Отчет о поездке к киргизам. 5. Народное здравие. Баксы. Русская просветительная деятельность в степи
С. Г. Рыбаков. Отчет члена-сотрудника С. Рыбакова о поездке к киргизам летом 1896 по поручению Императорского Географического общества. Часть 1-я. Общие наблюдения над современным бытом киргиз // Живая старина: периодическое издание отделения этнографии Императорского Русского географического общества. 1897. Выпуск II.
Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5.
XIV. Народное здравие
Теперь скажу несколько слов о народном здравии. Киргизы вообще народ здоровый, и болезни не распространены среди них. Есть только болезни, обусловливаемые их бытом, а именно: лихорадка, чесотка и отчасти сифилис.
Лихорадкой киргизы хворают иногда массами, как я убедился в этом сам; распространение лихорадки зависит от резких колебаний климата весной и осенью, когда после дневного жара наступают очень холодные ночи, также от кочеваний в болотистых местах, так как болотные озера попадаются в области нередко, и от других причин; от редкого обмывания тела киргизы весьма страдают чесоткой, от которой они не знают иногда куда деваться; киргизы, живущие вблизи русских поселений, менее страдают этой болезнью, потому что знают, что лучшее средство от нее - горячая и частая баня. Хотя киргизы по магометанскому обычаю и делают 5 раз в день омовения, но эти омовения холодной водой ни к чему не ведут.
Вследствие соседства с русскими селениями и значительной свободы поведения киргизской женщины у киргиз встречается и сифилис, к тому же молодые мужья считают за удальство хвастаться неверностью перед женами.
Имея высокие представления о русских, киргизы от каждого проезжающего ждут вообще всякого рода объяснений, а также и медицинской помощи, признавая в русском соединение всяких специальностей; и русский, если не удовлетворит их ожиданий, рискует пасть в их мнении; поэтому можно рекомендовать всякому собирающемуся ехать к киргизам и вообще инородцам запасаться главными медикаментами против общераспространенных болезней; и сделав это, он не будет раскаиваться, потому что не раз удастся оказать этим бедным инородцам действительную помощь; киргизы если что и просят от русского, так это именно - лекарств (даре́).
Тургайская администрация уже озаботилась устройством фельдшерских пунктов в степи, которые, встретив сначала противодействие, теперь прочно привились, и как вначале киргизы упорно отказывались прививать оспу, так теперь толпами приходят за этим к фельдшерским пунктам, представляющим из себя ту же кибитку киргизскую и кочующим вместе с аулом.
Но у киргиз существовали издавна и существуют собственные лекари-знахари, из которых одни лечат обыкновенными средствами, другие - с помощью призывания духов; эти последние лекари называются баксы и представляет такое любопытное явление в киргизской жизни, что о них стоит сказать несколько слов.
XV. Баксы
Баксы - кудесники, волхвующие по старинным языческим обычаям.
Это - те же шаманы наших северных сибирских инородцев - остяков, доманов, юраков и самоедов, как известно, обладающие даром непосредственного общения с духами.
Они гадают, лечат, ухаживают за сумасшедшими и производят различные чудеса; процветали особенно раньше, когда не было докторов.
Много необыкновенных и почти сказочных рассказов существует о них, между прочим, и в литературе о киргизах, но я передам только те из них, которые пришлось самому слышать на месте.
Чтобы производить чудеса, баксы должен привести себя в возбуждение, ради чего он играет на кобызе, двухструнном смычковом инструменте (о нем я буду говорить далее) и постепенно более и более оживляется; при этом он пением призывает на помощь пророка и всех святых.
Здесь мы видим смешение двух влияний: с одной стороны, баксы - явление языческого быта, с другой стороны, они под влиянием мусульманства призывают пророка и святых.
Когда он приходит в неистовство, то может гадать и волхвовать, лизать раскаленное железо без вреда; может будто бы вонзать в свое тело нож и вынимать с другой стороны, напр., воткнет в один бок, а вынет вместе с рукояткой из другого; но он и других заставляет вбивать нож в свою грудь; показавшуюся кровь он проглатывает; некоторое время он ходит с ножом в груди, конец которого виднеется на спине, затем вынимает его; может взбираться на самый верх кибитки и свеситься оттуда вниз головой, держась только пальцем ноги; иногда возьмет опояшется один раз веревкой и концы ее дает тянуть из всех сил нескольким человекам; эти последние затянут так сильно, что талия кудесника делается не толще кисти руки, а баксе ничего не делается, или раскалят докрасна железную плиту и он станет на нее босыми ногами, ноги зашипят под ним, точно жарятся, а баксе ничего не делается.
Однажды в присутствии киргизского уездного начальника баксы воткнул себе в рот нож, так что конец его был виден с другой стороны, на шее; полилась в небольшом количестве кровь, народ (русские), особенно женщины, в страхе разбежались; уездный начальник, давши 15 руб., приказал ему прекратить зрелище; тогда баксы вынул нож обратно; в подобных случаях у баксы кровь течет слегка, и стоит ему только вытереть рукой место, откуда течет кровь, как она приостанавливается.
Баксы все время остается в рассудке и отвечает на все вопросы посторонних; в возбужденном состоянии он рассказывает в подробностях ход болезни, отчего она, какое будет ее течение, как кончится, излечима она или нет, какие средства надо употреблять и т. п., иногда сам дает средства.
В таком состоянии глаза баксы́ делаются страшными и смотрят так пронзительно, что нельзя вынести их взгляда и хочется смотреть в сторону.
Иногда баксы́ заговаривает самый кобыз и заставляет его стоять прямо, на доске, хотя форма кобыза (его кузов) не позволяет этого.
Был будто бы случай, когда баксы́ очаровал присутствовавших и заставил их видеть в средине себя озеро, в котором плавали золотые рыбки; баксы́ велел каждому поймать по рыбке; когда они поймали, озеро и рыбки пропали, а в руках присутствовавших оказалась зола.
Откуда такие чудодейственные силы у баксы́, киргизы объясняют тем, что ему помогает нечистая сила, диавол (джин - бес или шайтан - сатана), большею частью так называемый ак-шайтан (белый сатана); есть и кара́-шайтан (черный сатана), но этот шайтан не помогает.
Чтобы быть баксы, необходимо, по их словам, чтобы в человека вселилось 1000 духов (джинов). Иногда баксы явно шарлатанят и насилуют женщин во время лечения.
Число баксы сократилось в настоящее время: с одной стороны, закон запрещает заниматься шаманством со времени издания нового Степного положения для киргиз 1868 г., и появившиеся в степи доктора особенно восстают против бакс; с другой стороны, муллы проповедуют, что шаригат (духовный закон мусульман) запрещает гадать, и прямо говорят, что грешно обращаться к баксам за помощью, и киргизы эти гадания и чудеса бакс считают за грех: Бог-де запрещает узнавать будущее, будущее знали только пророки, которых больше нет и не будет, остальным людям знать будущее не следует, поэтому если баксы́ предсказывают будущее, то это с помощью нечистой силы.
Теперь баксы́ проживают где-нибудь вдали от властей и тайно занимаются своим искусством. Это те же наши волхвы, гадальщики и т. п. Им не верят теперь и сами старики-киргизы и гоняют их из своих аулов: закон не велит, шаригат запрещает.
В Бистамакской волости Актюбинского уезда Тургайской области в 1882 г. один баксы́ подвергся поруганию и всеобщему осмеянию.
Один киргиз, не веря баксе и желая испытать его, притворился больным, велел жене постелить себе в кибитке постель как больному, заохал, застонал, поставил около себя чашки с водою, как бы для утоления жажды, и велел жене позвать баксы́. Баксы́, молодой киргиз, красивый из себя, пришел, стал играть на кобызе и, придя в возбужденное состояние, приступил к осмотру больного: начал ощупывать ему руки, где пульс, икры ног, бока и др. части тела, ощупывал, и недоумение не сходило с его лица. «Что это, как будто у тебя нет никакой болезни?» - сделал вопрос баксы́; больной заохал еще сильнее, баксы́ опять стал его осматривать и опять сказал: «Никакой болезни в тебе нет». Больной продолжал охать; тогда баксы́ еще поиграл на кобызе и объявил: «Нет, маленькая болезнь в нем есть, надо его полечить». Только лишь он принялся за лечение, как мнимый больной вскочил и, закричав баксе: «Обманщик», начал жестоко бить его ногайкой (камче́), толкая вон из кибитки, самый кобыз его схватил и изломал в кусочки; поруганный баксы с тех пор так и пропал куда-то.
Много говорил народ по этому случаю и смеялся.
Так слабеет в нем вера в силу баксы.
Многое из того, что рассказывают о баксах, кажется маловероятным, но лица, передававшие мне, уверяли решительно, что все эти рассказы действительность; в числе этих лиц были русские, заслуживавшие доверия, в том числе, напр., уездный начальник. Несомненно, что здесь имеют место разного рода малоисследованные способы психического воздействия, и исследовать последние, насколько они присущи баксам, было бы интересной задачей.
Я очень хотел увидеться с баксы, но это мне не удавалось, так как их теперь уже мало; я был рад, когда нашел и купил музыкальный инструмент баксы - кобыз; а через несколько времени доехал было до самого баксы (был в 25 верстах от него и просил волостного управителя привести мне его, но посланный через сутки возвратился от баксы с ответом, что, во-первых, у него нет лошади, чтобы ехать, а потом, что «уже давно все нечистые силы удрали от него». Он, вероятно, боялся русского и какого-нибудь преследования и поэтому уклонился ехать.
В числе представленных мною здесь фотографий есть два снимка как с самого баксы, так со сцены лечения.
XVI. Русская просветительная деятельность в степи
Большая даровитость киргиз и способность к культурным восприятиям доказываются также замечательными успехами русского образования среди киргиз, о чем стоит здесь упомянуть.
Русские просветительные влияния в Киргизской степи распространяются двояким путем: путем деятельности миссии и путем организации школ.
Православный миссионерский стан в Тургайской области учрежден недавно, в 1892 г., в г. Кустанае и вызван живою потребностью.
Русские переселенцы, все более проникая в киргизские аулы и будучи обремены нуждою, попадали в большую экономическую зависимость к киргизам-богачам и вместе с этим стали подвергаться и влиянию среды и мусульманства; забывали свои обычаи и даже веру, становились чуть не мусульманами.
Между тем в степи уже с прошлого столетия ведется сильная татарско-магомотанская пропаганда благодаря ошибке русского правительства, допустившего распространять ислам среди киргиз. В настоящее время эта пропаганда оказалась огромной помехой для русского культурного дела, и администрации самым серьезным образом приходится считаться с нею, а муллы и учителя открывают всюду подвижные дешевые школы, так называемые мектебе́, путем которых успешно утверждают мусульманскую грамотность.
Их пропаганда не оставила без внимания и русских поселенцев, и тогда власти увидели необходимость иметь на месте миссионера, который объезжал бы русские семейства, в одиночку рассеянные по аулам, и утверждал их в правилах веры и русских обычаях. В лице миссионера свящ. о. Соколова кустанайский стан с успехом исполнял свое назначение и уже насчитывает до 50 чел. крещенных им киргиз.
Проповедь ведется, конечно, путем лишь убеждения и в духе кротости и братства к инородцам, причем русским поселенцам внушается, чтобы они жили с киргизами мирно, честно и в любви, сами вели хороший образ жизни, и чтобы через них святилось имя Божие в степи.
Здесь высказываются те начала, благодаря которым русская инородческая политика всегда имела успех, - начала терпимости, равенства, снисхождения к инородцам, которые были высказаны еще в Соборном уложении Алексея Михайловича 1649 г. и не раз повторялись в царских и императорских указах воеводам и губернаторам; если проследить историю распространения наших владений в Средней Азии, то окажется, что русское правительство постоянно держалось умеренности, терпения и снисхождения к инородцам и этим способом приобретало себе симпатии народов, и сила вещей сама собой переходила в руки русских.
Весною 1896 г. из Семипалатинской или Акмолинской области бежали в китайские пределы несколько сот кибиток киргиз; по этому поводу другие киргизы рассуждали: «Глупые наши киргизы, что бегут в Китай. По нашей пословице - народ русский это ременная узда (т. е. мягкий), а народ китайский - железная узда (т. е. твердый). У нас всякое дело сначала разберут, а потом только накажут; а у китайцев без всякого суда снимут голову» («Правосл. благовестник». 1896 г. № 9, май).
Сказанные начала глубоко отличали нашу политику от английской: проф. Краснов из своего последнего путешествия рассказывал, что в Индии за то, что он просто по-человечески обращался с индусом, своим проводником, и однажды посадил его вместе с собою в экипаж, английские семейные дома закрыли для него вход к себе.
Если в нашей инородческой политике были ошибки и замешательства, то виновны в этом оказывались чаще местные администраторы, а не основная наша политика.
Еще успешнее русское просвещение усваивается киргизами школьным путем. В Оренбурге в 1896 г. напечатана книга г. Васильева «Историч. очерк русск. образов. в Тургайск. обл.», в обстоятельном изложении сообщающая весьма интересные сведения об успехах русского образования в степи.
На призывы русских к образованию киргизы отозвались щедрыми пожертвованиями в сотнях тысяч как на начальное, так и на среднее образование, и можно сказать, что образование Оренбургского края создано в значительной степени на деньги киргиз, что тем замечательнее, что другие инородцы, напр., татары, упорно уклоняются от русского образования, а башкиры никогда не выказывали подобной готовности на пожертвования.
Русским просветительным усилием в Киргизской степи почти с самого начала пришлось вступить в борьбу с татарской мусульманской пропагандой.
Татары еще со второй половины прошлого столетия рассеялись по Киргизской стопи в качестве мулл и торговцев и начали деятельную пропаганду мусульманства среди киргиз. Правительство не препятствовало этой пропаганде, что было крупною ошибкою его: Киргизская степь надолго была упущена для христианской проповеди, которая имела бы несомненный успех среди киргиз-язычников; вместо того среди них укоренилось магометанство, с которым теперь серьезно приходится считаться и бороться русскому правительству как не только с религиозной, но даже и политической силой.
Уже в первой половине текущего столетия признано было одним из самых существенных средств борьбы против мусульманства и укрепления русского влияния - распространение русского образования в степи.
Первым учебным заведением, в которое был открыт доступ для киргиз, является Оренбургский Неплюевский кадетский корпус, открытый в 1825 г.
В 1847 г. открыта была в Оренбурге фельдшерская школа, но ей не посчастливилось на первых же порах: двое из поступивших в школу киргизят заболели и умерли: один - через три, другой через 4 месяца. Весть о смерти их быстро разнеслась по степи и была причиною того, что не только не являлось новых охотников поступить в школу, но и поступившие уже было в нее выбыли то по болезни, то по семейным обстоятельствам. Это было первым доказательством малой пригодности для киргиз городских школ с чуждой и душной для вольного степняка обстановкой.
Первым заведением, открытым специально для киргиз, была школа для киргизских детей при Оренбургской пограничной комиссии (с 1850 г.). В истории этой школы поразительно то, что сама русская администрация считала возможным допустить татарско-мусульманские основы воспитания и обучения киргизских детей.
Во главе школы в первое время ее существования был поставлен татарин, и в русской школе введено было преподавание для киргиз татарского языка.
При таком взгляде на дело, мулла как мусульманский вероучитель имел громадное влияние на киргизских детей.
Лишь с 1879 года начинается заметное улучшение школьного дела в области.
В 1877-78 годах окружный инспектор инородческих школ Катаринский, осмотрев школы области, нашел и доносил начальству, что в них происходило учение татарско-магометанское под руководством татарских мулл, или, что то же, в них открыты медрессе.
Администрация пришла наконец к сознанию, что инородческое образование должно быть основано на русских началах. Выразителем этого нового направления явился Н. Н. Ильминский, который еще в начале 70-х годов изложил свой план инородческого образования.
По мнению Ильинского, против сильно распространившейся среди киргиз татарско-мусульманской культуры можно действовать лишь образованием, единообразным и единодушным, - путем открытия школ в укреплениях и аулах и обучения в них детей по книгам, приспособленным к их пониманию, написанным на их родном языке.
В школе должен и в преподавании, и даже в разговоре господствовать язык киргизский, а русский язык должен быть предметом изучаемым; главный интерес обучения инородцев состоит не в русском языке, а в развитии общечеловеческих понятий, нравственных начал и убеждений и русских симпатий; собственно русский язык, сам по себе, имеет второстепенное, хотя важное значение.
В духе взглядов, высказанных Н. Н. Ильминским, и была основана в 1882 году киргизская учительская школа в гор. Орске, которая затем в 1889 году была переведена в Оренбург и до настоящего времени снабжает начальными учителями Киргизскую степь.
Интересно участие киргиз в истории Оренбургской гимназии: когда возникла мысль об учреждении в Оренбурге гимназии, было признано справедливым обратиться за пожертвованиями и к киргизам, наравне с прочими жителями Оренбургского края. Быстро облетела по степи весть о сборе пожертвований на гимназию и вызвала в киргизах живое сочувствие. Сама областная администрация не предполагала такого сильного притока пожертвований; поступление их превысило ожидаемую сумму почти в три раза.
К половине 1867 года, за год до открытия гимназии, оказалось, что общая сумма пожертвований равнялась 55.936 руб. 78¼ коп., тогда как помещение для гимназии исчислено было всего в [75] тысяч. Собранной суммы, как взноса со стороны киргиз, не было достаточно для устройства гимназии, но генерал-губернатор признал возможным отделить из нее 25 тысяч на устройство в Оренбурге женской гимназии, в которой могли бы получать образование и дочери киргиз. Таким образом, Оренбургские мужская и женская гимназия почти всецело воздвигнуты на киргизские средства, причем сами киргизы сравнительно мало пользуются этими заведениями: так, за время с 1869 по 1891 года в мужской гимназии учились 50 человек киргиз, из которых 6 человек кончили полный курс, а в женскую гимназию до настоящего времени не поступало ни одной киргизской девочки.
Также и Троицкая гимназия в Оренбургской губернии воздвигнута при значительном содействии киргиз.
Кстати два слова об университетском и гимназическом образовании киргиз. То обстоятельство, что за время с 1869 по 1891 год из 50 человек киргиз, обучавшихся в Оренбургской мужской гимназии, кончило курс только 6 человек, а из всех киргиз не только Тургайской, но и других областей, обучавшихся в университетах с 1877 г. по 1891 год, окончило курс лишь 6 человек и затем большинство сделались чиновниками даже вне киргизских пределов, как это видно из таблицы в рассматриваемой книге (стр. 144), - это обстоятельство указывает на непригодность гимназического и университетского образования для киргиз; образовывая инородцев, мы должны иметь целью, чтобы они, получив образование, сделались полезными деятелями и просветителями среди своего же племени, а не то, чтобы превращались в русских чиновников, которых у нас и без того много.
Утегеневская аульная школа Кустанайского уезда Тургайской области
Вообще, тот тип интеллигента, которые вырабатывают наши учебные заведения, мало пригоден к условиям киргизской среды, и поэтому многие сожалеют о прежней школе для киргизских детей, закрытой со времени основания Оренбургской гимназии, которая во многих отношениях была приспособлена к потребностям киргизской жизни.
XVII. Аульные школы
В истории русского образования в Тургайской области следует отметить как самое важное явление организацию совершенно нового типа школ - аульных подвижных школ, крайне отвечающих условиям кочевого быта. Мотивами к созданию этого типа школ были следующие обстоятельства: 1) сознание дороговизны прежних школ при уменьшившихся средствах на образование; 2) неудобство для кочевого быта школ, приуроченных к одному пункту, в силу чего киргизские дети плохо привыкали к неподходящим для них условиям обучения; 3) большая распространенность в степи татарских незатейливых школ - мектебе, преимущество которых было в их неприкрепленности к одному месту.
Эти туземные школы - мектебе и послужили первообразом для подвижных аульных школ.
Стоимость ежегодного содержания такой школы исчислено в 324 руб.
Аульные школы быстро привились к киргизскому быту; к 1 января 1896 года их числилось до 35, а в течение настоящего года составлен ряд приговоров сельских обществ об открытии новых школ.
Аульная школа представляет весьма любопытное зрелище. Внешне представляя ту же кибитку, как и другие жилища киргиз, она и внутри имеет оригинальное устройство: посреди нее стоят один или два длинных низких деревянных стола, похожих на широкие скамейки; кругом разостланы ковры, на которых около стола размещаются киргизские дети во время учения, опустившись на колени и откинувшись корпусом на пятки; книги лежат на столе; когда учитель-киргиз из окончивших курс Оренбургской киргизской учительской школы вызывает ученика, последний поднимается с пяток, но остается на коленях и в таком виде отвечает; школьники не носят тюбетеек и отпускают себе волоса, это первое отличие инородца - ученика русской школы.
Для постороннего посетителя бросается в глаза внимание и усидчивость, с какими занимаются киргизята в аульных школах даже летом; естественная дисциплина в школе царит сама собою, без усилий со стороны учителя; учащиеся отвечают толково, а некоторые уже правильно читают по-русски.
Желание учиться у киргизских детей настолько велико, что даже летом не тяготятся они заниматься, и прежние случаи побегов киргизских детей с началом весны из городских и вообще не подвижных школ надобно объяснять не их нерасположением к учению, а неприспособленностью прежних школ к киргизским навыкам.
Когда школа была перенесена внутрь киргизской среды, киргизы обнаружили явную приверженность к учению, и случаи побегов из школы уже не повторялись. Ученье летом в аульных школах происходит, между прочим, потому, что каникулярными месяцами приняты для этих школ апрель и сентябрь, когда киргизы перебираются с зимовок на кочевки и обратно, и вести ученье тогда невозможно.
Аульные школы представили из себя явление настолько удачное, что обратили на себя внимание в соседних областях. Так, степной генерал-губернатор фон Таубе в 1891 году просил военного губернатора Тургайской области сообщить ему подробные сведения об этих школах. О том же просил в 1896 году и губернатор Акмолинской области.
В 1894 году Министерство финансов возбудило вопрос о введении аульных школ в Уральской области ввиду дороговизны существующих там школ.
Можно с большим вероятием ожидать распространения этого типа школ вообще среди кочевых народностей и предсказывать им большую будущность.
Таким образом, Тургайская область в отношении народного образования занимает перед другими киргизскими областями передовое положение, и нет ничего невероятного, если в недалеком будущем в Тургайской области осуществится повсеместное обучение.
XVIII. Заключение
Отлагая сообщение о музыке и песнях киргиз на вторую часть отчета, в заключение позволяю себе изложить те последние впечатления, который я вынес из поездки в степь, возвращаясь в Оренбург в июле месяце.
Оставив Киргизскую степь, я ехал последние 70 верст перед Оренбургом русскими хуторами и немецкими колониями; на пространстве этих 70-ти верст в течение одной ночи мне пришлось видеть и сравнить три культуры: культуру, если так можно сказать, - киргизскую, русскую и немецкую.
Я выехал из последней киргизской станции под вечер. Дорога лежала среди слегка холмистой степи, среди свободных еще, незанятых полей; кругом был разлит живительный степной воздух; на западе горела ясная заря, а на другой стороне небосклона уже показывалась луна; только звон колокольчика и оклики моего ямщика оглашали степное безмолвие, да изредка попадались подводы крестьян и казаков. Была теплая, ясная лунная ночь, когда мы около полуночи добрались до русского хутора на речке Донгуз.
Среди лунного полумрака хутор казался мне благоустроенным, зажиточным, и я думал отдохнуть часть ночи как следует. Вхожу в избу: спертый воздух, низенькие потолки произвели первое впечатление. Сонные мухи в бесчисленном количестве покрывали стол, окна, образа и не беспокоились светом лампы. Обитатели уже спали, и один сын хозяина встретил меня. Я попросил приготовить самовар. Пока он шумел и успел надымить в избе, я разговаривал с хозяином:
- Откуда вы переселились?
- Из Тамбовской губернии.
- Как вам живется на новых землях?
- Да ничево, только срок аренды кончается в этом году, не знаем, оставит ли нас на месте хозяин земли.
- Есть ли у вас грамотные?
- Да у нас в роду не было грамотных.
- А что это у вас такие низкие потолки? Ведь воздуха мало.
- Ничево, теплее, когда ниже-то.
- Клопы, тараканы у вас водятся? - спросил я, осматривая грязные стены.
- Нет, эти нечисти не водится, слава Богу.
Я успокоился, рассчитывая ночь провести спокойно. После чая я прилег на лавке; кругом раздавалось сопение спящих.
Но через несколько минут я почувствовал такие сильные и дружные укусы, что понял, что от сна надо отказаться.
Я обратился к хозяину с вопросом:
- Как же ты говорил, что нет насекомых у вас? А блох-то сколько?
- Этово-то есть грех, водится, а чтобы клопы - этова нет, Бог милостив.
Пробовал было я сидя в другом месте подремать; но дремоту не раз разгонял отчаянный крик ребенка, с которым мать возилась и не знала что делать: то начинала убаюкивать, то шептать молитву: «Господи Иисусе Христе, да что это приключилось с тобой, голубчик мой маленький? вот уже вторую неделю ты не даешь покою ни мне, ни себе. Либо сглазил тебя, либо чево…» Ребенок не внимал и продолжал кричать. После расспросов я убедился, что ребенок страдал диссентерией, которая была нынешним летом в русских селениях в степи. Ребенок утих было, временная тишина воцарилась в избе. Неподалеку лежал парень. Вдруг ребенок опять закричал; те же оханья и причитания матери.
Парень наконец обратился к ней:
- Слушь-ка, а от этова лечат.
- А, вот што… а как лечут-то?
- Да так, бабы, сказывают, лечут… мамынька моя знает… подолом, што ли, накрывают…
Мать промучилась ночь, также и я насилу дождался рассвета и рад был поехать далее.
Кустанайские немцы. Временные постройки пос. Александровского
Около шести часов утра я остановился в немецкой колонии напиться чаю. Другие впечатления ждали меня. Дома высокие, чистые, хотя сделаны из того же материала. Вхожу: семья сидит за чаем и слушает чтение, оказывается, один из присутствовавших читал псалом.
Спрашиваю:
- Все ли у вас грамотны?
- Нет, только двое знают по-русски, - ответили мне.
Я переспрашиваю:
- Все ли вы знаете немецкую грамоту?
- А, немецкую грамоту все знаем.
- Земля собственная или наемная?
- Собственная.
Грустные сравнения получались из всего виденного за эту ночь; в то время как у русских на хуторе в роду не было грамотных, у немцев все образованы; жилища как и киргиз, так и русских и немцев построены из одинакового материала - земляного кирпича, но какая разница: у киргиза землянка почти разваливается, с трещинами, у русских - хотя без трещин и теплая, но также кривая, косая и тесная, у немцев же настоящий высокий, чистый и светлый дом; здесь же поблизости построено прекрасное помещение для школы. Как различно можно пользоваться одним и тем же материалом.
Печально думалось о русской женщине, представительнице той господствующей нации, которая хочет вносить просвещение в инородческую среду; хотя она поминала «Господи Иисусе Христе» и принадлежала к высшей религии, а киргизка вздыхает со словами «Алла», но разницы между тою и другой в отношении умственного и нравственного состояния не замечалось: обе были одинаково темны и беспомощны.
Рождалась мысль: да может ли эта господствующая нация вносить свет просвещения к инородцам, когда она сама так темна, убога в своем развитии? И соответствует ли ей тот престиж, которым она пользуется? Ей самой надо просвещать и просвещать себя…
Но не дадим места грустным мыслям, а будем питать себя лучше надеждами…
И теперь да позволено будет мне высказать следующее желание. Если мы для инородцев, в том числе киргиз, устроили образование на таких прекрасных основаниях, и если от продолжения этого дела ни в каком случае не следует отказываться, то не забудем и себя… Пусть будет известно нашим обеспеченным классам, чем был силен ислам, с которым приходится нам считаться теперь и чем распространял он свое образование: у мусульман считалось и считается прямо богоугодным делом отказывать по завещанию или жертвовать большие суммы на устройство школ при мечетях, так называемые медрессе́.
Есть еще убедительный пример: в Соединенных Штатах среди богатых людей существует благородное соревнование в устройстве образовательных предприятий на пользу народа. Пожелаем же, чтобы было больше у нас общественного внимания к нуждам образования.
Того же автора:
• Очерк быта и современного состояния инородцев Урала;
• Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта.
Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5.
XIV. Народное здравие
Теперь скажу несколько слов о народном здравии. Киргизы вообще народ здоровый, и болезни не распространены среди них. Есть только болезни, обусловливаемые их бытом, а именно: лихорадка, чесотка и отчасти сифилис.
Лихорадкой киргизы хворают иногда массами, как я убедился в этом сам; распространение лихорадки зависит от резких колебаний климата весной и осенью, когда после дневного жара наступают очень холодные ночи, также от кочеваний в болотистых местах, так как болотные озера попадаются в области нередко, и от других причин; от редкого обмывания тела киргизы весьма страдают чесоткой, от которой они не знают иногда куда деваться; киргизы, живущие вблизи русских поселений, менее страдают этой болезнью, потому что знают, что лучшее средство от нее - горячая и частая баня. Хотя киргизы по магометанскому обычаю и делают 5 раз в день омовения, но эти омовения холодной водой ни к чему не ведут.
Вследствие соседства с русскими селениями и значительной свободы поведения киргизской женщины у киргиз встречается и сифилис, к тому же молодые мужья считают за удальство хвастаться неверностью перед женами.
Имея высокие представления о русских, киргизы от каждого проезжающего ждут вообще всякого рода объяснений, а также и медицинской помощи, признавая в русском соединение всяких специальностей; и русский, если не удовлетворит их ожиданий, рискует пасть в их мнении; поэтому можно рекомендовать всякому собирающемуся ехать к киргизам и вообще инородцам запасаться главными медикаментами против общераспространенных болезней; и сделав это, он не будет раскаиваться, потому что не раз удастся оказать этим бедным инородцам действительную помощь; киргизы если что и просят от русского, так это именно - лекарств (даре́).
Тургайская администрация уже озаботилась устройством фельдшерских пунктов в степи, которые, встретив сначала противодействие, теперь прочно привились, и как вначале киргизы упорно отказывались прививать оспу, так теперь толпами приходят за этим к фельдшерским пунктам, представляющим из себя ту же кибитку киргизскую и кочующим вместе с аулом.
Но у киргиз существовали издавна и существуют собственные лекари-знахари, из которых одни лечат обыкновенными средствами, другие - с помощью призывания духов; эти последние лекари называются баксы и представляет такое любопытное явление в киргизской жизни, что о них стоит сказать несколько слов.
XV. Баксы
Баксы - кудесники, волхвующие по старинным языческим обычаям.
Это - те же шаманы наших северных сибирских инородцев - остяков, доманов, юраков и самоедов, как известно, обладающие даром непосредственного общения с духами.
Они гадают, лечат, ухаживают за сумасшедшими и производят различные чудеса; процветали особенно раньше, когда не было докторов.
Много необыкновенных и почти сказочных рассказов существует о них, между прочим, и в литературе о киргизах, но я передам только те из них, которые пришлось самому слышать на месте.
Чтобы производить чудеса, баксы должен привести себя в возбуждение, ради чего он играет на кобызе, двухструнном смычковом инструменте (о нем я буду говорить далее) и постепенно более и более оживляется; при этом он пением призывает на помощь пророка и всех святых.
Здесь мы видим смешение двух влияний: с одной стороны, баксы - явление языческого быта, с другой стороны, они под влиянием мусульманства призывают пророка и святых.
Когда он приходит в неистовство, то может гадать и волхвовать, лизать раскаленное железо без вреда; может будто бы вонзать в свое тело нож и вынимать с другой стороны, напр., воткнет в один бок, а вынет вместе с рукояткой из другого; но он и других заставляет вбивать нож в свою грудь; показавшуюся кровь он проглатывает; некоторое время он ходит с ножом в груди, конец которого виднеется на спине, затем вынимает его; может взбираться на самый верх кибитки и свеситься оттуда вниз головой, держась только пальцем ноги; иногда возьмет опояшется один раз веревкой и концы ее дает тянуть из всех сил нескольким человекам; эти последние затянут так сильно, что талия кудесника делается не толще кисти руки, а баксе ничего не делается, или раскалят докрасна железную плиту и он станет на нее босыми ногами, ноги зашипят под ним, точно жарятся, а баксе ничего не делается.
Однажды в присутствии киргизского уездного начальника баксы воткнул себе в рот нож, так что конец его был виден с другой стороны, на шее; полилась в небольшом количестве кровь, народ (русские), особенно женщины, в страхе разбежались; уездный начальник, давши 15 руб., приказал ему прекратить зрелище; тогда баксы вынул нож обратно; в подобных случаях у баксы кровь течет слегка, и стоит ему только вытереть рукой место, откуда течет кровь, как она приостанавливается.
Баксы все время остается в рассудке и отвечает на все вопросы посторонних; в возбужденном состоянии он рассказывает в подробностях ход болезни, отчего она, какое будет ее течение, как кончится, излечима она или нет, какие средства надо употреблять и т. п., иногда сам дает средства.
В таком состоянии глаза баксы́ делаются страшными и смотрят так пронзительно, что нельзя вынести их взгляда и хочется смотреть в сторону.
Иногда баксы́ заговаривает самый кобыз и заставляет его стоять прямо, на доске, хотя форма кобыза (его кузов) не позволяет этого.
Был будто бы случай, когда баксы́ очаровал присутствовавших и заставил их видеть в средине себя озеро, в котором плавали золотые рыбки; баксы́ велел каждому поймать по рыбке; когда они поймали, озеро и рыбки пропали, а в руках присутствовавших оказалась зола.
Откуда такие чудодейственные силы у баксы́, киргизы объясняют тем, что ему помогает нечистая сила, диавол (джин - бес или шайтан - сатана), большею частью так называемый ак-шайтан (белый сатана); есть и кара́-шайтан (черный сатана), но этот шайтан не помогает.
Чтобы быть баксы, необходимо, по их словам, чтобы в человека вселилось 1000 духов (джинов). Иногда баксы явно шарлатанят и насилуют женщин во время лечения.
Число баксы сократилось в настоящее время: с одной стороны, закон запрещает заниматься шаманством со времени издания нового Степного положения для киргиз 1868 г., и появившиеся в степи доктора особенно восстают против бакс; с другой стороны, муллы проповедуют, что шаригат (духовный закон мусульман) запрещает гадать, и прямо говорят, что грешно обращаться к баксам за помощью, и киргизы эти гадания и чудеса бакс считают за грех: Бог-де запрещает узнавать будущее, будущее знали только пророки, которых больше нет и не будет, остальным людям знать будущее не следует, поэтому если баксы́ предсказывают будущее, то это с помощью нечистой силы.
Теперь баксы́ проживают где-нибудь вдали от властей и тайно занимаются своим искусством. Это те же наши волхвы, гадальщики и т. п. Им не верят теперь и сами старики-киргизы и гоняют их из своих аулов: закон не велит, шаригат запрещает.
В Бистамакской волости Актюбинского уезда Тургайской области в 1882 г. один баксы́ подвергся поруганию и всеобщему осмеянию.
Один киргиз, не веря баксе и желая испытать его, притворился больным, велел жене постелить себе в кибитке постель как больному, заохал, застонал, поставил около себя чашки с водою, как бы для утоления жажды, и велел жене позвать баксы́. Баксы́, молодой киргиз, красивый из себя, пришел, стал играть на кобызе и, придя в возбужденное состояние, приступил к осмотру больного: начал ощупывать ему руки, где пульс, икры ног, бока и др. части тела, ощупывал, и недоумение не сходило с его лица. «Что это, как будто у тебя нет никакой болезни?» - сделал вопрос баксы́; больной заохал еще сильнее, баксы́ опять стал его осматривать и опять сказал: «Никакой болезни в тебе нет». Больной продолжал охать; тогда баксы́ еще поиграл на кобызе и объявил: «Нет, маленькая болезнь в нем есть, надо его полечить». Только лишь он принялся за лечение, как мнимый больной вскочил и, закричав баксе: «Обманщик», начал жестоко бить его ногайкой (камче́), толкая вон из кибитки, самый кобыз его схватил и изломал в кусочки; поруганный баксы с тех пор так и пропал куда-то.
Много говорил народ по этому случаю и смеялся.
Так слабеет в нем вера в силу баксы.
Многое из того, что рассказывают о баксах, кажется маловероятным, но лица, передававшие мне, уверяли решительно, что все эти рассказы действительность; в числе этих лиц были русские, заслуживавшие доверия, в том числе, напр., уездный начальник. Несомненно, что здесь имеют место разного рода малоисследованные способы психического воздействия, и исследовать последние, насколько они присущи баксам, было бы интересной задачей.
Я очень хотел увидеться с баксы, но это мне не удавалось, так как их теперь уже мало; я был рад, когда нашел и купил музыкальный инструмент баксы - кобыз; а через несколько времени доехал было до самого баксы (был в 25 верстах от него и просил волостного управителя привести мне его, но посланный через сутки возвратился от баксы с ответом, что, во-первых, у него нет лошади, чтобы ехать, а потом, что «уже давно все нечистые силы удрали от него». Он, вероятно, боялся русского и какого-нибудь преследования и поэтому уклонился ехать.
В числе представленных мною здесь фотографий есть два снимка как с самого баксы, так со сцены лечения.
XVI. Русская просветительная деятельность в степи
Большая даровитость киргиз и способность к культурным восприятиям доказываются также замечательными успехами русского образования среди киргиз, о чем стоит здесь упомянуть.
Русские просветительные влияния в Киргизской степи распространяются двояким путем: путем деятельности миссии и путем организации школ.
Православный миссионерский стан в Тургайской области учрежден недавно, в 1892 г., в г. Кустанае и вызван живою потребностью.
Русские переселенцы, все более проникая в киргизские аулы и будучи обремены нуждою, попадали в большую экономическую зависимость к киргизам-богачам и вместе с этим стали подвергаться и влиянию среды и мусульманства; забывали свои обычаи и даже веру, становились чуть не мусульманами.
Между тем в степи уже с прошлого столетия ведется сильная татарско-магомотанская пропаганда благодаря ошибке русского правительства, допустившего распространять ислам среди киргиз. В настоящее время эта пропаганда оказалась огромной помехой для русского культурного дела, и администрации самым серьезным образом приходится считаться с нею, а муллы и учителя открывают всюду подвижные дешевые школы, так называемые мектебе́, путем которых успешно утверждают мусульманскую грамотность.
Их пропаганда не оставила без внимания и русских поселенцев, и тогда власти увидели необходимость иметь на месте миссионера, который объезжал бы русские семейства, в одиночку рассеянные по аулам, и утверждал их в правилах веры и русских обычаях. В лице миссионера свящ. о. Соколова кустанайский стан с успехом исполнял свое назначение и уже насчитывает до 50 чел. крещенных им киргиз.
Проповедь ведется, конечно, путем лишь убеждения и в духе кротости и братства к инородцам, причем русским поселенцам внушается, чтобы они жили с киргизами мирно, честно и в любви, сами вели хороший образ жизни, и чтобы через них святилось имя Божие в степи.
Здесь высказываются те начала, благодаря которым русская инородческая политика всегда имела успех, - начала терпимости, равенства, снисхождения к инородцам, которые были высказаны еще в Соборном уложении Алексея Михайловича 1649 г. и не раз повторялись в царских и императорских указах воеводам и губернаторам; если проследить историю распространения наших владений в Средней Азии, то окажется, что русское правительство постоянно держалось умеренности, терпения и снисхождения к инородцам и этим способом приобретало себе симпатии народов, и сила вещей сама собой переходила в руки русских.
Весною 1896 г. из Семипалатинской или Акмолинской области бежали в китайские пределы несколько сот кибиток киргиз; по этому поводу другие киргизы рассуждали: «Глупые наши киргизы, что бегут в Китай. По нашей пословице - народ русский это ременная узда (т. е. мягкий), а народ китайский - железная узда (т. е. твердый). У нас всякое дело сначала разберут, а потом только накажут; а у китайцев без всякого суда снимут голову» («Правосл. благовестник». 1896 г. № 9, май).
Сказанные начала глубоко отличали нашу политику от английской: проф. Краснов из своего последнего путешествия рассказывал, что в Индии за то, что он просто по-человечески обращался с индусом, своим проводником, и однажды посадил его вместе с собою в экипаж, английские семейные дома закрыли для него вход к себе.
Если в нашей инородческой политике были ошибки и замешательства, то виновны в этом оказывались чаще местные администраторы, а не основная наша политика.
Еще успешнее русское просвещение усваивается киргизами школьным путем. В Оренбурге в 1896 г. напечатана книга г. Васильева «Историч. очерк русск. образов. в Тургайск. обл.», в обстоятельном изложении сообщающая весьма интересные сведения об успехах русского образования в степи.
На призывы русских к образованию киргизы отозвались щедрыми пожертвованиями в сотнях тысяч как на начальное, так и на среднее образование, и можно сказать, что образование Оренбургского края создано в значительной степени на деньги киргиз, что тем замечательнее, что другие инородцы, напр., татары, упорно уклоняются от русского образования, а башкиры никогда не выказывали подобной готовности на пожертвования.
Русским просветительным усилием в Киргизской степи почти с самого начала пришлось вступить в борьбу с татарской мусульманской пропагандой.
Татары еще со второй половины прошлого столетия рассеялись по Киргизской стопи в качестве мулл и торговцев и начали деятельную пропаганду мусульманства среди киргиз. Правительство не препятствовало этой пропаганде, что было крупною ошибкою его: Киргизская степь надолго была упущена для христианской проповеди, которая имела бы несомненный успех среди киргиз-язычников; вместо того среди них укоренилось магометанство, с которым теперь серьезно приходится считаться и бороться русскому правительству как не только с религиозной, но даже и политической силой.
Уже в первой половине текущего столетия признано было одним из самых существенных средств борьбы против мусульманства и укрепления русского влияния - распространение русского образования в степи.
Первым учебным заведением, в которое был открыт доступ для киргиз, является Оренбургский Неплюевский кадетский корпус, открытый в 1825 г.
В 1847 г. открыта была в Оренбурге фельдшерская школа, но ей не посчастливилось на первых же порах: двое из поступивших в школу киргизят заболели и умерли: один - через три, другой через 4 месяца. Весть о смерти их быстро разнеслась по степи и была причиною того, что не только не являлось новых охотников поступить в школу, но и поступившие уже было в нее выбыли то по болезни, то по семейным обстоятельствам. Это было первым доказательством малой пригодности для киргиз городских школ с чуждой и душной для вольного степняка обстановкой.
Первым заведением, открытым специально для киргиз, была школа для киргизских детей при Оренбургской пограничной комиссии (с 1850 г.). В истории этой школы поразительно то, что сама русская администрация считала возможным допустить татарско-мусульманские основы воспитания и обучения киргизских детей.
Во главе школы в первое время ее существования был поставлен татарин, и в русской школе введено было преподавание для киргиз татарского языка.
При таком взгляде на дело, мулла как мусульманский вероучитель имел громадное влияние на киргизских детей.
Лишь с 1879 года начинается заметное улучшение школьного дела в области.
В 1877-78 годах окружный инспектор инородческих школ Катаринский, осмотрев школы области, нашел и доносил начальству, что в них происходило учение татарско-магометанское под руководством татарских мулл, или, что то же, в них открыты медрессе.
Администрация пришла наконец к сознанию, что инородческое образование должно быть основано на русских началах. Выразителем этого нового направления явился Н. Н. Ильминский, который еще в начале 70-х годов изложил свой план инородческого образования.
По мнению Ильинского, против сильно распространившейся среди киргиз татарско-мусульманской культуры можно действовать лишь образованием, единообразным и единодушным, - путем открытия школ в укреплениях и аулах и обучения в них детей по книгам, приспособленным к их пониманию, написанным на их родном языке.
В школе должен и в преподавании, и даже в разговоре господствовать язык киргизский, а русский язык должен быть предметом изучаемым; главный интерес обучения инородцев состоит не в русском языке, а в развитии общечеловеческих понятий, нравственных начал и убеждений и русских симпатий; собственно русский язык, сам по себе, имеет второстепенное, хотя важное значение.
В духе взглядов, высказанных Н. Н. Ильминским, и была основана в 1882 году киргизская учительская школа в гор. Орске, которая затем в 1889 году была переведена в Оренбург и до настоящего времени снабжает начальными учителями Киргизскую степь.
Интересно участие киргиз в истории Оренбургской гимназии: когда возникла мысль об учреждении в Оренбурге гимназии, было признано справедливым обратиться за пожертвованиями и к киргизам, наравне с прочими жителями Оренбургского края. Быстро облетела по степи весть о сборе пожертвований на гимназию и вызвала в киргизах живое сочувствие. Сама областная администрация не предполагала такого сильного притока пожертвований; поступление их превысило ожидаемую сумму почти в три раза.
К половине 1867 года, за год до открытия гимназии, оказалось, что общая сумма пожертвований равнялась 55.936 руб. 78¼ коп., тогда как помещение для гимназии исчислено было всего в [75] тысяч. Собранной суммы, как взноса со стороны киргиз, не было достаточно для устройства гимназии, но генерал-губернатор признал возможным отделить из нее 25 тысяч на устройство в Оренбурге женской гимназии, в которой могли бы получать образование и дочери киргиз. Таким образом, Оренбургские мужская и женская гимназия почти всецело воздвигнуты на киргизские средства, причем сами киргизы сравнительно мало пользуются этими заведениями: так, за время с 1869 по 1891 года в мужской гимназии учились 50 человек киргиз, из которых 6 человек кончили полный курс, а в женскую гимназию до настоящего времени не поступало ни одной киргизской девочки.
Также и Троицкая гимназия в Оренбургской губернии воздвигнута при значительном содействии киргиз.
Кстати два слова об университетском и гимназическом образовании киргиз. То обстоятельство, что за время с 1869 по 1891 год из 50 человек киргиз, обучавшихся в Оренбургской мужской гимназии, кончило курс только 6 человек, а из всех киргиз не только Тургайской, но и других областей, обучавшихся в университетах с 1877 г. по 1891 год, окончило курс лишь 6 человек и затем большинство сделались чиновниками даже вне киргизских пределов, как это видно из таблицы в рассматриваемой книге (стр. 144), - это обстоятельство указывает на непригодность гимназического и университетского образования для киргиз; образовывая инородцев, мы должны иметь целью, чтобы они, получив образование, сделались полезными деятелями и просветителями среди своего же племени, а не то, чтобы превращались в русских чиновников, которых у нас и без того много.
Утегеневская аульная школа Кустанайского уезда Тургайской области
Вообще, тот тип интеллигента, которые вырабатывают наши учебные заведения, мало пригоден к условиям киргизской среды, и поэтому многие сожалеют о прежней школе для киргизских детей, закрытой со времени основания Оренбургской гимназии, которая во многих отношениях была приспособлена к потребностям киргизской жизни.
XVII. Аульные школы
В истории русского образования в Тургайской области следует отметить как самое важное явление организацию совершенно нового типа школ - аульных подвижных школ, крайне отвечающих условиям кочевого быта. Мотивами к созданию этого типа школ были следующие обстоятельства: 1) сознание дороговизны прежних школ при уменьшившихся средствах на образование; 2) неудобство для кочевого быта школ, приуроченных к одному пункту, в силу чего киргизские дети плохо привыкали к неподходящим для них условиям обучения; 3) большая распространенность в степи татарских незатейливых школ - мектебе, преимущество которых было в их неприкрепленности к одному месту.
Эти туземные школы - мектебе и послужили первообразом для подвижных аульных школ.
Стоимость ежегодного содержания такой школы исчислено в 324 руб.
Аульные школы быстро привились к киргизскому быту; к 1 января 1896 года их числилось до 35, а в течение настоящего года составлен ряд приговоров сельских обществ об открытии новых школ.
Аульная школа представляет весьма любопытное зрелище. Внешне представляя ту же кибитку, как и другие жилища киргиз, она и внутри имеет оригинальное устройство: посреди нее стоят один или два длинных низких деревянных стола, похожих на широкие скамейки; кругом разостланы ковры, на которых около стола размещаются киргизские дети во время учения, опустившись на колени и откинувшись корпусом на пятки; книги лежат на столе; когда учитель-киргиз из окончивших курс Оренбургской киргизской учительской школы вызывает ученика, последний поднимается с пяток, но остается на коленях и в таком виде отвечает; школьники не носят тюбетеек и отпускают себе волоса, это первое отличие инородца - ученика русской школы.
Для постороннего посетителя бросается в глаза внимание и усидчивость, с какими занимаются киргизята в аульных школах даже летом; естественная дисциплина в школе царит сама собою, без усилий со стороны учителя; учащиеся отвечают толково, а некоторые уже правильно читают по-русски.
Желание учиться у киргизских детей настолько велико, что даже летом не тяготятся они заниматься, и прежние случаи побегов киргизских детей с началом весны из городских и вообще не подвижных школ надобно объяснять не их нерасположением к учению, а неприспособленностью прежних школ к киргизским навыкам.
Когда школа была перенесена внутрь киргизской среды, киргизы обнаружили явную приверженность к учению, и случаи побегов из школы уже не повторялись. Ученье летом в аульных школах происходит, между прочим, потому, что каникулярными месяцами приняты для этих школ апрель и сентябрь, когда киргизы перебираются с зимовок на кочевки и обратно, и вести ученье тогда невозможно.
Аульные школы представили из себя явление настолько удачное, что обратили на себя внимание в соседних областях. Так, степной генерал-губернатор фон Таубе в 1891 году просил военного губернатора Тургайской области сообщить ему подробные сведения об этих школах. О том же просил в 1896 году и губернатор Акмолинской области.
В 1894 году Министерство финансов возбудило вопрос о введении аульных школ в Уральской области ввиду дороговизны существующих там школ.
Можно с большим вероятием ожидать распространения этого типа школ вообще среди кочевых народностей и предсказывать им большую будущность.
Таким образом, Тургайская область в отношении народного образования занимает перед другими киргизскими областями передовое положение, и нет ничего невероятного, если в недалеком будущем в Тургайской области осуществится повсеместное обучение.
XVIII. Заключение
Отлагая сообщение о музыке и песнях киргиз на вторую часть отчета, в заключение позволяю себе изложить те последние впечатления, который я вынес из поездки в степь, возвращаясь в Оренбург в июле месяце.
Оставив Киргизскую степь, я ехал последние 70 верст перед Оренбургом русскими хуторами и немецкими колониями; на пространстве этих 70-ти верст в течение одной ночи мне пришлось видеть и сравнить три культуры: культуру, если так можно сказать, - киргизскую, русскую и немецкую.
Я выехал из последней киргизской станции под вечер. Дорога лежала среди слегка холмистой степи, среди свободных еще, незанятых полей; кругом был разлит живительный степной воздух; на западе горела ясная заря, а на другой стороне небосклона уже показывалась луна; только звон колокольчика и оклики моего ямщика оглашали степное безмолвие, да изредка попадались подводы крестьян и казаков. Была теплая, ясная лунная ночь, когда мы около полуночи добрались до русского хутора на речке Донгуз.
Среди лунного полумрака хутор казался мне благоустроенным, зажиточным, и я думал отдохнуть часть ночи как следует. Вхожу в избу: спертый воздух, низенькие потолки произвели первое впечатление. Сонные мухи в бесчисленном количестве покрывали стол, окна, образа и не беспокоились светом лампы. Обитатели уже спали, и один сын хозяина встретил меня. Я попросил приготовить самовар. Пока он шумел и успел надымить в избе, я разговаривал с хозяином:
- Откуда вы переселились?
- Из Тамбовской губернии.
- Как вам живется на новых землях?
- Да ничево, только срок аренды кончается в этом году, не знаем, оставит ли нас на месте хозяин земли.
- Есть ли у вас грамотные?
- Да у нас в роду не было грамотных.
- А что это у вас такие низкие потолки? Ведь воздуха мало.
- Ничево, теплее, когда ниже-то.
- Клопы, тараканы у вас водятся? - спросил я, осматривая грязные стены.
- Нет, эти нечисти не водится, слава Богу.
Я успокоился, рассчитывая ночь провести спокойно. После чая я прилег на лавке; кругом раздавалось сопение спящих.
Но через несколько минут я почувствовал такие сильные и дружные укусы, что понял, что от сна надо отказаться.
Я обратился к хозяину с вопросом:
- Как же ты говорил, что нет насекомых у вас? А блох-то сколько?
- Этово-то есть грех, водится, а чтобы клопы - этова нет, Бог милостив.
Пробовал было я сидя в другом месте подремать; но дремоту не раз разгонял отчаянный крик ребенка, с которым мать возилась и не знала что делать: то начинала убаюкивать, то шептать молитву: «Господи Иисусе Христе, да что это приключилось с тобой, голубчик мой маленький? вот уже вторую неделю ты не даешь покою ни мне, ни себе. Либо сглазил тебя, либо чево…» Ребенок не внимал и продолжал кричать. После расспросов я убедился, что ребенок страдал диссентерией, которая была нынешним летом в русских селениях в степи. Ребенок утих было, временная тишина воцарилась в избе. Неподалеку лежал парень. Вдруг ребенок опять закричал; те же оханья и причитания матери.
Парень наконец обратился к ней:
- Слушь-ка, а от этова лечат.
- А, вот што… а как лечут-то?
- Да так, бабы, сказывают, лечут… мамынька моя знает… подолом, што ли, накрывают…
Мать промучилась ночь, также и я насилу дождался рассвета и рад был поехать далее.
Кустанайские немцы. Временные постройки пос. Александровского
Около шести часов утра я остановился в немецкой колонии напиться чаю. Другие впечатления ждали меня. Дома высокие, чистые, хотя сделаны из того же материала. Вхожу: семья сидит за чаем и слушает чтение, оказывается, один из присутствовавших читал псалом.
Спрашиваю:
- Все ли у вас грамотны?
- Нет, только двое знают по-русски, - ответили мне.
Я переспрашиваю:
- Все ли вы знаете немецкую грамоту?
- А, немецкую грамоту все знаем.
- Земля собственная или наемная?
- Собственная.
Грустные сравнения получались из всего виденного за эту ночь; в то время как у русских на хуторе в роду не было грамотных, у немцев все образованы; жилища как и киргиз, так и русских и немцев построены из одинакового материала - земляного кирпича, но какая разница: у киргиза землянка почти разваливается, с трещинами, у русских - хотя без трещин и теплая, но также кривая, косая и тесная, у немцев же настоящий высокий, чистый и светлый дом; здесь же поблизости построено прекрасное помещение для школы. Как различно можно пользоваться одним и тем же материалом.
Печально думалось о русской женщине, представительнице той господствующей нации, которая хочет вносить просвещение в инородческую среду; хотя она поминала «Господи Иисусе Христе» и принадлежала к высшей религии, а киргизка вздыхает со словами «Алла», но разницы между тою и другой в отношении умственного и нравственного состояния не замечалось: обе были одинаково темны и беспомощны.
Рождалась мысль: да может ли эта господствующая нация вносить свет просвещения к инородцам, когда она сама так темна, убога в своем развитии? И соответствует ли ей тот престиж, которым она пользуется? Ей самой надо просвещать и просвещать себя…
Но не дадим места грустным мыслям, а будем питать себя лучше надеждами…
И теперь да позволено будет мне высказать следующее желание. Если мы для инородцев, в том числе киргиз, устроили образование на таких прекрасных основаниях, и если от продолжения этого дела ни в каком случае не следует отказываться, то не забудем и себя… Пусть будет известно нашим обеспеченным классам, чем был силен ислам, с которым приходится нам считаться теперь и чем распространял он свое образование: у мусульман считалось и считается прямо богоугодным делом отказывать по завещанию или жертвовать большие суммы на устройство школ при мечетях, так называемые медрессе́.
Есть еще убедительный пример: в Соединенных Штатах среди богатых людей существует благородное соревнование в устройстве образовательных предприятий на пользу народа. Пожелаем же, чтобы было больше у нас общественного внимания к нуждам образования.
Того же автора:
• Очерк быта и современного состояния инородцев Урала;
• Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта.