан - 1.000 дес., Шейх-Мамед-Багир - 12.000 дес.
7) Ханство Финдерисское - 750.000 дес., в том числе свободных у туркмен - 80.000 десятин, у финдерисских ханов до 40.000 дес., у пограничного комиссара - 10.000 дес., по реке Даане 10.000 дес., плоскогорье Кальпуш, лучшее плоскогорие для зерновых культур, - 8000 дес., всего свободных 148.000 десятин.
8) Среднее течение Атрека, от Морава-су до Пеш-калы до 50.000 дес. Сейчас никому не принадлежит, документы на эти земли разыскиваются. Хорошие места для зерновой богары, скотоводства и поливного хлопка.
9) Хейдзар-Джернов, высокие нагорья, пригодные для зерновых культур. Свободных для колонизации до 100.000 десятин. Средняя цена - 10 рублей. Главные владельцы - Эмир Экрем (астрабадский губернатор) и его родственники.
10) Правый берег Гюргена - 110.000 дес., так называемая концессия Святополк-Мирского. Необходимо орошать.
См. также:
• Альбом «Виды Северной Персии»
• Б. В. Бессонов. Русские переселенцы в Северной Персии
• А. М. Сахаров. Русская колонизация Астрабадской провинции в Персии
• А. М. Никольский. Поездка в северо-восточную Персию и Закаспийскую область
• А. М. Никольский. Летние поездки натуралиста
• С. В. Чиркин. Двадцать лет службы на Востоке