В горах и на равнинах Бухары: Термез
Д. Н. Логофет. В горах и на равнинах Бухары. (Очерки Средней Азии.) - СПб., 1913.
Термез. Ограда военного городка. Н. М. Щапов, 1912. (Опубликовано краеведом А. О.)
Утром мы совершенно незаметно проехали большое расстояние и начали приближаться к укреплению Термез. Темная полоса приамударьинских камышей давно уже открылась перед нашими глазами; с обеих сторон дороги на далекое расстояние виднелись какие-то развалины, полузанесенные песком. Груды жженого кирпича, осколки посуды покрывали окрестности на далекое расстояние. Кое-где виднелись полуосыпавшиеся высокие башни мечетей с провалившимися куполами. Полоса сыпучих песков, появившаяся в позднейшее время, усердно засыпала остатки человеческой жизни. В некоторых местах целые ряды построек сохраняли в неприкосновенности свои очертания, но беспощадное время и безжалостная рука человека видимо сильно поработали над этими древними стенами, ободрав цветные изразцы и разрушив художественные орнаменты.
- Это развалины древнего Термеза, - указал мой спутник, - а вон там, вдалеке, уже вырисовываются стены крепости Термез.
Старый вековой город!.. Почти три тысячелетия прошло с тех пор, как город Термез был основан.
Поднимаясь несколько раз до значения мирового города, он снова прихотью судьбы превращался в развалины.
Лишь последних три столетия жизнь в нем окончательно прекратилась, и одни груды мусора, да остатки зданий и стен наглядно подтверждают ту прежнюю силу, которою в свое время являлось древнее приамударьинское государство, и на смену которого в настоящее время, на этом далеком пустынном берегу Великой Аму, построена русская Термезская крепость, золотой крест на соборе которой, как бы осеняя всю равнину, является в то же время символом бесконечности людского бытия.
Термез. Храм во имя святого благоверного князя Александра Невского. 1904
Серые крепостные стены с прорезанными бойницами мрачно смотрели на старый город, а огромное русское кладбище, примыкавшее к нему, с целым лесом крестов, являлось как бы наглядною связью между его прошлым и настоящею жизнью Термезской крепости. Сотни людей, придя из далекой России, легли здесь на Божью ниву, не перенеся тяжелых жизненных условий.
Но на смену им пришли новые люди…
И новая жизнь забила ключом.
Глухо застучала под копытами лошадей и колесами экипажа деревянная настилка моста при въезде под арку ворот Термезской крепости.
Приветливо замелькали перед нами огоньки домов.
Мы подъехали к крыльцу офицерского собрания.
Часть длинной дороги осталась позади, а впереди нас ожидала тысячеверстная поездка верхом…
Термез. Здание военного собрания
* * *
Белые волны густого тумана застилали все окрестности, сгустившись плотной стеною над Амударьей. Ветер, порой сорвавшись из горных ущелий, разрывал эту завесу и, шелестя в зарослях камыша, открывал местами темную, будто свинцовую, поверхность водяной равнины.
Огромные приречные тугаи зеленели по берегам реки, переходя по мере удаления от вод в мертвую, песчаную пустыню. Вдали, сквозь туман, виднелись снеговые вершины Гиссарского хребта, освещенные пурпуровым отблеском восхода.
Солнце, разбрасывая свои яркие лучи, разом поднялось над горизонтом, и моментально туманы, как будто испугавшись, быстро заклубились, а затем, растворившись в лучах света, исчезли, открыв вид на всю долину реки, и будто огневой искрой мелькнул свет где-то далеко, выдвинув из туманов высокую колокольню крепостной церкви, которая несколько мгновений, казалось, стояла в воздухе, отделившись от земли. Через минуту следом за ней показались грязно-серые стены Термезской крепости, из которой мы выехали на рассвете, направляясь в Восточную Бухару.
Лошади, фыркая и играя, красиво собравшись, шли бодрою иноходью, которой легко возможно пройти до 10-ти верст в час. Песчаная почва расстилалась по берегу реки, как будто желая засыпать прибрежную полосу зелени, и желтой унылой равниной была видна до самого горизонта, где окаймлялась высокою горною цепью.
Мой спутник, топограф Б., ехал впереди на высоком машистом туркмене, за которым, едва поспевая на оренбургских маштачках, трусили казаки, в числе трех человек, назначенные по заведенному порядку для охраны. Джигит Юсуп-Ишан, сопровождавший меня в поездках, на красивом коне ехал сзади.
- Надо торопиться, - сказал Б., оборачиваясь ко мне. - Пока прохладно, мы верст тридцать успеем сделать и до жары станем на привале. Не забудьте, что по Сурхану на правом берегу кишлаки редки и нам придется стать в камышах. Лишь под вечер попадешь в кишлак. Переход сегодня верст семьдесят…
Я, выйдя из созерцательного настроения, надавил шенкеля, и конь мой разом поравнялся с В.
- Залюбовался рассветом - как красива, хотя и своеобразна, пустыня. Ведь чем больше живешь в ней, тем находишь все больше и больше красот - не то что в городе!..
- Правда ваша, и, несмотря на однообразие, можно каждый раз наблюдать различные проявления природы. Недаром отцы-пустынники так стремились из людных мест в эти сожженные солнцем пустыни!..
- Лишь здесь можно проникнуться величием многих явлений, которые в городе вряд ли даже приходится увидеть.
- Посмотрите, какая картина! - указал он рукою вправо, где сквозь густые камыши виднелись воды быстрого Сурхана, впадающего в Амударью.
Широкий плеск реки блестел, как зеркало, окруженный рамою изумрудной зелени. На Амударье виднелись под парусами огромные хивинские каюки, будто белые сказочные птицы, стремясь обогнать друг друга. Вдали выделялся горный хребет, отливавший фиолетово-синим цветом, море камышей казалось необозримым. С левой же стороны по Сурхану выступали на желтом фоне песков какие-то постройки, ярко белевшие своими стенами.
- Голова нового арыка, - мотнул головой Б., - а это казарма и домики рабочих. Здесь же помещается канцелярия производителя работ. Как раз к утреннему чаю подъедем, если он дома. А впрочем, вряд ли: наверное, наш милейший Б. Н. Кастальский где-либо на работах или в крепости. Непоседа-человек и работает как вол.
Кастальский Борис Николаевич (1868-1943)
https://ria1914.info/index.php/Кастальский_Борис_Николаевич
Невольно вместе с именем у меня мелькнула мысль об этом редком и исключительном инженере и человеке, а вместе с тем вспомнилась и вся назидательная история постройки нового арыка, дающего в настоящее время жизнь не только Термезской крепости, но и пригороду со значительным торговым населением, выросшему около нее в последние годы.
В очень отдаленное время Термез, бывший одним из мировых городов, получал воду из огромного арыка, проведенного из притока Сурхана реки Кизиль-су, на расстоянии 60 верст. Гигантская работа, произведенная инженерами древней эпохи, вызывает невольное удивление нашего поколения своей грандиозностью. Десятки тысяч рабов и военнопленных долгие годы рыли эту магистраль. Тысячи из них сложили свои кости в соседней песчаной равнине, не выдержав каторжного труда. Но это обстоятельство не останавливало строителей. Жизнь человеческая не имела цены, и на смену погибших пригонялись, как покорное стадо, новые и новые партии рабочих, снова в значительной части погибавших от страшных условий, болезней и голода. Шаг за шагом, сажень за саженью шла работа, с неимоверными усилиями приходилось защищать новый арык от надвигавшихся волн сыпучего песку, наносимого ветром из пустыни. Преодолев все трудности, устроив ряд плотин, шлюзов, каменных мостов и облицовку, наконец закончен был арык, давший затем возможность, оживив огромную площадь удобной для жизни и земледелия земли, развиться колоссальному городу с миллионным населением.
Одна за другой волны жизни в последующие эпохи приносили к Термезу полчища завоевателей, часто разрушавших и город и его ирригационную систему. Но скоро благоприятные условия побуждали жителей возобновлять разрушенное, и жизнь долгое время процветала в этом чудном уголке Средней Азии, всецело обязанная старинной системе.
Огромный всплеск девятого вала принес к стенам Термеза и войска Тамерлана. Высоко поднялась страшная волна над городом и его окрестностями и, перекатившись через него, снова отхлынула, оставив после себя картину полного разрушения.
Суровые обычаи войны заставили победителя предпринять самые тяжелые меры к покорению воинственного населения. Вода давала жизнь, и без воды, под палящими лучами южного горячего солнца, была смерть.
И на смерть осудил страшный всемирный завоеватель эту роскошную страну, соперничавшую с его новым государством. В несколько недель руками тех же термезцев был разрушен старинный арык, сломаны акведуки, разрыты плотины и разломаны мосты. В самое сердце была поражена страна и, не имея достаточного количества рабов и военнопленных, не могла уже начать снова работы по проведению воды и возобновлению всей ирригационной системы.
Ветры пустыни в короткое время засыпали песками все каналы, сравняв их с окрестностями и уничтожив совершенно в короткое время долгую работу многих поколений. Лишь кое-где среди песков ныне виднеются следы этой работы, вызывающей справедливое изумление всех имевших случай ее видеть.
Удобство низменных мест около Термеза для земледелия и река Сурхан, из которой оказалось возможным провести воду, привлекли несколько столетий спустя в эту долину людей, поселившихся около развалин города и образовавших кишлак Патта-Гиссар, а старинная переправа через Амударью в Авганистан способствовала постепенному приливу населения, с большими трудностями создавшего орошение путем устройства так называемого Саловатского арыка, доставлявшего воду из реки Сурхана, где устроена была небольшая плотина в виде плеча, входящего в реку. Постепенно Патта-Гиссар стал развиваться, образовав вначале, с постановкою Амударьинской пограничной бригады, небольшой городок, а затем темные тучи, скопившиеся на политическом горизонте, выдвинули вопрос об устройстве в этом пункте русского укрепления Термез, постройка которого спешно была начата в 1898 году, и почти одновременно с этим в Термез пришли войсковые части, назначенные в состав гарнизона новой крепости.
Базар Патта-Кисара в предместье Термеза
И вновь закипела работа на берегах Амударьи. Сооружение казарм, крепостных стен, домов для офицеров тотчас же потребовало значительного количества воды, доставить которую Саловатский арык, дававший лишь воду для орошения небольшой площади полей, не мог, а потому военно-инженерным ведомством был выдвинут вопрос об устройстве нового арыка, могущего в достаточной мере обслуживать все нужды Термезской крепости. Обследованием старых ирригационных систем, выводивших воды из Кизиль-су, была отброшена мысль о возможности их возобновления, вследствие большой стоимости работ, а равно как и предложения ширабадского бека, соглашавшегося за 60-70 тысяч рублей вырыть новый арык, который давал бы достаточное количество воды, и военное ведомство ассигновало лишь 160 тысяч рублей на устройство арыка из реки Сурхана к Термезу.
Но работы, очевидно, были начаты не в добрый час. По прошествии двух лет арык был вырыт, но, к несчастью для Термеза, вода реки Сурхана оказалась настолько своенравно-упорной, что вопреки всем инженерным расчетам настойчиво не желала идти на арык.
Начатые на новое, дополнительное ассигнование работы имели, однако, ту же печальную участь. Арык был углублен, и не только углублен, но даже вместо облицовки для красоты оштукатурен, хотя и в это соблазнительное ложе вода не захотела идти, сорвав почти тотчас же во время первого же разлива голову арыка. И долго, вероятно, продолжался бы этот труд по закапыванию в землю казенных денег, если бы спохватившееся начальство не вспомнило про одного из своих работников - военного инженера полковника Б. Н. Кастальского.
Опять были начаты работы, и термезский гарнизон, изнывавший, волновавшийся, ожидая воду более пяти лет, сразу успокоился, узнав, в чьи руки попало трудное дело постройки.
Результаты его работ уже через год были налицо: Термез получил долгожданную воду.
Низкий поклон скромному труженику.
И офицеры термезского гарнизона, тотчас же уяснив всю огромность труда, поднесли полковнику Кастальскому редкую кавказскую шашку с надписью.
С глубоким интересом я стал всматриваться в открывавшуюся передо мною картину. Выдаваясь далеко в реку от берега, шла в виде плотины голова арыка, укрепленная тысячами свай и обделанная массивной каменной облицовкой. Масса воды с глухим шумом входила в русло арыка, всплескиваясь о каменную стенку. Ритмически ударяя огромными шатунами, постукивала паровая машина, приводя в движение копры, работавшие над забивкою огромных свай для укрепления берега.
Двухэтажная небольшая казарма, окруженная несколькими бараками, сиротливо выделялась на желтом фоне песка. Несколько лохматых собак со злобным лаем бросились под ноги лошадей. Фигура какого-то рабочего выглянула на мгновение из ворот и затем тотчас же скрылась.
Мы остановились и слезли с лошадей.
- А хозяина-то, видно, нет. Эй, земляк! дома ли полковник? - обратился В. к появившемуся солдату.
- Так что уехавши в крепость, ваше благородие; к вечеру беспременно обернутся.
- Досадно, а ничего не поделаешь; жаль, что мы не увидели Б. Н. Ну да делать нечего - поглазеем на работы, да и дальше. Хотя, правду сказать, без руководителя мы мало узнаем.
Кучка рабочих возилась около копра. Мы подошли ближе. Везде еще шли работы по облицовке тесаным камнем. Воды в арыке было очень много, хотя уровень вод в Сурхане был еще невысок. В серой толпе рабочего люда виднелся лишь какой то субъект вроде подрядчика или десятника.
- Вы нам, может быть, что разъясните по поводу работ… - обратился к нему Б.
- С нашим удовольствием, - галантно раскланявшись, ответил вопрошаемый. - Это сваи бьют, а здесь облицовку кладут. Да, правда, работы кончаются, а интересу большого нет. Вырыли канаву, а там плотиной воду маленько подперли, ну и пошла. Трудно это подпереть плотиной воду было, в том и все дело. Прежде, надо думать, расчет не оправдался, потому с фальшью был. Ну, а теперь у нас инженер Б. Н. - этот без ошибки. Как рассчитал, так и вышло…
- Ну, а как, гражданин, вы насчет учредительного собрания, забастовки и всего прочего?
Картуз весело рассмеялся…
- Мы хотя из сознательных, а в разумении находимся и всю эту механику понимаем. Только нам линия такая ни к чему. Заработок хороший, и утиснениев никаких не видим. Все по справедливости и закону.
- Ну, до свидания! Скажите Б. Н., что гости были проездом…
Мы тронулись дальше, держась все время параллельно течению Сурхана. Пески все больше и больше прижимались к берегу реки, оставляя открытым самое незначительное пространство. Правый берег немного возвышался над левым, где виднелся тугай [Тугай - заросли камыша с деревьями и кустарниками.], покрывавший всю низменность. Кое-где на другой стороне изредка показывались небольшие кишлаки, окруженные редкою растительностью. Стада баранов, спускаясь с гор, где были их пастбища, шли к реке на водопой, поднимая огромные тучи мелкой, густой пыли, долго стоявшей в воздухе.
Зной постепенно увеличивался, и солнце жгло своими лучами, прожигая тонкую рубашку насквозь. Болезненное ощущение кожи делалось нестерпимым.
Проехав верст 30, мы сделали привал около кибиток кочевого киргизского аула, одиноко стоявших на выжженной солнцем полянке, недалеко от высокой песчаной гряды барханов [Бархан - песчаный холм.]. Лошади, понуро опустив головы, стояли меланхолично отмахиваясь хвостами от оводов, кусавших с остервенением.
Железный высокий кунгман, заменяющий самовар, кипел на угольях разложенного рядом с кибиткой костра.
Освежившись немного кисловатым айраном, мы легли на кошму. Ветерок, проникая через отверстие, образованное поднятым с низу кибитки войлоком, умерял зной.
Отирая обильно лившийся пот с лица и наливаясь бесконечным числом чашек зеленого мутноватого чая, я наблюдал, как тут же, перед нашими глазами, с изумительной быстротой был зарезан и освежеван баран. Мускулистая высокого роста молодая киргизка, жена нашего хозяина, отделив от туши несколько кусков, покрытых еще дымящейся кровью, бросила их в сомнительной чистоты чугун и, смешав с кусками черствой лепешки и распарившейся горой рису, готовила плов, являющийся ежедневным кушаньем каждого мало-мальски имущего жителя Азии. Огромный ком сала, составлявший бараний курдюк, был нарезан на куски и быстро перемешан палкою с рисом. Конская попона, а затем несколько халатов хозяина изобразили из себя покрывало, которое необходимо, чтобы плов окончательно сварился.
Мы с большим интересом поглядывали на эти приготовления, с нетерпением ожидая возможности их попробовать. Плотно закусив показавшимися вам особенно вкусными блюдами и запив их айраном, я предался кейфу и, чувствуя себя на положении кочевника, занялся созерцанием, лениво перебрасываясь словами с Б., пока тяжелый зной не заставил погрузиться в дремоту, полную каких-то странных, неопределенных сновидений.
Лишь наши солдаты, казаки и джигит, устроившись по соседству, продолжали какую-то перебранку, начатую еще в Термезе и, очевидно, еще долго могущую служить темою для нескончаемых разговоров. Сквозь сон слышались препирательства из-за какой то веревочки, забытого старого кулька и тому подобных, никакой ценности не имеющих вещей.
Другие отрывки из книги Д. Н. Логофета «В горах и на равнинах Бухары»:
• Урус-Кишлак. Китаб. Постройка дороги в Термез
• Шахрисабз и его великие люди
• Дюшамбе
Того же автора: https://rus-turk.livejournal.com/621640.html
Материалы о Термезе и других населенных пунктах Бухары:
https://rus-turk.livejournal.com/669271.html
Термез. Ограда военного городка. Н. М. Щапов, 1912. (Опубликовано краеведом А. О.)
Утром мы совершенно незаметно проехали большое расстояние и начали приближаться к укреплению Термез. Темная полоса приамударьинских камышей давно уже открылась перед нашими глазами; с обеих сторон дороги на далекое расстояние виднелись какие-то развалины, полузанесенные песком. Груды жженого кирпича, осколки посуды покрывали окрестности на далекое расстояние. Кое-где виднелись полуосыпавшиеся высокие башни мечетей с провалившимися куполами. Полоса сыпучих песков, появившаяся в позднейшее время, усердно засыпала остатки человеческой жизни. В некоторых местах целые ряды построек сохраняли в неприкосновенности свои очертания, но беспощадное время и безжалостная рука человека видимо сильно поработали над этими древними стенами, ободрав цветные изразцы и разрушив художественные орнаменты.
- Это развалины древнего Термеза, - указал мой спутник, - а вон там, вдалеке, уже вырисовываются стены крепости Термез.
Старый вековой город!.. Почти три тысячелетия прошло с тех пор, как город Термез был основан.
Поднимаясь несколько раз до значения мирового города, он снова прихотью судьбы превращался в развалины.
Лишь последних три столетия жизнь в нем окончательно прекратилась, и одни груды мусора, да остатки зданий и стен наглядно подтверждают ту прежнюю силу, которою в свое время являлось древнее приамударьинское государство, и на смену которого в настоящее время, на этом далеком пустынном берегу Великой Аму, построена русская Термезская крепость, золотой крест на соборе которой, как бы осеняя всю равнину, является в то же время символом бесконечности людского бытия.
Термез. Храм во имя святого благоверного князя Александра Невского. 1904
Серые крепостные стены с прорезанными бойницами мрачно смотрели на старый город, а огромное русское кладбище, примыкавшее к нему, с целым лесом крестов, являлось как бы наглядною связью между его прошлым и настоящею жизнью Термезской крепости. Сотни людей, придя из далекой России, легли здесь на Божью ниву, не перенеся тяжелых жизненных условий.
Но на смену им пришли новые люди…
И новая жизнь забила ключом.
Глухо застучала под копытами лошадей и колесами экипажа деревянная настилка моста при въезде под арку ворот Термезской крепости.
Приветливо замелькали перед нами огоньки домов.
Мы подъехали к крыльцу офицерского собрания.
Часть длинной дороги осталась позади, а впереди нас ожидала тысячеверстная поездка верхом…
Термез. Здание военного собрания
* * *
Белые волны густого тумана застилали все окрестности, сгустившись плотной стеною над Амударьей. Ветер, порой сорвавшись из горных ущелий, разрывал эту завесу и, шелестя в зарослях камыша, открывал местами темную, будто свинцовую, поверхность водяной равнины.
Огромные приречные тугаи зеленели по берегам реки, переходя по мере удаления от вод в мертвую, песчаную пустыню. Вдали, сквозь туман, виднелись снеговые вершины Гиссарского хребта, освещенные пурпуровым отблеском восхода.
Солнце, разбрасывая свои яркие лучи, разом поднялось над горизонтом, и моментально туманы, как будто испугавшись, быстро заклубились, а затем, растворившись в лучах света, исчезли, открыв вид на всю долину реки, и будто огневой искрой мелькнул свет где-то далеко, выдвинув из туманов высокую колокольню крепостной церкви, которая несколько мгновений, казалось, стояла в воздухе, отделившись от земли. Через минуту следом за ней показались грязно-серые стены Термезской крепости, из которой мы выехали на рассвете, направляясь в Восточную Бухару.
Лошади, фыркая и играя, красиво собравшись, шли бодрою иноходью, которой легко возможно пройти до 10-ти верст в час. Песчаная почва расстилалась по берегу реки, как будто желая засыпать прибрежную полосу зелени, и желтой унылой равниной была видна до самого горизонта, где окаймлялась высокою горною цепью.
Мой спутник, топограф Б., ехал впереди на высоком машистом туркмене, за которым, едва поспевая на оренбургских маштачках, трусили казаки, в числе трех человек, назначенные по заведенному порядку для охраны. Джигит Юсуп-Ишан, сопровождавший меня в поездках, на красивом коне ехал сзади.
- Надо торопиться, - сказал Б., оборачиваясь ко мне. - Пока прохладно, мы верст тридцать успеем сделать и до жары станем на привале. Не забудьте, что по Сурхану на правом берегу кишлаки редки и нам придется стать в камышах. Лишь под вечер попадешь в кишлак. Переход сегодня верст семьдесят…
Я, выйдя из созерцательного настроения, надавил шенкеля, и конь мой разом поравнялся с В.
- Залюбовался рассветом - как красива, хотя и своеобразна, пустыня. Ведь чем больше живешь в ней, тем находишь все больше и больше красот - не то что в городе!..
- Правда ваша, и, несмотря на однообразие, можно каждый раз наблюдать различные проявления природы. Недаром отцы-пустынники так стремились из людных мест в эти сожженные солнцем пустыни!..
- Лишь здесь можно проникнуться величием многих явлений, которые в городе вряд ли даже приходится увидеть.
- Посмотрите, какая картина! - указал он рукою вправо, где сквозь густые камыши виднелись воды быстрого Сурхана, впадающего в Амударью.
Широкий плеск реки блестел, как зеркало, окруженный рамою изумрудной зелени. На Амударье виднелись под парусами огромные хивинские каюки, будто белые сказочные птицы, стремясь обогнать друг друга. Вдали выделялся горный хребет, отливавший фиолетово-синим цветом, море камышей казалось необозримым. С левой же стороны по Сурхану выступали на желтом фоне песков какие-то постройки, ярко белевшие своими стенами.
- Голова нового арыка, - мотнул головой Б., - а это казарма и домики рабочих. Здесь же помещается канцелярия производителя работ. Как раз к утреннему чаю подъедем, если он дома. А впрочем, вряд ли: наверное, наш милейший Б. Н. Кастальский где-либо на работах или в крепости. Непоседа-человек и работает как вол.
Кастальский Борис Николаевич (1868-1943)
https://ria1914.info/index.php/Кастальский_Борис_Николаевич
Невольно вместе с именем у меня мелькнула мысль об этом редком и исключительном инженере и человеке, а вместе с тем вспомнилась и вся назидательная история постройки нового арыка, дающего в настоящее время жизнь не только Термезской крепости, но и пригороду со значительным торговым населением, выросшему около нее в последние годы.
В очень отдаленное время Термез, бывший одним из мировых городов, получал воду из огромного арыка, проведенного из притока Сурхана реки Кизиль-су, на расстоянии 60 верст. Гигантская работа, произведенная инженерами древней эпохи, вызывает невольное удивление нашего поколения своей грандиозностью. Десятки тысяч рабов и военнопленных долгие годы рыли эту магистраль. Тысячи из них сложили свои кости в соседней песчаной равнине, не выдержав каторжного труда. Но это обстоятельство не останавливало строителей. Жизнь человеческая не имела цены, и на смену погибших пригонялись, как покорное стадо, новые и новые партии рабочих, снова в значительной части погибавших от страшных условий, болезней и голода. Шаг за шагом, сажень за саженью шла работа, с неимоверными усилиями приходилось защищать новый арык от надвигавшихся волн сыпучего песку, наносимого ветром из пустыни. Преодолев все трудности, устроив ряд плотин, шлюзов, каменных мостов и облицовку, наконец закончен был арык, давший затем возможность, оживив огромную площадь удобной для жизни и земледелия земли, развиться колоссальному городу с миллионным населением.
Одна за другой волны жизни в последующие эпохи приносили к Термезу полчища завоевателей, часто разрушавших и город и его ирригационную систему. Но скоро благоприятные условия побуждали жителей возобновлять разрушенное, и жизнь долгое время процветала в этом чудном уголке Средней Азии, всецело обязанная старинной системе.
Огромный всплеск девятого вала принес к стенам Термеза и войска Тамерлана. Высоко поднялась страшная волна над городом и его окрестностями и, перекатившись через него, снова отхлынула, оставив после себя картину полного разрушения.
Суровые обычаи войны заставили победителя предпринять самые тяжелые меры к покорению воинственного населения. Вода давала жизнь, и без воды, под палящими лучами южного горячего солнца, была смерть.
И на смерть осудил страшный всемирный завоеватель эту роскошную страну, соперничавшую с его новым государством. В несколько недель руками тех же термезцев был разрушен старинный арык, сломаны акведуки, разрыты плотины и разломаны мосты. В самое сердце была поражена страна и, не имея достаточного количества рабов и военнопленных, не могла уже начать снова работы по проведению воды и возобновлению всей ирригационной системы.
Ветры пустыни в короткое время засыпали песками все каналы, сравняв их с окрестностями и уничтожив совершенно в короткое время долгую работу многих поколений. Лишь кое-где среди песков ныне виднеются следы этой работы, вызывающей справедливое изумление всех имевших случай ее видеть.
Удобство низменных мест около Термеза для земледелия и река Сурхан, из которой оказалось возможным провести воду, привлекли несколько столетий спустя в эту долину людей, поселившихся около развалин города и образовавших кишлак Патта-Гиссар, а старинная переправа через Амударью в Авганистан способствовала постепенному приливу населения, с большими трудностями создавшего орошение путем устройства так называемого Саловатского арыка, доставлявшего воду из реки Сурхана, где устроена была небольшая плотина в виде плеча, входящего в реку. Постепенно Патта-Гиссар стал развиваться, образовав вначале, с постановкою Амударьинской пограничной бригады, небольшой городок, а затем темные тучи, скопившиеся на политическом горизонте, выдвинули вопрос об устройстве в этом пункте русского укрепления Термез, постройка которого спешно была начата в 1898 году, и почти одновременно с этим в Термез пришли войсковые части, назначенные в состав гарнизона новой крепости.
Базар Патта-Кисара в предместье Термеза
И вновь закипела работа на берегах Амударьи. Сооружение казарм, крепостных стен, домов для офицеров тотчас же потребовало значительного количества воды, доставить которую Саловатский арык, дававший лишь воду для орошения небольшой площади полей, не мог, а потому военно-инженерным ведомством был выдвинут вопрос об устройстве нового арыка, могущего в достаточной мере обслуживать все нужды Термезской крепости. Обследованием старых ирригационных систем, выводивших воды из Кизиль-су, была отброшена мысль о возможности их возобновления, вследствие большой стоимости работ, а равно как и предложения ширабадского бека, соглашавшегося за 60-70 тысяч рублей вырыть новый арык, который давал бы достаточное количество воды, и военное ведомство ассигновало лишь 160 тысяч рублей на устройство арыка из реки Сурхана к Термезу.
Но работы, очевидно, были начаты не в добрый час. По прошествии двух лет арык был вырыт, но, к несчастью для Термеза, вода реки Сурхана оказалась настолько своенравно-упорной, что вопреки всем инженерным расчетам настойчиво не желала идти на арык.
Начатые на новое, дополнительное ассигнование работы имели, однако, ту же печальную участь. Арык был углублен, и не только углублен, но даже вместо облицовки для красоты оштукатурен, хотя и в это соблазнительное ложе вода не захотела идти, сорвав почти тотчас же во время первого же разлива голову арыка. И долго, вероятно, продолжался бы этот труд по закапыванию в землю казенных денег, если бы спохватившееся начальство не вспомнило про одного из своих работников - военного инженера полковника Б. Н. Кастальского.
Опять были начаты работы, и термезский гарнизон, изнывавший, волновавшийся, ожидая воду более пяти лет, сразу успокоился, узнав, в чьи руки попало трудное дело постройки.
Результаты его работ уже через год были налицо: Термез получил долгожданную воду.
Низкий поклон скромному труженику.
И офицеры термезского гарнизона, тотчас же уяснив всю огромность труда, поднесли полковнику Кастальскому редкую кавказскую шашку с надписью.
С глубоким интересом я стал всматриваться в открывавшуюся передо мною картину. Выдаваясь далеко в реку от берега, шла в виде плотины голова арыка, укрепленная тысячами свай и обделанная массивной каменной облицовкой. Масса воды с глухим шумом входила в русло арыка, всплескиваясь о каменную стенку. Ритмически ударяя огромными шатунами, постукивала паровая машина, приводя в движение копры, работавшие над забивкою огромных свай для укрепления берега.
Двухэтажная небольшая казарма, окруженная несколькими бараками, сиротливо выделялась на желтом фоне песка. Несколько лохматых собак со злобным лаем бросились под ноги лошадей. Фигура какого-то рабочего выглянула на мгновение из ворот и затем тотчас же скрылась.
Мы остановились и слезли с лошадей.
- А хозяина-то, видно, нет. Эй, земляк! дома ли полковник? - обратился В. к появившемуся солдату.
- Так что уехавши в крепость, ваше благородие; к вечеру беспременно обернутся.
- Досадно, а ничего не поделаешь; жаль, что мы не увидели Б. Н. Ну да делать нечего - поглазеем на работы, да и дальше. Хотя, правду сказать, без руководителя мы мало узнаем.
Кучка рабочих возилась около копра. Мы подошли ближе. Везде еще шли работы по облицовке тесаным камнем. Воды в арыке было очень много, хотя уровень вод в Сурхане был еще невысок. В серой толпе рабочего люда виднелся лишь какой то субъект вроде подрядчика или десятника.
- Вы нам, может быть, что разъясните по поводу работ… - обратился к нему Б.
- С нашим удовольствием, - галантно раскланявшись, ответил вопрошаемый. - Это сваи бьют, а здесь облицовку кладут. Да, правда, работы кончаются, а интересу большого нет. Вырыли канаву, а там плотиной воду маленько подперли, ну и пошла. Трудно это подпереть плотиной воду было, в том и все дело. Прежде, надо думать, расчет не оправдался, потому с фальшью был. Ну, а теперь у нас инженер Б. Н. - этот без ошибки. Как рассчитал, так и вышло…
- Ну, а как, гражданин, вы насчет учредительного собрания, забастовки и всего прочего?
Картуз весело рассмеялся…
- Мы хотя из сознательных, а в разумении находимся и всю эту механику понимаем. Только нам линия такая ни к чему. Заработок хороший, и утиснениев никаких не видим. Все по справедливости и закону.
- Ну, до свидания! Скажите Б. Н., что гости были проездом…
Мы тронулись дальше, держась все время параллельно течению Сурхана. Пески все больше и больше прижимались к берегу реки, оставляя открытым самое незначительное пространство. Правый берег немного возвышался над левым, где виднелся тугай [Тугай - заросли камыша с деревьями и кустарниками.], покрывавший всю низменность. Кое-где на другой стороне изредка показывались небольшие кишлаки, окруженные редкою растительностью. Стада баранов, спускаясь с гор, где были их пастбища, шли к реке на водопой, поднимая огромные тучи мелкой, густой пыли, долго стоявшей в воздухе.
Зной постепенно увеличивался, и солнце жгло своими лучами, прожигая тонкую рубашку насквозь. Болезненное ощущение кожи делалось нестерпимым.
Проехав верст 30, мы сделали привал около кибиток кочевого киргизского аула, одиноко стоявших на выжженной солнцем полянке, недалеко от высокой песчаной гряды барханов [Бархан - песчаный холм.]. Лошади, понуро опустив головы, стояли меланхолично отмахиваясь хвостами от оводов, кусавших с остервенением.
Железный высокий кунгман, заменяющий самовар, кипел на угольях разложенного рядом с кибиткой костра.
Освежившись немного кисловатым айраном, мы легли на кошму. Ветерок, проникая через отверстие, образованное поднятым с низу кибитки войлоком, умерял зной.
Отирая обильно лившийся пот с лица и наливаясь бесконечным числом чашек зеленого мутноватого чая, я наблюдал, как тут же, перед нашими глазами, с изумительной быстротой был зарезан и освежеван баран. Мускулистая высокого роста молодая киргизка, жена нашего хозяина, отделив от туши несколько кусков, покрытых еще дымящейся кровью, бросила их в сомнительной чистоты чугун и, смешав с кусками черствой лепешки и распарившейся горой рису, готовила плов, являющийся ежедневным кушаньем каждого мало-мальски имущего жителя Азии. Огромный ком сала, составлявший бараний курдюк, был нарезан на куски и быстро перемешан палкою с рисом. Конская попона, а затем несколько халатов хозяина изобразили из себя покрывало, которое необходимо, чтобы плов окончательно сварился.
Мы с большим интересом поглядывали на эти приготовления, с нетерпением ожидая возможности их попробовать. Плотно закусив показавшимися вам особенно вкусными блюдами и запив их айраном, я предался кейфу и, чувствуя себя на положении кочевника, занялся созерцанием, лениво перебрасываясь словами с Б., пока тяжелый зной не заставил погрузиться в дремоту, полную каких-то странных, неопределенных сновидений.
Лишь наши солдаты, казаки и джигит, устроившись по соседству, продолжали какую-то перебранку, начатую еще в Термезе и, очевидно, еще долго могущую служить темою для нескончаемых разговоров. Сквозь сон слышались препирательства из-за какой то веревочки, забытого старого кулька и тому подобных, никакой ценности не имеющих вещей.
Другие отрывки из книги Д. Н. Логофета «В горах и на равнинах Бухары»:
• Урус-Кишлак. Китаб. Постройка дороги в Термез
• Шахрисабз и его великие люди
• Дюшамбе
Того же автора: https://rus-turk.livejournal.com/621640.html
Материалы о Термезе и других населенных пунктах Бухары:
https://rus-turk.livejournal.com/669271.html