Очерки торговли России со Средней Азией. 2. Купцы, приказчики, товары
П. И. Небольсин. Очерки торговли России со Средней Азией // Записки Императорского Русского географического общества. Книжка X. 1855.
Введение
Афины Средней Азии
Купцы, приказчики, товары
Следование караванов из Бухары в Россию и обратно
Путь, подрядчики, верблюды
Возчики и вожаки. Хивинская таможня
Поездка к Макарью. Коканская таможня
Частные случаи. Значение караван-баши
Бухарец на волжском пароходе. Рис. У. Споттисвуда, 1856
Ограниченность потребностей, бедность, скупость среднеазийцев и, наконец, привычка к тому, что ведется у них испокон века, служат, естественным образом, препятствиями к ознакомлению их с какими-нибудь нововведениями, которые в Европе могут составлять удобство или удовольствие, а у среднеазийских дикарей не имеют ни применения, ни смысла.
Купец должен сообразоваться с истинными нуждами своих потребителей; поэтому в Бухару везет он металлы, которыми богата Россия и которые всюду необходимы, особенно золото; после них первое место занимают юфть и кожи, а произведения наших фабрик, отправляемые в страны Средней Азии, принадлежат к самым низким сортам. Купец и рад был бы везти туда хороший ситец или тонкое сукно, но азиятец беден, ценный товар ему не по карману, а русский купец, подвергаясь значительным потратам капитала при разных темных обстоятельствах, сопровождающих ход его оборотов, не может не стараться наверстать своих расходов на товаре. Но у русского купца всюду соперники англичане: много изворотливости и ума надо употребить нашему торговцу, чтоб суметь подыскать товар, годный в дело для азиятцев разных состояний, льстящий их вкусу и сообразный с их желаниями иметь его лучших наружных качеств, но по дешевейшим ценам; суметь войдти в противоборство с купцами других стран; расположить в свою пользу покупщиков; воротить все свои издержки; наконец, получить столько барыша, чтобы и прожить на него приличным образом известный период времени, и обеспечить им существование своего семейства, и покрыть издержки.
Лица, ведущие с нашей стороны торговлю с среднеазийцами, суть, во-1-х, купцы, русские и мухаммедане, торгующие по собственным торговым свидетельствам; во-2-х, торгующие киргизы, и в-3-х, мещане и крестьяне, торгующие по доверенностям купцов, но на собственный капитал, из известного процента, платимого лицу, которое обладает торговым свидетельством. Этот третий разряд - по преимуществу мелочники, и только лица первой категории могут быть названы оптовыми торговцами.
Сами они редко личным своим присутствием оживляют среднеазийские базары, а более всего вверяются своим приказчикам, казанским татарам и ростовцам, которым, за все беспокойства путешествия, за хлопоты и неприятности на чужой стороне платят от ста до ста семидесяти, редко двести и триста, и еще реже четыреста рублей серебром жалованья. Отчетов от них не требуется почти никаких: у иных хозяев это не в обычае, у иных приказчиков явятся законные и уважительные препятствия, извиняющие неведение отчетности, и потому большее число наших торговцев довольствуется только наличным результатом. Если, например, приказчик к зиме взял с собой в караван хозяйского товара на тысячу рублей и на следующую весну возвратился к купцу с азийскими товарами, по местным ценам тысячи на полторы рублей, хозяин совершенно доволен, что выручил на рубль полтину барыша, и затем приказчик освобождается от всякого надзора и ответственности в своих действиях. Это не то чтоб большое доверие, но ни справиться о нем, ни усчитать его нет никакой возможности. Может быть, доверенное лицо уронило кредит хозяина, может быть, оно добыло рубль на рубль, но от него не требуют ни книг, ни записок и верят во всем на́ слово. Это обстоятельство, в иных случаях, должно быть также действительною, хотя и далеко не первостепенною причиною того, что среднеазийская торговля наша находится в шатком положении.
Приказчику нет настоятельной надобности работать головой за чужого человека; часто не бывает у него надлежащей сметки, достаточной наблюдательности на то, чтобы подсмотреть особенности среднеазийского человека, вникнуть в его нужды, найдти новую сторону предмета, придумать новую статью оборотов, открыть новую дорогу к облегчению и расширению своих связей с потребителями благородными и позволительными средствами. Гораздо более было бы успеха, если б на среднеазийском рынке явился истинный купец, человек, имеющий понятие о деле и питающий уважение и к себе и к своему занятию. Нельзя сказать, чтобы у нас не нашлось человека, именно такого действователя, который бы отвечал своими достоинствами всем качествам, требуемым от истинного купца; у нас много людей, которые служат украшением своего сословия; но у нас, с одной стороны, унизительное положение, в которое должен поставить себя купец, пускаясь сам в Среднюю Азию, и опасности, ему предстоящие, при необеспеченности и неуверенности за свою личность, а с другой стороны - непривычка, домоседство, ожидание всевозможных лишений и напрасных расходов и простительное незнание настоящего состояния отношений среднеазийских владений к России и, следовательно, боязнь и страх за все, что для человека драгоценно, - разумеется, должны у всякого отбить охоту на подобный подвиг, каким действительно можно было бы почесть путешествие русского купца на берега Амударьи.
Мы сказали «русского» купца, понимая под этим купца из коренных русских людей. К купцу-мухаммеданину это относиться не может: русский татарин невзыскателен, нужды его менее обширны, сам он менее чванлив, расходы его менее значительны, наконец, единство вероисповедания с среднеазийцами не подвергает его унизительному притеснению при взимании пошлин во владениях Турана; совокупность всех этих причин объясняет нам, отчего наши купцы из татар несравненно чаще появляются в Бухаре или Кокане, чем чисто русские значительные торговцы. Это же самое объяснит нам и то, почему дела у купца-татарина идут лучше, развиваются обширнее, чем у купца коренного русского, во всем полагающегося только на приказчиков.
Было бы крайне несправедливо наши слова о русских купцах и приказчиках принимать исключительно в дурном смысле и относить к каждому купеческому дому, ведущему торговлю с Среднею Азиею. Бывает, что ростовский крестьянин не один раз в год напишет своему хозяину письмо, из Бухары в Шую, о ценности разных товаров на таких-то и таких-то рынках и о политических происшествиях, о которых ему случится разузнать от своих благоприятелей, а московский или оренбургский купец не оставит с Нижегородской ярмарки отписать в Кокан своему приказчику о разных новостях, случившихся в торговом мире, и дать ему надлежащую инструкцию о разных предметах, почему-либо его интересующих. Удача выбора, распорядительность и поощрения со стороны купца, добросовестность, уменье и снаровка в операциях со стороны приказчика не составляют какого-нибудь исключения из общего правила.
Причины, почему наше купечество и русские приказчики не проникают далее Кокана, Бухары или Хивы, объясняются не тем, чтобы далее этих пунктов не было никакой возможности проникнуть купцу как путешественнику, - англичане и русские бывалые люди доказали уже не раз неосновательность такого предположения, - но причина та, что все дела по закупу и продаже товаров наших купцов заканчиваются совершенно на этих трех среднеазийских рынках. Предположим, что наш торговец навез в Бухару железа, меди или чугуна. У него в скором времени раскупят весь этотъ товар и обменяют его на местные произведения страны, с которыми наш купец и спешит поспеть на Нижегородскую ярмарку. Если же купец раздумает распродавать весь свой товар в обычных местах оптового торга и захочет, не изучив потребностей того края, который к нам ближе, пуститься с караваном далее, то, вступаясь совершенно не в свое дело, входя в сферу оборотов иного рода, в область других совершенно деятелей, он будет добровольно терять и время и барыши, потому что в мелких среднеазийских владениях иного товара у него не купят, по неумению обратить его в дело; иного не возмут, в ожидании или прибытия знакомого купца или дешевейших цен; иного товара выменяют такое ничтожное количество, что чистая с него прибыль не окупит даже путевых расходов предприимчивого распространителя торговли. Там, в неведомых ему странах, другие потребности, другие условия общественной жизни; торговые операции в странах этих отвлекут его от Нижегородской ярмарки; притом же с русского купца везде будут брать лишние, в сравнении с мухаммеданами, пошлины, а подобного рода хлопоты, беспокойства, расходы заранее должны охладить самое пылкое рвение торговца сделать что-нибудь такое, что выше средств частного человека, хотя быто был и не просто купец, а снабженная сильными средствами торговая компания. По всем этим причинам дальнейшая разничная торговля совершается через местных торговцев, знающих нравы и потребности тех краев.
Мы шлем в Среднюю Азию такого рода товары, которые в целом Туране составляют предметы первых, самых необходимых потребностей всего народонаселения. Именно от нас идут туда золото, серебро, медь, чугун, железо, разного рода металлические поделки, кожи, краски, сахар, сукна, ситцы и всякие бумажные, а частию шелковые изделия и, наконец, другие товары, составляющие, в отношении к прежде поименованным, уже не слишком замечательную статью. Нельзя не присовокупить к этому, что дорогих и недорогих наших товаров, каковы металлы, юфть, сукна и ситцы, Средней Азии трудно получить по нашим ценам от какой-либо другой страны.
Что касается до товаров, получаемых в обмен из Средней Азии, то естественные богатства центрального рынка Средней Азии, Бухары, состоят теперь пока только в хлопчатой бумаге, в шелке, в марене, в садах и богатых виноградниках и, наконец, в произведениях скотоводства и звероловства.
Возделывание хлопчатобумажных плантаций служит главным и исключительным источником народного богатства. Оно дает кусок хлеба хозяевам плантаций и их работникам; доставляет занятие и обеспечение в существовании семействам, занятым очисткою хлопка, деланием из него пряжи, тканьем из нее материй и шитьем из них разных принадлежностей мужской и женской одежды и других вещей. То же самое можно сказать и о шелководстве. Разведение марены, за удовлетворением внутренней потребности страны, составляет не менее значительный избыток, могущий равномерно служить предметом вывоза в другие земли. Не разнообразные растения, но плодоносные сады, с избытком вознаграждая уход за ними, служат подспорьем в каждом хозяйстве, и домашняя челядь в семье занимается сушением и сбережением впрок разных плодов и приготовлением из них сластей. Изюм, кышмыш, фисташки, хальфа́, руста́, али-бухара, шептала, урюк - в огромном количестве идут в торг как для Азии, так и для России. Наконец предметы, получаемые от звероловства и скотоводства, - мягкая рухлядь и мерлушка, занимая множество рук, также служат замечательною статьей в торговле Турана с Россией. После хлопчатой бумаги и изделий из нее, это единственные предметы, которыми мыдействительно можем еще дорожить.
Вот основные продукты, на которые преимущественно опирается торговля Бухары с Россией. Что ж касается до прочих статей поземельного богатства собственно Бухарского владения, то они под эту категорию подведены быть не могут и не составляют для нас предмета особенной потребности.
Джугара, пшено, просо, ячмень и другие хлебные растения Бухары для нас не нужны: в России своего хлеба производится с избытком. Бухарский табак невыгоден для нас по плохому своему достоинству. Разного рода красильные растения, производимые Бухарой, по недобротности своей, не стоют нашего внимания; аргамаки, которыми Бухара может нас снабжать, с давних времен вышли в России из употребления; ишаки и мулы для нас непригодны; минеральные богатства Бухары неизвестны, кроме одной бирюзы, которой бухарцы не умеют ни обделывать, ни даже очищать, и хотя существование некоторых металлов и не может быть подвержено сомнению, но для Бухары они сокрыты в непроницаемой тайне, по ее невежеству.
Но Бухара служит средоточным пунктом сообщения с дальними странами. Из Бухары путь в Индию. Какие же индийские продукты идут к нам чрез Бухару?
Прежде из Индии возили к нам множество золота, жемчугов и драгоценных камней и материй, но нынче оттуда почти ничего не идет к нам. Сами мы и прежде ничего в Индию не отправляли, а нынче, хотя мануфактурные изделия наши и стали дешевы, но тем не менее мы ничего не можем отправлять в Индию по причине дороговизны провозной платы через Гинду-Куш.
Когда Надир-шах разграбил далекие страны Востока, вся масса их богатств, за неимением иного выхода, полилась к нам в Россию. Времена Надир-шаха миновались; настали времена торговой политики и распространения английского влияния на Индию; последние остатки ее богатств наличною монетою полились в Англию. Время и усовершенствования русских фабрик имели свое влияние. И что ж отправлять к нам из Индии? Жемчуг? употребление его у нас уменьшилось; алмазы? они полновластною рукою забираются англичанами; золотые парчи? но парчи московских фабрик едва ли уступают индийской парче, да и потребности у нас на нее не в такой степени обильны; индийские кисеи? но мы сами из Москвы шлем кисеи в Среднюю Азию.
Какие же торговые статьи дальнего Востока могут привлекать наше внимание? Кашемирские шали, благодаря развитию промышленности французов, а наконец и наших соотечественников, почти вышли из моды, по дороговизне. Ныне, если какой-нибудь среднеазийский купец и рискнет изредка приехать к нам с шалями, то или принужден будет обратно ехать с ними домой, как это случилось в 1850 году, или должен решиться пуститься в странствования по Европе и искать сбыта своего товара в Париже или в Лондоне, как это случилось, лет пять тому назад, с одним бухарским евреем.
Пух тибетских коз также невыгодная статья для торга в России, потому что пух русских коз несравненно добротнее тибетского, который неаккуратно приготовляется.
Чай, получаемый бухарцами из Кашкара, как по низкой доброте своей, так и по значительному вывозу чая самими нами из разных пунктов Китая в Кяхту, Семипалатинск и даже в Троицк, остается в Бухаре только для внутреннего употребления.
Остается один лапис-лазурик из Бадакшана; но этот продукт, по невежественности приемов и неумению отбивать от скал крупных масс, и при трудности доставлять куски надлежащего размера, привозится к нам в мелких обломках и по этой причине не имеет успешного сбыта.
Из этого перечета статей, составляющих предмет коммерческих оборотов Бухары, мы можем заключить, чтоиз всех этих товаров самые необходимые для нас суть хлопчатая бумага, шелк, арабские и каракульские мерлушки, марена и индиго, которое нынче только, для пробы, привезли к нам бухарцы, получающие его из Индустана.
Обработка марены составляет занятие земледельческого населения, сбирающего марену и прямо отправляющего ее на местные базары. Обработка хлопчатой бумаги и приготовление из нее изделий в различных видах составляет предмет рукоделия всех почти жителей Бухары.
В Бухаре нет фабрик в том смысле, как мы их понимаем, каждый житель, занимающийся разведением хлопчатой бумаги, заставляет свою челядь делать из нее пряжу; каждый житель, имеющий лишнюю копейку, скупает ее на базарах; и тот и другой раздают ее по рукам, для выткания из нее грубой материи вроде холста и известной под общим названием бязи. Бязь эта, домашним образом, частию красится в синюю краску и принимает название буяк или зендель, частию набивается в рыжеватый цвет (получаемый от неуменья извлекать из марены яркого цвета) и принимает название выбойки. Бязь, зендель и выбойки продаются кусками на базаре. Из крашенной дома же пряжи ткутся в семействах полосатые материи, качеством похожие на наши серпянки и называющиеся сусой и алачо́ю. Женщины, по изготовлении нескольких таких кусков, кроят из сус и алачи́ халаты, подбивая их бязью, зенделем или выбойкой, и в этих видах товар отправляется на местные базары и оттуда к нам в Россию.
Если и есть в Бухаре что-нибудь, имеющее сходство с фабриками, то это набивные заведения, для отделки выбоек лучшего качества, и еще раздача пряжи ткачихам, да выкроенных халатов портнихам для шитья.
Заведения для окрашивания пряжи и шелка, размотанного и сырца, также носят на себе отпечаток неустройства своего в надлежащем виде: крашением шелков занимаются более евреи, крашением пряжи - почти все женщины, изготовляющие изделия про свой обиход и частию на продажу, из необходимости поддержать незавидное существование своих семейств.
Заключим этот беглый очерк следующими заметками одного неизвестного составителя записки о торговле России с Бухарой, заметками, которые, в известной степени, в настоящее время можно применить не к одной Бухаре, но и к Хиве и к Кокану. Неизвестный автор этот говорит следующее:
Бухара, находясь в самой средине Азии, раскинулась прекрасным зеленеющим оазисом среди песчаных пустынь, между странами, дающими весьма различные, климатам их свойственные произведения. По самому положению своему, она должна была сделаться посредницею мены и торговли окружающих ее государств, особенно в то время, когда мореплавание находилось еще в младенчестве и кратчайшие дороги сухим путем должны были предпочитаться дальним морским объездам. Вот истинная причина важности Бухары в торговом отношении, причина, которой не должно искать в особенно-торговом и промышленном духе бухарцев или в важности их местных произведений для окрестных стран.
В России привыкли смотреть на бухарцев как на искусных и опытных купцов; но познакомившись с ними на месте, разобрав в точности торговлю их, должно признаться, что в них есть большой недостаток качеств, необходимых для всякого хорошего купца. Торговлю свою они производят без соображения, и вообще суть не более как спекулянты, действующие наудачу.
Лучшим доказательством этого может служить неравномерный ввоз товаров в Бухару и постоянно продолжающееся, переменное и несообразное с настоящею ценностью товаров возвышение и понижение цен, которые изменяются с каждым годом, во время прихода караванов в Бухару.
Таким образом русское железо, в котором в 1841 году оказался в Бухаре недостаток, продавалось тогда до шести тилля за один батман (8 пудов), т. е. по 10 руб. 71 коп. асс. за пуд. Видя столь высокую цену, все бухарские купцы обратились в Россию за покупкой железа; но когда, в январе 1842 года, караваны возвратились из России, то железо едва сбывали за 4 и за 3½ тилля за батман, т. е. оно упало до 7 руб. 14 к. и даже до 6 р. 25 к. асс. за пуд. Подобные несообразности в ценах были, в 1842 году, в отношении к писчей бумаге и к цинку. Привоз первой в 1841 году был весьма незначителен, и цена стояла высокая; в 1842 г. навезли ее много, с большим излишком - цена на писчую бумагу понизилась неумеренно. С цинком было наоборот. В 1841 г. его привезли слишком много: он продавался весьма дешево; в 1842 г. его доставили слишком мало - и цены на него вздорожали почти вдвое.
При значительных капиталах, когда купцы не имеют надобности спешить продажею своих товаров, подобные ошибки не могли бы быть слишком важны. Не пуская излишне привезенного товара в продажу, капиталист мог бы обождать несколько времени, пока возвысится на него цена, и сбыт тогда был бы произведен с выгодою. Но между бухарскими купцами нет таких капиталистов: не успеют привезти товар, как уже спешат обратить его в наличные деньги, закупить новый товар и отправить его в караванах в соседние государства. Таким образом, не имея возможности дождаться возвышения цен на свои товары, купцы часто бывают принуждены продавать их с убытком или с слишком малою для себя пользою.
Правда, есть и в Бухаре купцы, которые, отправляясь с караванами, поручают, в свое отсутствие, доверенным людям скупать для себя товары по дешевой цене, но бо́льшею частию это производится в долг или с малою уплатою денег при покупке, и потому, возвратясь домой, купец почти всегда видит себя принужденным продавать свои товары как можно поспешнее, только бы скорее выручить деньги если не для нового закупа товаров, то по крайней мере для расплаты с долгами. Сверх того, подобные заготовления производятся наудачу, и часто доверенные люди скупают в Бухаре именно те самые товары, которые могут быть сбыты с рук с наименьшею выгодою в той стране, в которой хозяин товара ведет постоянную торговлю. В последнем случае, зло зависит от местных обстоятельств, именно от недостатка и неудобства сообщений, от неимения почт, при которых каждый хозяин товара, находясь даже в отлучке, мог бы управлять действиями приказчиков. Бухарцы чужды этих понятий, не постигают этого, не стараются устроить каких-либо правильных сообщений, да и вообще, и в других случаях, не умеют сообразовать своей пользы с потребностями страны, в которой торгуют, и, повторяем, действуют наудачу.
Трудность пути, всевозможные лишения и опасность самой жизни должны побудить купцов брать наибольшую прибыль за вознаграждение самих себя. Не говоря про барыш, нельзя упускать из виду, что ценность товаров возвышается на 2½% от хивинских поборов, да еще от поборов в степи хищными киргизами [Это ныне не имеет уже места, кроме исключительных и весьма редких случаев.]. Кроме того, каждый купец, отправляющийся с караваном из Бухары в Оренбург или обратно, должен предположить, что он может быть на дороге совершенно ограблен. Опасение этого должно побудить его к заботливости о возможно высшем поднятии цен на свои товары, для того, чтобы в короткое время увеличить свой капитал, так чтобы, даже в случае разграбления каравана на дороге, иметь уже подобный другой капитал в запасе и не лишиться всего богатства.
Поэтому, для усиления торговли России с Бухарой, при совершенной невозможности устранить естественные затруднения, должно стараться доставить караванам безопасность от грабежей и избавить их от насильственных поборов в степи [Все это уже сделано в минувшее десятилетие или, вернее, в период от начатия Хивинской экспедиции до построения Аральского укрепления.].
Важнейший для России товар, получаемый из Бухары, есть хлопчатая бумага; она служит для оживления наших мануфактур и часто передается обратно, в обработанном виде, за более дорогую цену. Этим товаром мы еще можем несколько дорожить, потому что пряденная бумага, уменьшающимся своим сбытом, уже доказывает, что потребность на нее невелика и постоянно уменьшается. Во всяком случае, для России выгоднее приобретать бумагу-сырец и обработывать ее дома, не платя бухарцам за их работу.
В других бухарских товарах Россия не имеет ни малейшей надобности. Шелковые бухарские изделия некрасивы и непрочны, и ценятся у нас только по редкости и по странности; даже совершенное уничтожение их привоза не сделает нам никакого вреда. Бумажные ткани, как то: бязи, читы и покрывала, весьма употребляемые по Оренбургской линии, легко могут быть заменены изделиями полотняными, а уменьшение или оставление торга ими может еще послужить к возникновению на Линии новой отрасли промышленности. Шали кашемирские и платки составляют предмет роскоши, да и самая мода на них, в настоящее время, прошла, чуть ли не навсегда. То же должно сказать и о коврах, особенно туркменских, которые более вывозятся из Бухары, чем персидские. Торг мехами диких зверей, особенно лисиц красных, караганок и корсаков, составляя иногда весьма значительный предмет привоза, много оживляется мехами зверей, которых киргизы ловят в степи; торг этот, даже в случае прекращения торговли с Бухарой, у нас не иссякнет. Бирюза, доставляемая к нам из Бухары, по происхождению есть преимущественно персидская, следовательно, при требованиях на нее, ее легко добыть из Персии. Фрукты сушеные не составляют для нас предмета необходимости. О прочих привозных товарах нечего и упоминать, по причине их незначительности.
Положение дел представится совершенно в ином виде, если мы обратим внимание на зависимость Бухары от торговли с Россиею. Металлы, преимущественно медь, железо и чугунные изделия, юфть, кашениль, сукна и даже ситцы и другие бумажные ткани имеют для Бухары - как это было, по крайней мере, до настоящего времени - единственный источник - Россию; а поэтому уничтожение или уменьшение ввоза этих товаров в Бухару совершенно стеснит эту страну. Смело можно сказать, что чем более стеснится торговля бухарцев с Россиею, тем менее для нас будет опасно соперничество английских мануфактурных товаров.
Из всех соседственных с Бухарой владений, самый важный торг ведет она с Россией, откуда получает, в значительном количестве, предметы не только для удовлетворения собственной в них потребности, но и для торговли ими с другими владениями - и увеличением этой последней она обязана усилению торговли с Россиею. Чрез посредство наше в Бухаре не только распространилось довольство, но даже возникло богатство, и страна приобрела большую массу звонкой монеты, особенно золотой.
Хотя бухарцы и далеки еще от роскоши, необходимой сопутницы европейской цивилизации, но это должно быть приписано не столько недостатку в деньгах, сколько образу правления, причине коснения народа в одичалых понятиях, причине азиятизма. Несмотря даже и на это, в бухарцев успела уже прокрасться наклонность к мануфактурным произведениям лучших качеств; они стали понемногу покупать английские ситцы и другие товары, но платят за них дорого, и платят все-таки из богатств, приобретенных от торговли с Россиею.
Здесь рождается вопрос: в случае временного уменьшения торговли нашей с Бухарой, не войдут ли там английские мануфактурные товары во всеобщее употребление и не поведет ли это за собой уменьшение сбыта наших товаров и на будущее время?
На этот вопрос следует отвечать отрицательно, по следующим причинам:
Во-первых, если бы бухарцы и обратились к покупке английских товаров, то они не в силах поддержать этого рода потребления, по причине дороговизны товаров этих.
Во-вторых, не целая масса бухарского народонаселения имеет средства приобретать английские товары, как бы ни были они необходимы.
В-третьих, при прекращении нашей торговли с Бухарой непосредственными путями, товары наши будут проходить туда посредством других путей: ввоз наших ситцев и других товаров, необходимо нужных бухарцам, будет произведен со стороны Хивы, хивинскими купцами; по всей вероятности, цена на наши товары поднимется незначительно, а потеря бухарцев будет состоять лишь в том, что они лишатся выгод, приобретаемых ими ныне от непосредственной с нами торговли, - но и того довольно.
По всему этому нельзя допустить, чтоб, при таком перевороте, наши фабрики упали, сбыт наших товаров понизился бы слишком заметно: этого не может случиться даже временно, особенно если бы в то же время наши русские купцы стали отдавать мануфактурные свои товары на комиссию хивинцам, для продажи в Бухаре. Впрочем, и сами бухарцы стали бы выписывать наши товары при посредстве хивинцев; равномерно тем же путем стали бы они сбывать и свои товары в Россию; недостатка в тех произведениях, какие нам нужны, мы бы и не заметили; в убытке остались бы одни бухарские купцы, теряющие при этом торговые выгоды.
Убедясь, что Бухара гораздо более нуждается в торговле с Россиею, чем Россия в торговле с Бухарой, посмотрим, как много понимает она эту свою зависимость и до какой степени сама старается облегчить торговые с нами сношения.
Бухарское купечество, ненавидя христиан и вместе с тем опасаясь, чтоб русские купцы не захватили всей их торговли в свои руки, при приезде русских купцов в Бухару стараются всеми возможными мерами вредить им и вооружают против них не только бухарских закятчи, или таможенных чиновников, но даже самого эмира. Вот причина, вследствие которой наши подданные подвергаются в Бухарском владении различным притеснениям. Были уже случаи, что, по наущению бухарских купцов, хивинские таможенные приставы брали с шедших в Бухару русских приказчиков более чем по 5% закята, вместо прежде бывших 2½%. В самой Бухаре, при сборе таможенной пошлины, русские купцы платят ее вчетверо более бухарцев, именно по 10%, или, как выражаются бухарцы, по одному с десяти, в то время когда купцы бухарские платят только по 2½%, или по одному с сорока. Здесь представляется явная несправедливость бухарского правительства против России, несправедливость, противная даже мухаммеданским догматам, предписывающим брать с христиан только 5%, а этою пошлиною по Корану облагаются все немусульмане: в Бухаре берут 5% и с индейцев, даже и с евреев, только с одних русских вдвое [В настоящее время этого нет. - Авт.]. Сами бухарские толковники, муллы, объяснители догматов Корана утверждали и утверждают, что русские купцы подлежат, по закону, пятипроцентной пошлине; сам эмир подтверждал это несколько раз, провозглашая, что русские должны платить и платят только пять процентов; но когда, чрез несколько дней после этого изречения, приезжали в Бухару русские приказчики - с них брали 10%.
Замечательно, что наши же русские подданные, татары, исповедующие мухаммеданство, приезжая в Бухару, платят закят наравне с природными бухарцами, т. е. по 2½%.
Бухарские купцы, переправясь через Сырдарью, на всем пути до Оренбурга или до Орской крепости, на пространстве,в первом случае около 900, а во втором более 700 верст, пользуются тою выгодою, что, не платя ни малейшей подати, ведут торговлю с киргизами; кроме того, имеют еще другие преимущества, а именно: если хищные хивинцы разобьют бухарский караван, Россия посылает военные команды с пушками в погоню за грабителями, а разобьют хивинцы или киргизы караваны купцов русских - бухарское военное начальство не действует столь же дружески и охранительно. По приходе каравана в Оренбург, товары бухарских купцов очищаются пошлиною в самоскорейшем времени; пошлину с бухарцев берут точно такую же, как и с русских. Затем, бухарцы имеют право торговать своими товарами без всяких особенных пошлин и налогов, как оптом, так и в разницу, и, заплатив 50 рублей ассигнациями за паспорт, дающий им права купцов 2-й гильдии, могут свободно разъезжать по целой России и производить свою торговлю где им угодно. При этом они сводят знакомства с нашими купцами и фабрикантами, приобретают у них кредит, покупают или берут в долг русские товары из первых рук и отправляют их в Бухару или променивают в Оренбурге своим землякам, на вновь привезенные бухарские товары.
Зная подробности и потребности своего отечества лучше бухарцев, русские купцы могли бы открыть в Бухаре некоторые предметы, привоз которых приносил бы обоюдные выгоды. Например, в Бухаре есть два красильные вещества, доселе еще у нас неизвестные. Это «бызгунж», черная краска с весьма слабым красным отливом, и «сепаряк», или «исепаряк», желтая краска, получаемая от смеси двух растений. Про «индиго» уже и говорить нечего. Вероятно, при ближайшем обзоре дела со всех сторон, открылись бы многие подобные статьи, например, перец, гвоздика, корица и проч.; их теперь привозят к нам из Индии морем, но если бы стали мы их выписывать сами, чрез Бухару, сухим путем, они обошлись бы нам дешевле.
Кстати заметим о новой статье привоза из Бухары - о китайском чае. Привоз этот начался еще не очень давно, и между тем с году на год значительно усиливается. До сих пор привозят в Оренбург только низкие сорты зеленого чая, но зато тут он продается дешевле сравнительно с теми же сортами, которые ввозятся в Россию через Кяхту. Причина та, что кяхтинские китайцы, отпуская в Россию чай, назначают ему высокие цены вследствие единодушной стачки китайцев, общего между ними уговора; они заботливо хлопочут о доставлении себе огромных выгод и твердо поддерживают чай в высоких ценах. Здесь этого нет, и случаев для плутовства китайцам предоставляется менее на западной стороне их владений. Если бы открыть значительный ввоз чая из Китайского Туркестана, чрез Бухару, то эта торгово-дипломатическая увертка могла бы подействовать на кяхтинских китайцев к понижению цен на вывозимые чаи [Дело это обошлось уже ныне без посредства Бухары: торговля с Чугучаком ведется ныне даже прямо с Троицком. - Авт.].
Утвердив нашу торговлю в Бухаре, надобно стараться распространить ее посредством наших же купцов и далее, за пределами бухарских владений, а это распространение вряд ли представит столько затруднений, сколько предвидится их по поводу самого упрочения нашей торговли в Бухаре; между тем распространение это будет полезно и для усиления сбыта наших мануфактурных и заводских произведений, а сырые произведения тамошних краев, приходя к нам из первых рук, удешевят у нас стоимость выделанных из них товаров. С другой же стороны, и наши товары, получаясь в Средней Азии прямо от русских, значит, из первых рук, будут обходиться покупщикам дешевле прежнего, стало быть, найдут сбыт в бо́льшем количестве.
Проследим в подробности все обстоятельства, которые обусловливают движение этой торговли и которые не голословно, а фактами могут дать наглядное и, по возможности, верное о ней понятие. В этих видах мы предлагаем нижеследующие «Очерки», предоставляя самому читателю сделать свое по ним заключение.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Того же автора:
• Рассказ русского приказчика о Ташкенте
• Инородцы Астраханской губернии. Заметки о кундровских татарах
• Заметки о башкуртах
• Путешествующие киргизы
• Рассказы проезжего (отрывки)
- Мартышки
- «Тамбовцы» Самарской губернии
- В Оренбурге все есть
- Хивинцы в гостях у башкирцев
- Башкирцы
- Поездка на завод
- Переезд в Киргизскую степь. На Новой линии
Введение
Афины Средней Азии
Купцы, приказчики, товары
Следование караванов из Бухары в Россию и обратно
Путь, подрядчики, верблюды
Возчики и вожаки. Хивинская таможня
Поездка к Макарью. Коканская таможня
Частные случаи. Значение караван-баши
Бухарец на волжском пароходе. Рис. У. Споттисвуда, 1856
Ограниченность потребностей, бедность, скупость среднеазийцев и, наконец, привычка к тому, что ведется у них испокон века, служат, естественным образом, препятствиями к ознакомлению их с какими-нибудь нововведениями, которые в Европе могут составлять удобство или удовольствие, а у среднеазийских дикарей не имеют ни применения, ни смысла.
Купец должен сообразоваться с истинными нуждами своих потребителей; поэтому в Бухару везет он металлы, которыми богата Россия и которые всюду необходимы, особенно золото; после них первое место занимают юфть и кожи, а произведения наших фабрик, отправляемые в страны Средней Азии, принадлежат к самым низким сортам. Купец и рад был бы везти туда хороший ситец или тонкое сукно, но азиятец беден, ценный товар ему не по карману, а русский купец, подвергаясь значительным потратам капитала при разных темных обстоятельствах, сопровождающих ход его оборотов, не может не стараться наверстать своих расходов на товаре. Но у русского купца всюду соперники англичане: много изворотливости и ума надо употребить нашему торговцу, чтоб суметь подыскать товар, годный в дело для азиятцев разных состояний, льстящий их вкусу и сообразный с их желаниями иметь его лучших наружных качеств, но по дешевейшим ценам; суметь войдти в противоборство с купцами других стран; расположить в свою пользу покупщиков; воротить все свои издержки; наконец, получить столько барыша, чтобы и прожить на него приличным образом известный период времени, и обеспечить им существование своего семейства, и покрыть издержки.
Лица, ведущие с нашей стороны торговлю с среднеазийцами, суть, во-1-х, купцы, русские и мухаммедане, торгующие по собственным торговым свидетельствам; во-2-х, торгующие киргизы, и в-3-х, мещане и крестьяне, торгующие по доверенностям купцов, но на собственный капитал, из известного процента, платимого лицу, которое обладает торговым свидетельством. Этот третий разряд - по преимуществу мелочники, и только лица первой категории могут быть названы оптовыми торговцами.
Сами они редко личным своим присутствием оживляют среднеазийские базары, а более всего вверяются своим приказчикам, казанским татарам и ростовцам, которым, за все беспокойства путешествия, за хлопоты и неприятности на чужой стороне платят от ста до ста семидесяти, редко двести и триста, и еще реже четыреста рублей серебром жалованья. Отчетов от них не требуется почти никаких: у иных хозяев это не в обычае, у иных приказчиков явятся законные и уважительные препятствия, извиняющие неведение отчетности, и потому большее число наших торговцев довольствуется только наличным результатом. Если, например, приказчик к зиме взял с собой в караван хозяйского товара на тысячу рублей и на следующую весну возвратился к купцу с азийскими товарами, по местным ценам тысячи на полторы рублей, хозяин совершенно доволен, что выручил на рубль полтину барыша, и затем приказчик освобождается от всякого надзора и ответственности в своих действиях. Это не то чтоб большое доверие, но ни справиться о нем, ни усчитать его нет никакой возможности. Может быть, доверенное лицо уронило кредит хозяина, может быть, оно добыло рубль на рубль, но от него не требуют ни книг, ни записок и верят во всем на́ слово. Это обстоятельство, в иных случаях, должно быть также действительною, хотя и далеко не первостепенною причиною того, что среднеазийская торговля наша находится в шатком положении.
Приказчику нет настоятельной надобности работать головой за чужого человека; часто не бывает у него надлежащей сметки, достаточной наблюдательности на то, чтобы подсмотреть особенности среднеазийского человека, вникнуть в его нужды, найдти новую сторону предмета, придумать новую статью оборотов, открыть новую дорогу к облегчению и расширению своих связей с потребителями благородными и позволительными средствами. Гораздо более было бы успеха, если б на среднеазийском рынке явился истинный купец, человек, имеющий понятие о деле и питающий уважение и к себе и к своему занятию. Нельзя сказать, чтобы у нас не нашлось человека, именно такого действователя, который бы отвечал своими достоинствами всем качествам, требуемым от истинного купца; у нас много людей, которые служат украшением своего сословия; но у нас, с одной стороны, унизительное положение, в которое должен поставить себя купец, пускаясь сам в Среднюю Азию, и опасности, ему предстоящие, при необеспеченности и неуверенности за свою личность, а с другой стороны - непривычка, домоседство, ожидание всевозможных лишений и напрасных расходов и простительное незнание настоящего состояния отношений среднеазийских владений к России и, следовательно, боязнь и страх за все, что для человека драгоценно, - разумеется, должны у всякого отбить охоту на подобный подвиг, каким действительно можно было бы почесть путешествие русского купца на берега Амударьи.
Мы сказали «русского» купца, понимая под этим купца из коренных русских людей. К купцу-мухаммеданину это относиться не может: русский татарин невзыскателен, нужды его менее обширны, сам он менее чванлив, расходы его менее значительны, наконец, единство вероисповедания с среднеазийцами не подвергает его унизительному притеснению при взимании пошлин во владениях Турана; совокупность всех этих причин объясняет нам, отчего наши купцы из татар несравненно чаще появляются в Бухаре или Кокане, чем чисто русские значительные торговцы. Это же самое объяснит нам и то, почему дела у купца-татарина идут лучше, развиваются обширнее, чем у купца коренного русского, во всем полагающегося только на приказчиков.
Было бы крайне несправедливо наши слова о русских купцах и приказчиках принимать исключительно в дурном смысле и относить к каждому купеческому дому, ведущему торговлю с Среднею Азиею. Бывает, что ростовский крестьянин не один раз в год напишет своему хозяину письмо, из Бухары в Шую, о ценности разных товаров на таких-то и таких-то рынках и о политических происшествиях, о которых ему случится разузнать от своих благоприятелей, а московский или оренбургский купец не оставит с Нижегородской ярмарки отписать в Кокан своему приказчику о разных новостях, случившихся в торговом мире, и дать ему надлежащую инструкцию о разных предметах, почему-либо его интересующих. Удача выбора, распорядительность и поощрения со стороны купца, добросовестность, уменье и снаровка в операциях со стороны приказчика не составляют какого-нибудь исключения из общего правила.
Причины, почему наше купечество и русские приказчики не проникают далее Кокана, Бухары или Хивы, объясняются не тем, чтобы далее этих пунктов не было никакой возможности проникнуть купцу как путешественнику, - англичане и русские бывалые люди доказали уже не раз неосновательность такого предположения, - но причина та, что все дела по закупу и продаже товаров наших купцов заканчиваются совершенно на этих трех среднеазийских рынках. Предположим, что наш торговец навез в Бухару железа, меди или чугуна. У него в скором времени раскупят весь этотъ товар и обменяют его на местные произведения страны, с которыми наш купец и спешит поспеть на Нижегородскую ярмарку. Если же купец раздумает распродавать весь свой товар в обычных местах оптового торга и захочет, не изучив потребностей того края, который к нам ближе, пуститься с караваном далее, то, вступаясь совершенно не в свое дело, входя в сферу оборотов иного рода, в область других совершенно деятелей, он будет добровольно терять и время и барыши, потому что в мелких среднеазийских владениях иного товара у него не купят, по неумению обратить его в дело; иного не возмут, в ожидании или прибытия знакомого купца или дешевейших цен; иного товара выменяют такое ничтожное количество, что чистая с него прибыль не окупит даже путевых расходов предприимчивого распространителя торговли. Там, в неведомых ему странах, другие потребности, другие условия общественной жизни; торговые операции в странах этих отвлекут его от Нижегородской ярмарки; притом же с русского купца везде будут брать лишние, в сравнении с мухаммеданами, пошлины, а подобного рода хлопоты, беспокойства, расходы заранее должны охладить самое пылкое рвение торговца сделать что-нибудь такое, что выше средств частного человека, хотя быто был и не просто купец, а снабженная сильными средствами торговая компания. По всем этим причинам дальнейшая разничная торговля совершается через местных торговцев, знающих нравы и потребности тех краев.
Мы шлем в Среднюю Азию такого рода товары, которые в целом Туране составляют предметы первых, самых необходимых потребностей всего народонаселения. Именно от нас идут туда золото, серебро, медь, чугун, железо, разного рода металлические поделки, кожи, краски, сахар, сукна, ситцы и всякие бумажные, а частию шелковые изделия и, наконец, другие товары, составляющие, в отношении к прежде поименованным, уже не слишком замечательную статью. Нельзя не присовокупить к этому, что дорогих и недорогих наших товаров, каковы металлы, юфть, сукна и ситцы, Средней Азии трудно получить по нашим ценам от какой-либо другой страны.
Что касается до товаров, получаемых в обмен из Средней Азии, то естественные богатства центрального рынка Средней Азии, Бухары, состоят теперь пока только в хлопчатой бумаге, в шелке, в марене, в садах и богатых виноградниках и, наконец, в произведениях скотоводства и звероловства.
Возделывание хлопчатобумажных плантаций служит главным и исключительным источником народного богатства. Оно дает кусок хлеба хозяевам плантаций и их работникам; доставляет занятие и обеспечение в существовании семействам, занятым очисткою хлопка, деланием из него пряжи, тканьем из нее материй и шитьем из них разных принадлежностей мужской и женской одежды и других вещей. То же самое можно сказать и о шелководстве. Разведение марены, за удовлетворением внутренней потребности страны, составляет не менее значительный избыток, могущий равномерно служить предметом вывоза в другие земли. Не разнообразные растения, но плодоносные сады, с избытком вознаграждая уход за ними, служат подспорьем в каждом хозяйстве, и домашняя челядь в семье занимается сушением и сбережением впрок разных плодов и приготовлением из них сластей. Изюм, кышмыш, фисташки, хальфа́, руста́, али-бухара, шептала, урюк - в огромном количестве идут в торг как для Азии, так и для России. Наконец предметы, получаемые от звероловства и скотоводства, - мягкая рухлядь и мерлушка, занимая множество рук, также служат замечательною статьей в торговле Турана с Россией. После хлопчатой бумаги и изделий из нее, это единственные предметы, которыми мыдействительно можем еще дорожить.
Вот основные продукты, на которые преимущественно опирается торговля Бухары с Россией. Что ж касается до прочих статей поземельного богатства собственно Бухарского владения, то они под эту категорию подведены быть не могут и не составляют для нас предмета особенной потребности.
Джугара, пшено, просо, ячмень и другие хлебные растения Бухары для нас не нужны: в России своего хлеба производится с избытком. Бухарский табак невыгоден для нас по плохому своему достоинству. Разного рода красильные растения, производимые Бухарой, по недобротности своей, не стоют нашего внимания; аргамаки, которыми Бухара может нас снабжать, с давних времен вышли в России из употребления; ишаки и мулы для нас непригодны; минеральные богатства Бухары неизвестны, кроме одной бирюзы, которой бухарцы не умеют ни обделывать, ни даже очищать, и хотя существование некоторых металлов и не может быть подвержено сомнению, но для Бухары они сокрыты в непроницаемой тайне, по ее невежеству.
Но Бухара служит средоточным пунктом сообщения с дальними странами. Из Бухары путь в Индию. Какие же индийские продукты идут к нам чрез Бухару?
Прежде из Индии возили к нам множество золота, жемчугов и драгоценных камней и материй, но нынче оттуда почти ничего не идет к нам. Сами мы и прежде ничего в Индию не отправляли, а нынче, хотя мануфактурные изделия наши и стали дешевы, но тем не менее мы ничего не можем отправлять в Индию по причине дороговизны провозной платы через Гинду-Куш.
Когда Надир-шах разграбил далекие страны Востока, вся масса их богатств, за неимением иного выхода, полилась к нам в Россию. Времена Надир-шаха миновались; настали времена торговой политики и распространения английского влияния на Индию; последние остатки ее богатств наличною монетою полились в Англию. Время и усовершенствования русских фабрик имели свое влияние. И что ж отправлять к нам из Индии? Жемчуг? употребление его у нас уменьшилось; алмазы? они полновластною рукою забираются англичанами; золотые парчи? но парчи московских фабрик едва ли уступают индийской парче, да и потребности у нас на нее не в такой степени обильны; индийские кисеи? но мы сами из Москвы шлем кисеи в Среднюю Азию.
Какие же торговые статьи дальнего Востока могут привлекать наше внимание? Кашемирские шали, благодаря развитию промышленности французов, а наконец и наших соотечественников, почти вышли из моды, по дороговизне. Ныне, если какой-нибудь среднеазийский купец и рискнет изредка приехать к нам с шалями, то или принужден будет обратно ехать с ними домой, как это случилось в 1850 году, или должен решиться пуститься в странствования по Европе и искать сбыта своего товара в Париже или в Лондоне, как это случилось, лет пять тому назад, с одним бухарским евреем.
Пух тибетских коз также невыгодная статья для торга в России, потому что пух русских коз несравненно добротнее тибетского, который неаккуратно приготовляется.
Чай, получаемый бухарцами из Кашкара, как по низкой доброте своей, так и по значительному вывозу чая самими нами из разных пунктов Китая в Кяхту, Семипалатинск и даже в Троицк, остается в Бухаре только для внутреннего употребления.
Остается один лапис-лазурик из Бадакшана; но этот продукт, по невежественности приемов и неумению отбивать от скал крупных масс, и при трудности доставлять куски надлежащего размера, привозится к нам в мелких обломках и по этой причине не имеет успешного сбыта.
Из этого перечета статей, составляющих предмет коммерческих оборотов Бухары, мы можем заключить, чтоиз всех этих товаров самые необходимые для нас суть хлопчатая бумага, шелк, арабские и каракульские мерлушки, марена и индиго, которое нынче только, для пробы, привезли к нам бухарцы, получающие его из Индустана.
Обработка марены составляет занятие земледельческого населения, сбирающего марену и прямо отправляющего ее на местные базары. Обработка хлопчатой бумаги и приготовление из нее изделий в различных видах составляет предмет рукоделия всех почти жителей Бухары.
В Бухаре нет фабрик в том смысле, как мы их понимаем, каждый житель, занимающийся разведением хлопчатой бумаги, заставляет свою челядь делать из нее пряжу; каждый житель, имеющий лишнюю копейку, скупает ее на базарах; и тот и другой раздают ее по рукам, для выткания из нее грубой материи вроде холста и известной под общим названием бязи. Бязь эта, домашним образом, частию красится в синюю краску и принимает название буяк или зендель, частию набивается в рыжеватый цвет (получаемый от неуменья извлекать из марены яркого цвета) и принимает название выбойки. Бязь, зендель и выбойки продаются кусками на базаре. Из крашенной дома же пряжи ткутся в семействах полосатые материи, качеством похожие на наши серпянки и называющиеся сусой и алачо́ю. Женщины, по изготовлении нескольких таких кусков, кроят из сус и алачи́ халаты, подбивая их бязью, зенделем или выбойкой, и в этих видах товар отправляется на местные базары и оттуда к нам в Россию.
Если и есть в Бухаре что-нибудь, имеющее сходство с фабриками, то это набивные заведения, для отделки выбоек лучшего качества, и еще раздача пряжи ткачихам, да выкроенных халатов портнихам для шитья.
Заведения для окрашивания пряжи и шелка, размотанного и сырца, также носят на себе отпечаток неустройства своего в надлежащем виде: крашением шелков занимаются более евреи, крашением пряжи - почти все женщины, изготовляющие изделия про свой обиход и частию на продажу, из необходимости поддержать незавидное существование своих семейств.
Заключим этот беглый очерк следующими заметками одного неизвестного составителя записки о торговле России с Бухарой, заметками, которые, в известной степени, в настоящее время можно применить не к одной Бухаре, но и к Хиве и к Кокану. Неизвестный автор этот говорит следующее:
Бухара, находясь в самой средине Азии, раскинулась прекрасным зеленеющим оазисом среди песчаных пустынь, между странами, дающими весьма различные, климатам их свойственные произведения. По самому положению своему, она должна была сделаться посредницею мены и торговли окружающих ее государств, особенно в то время, когда мореплавание находилось еще в младенчестве и кратчайшие дороги сухим путем должны были предпочитаться дальним морским объездам. Вот истинная причина важности Бухары в торговом отношении, причина, которой не должно искать в особенно-торговом и промышленном духе бухарцев или в важности их местных произведений для окрестных стран.
В России привыкли смотреть на бухарцев как на искусных и опытных купцов; но познакомившись с ними на месте, разобрав в точности торговлю их, должно признаться, что в них есть большой недостаток качеств, необходимых для всякого хорошего купца. Торговлю свою они производят без соображения, и вообще суть не более как спекулянты, действующие наудачу.
Лучшим доказательством этого может служить неравномерный ввоз товаров в Бухару и постоянно продолжающееся, переменное и несообразное с настоящею ценностью товаров возвышение и понижение цен, которые изменяются с каждым годом, во время прихода караванов в Бухару.
Таким образом русское железо, в котором в 1841 году оказался в Бухаре недостаток, продавалось тогда до шести тилля за один батман (8 пудов), т. е. по 10 руб. 71 коп. асс. за пуд. Видя столь высокую цену, все бухарские купцы обратились в Россию за покупкой железа; но когда, в январе 1842 года, караваны возвратились из России, то железо едва сбывали за 4 и за 3½ тилля за батман, т. е. оно упало до 7 руб. 14 к. и даже до 6 р. 25 к. асс. за пуд. Подобные несообразности в ценах были, в 1842 году, в отношении к писчей бумаге и к цинку. Привоз первой в 1841 году был весьма незначителен, и цена стояла высокая; в 1842 г. навезли ее много, с большим излишком - цена на писчую бумагу понизилась неумеренно. С цинком было наоборот. В 1841 г. его привезли слишком много: он продавался весьма дешево; в 1842 г. его доставили слишком мало - и цены на него вздорожали почти вдвое.
При значительных капиталах, когда купцы не имеют надобности спешить продажею своих товаров, подобные ошибки не могли бы быть слишком важны. Не пуская излишне привезенного товара в продажу, капиталист мог бы обождать несколько времени, пока возвысится на него цена, и сбыт тогда был бы произведен с выгодою. Но между бухарскими купцами нет таких капиталистов: не успеют привезти товар, как уже спешат обратить его в наличные деньги, закупить новый товар и отправить его в караванах в соседние государства. Таким образом, не имея возможности дождаться возвышения цен на свои товары, купцы часто бывают принуждены продавать их с убытком или с слишком малою для себя пользою.
Правда, есть и в Бухаре купцы, которые, отправляясь с караванами, поручают, в свое отсутствие, доверенным людям скупать для себя товары по дешевой цене, но бо́льшею частию это производится в долг или с малою уплатою денег при покупке, и потому, возвратясь домой, купец почти всегда видит себя принужденным продавать свои товары как можно поспешнее, только бы скорее выручить деньги если не для нового закупа товаров, то по крайней мере для расплаты с долгами. Сверх того, подобные заготовления производятся наудачу, и часто доверенные люди скупают в Бухаре именно те самые товары, которые могут быть сбыты с рук с наименьшею выгодою в той стране, в которой хозяин товара ведет постоянную торговлю. В последнем случае, зло зависит от местных обстоятельств, именно от недостатка и неудобства сообщений, от неимения почт, при которых каждый хозяин товара, находясь даже в отлучке, мог бы управлять действиями приказчиков. Бухарцы чужды этих понятий, не постигают этого, не стараются устроить каких-либо правильных сообщений, да и вообще, и в других случаях, не умеют сообразовать своей пользы с потребностями страны, в которой торгуют, и, повторяем, действуют наудачу.
Трудность пути, всевозможные лишения и опасность самой жизни должны побудить купцов брать наибольшую прибыль за вознаграждение самих себя. Не говоря про барыш, нельзя упускать из виду, что ценность товаров возвышается на 2½% от хивинских поборов, да еще от поборов в степи хищными киргизами [Это ныне не имеет уже места, кроме исключительных и весьма редких случаев.]. Кроме того, каждый купец, отправляющийся с караваном из Бухары в Оренбург или обратно, должен предположить, что он может быть на дороге совершенно ограблен. Опасение этого должно побудить его к заботливости о возможно высшем поднятии цен на свои товары, для того, чтобы в короткое время увеличить свой капитал, так чтобы, даже в случае разграбления каравана на дороге, иметь уже подобный другой капитал в запасе и не лишиться всего богатства.
Поэтому, для усиления торговли России с Бухарой, при совершенной невозможности устранить естественные затруднения, должно стараться доставить караванам безопасность от грабежей и избавить их от насильственных поборов в степи [Все это уже сделано в минувшее десятилетие или, вернее, в период от начатия Хивинской экспедиции до построения Аральского укрепления.].
Важнейший для России товар, получаемый из Бухары, есть хлопчатая бумага; она служит для оживления наших мануфактур и часто передается обратно, в обработанном виде, за более дорогую цену. Этим товаром мы еще можем несколько дорожить, потому что пряденная бумага, уменьшающимся своим сбытом, уже доказывает, что потребность на нее невелика и постоянно уменьшается. Во всяком случае, для России выгоднее приобретать бумагу-сырец и обработывать ее дома, не платя бухарцам за их работу.
В других бухарских товарах Россия не имеет ни малейшей надобности. Шелковые бухарские изделия некрасивы и непрочны, и ценятся у нас только по редкости и по странности; даже совершенное уничтожение их привоза не сделает нам никакого вреда. Бумажные ткани, как то: бязи, читы и покрывала, весьма употребляемые по Оренбургской линии, легко могут быть заменены изделиями полотняными, а уменьшение или оставление торга ими может еще послужить к возникновению на Линии новой отрасли промышленности. Шали кашемирские и платки составляют предмет роскоши, да и самая мода на них, в настоящее время, прошла, чуть ли не навсегда. То же должно сказать и о коврах, особенно туркменских, которые более вывозятся из Бухары, чем персидские. Торг мехами диких зверей, особенно лисиц красных, караганок и корсаков, составляя иногда весьма значительный предмет привоза, много оживляется мехами зверей, которых киргизы ловят в степи; торг этот, даже в случае прекращения торговли с Бухарой, у нас не иссякнет. Бирюза, доставляемая к нам из Бухары, по происхождению есть преимущественно персидская, следовательно, при требованиях на нее, ее легко добыть из Персии. Фрукты сушеные не составляют для нас предмета необходимости. О прочих привозных товарах нечего и упоминать, по причине их незначительности.
Положение дел представится совершенно в ином виде, если мы обратим внимание на зависимость Бухары от торговли с Россиею. Металлы, преимущественно медь, железо и чугунные изделия, юфть, кашениль, сукна и даже ситцы и другие бумажные ткани имеют для Бухары - как это было, по крайней мере, до настоящего времени - единственный источник - Россию; а поэтому уничтожение или уменьшение ввоза этих товаров в Бухару совершенно стеснит эту страну. Смело можно сказать, что чем более стеснится торговля бухарцев с Россиею, тем менее для нас будет опасно соперничество английских мануфактурных товаров.
Из всех соседственных с Бухарой владений, самый важный торг ведет она с Россией, откуда получает, в значительном количестве, предметы не только для удовлетворения собственной в них потребности, но и для торговли ими с другими владениями - и увеличением этой последней она обязана усилению торговли с Россиею. Чрез посредство наше в Бухаре не только распространилось довольство, но даже возникло богатство, и страна приобрела большую массу звонкой монеты, особенно золотой.
Хотя бухарцы и далеки еще от роскоши, необходимой сопутницы европейской цивилизации, но это должно быть приписано не столько недостатку в деньгах, сколько образу правления, причине коснения народа в одичалых понятиях, причине азиятизма. Несмотря даже и на это, в бухарцев успела уже прокрасться наклонность к мануфактурным произведениям лучших качеств; они стали понемногу покупать английские ситцы и другие товары, но платят за них дорого, и платят все-таки из богатств, приобретенных от торговли с Россиею.
Здесь рождается вопрос: в случае временного уменьшения торговли нашей с Бухарой, не войдут ли там английские мануфактурные товары во всеобщее употребление и не поведет ли это за собой уменьшение сбыта наших товаров и на будущее время?
На этот вопрос следует отвечать отрицательно, по следующим причинам:
Во-первых, если бы бухарцы и обратились к покупке английских товаров, то они не в силах поддержать этого рода потребления, по причине дороговизны товаров этих.
Во-вторых, не целая масса бухарского народонаселения имеет средства приобретать английские товары, как бы ни были они необходимы.
В-третьих, при прекращении нашей торговли с Бухарой непосредственными путями, товары наши будут проходить туда посредством других путей: ввоз наших ситцев и других товаров, необходимо нужных бухарцам, будет произведен со стороны Хивы, хивинскими купцами; по всей вероятности, цена на наши товары поднимется незначительно, а потеря бухарцев будет состоять лишь в том, что они лишатся выгод, приобретаемых ими ныне от непосредственной с нами торговли, - но и того довольно.
По всему этому нельзя допустить, чтоб, при таком перевороте, наши фабрики упали, сбыт наших товаров понизился бы слишком заметно: этого не может случиться даже временно, особенно если бы в то же время наши русские купцы стали отдавать мануфактурные свои товары на комиссию хивинцам, для продажи в Бухаре. Впрочем, и сами бухарцы стали бы выписывать наши товары при посредстве хивинцев; равномерно тем же путем стали бы они сбывать и свои товары в Россию; недостатка в тех произведениях, какие нам нужны, мы бы и не заметили; в убытке остались бы одни бухарские купцы, теряющие при этом торговые выгоды.
Убедясь, что Бухара гораздо более нуждается в торговле с Россиею, чем Россия в торговле с Бухарой, посмотрим, как много понимает она эту свою зависимость и до какой степени сама старается облегчить торговые с нами сношения.
Бухарское купечество, ненавидя христиан и вместе с тем опасаясь, чтоб русские купцы не захватили всей их торговли в свои руки, при приезде русских купцов в Бухару стараются всеми возможными мерами вредить им и вооружают против них не только бухарских закятчи, или таможенных чиновников, но даже самого эмира. Вот причина, вследствие которой наши подданные подвергаются в Бухарском владении различным притеснениям. Были уже случаи, что, по наущению бухарских купцов, хивинские таможенные приставы брали с шедших в Бухару русских приказчиков более чем по 5% закята, вместо прежде бывших 2½%. В самой Бухаре, при сборе таможенной пошлины, русские купцы платят ее вчетверо более бухарцев, именно по 10%, или, как выражаются бухарцы, по одному с десяти, в то время когда купцы бухарские платят только по 2½%, или по одному с сорока. Здесь представляется явная несправедливость бухарского правительства против России, несправедливость, противная даже мухаммеданским догматам, предписывающим брать с христиан только 5%, а этою пошлиною по Корану облагаются все немусульмане: в Бухаре берут 5% и с индейцев, даже и с евреев, только с одних русских вдвое [В настоящее время этого нет. - Авт.]. Сами бухарские толковники, муллы, объяснители догматов Корана утверждали и утверждают, что русские купцы подлежат, по закону, пятипроцентной пошлине; сам эмир подтверждал это несколько раз, провозглашая, что русские должны платить и платят только пять процентов; но когда, чрез несколько дней после этого изречения, приезжали в Бухару русские приказчики - с них брали 10%.
Замечательно, что наши же русские подданные, татары, исповедующие мухаммеданство, приезжая в Бухару, платят закят наравне с природными бухарцами, т. е. по 2½%.
Бухарские купцы, переправясь через Сырдарью, на всем пути до Оренбурга или до Орской крепости, на пространстве,в первом случае около 900, а во втором более 700 верст, пользуются тою выгодою, что, не платя ни малейшей подати, ведут торговлю с киргизами; кроме того, имеют еще другие преимущества, а именно: если хищные хивинцы разобьют бухарский караван, Россия посылает военные команды с пушками в погоню за грабителями, а разобьют хивинцы или киргизы караваны купцов русских - бухарское военное начальство не действует столь же дружески и охранительно. По приходе каравана в Оренбург, товары бухарских купцов очищаются пошлиною в самоскорейшем времени; пошлину с бухарцев берут точно такую же, как и с русских. Затем, бухарцы имеют право торговать своими товарами без всяких особенных пошлин и налогов, как оптом, так и в разницу, и, заплатив 50 рублей ассигнациями за паспорт, дающий им права купцов 2-й гильдии, могут свободно разъезжать по целой России и производить свою торговлю где им угодно. При этом они сводят знакомства с нашими купцами и фабрикантами, приобретают у них кредит, покупают или берут в долг русские товары из первых рук и отправляют их в Бухару или променивают в Оренбурге своим землякам, на вновь привезенные бухарские товары.
Зная подробности и потребности своего отечества лучше бухарцев, русские купцы могли бы открыть в Бухаре некоторые предметы, привоз которых приносил бы обоюдные выгоды. Например, в Бухаре есть два красильные вещества, доселе еще у нас неизвестные. Это «бызгунж», черная краска с весьма слабым красным отливом, и «сепаряк», или «исепаряк», желтая краска, получаемая от смеси двух растений. Про «индиго» уже и говорить нечего. Вероятно, при ближайшем обзоре дела со всех сторон, открылись бы многие подобные статьи, например, перец, гвоздика, корица и проч.; их теперь привозят к нам из Индии морем, но если бы стали мы их выписывать сами, чрез Бухару, сухим путем, они обошлись бы нам дешевле.
Кстати заметим о новой статье привоза из Бухары - о китайском чае. Привоз этот начался еще не очень давно, и между тем с году на год значительно усиливается. До сих пор привозят в Оренбург только низкие сорты зеленого чая, но зато тут он продается дешевле сравнительно с теми же сортами, которые ввозятся в Россию через Кяхту. Причина та, что кяхтинские китайцы, отпуская в Россию чай, назначают ему высокие цены вследствие единодушной стачки китайцев, общего между ними уговора; они заботливо хлопочут о доставлении себе огромных выгод и твердо поддерживают чай в высоких ценах. Здесь этого нет, и случаев для плутовства китайцам предоставляется менее на западной стороне их владений. Если бы открыть значительный ввоз чая из Китайского Туркестана, чрез Бухару, то эта торгово-дипломатическая увертка могла бы подействовать на кяхтинских китайцев к понижению цен на вывозимые чаи [Дело это обошлось уже ныне без посредства Бухары: торговля с Чугучаком ведется ныне даже прямо с Троицком. - Авт.].
Утвердив нашу торговлю в Бухаре, надобно стараться распространить ее посредством наших же купцов и далее, за пределами бухарских владений, а это распространение вряд ли представит столько затруднений, сколько предвидится их по поводу самого упрочения нашей торговли в Бухаре; между тем распространение это будет полезно и для усиления сбыта наших мануфактурных и заводских произведений, а сырые произведения тамошних краев, приходя к нам из первых рук, удешевят у нас стоимость выделанных из них товаров. С другой же стороны, и наши товары, получаясь в Средней Азии прямо от русских, значит, из первых рук, будут обходиться покупщикам дешевле прежнего, стало быть, найдут сбыт в бо́льшем количестве.
Проследим в подробности все обстоятельства, которые обусловливают движение этой торговли и которые не голословно, а фактами могут дать наглядное и, по возможности, верное о ней понятие. В этих видах мы предлагаем нижеследующие «Очерки», предоставляя самому читателю сделать свое по ним заключение.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Того же автора:
• Рассказ русского приказчика о Ташкенте
• Инородцы Астраханской губернии. Заметки о кундровских татарах
• Заметки о башкуртах
• Путешествующие киргизы
• Рассказы проезжего (отрывки)
- Мартышки
- «Тамбовцы» Самарской губернии
- В Оренбурге все есть
- Хивинцы в гостях у башкирцев
- Башкирцы
- Поездка на завод
- Переезд в Киргизскую степь. На Новой линии