О привлечении к отбыванию воинской повинности некоторых частей населения… (2)
Военный министр по Главному штабу. Отдел пенсионный и по службе нижних чинов. Отделение 12. О привлечении к отбыванию воинской повинности некоторых частей населения, освобожденного от нее до настоящего времени. - СПб., 1915.
1. РУССКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Европейской России. В губерниях и областях Сибири. В Туркестанском крае. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Европейской России
2. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Азиатской России
3. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Кавказском крае
2. В Азиатской России
Инородцы Азиатской России по образу жизни делятся на три основные группы: оседлых, кочевых и бродячих. Такое деление вошло и в закон [Св. Зак., т. II, Пол. Инор., ст. 2, изд. 1892 г. и по Прод.].
При этом некоторые народности, как например: якуты, буряты, тунгусы, вогулы и другие, в зависимости от расселения их по территории Сибири, ведут то бродячий, то кочевой, то оседлый образ жизни. Так, на Крайнем Севере все вообще инородцы, в силу климатических причин, могут существовать только при бродячем образе жизни; южнее они уже начинают кочевать, занимаясь скотоводством, а еще южнее - обращаются к хлебопашеству и оседлости.
Таким образом, уровень культуры инородцев определяется не столько принадлежностью к тому или иному племени, сколько их образом жизни. С этой основной точки зрения следует рассматривать азиатских инородцев и в отношении воинской повинности.
Бродячие инородцы отличаются крайне низкой культурой, слабосилием, и легко заболевают в непривычных условиях жизни; в большинстве бродячих племен давно замечается процесс постепенного вымирания. Как материал для комплектования армии - они непригодны. Кроме того, эти инородцы бродят в местностях труднодоступных, с суровым климатом, а потому привлечение их к воинской повинности по техническим условиям было бы сопряжено с огромными затруднениями. К тому же число бродячих инородцев невелико. В силу указанных соображений, привлечение к воинской повинности бродячих инородцев Азиатской России совершенно нежелательно.
Провести резкую грань между кочевыми и оседлыми инородцами, в отношении их культурности, - почти невозможно. Из имеющихся материалов видно, что некоторые племена (например: буряты, якуты), дабы сохранить преимущества инородческого состояния, искусственно и с чисто формальной стороны поддерживают кочевой быт, тогда как по существу они давно уже не отличаются от оседлых. Поэтому и в отношении воинской повинности вряд ли возможно провести резкую границу между этими группами инородцев. Кроме того, различное к ним отношение, в особенности в смысле послаблений кочевникам, несомненно задержало бы оседание сих последних.
Поэтому в принципе желательно привлечь к натуральной воинской повинности все кочевое и оседлое инородческое население Азиатской России, на совершенно одинаковых основаниях. Однако провести в жизнь этот принцип в полном объеме в настоящее время не представляется возможным по изложенным ниже причинам.
Имея в виду указанную выше принципиальную точку зрения, в отношении отдельных групп инородцев Сибири и Средней Азии, надлежит придти к нижеследующим заключениям.
1) Киргизы. Эта группа освобожденных от воинской повинности инородцев наиболее многочисленна. Главная масса киргиз населяет губернии Астраханскую и Ставропольскую, области Уральскую, Тургайскую, Акмолинскую, Семипалатинскую, и Туркестанский край. В этих пределах обитает около 2½ миллионов киргиз мужского пола [В губерниях и областях Сибири - около 1.026.000 душ мужского пола, в Туркестанском крае - около 1.241.000 душ муж. пола и в губерниях Астраханской и Ставропольской - около 139.000 душ муж. пола.]. В это число входят населяющие Закаспийскую область и отчасти Ставропольскую губернию туркмены, принадлежащие к родственному киргизам племени и потому в дальнейшем изложении рассматриваемые вместе с киргизами.
В 1910 году исследование на месте вопроса о привлечении к воинской повинности киргиз Западной Сибири и Степного края выяснило нижеследующее.
К вопросу об отбывании натуральной воинской повинности киргизы относятся в общем неприязненно. Они крепко держатся за свои старые устои и считают себя навсегда освобожденными от воинской повинности особыми грамотами Императриц АННЫ ИОАННОВНЫ и ЕКАТЕРИНЫ II и Императора НИКОЛАЯ I, данными им, по словам киргиз, за то, что они подчинились России без кровопролития и восстаний. Крепкой связи с Россией как отечеством у этих кочевников нет, и они держатся обособленно от русского населения. При этих условиях можно ожидать, что введение у киргиз воинской повинности не обойдется без волнений и вспышек неудовольствия. Эти инородцы малокультурны и слабы физически; среди них большой процент (до 50%) больных сифилисом и, кроме того, в условиях казарменной обстановки они легко заболевают туберкулезом легких.
При наличии таких отрицательных свойств киргиз возникает вопрос о целесообразности и своевременности привлечения их к воинской повинности.
По этому поводу необходимо прежде всего отметить, что уверенность киргиз в правах на полное освобождение их от воинской повинности - не основана на веских данных. Упомянутые выше грамоты касались освобождения киргиз от рекрутских наборов, но не от общеобязательной воинской повинности, введение коей для киргиз, согласно закону, только отсрочено «впредь до дальнейших распоряжений» (ст. 47 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г.). Кроме того, заявление киргиз о добровольном присоединении к России, без кровопролития и восстаний, - истина спорная. Приобщение их к России продолжалось с 1730 года без малого сто лет, причем первое русское посольство они чуть не убили и продержали в плену. Затем тянутся десятилетия вероломных по отношению к России поступков их султанов, враждебности к нам киргизской массы, постоянных набегов и баранты на русские владения. Еще в сороковых годах XIX столетия Кенисары Касимов, умерший лишь в 1847 году, завершил попытки киргиз вернуть свою независимость тем, что взволновал степь, собрал тысячи всадников, и если не восстановил былого владычества киргиз, то никак не по отсутствию желания достигнуть этой цели. Вполне мирными присоединенные к России киргизы стали лишь после завоевания в шестидесятых и семидесятых годах XIX столетия среднеазиатских ханств: Самаркандского, Кокандского, Бухарского и Хивинского, когда непокорным киргизам уже некуда стало уходить от русской власти.
Проявляемое ныне киргизами несочувственное отношение к идее воинской повинности в значительной мере может быть объяснено некоторою отчужденностью их от русской государственности и культуры. Необходимо, однако, иметь в виду, что одним из самых действительных средств к уничтожению этой отчужденности киргиз, к их политическому воспитанию и постепенному сближению с русским населением - является именно воинская повинность. Путем проведения киргизской молодежи через ряды армии несомненно будет пробита брошь в их культурной и бытовой обособленности, и в темную ныне киргизскую массу будут внесены культурные начала. Вместе с тем, привлечение киргиз к важнейшей из обязанностей гражданина несомненно должно способствовать приобщению их к русской государственности и к упрочению среди них чувства принадлежности к России как общему отечеству. Чем дольше же будут киргизы пользоваться освобождением от воинской повинности, тем труднее будет ввести у них эту повинность впоследствии и тем глубже будет рознь между ними и коренным населением. Уже и ныне в Военное Министерство неоднократно поступают письменные жалобы с мест на несправедливость освобождения инородцев от защиты Родины. Это неудовольствие будет иметь еще более оснований, если наряду с привлечением к воинской повинности других инородцев Сибири будет сохранено освобождение от нее киргиз. Наконец, у самих киргиз в этом случае может создаться убеждение, что их кочевой быт и отчужденность от России послужили им только на пользу, а потому они и впредь будут упорно отстаивать свою обособленность.
Вряд ли следует также опасаться неблагоприятных в политическом отношении последствий от проведения киргиз через ряды войск. Создание из них местного запаса обученных людей представляет не большую опасность, чем соседство запасных поляков с их соплеменниками в Австрии, наших остзейских немцев - с Германией, мусульман Кавказа - с единоверными им народностями Турции и Персии [Привлечение к воинской повинности мусульман Кавказа, - как об этом изложено ниже, - представляется мерою назревшей и необходимой.]; и если мы без боязни обучаем ныне военному делу поляков, немцев, армян, крымских и приволжских татар, то вряд ли имеются основания поступать иначе в отношении киргиз. Что касается возможности отдельных вспышек неудовольствия среди киргиз, при введении у них воинской повинности, то такие вспышки, если бы они и возникли, должны быть без колебания подавлены в силу государственной необходимости; при впечатлительном же характере азиатов, можно рассчитывать в этом случае на быстрое успокоение киргизской массы.
Как материал для комплектования армии, киргизы, конечно, далеко не совершенны. Обучение их военному делу будет сопряжено для войск с крупными затруднениями, ввиду незнания этими инородцами русского языка и низкого уровня их развития. Несомненно также, что среди новобранцев-киргиз окажется большой процент заболевающих, вследствие перемены жизненной обстановки и сравнительной слабости их организма. Следует, однако, иметь в виду, что эти отрицательные стороны в большей или меньшей степени присущи не только киргизам, но всем вообще инородцам, как несущим уже воинскую повинность, так и тем, на коих предположено ее распространить. При разрешении же принципиального вопроса о привлечении к защите государства той или иной народности, бо́льшая или меньшая степень пригодности ее для военной службы, казалось бы, не должна иметь решающего значения. В частности, физические свойства киргизского племени будут иметь в первое время следствием малый процент новобранцев-киргиз, годных к зачислению в войска; по мере же перехода киргиз к оседлости, подъема среди них культуры и благосостояния, процент годных киргиз будет постепенно повышаться. Таким образом, в деле привлечения этих инородцев к воинской повинности установится сама собою некоторая постепенность.
Наконец, остается выяснить - не послужит ли введение теперь же у киргиз воинской повинности препятствием к завершению желательного перехода их к оседлому состоянию.
По этому поводу необходимо отметить, что ныне киргизами вполне правильно понят характер землеотводных работ в степных областях; а после того, как киргизам открыт свободный переход на оседлое устройство, с обеспечением им тех же земельных прав, что и русским переселенцам, правительство даже не в состоянии удовлетворять всех ходатайств о переводе киргиз на оседлое положение. При этих условиях трудно ожидать, чтобы из страха воинской повинности киргизы стали воздерживаться от столь выгодного и необходимого для них земельного обеспечения, связанного с переходом к оседлости.
Ввиду вышеизложенного, привлечение теперь же к натуральной воинской повинности на общих основаниях киргизского населения степных областей и Туркестанского края представляется мерою, вполне отвечающею общим государственным интересам.
Астраханские и ставропольские инородцы живут в несколько иных условиях, чем их сородичи в Азии. Будучи со всех сторон окружены русским населением, они в значительной степени испытали уже культурное влияние этого последнего. Хотя эти инородцы еще сохраняют кочевой образ жизни, но районы их кочевок невелики и с течением времени все более и более суживаются. Если же по условиям кочевой жизни им и приходится летом переходить за пределы Астраханской и Ставропольской губерний, то на зимовку они возвращаются обратно, в места своего коренного жительства. Идея принадлежности к русскому государству уже проникла в сознание этих инородцев, и они находятся уже на полпути к культурному слиянию с коренным населением; распространение же на них натуральной воинской повинности только ускорит это слияние.
По этим соображениям является необходимым привлечь теперь же к воинской повинности на общих основаниях киргиз, туркмен, калмыков и ногайцев Астраханской и Ставропольской губерний.
2) Сарты. Второю по численности группою наших азиатских инородцев являются сарты (около 527.000 чел. муж. пола), обитающие в Туркестане, главным образом в областях Ферганской и Сыр-Дарьинской. Эта народность принадлежит к оседлому, земледельческому населению края и в смысле культурности является для воинской повинности вполне пригодною.
В физическом отношении сарты не отличаются вообще крепким здоровьем и легко заболевают в климате более суровом, чем их знойная родина.
Ввиду сравнительно недавнего присоединения этой народности к России, вряд ли можно полагать, что чувство общности с новой родиной и непоколебимой преданности ей успело пустить глубокие корни в сартском населении. Необходимо также иметь в виду, что сарты, как мусульмане, духовно тяготеют к центру Ислама - далекой Турции и легко поддаются влиянию своего духовенства.
При всем том следует отметить, что сарты - народ земледельческий и торговый, а потому далеко не воинственный. Проведения этих инородцев через ряды войск и образования из них местного запаса - вряд ли следует опасаться, по тем же причинам, которые были приведены выше в отношении их ближайших соседей киргиз. Что касается большей годности сартов к службе в теплом климате, то это обстоятельство может быть учитываемо путем назначения сартов на службу по преимуществу в южные военные округа.
Ввиду этих соображений полагалось бы без замедления привлечь сартов к воинской повинности на общих основаниях.
3) Узбеки, каракалпаки, таджики и другие племена тюрко-татарской расы населяют Туркестанский край в количестве около 687.000 чел. муж. пола. Все эти инородцы принадлежат к оседлому мусульманскому населению. В отношении политического настроения и физических качеств почти нет разницы между этими инородцами и их ближайшими соседями - сартами. Поэтому и в вопросе о воинской повинности к ним следовало бы отнестись так же, т. е. привлечь их к этой повинности.
4) Татары, дунгане и таранчи Туркестанского края. Татар в Туркестане около 10.000 чел. муж. пола. Они живут в городах и ничем не отличаются от европейских татар, несущих воинскую повинность. Коль скоро же к этой повинности будет привлечено все русское и инородческое население края, то нет оснований освобождать от нее татар. Что касается дунган и таранчей, то это - китайцы-мусульмане, бежавшие в пределы России вследствие религиозных гонений. Они живут оседло в Семиреченской области в количестве около 38.000 чел. муж. пола, занимаются земледелием и отличаются зажиточностью.
Обе эти народности при переселении своем в наши пределы были предварены, что с принятием русского подданства будут обязаны нести все государственные повинности в новом их отечестве, не исключая и воинской повинности, на равных основаниях с остальными подданными государства. Переселенцы подчинились этому распоряжению, что выразили в подписках, выданных ими бывшему полномочному комиссару по разграничению в 1882 году Семиреченской области от Китая, и если правительство в течение 28 лет от них не требовало выполнения принятого на себя обязательства, то главным образом в том предположении, что они не успели надлежащим образом устроиться и окрепнуть на новых местах и что привлечение их к отбыванию воинской повинности может вредно повлиять на экономическое их благосостояние. В настоящее время обе эти причины должны считаться устраненными. Дунганские и таранчинские селения получили окончательное устройство: им даны определенные земельные наделы, строго организованный порядок управления, собственный суд, и в правах и обязанностях своих по отношению к государству они приравнены ко всем вообще сельским обывателям Империи.
Дунгане и таранчи ненавидят китайцев и могут быть нам очень полезны в случае войны с Китаем, благодаря знанию китайского языка. В военном отношении, по мнению местного начальства, эти инородцы представляют отличный материал.
В силу изложенных соображений, полагалось бы теперь же распространить на татар, дунган и таранчей воинскую повинность на общих основаниях.
5) Инородцы Тобольской и Томской губерний, освобожденные ныне от натуральной воинской повинности, могут быть разделены на следующие главнейшие группы:
Татары и бухарцы - русские поданные, численностью всего около 36.000 чел. муж. пола.
Все татары и бухарцы ведут оседлый образ жизни и в военном отношении представляют собою хороший материал [Татары и бухарцы Акмолинской, Семипалатинской, Тургайской и Уральской областей, в числе около 19.000 чел. муж. пола, в настоящее время несут воинскую повинность на общих основаниях.].
Киргизы, в числе около 23.000 чел. муж. пола.
Вогулы и остяки, в числе около 12.000 чел. муж. пола. Более южные группы этих инородцев, живя среди русского населения, перешли уже к оседлому образу жизни; северные же вогулы и остяки частью кочуют, частью ведут бродячий образ жизни охотников и звероловов.
Как военный материал, более или менее годны только южные вогулы и остяки.
Самоеды, в числе около 4.500 чел. муж. пола, обитающие в крайних северных уездах Томской и Тобольской губерний, являются типичными бродячими инородцами и к военной службе совершенно непригодны.
Монголы, калмыки и другие мелкие племена, в незначительном числе обитающие в южной части Томской губернии.
Ко всем перечисленным томским и тобольским инородцам, казалось бы, необходимо применить приведенный выше общий принцип, а именно - распространить воинскую повинность, не делая никаких племенных различий, на всех оседлых и кочевых инородцев и освободить от нее всех бродячих инородцев. При таком решении вопроса, к воинской повинности будут привлечены татары, бухарцы - русские подданные, киргизы и часть вогулов и остяков. Самоеды же и бродячие остяки и вогулы будут от этой повинности освобождены.
Принимая вместе с тем во внимание, что поземельное устройство оседлых и кочевых инородцев Томской и Тобольской губерний, а равно введение у них внутреннего управления на одинаковых с крестьянами основаниях, приходят ныне к концу, полагалось бы не откладывать привлечение их к воинской повинности на общих основаниях.
6) Инородцы Восточной Сибири. В Восточной Сибири наиболее значительными группами инородцев являются буряты и якуты.
а) Буряты, в числе около 146.000 чел. муж. пола, живут в Иркутской губернии и в Забайкальской области. По вероисповеданию они - ламаиты.
К мысли о введении воинской повинности буряты относятся в общем довольно спокойно; они давно свыклись с неизбежностью отбывания этой повинности. Необходимо отметить, что на бурят уже возлагались военные обязанности, и они до 1871 года формировали отдельные казачьи полки. Знамена этих полков сохранились у бурят до настоящего времени, и они их употребляют в торжественных случаях. Можно вполне рассчитывать, что буряты будут верными солдатами. Массового уклонения их от воинской повинности ожидать нельзя, так как бурятам хорошо живется в России.
По образу жизни буряты должны быть отнесены к оседлым инородцам. Хотя многие из них для вида и поддерживают кочевой быт, однако провести резкую грань между оседлыми и кочевыми затруднительно; многие буряты, называемые кочевыми, в действительности перешли в оседлое состояние, и обратно - среди казаков-бурят есть, по образу ведения хозяйства, кочевые, в то время как официально они считаются оседлыми. Вообще по закону в Забайкальской области оседлыми считаются только крещеные инородцы. Необходимо также отметить, что кочевые инородцы Забайкалья в настоящее время управляются почти на одинаковых основаниях с оседлыми.
В военном отношении буряты представляют собою прекрасный материал. Это - в большинстве рослый, здоровый народ, вполне пригодный к военной службе. Часть их знакома с русским языком. Казарменная обстановка и условия жизни солдата не окажут на бурят, привыкших ко всякого рода невзгодам, сколько-нибудь существенного влияния. В минувшую воину с Японией казаки из бурят заявили себя с хорошей стороны; как полукочевники, они хорошо ориентируются на местности, обладают острым зрением и отлично ездят верхом. Бытовые и религиозные условия жизни бурят не могут служить препятствием к отбыванию ими воинской повинности натурою.
Таким образом, привлечение бурят к воинской повинности уже назрело, и на них следует, не откладывая, распространить эту повинность. Остается лишь решить - на каких основаниях должны нести военную службу буряты: на общих ли со всем прочим населением Империи основаниях или по казачьему положению, с зачислением в Забайкальское казачье войско. До настоящего времени буряты в небольшом числе служили в Забайкальском войске вполне исправно. Необходимо, однако, иметь в виду, что пока буряты служат по казачьему положению в незначительном числе - они на дух и общий характер войска не оказывают влияния и даже являются в нем полезными членами. Но лишь только мы откроем бурятам неограниченный доступ в Забайкальское войско, как инородческий элемент получит в нем нежелательное соотношение, а в будущем, может быть, даже и преобладание, вследствие чего войско потеряет свой характер русского форпоста на китайской границе.
Ввиду этих соображений бурят следует привлечь к воинской повинности на общих основаниях, за исключением, конечно, тех из сих инородцев, которые уже перечислились в казачье сословие. Такое решение не закрывает перехода в казачество отдельным бурятским семействам, практикуемого и ныне с согласия самого войска, которое, конечно, в собственных интересах не допустит нежелательного усиления в своей среде инородческого элемента.
б) Якуты, в количестве около 110.000 чел. муж. пола, составляют ядро населения Якутской области. Кроме того, небольшими группами (всего около 3.000 чел. муж. пола) они разбросаны по всей Восточной Сибири.
Кочевые и бродячие якуты двух северных округ, Верхоянской и Колымской, по своему образу жизни в суровом климате, при крайне редком населении, настолько далеко отстоят от прочего оседлого населения области, что вопрос о привлечении их к воинской повинности не может быть решен в положительном смысле.
Что касается якутов двух южных округ - Якутской и Олекминской, то по поводу привлечения их к воинской повинности необходимо иметь в виду следующее.
Русское население этих южных округ Якутской области, будучи вкраплено маленькими горсточками среди якутов и живя с ними многие десятилетия, в значительной степени объякутело. Встречаются селения, в которых до 75% населения не знает русского языка и говорит только по-якутски. Некоторые русские усвоили даже весь хозяйственный склад жизни якутов.
В настоящее время эти объякутевшие русские привлекаются к воинской повинности, между тем как живущие рядом с ними якуты этой повинности не несут.
Подобное положение, помимо своей несправедливости, является тормозом в деле перехода якутов в оседлое состояние. Опасаясь привлечения к воинской повинности, якуты, даже фактически перешедшие к оседлому образу жизни, всеми силами стараются сохранить хотя бы внешние признаки кочевого быта. Так, напр., якуты, имеющие в городах дома и ведущие крупную торговлю, сохраняют в своих наслегах юрты с десятком голов скота, чтобы этим оправдать свою принадлежность к кочевым инородцам.
Якуты - народ чрезвычайно мирный, давно находящийся в русском подданстве; все исповедуют православную веру, охотно вступают в деловые сношения и даже в родственные связи с русскими и живут на определенных местах, меняя по временам года свою оседлость. В смысле обучения военному делу якуты не дадут больших хлопот, так как в общем они довольно смышлены и обладают подражательными способностями.
Привлечение якутов к воинской повинности даст толчок к культурному развитию этого народа. В настоящее время якуты живут в юртах вместе со скотом, в невероятной грязи и в невозможных санитарных условиях. При такой обстановке оказываются малопродуктивными все усилия, направленные к улучшению положения этих инородцев; медицина бессильна бороться с болезнями, порождаемыми условиями быта, грамота забывается и т. д. Русские люди, живущие с якутами, не только не могли передать им высшей культуры, но, как выше сказано, - сами объякутели. Между тем те же якуты, побывав в течение нескольких лет на военной службе в культурных, человеческих условиях, явятся лучшими проводниками усвоенных привычек и знаний в среде своих сородичей.
Ввиду изложенного необходимо признать, что общегосударственные и военные интересы требуют скорейшего привлечения якутов к отбыванию личной воинской повинности на общих основаниях. К этому необходимо добавить, что привыкшие к суровому климату солдаты-якуты будут незаменимы в окарауливании водных путей и северного побережья Сибири, нуждающихся в охране.
7) Инородцы Иркутской и Енисейской губерний, кроме упомянутых выше бурят и якутов, делятся на три главнейшие группы: татар (около 29.000 чел. муж. пола), тунгусов (около 3.000 чел. муж. пола) и самоедов (около 2.000 чел. муж. пола). Кроме того, в названных губерниях в незначительном числе живут другие мелкие народности монгольской расы [Бельторы, согайцы, канбалы, качинцы и т. п.].
При рассмотрении настоящего вопроса из числа инородцев Енисейской и Иркутской губерний необходимо исключить всех бродячих, а также всех обитающих в Туруханском и Богучанском отделениях Енисейского уезда; о них будет сказано ниже.
Остальные инородцы образуют в Енисейской губернии 4 отдельные инородческие управы и два отдельных родовых управления в пределах Ачинского, Минусинского и Канского уездов. В Иркутской губернии они входят в состав крестьянских волостей.
Большинство этих инородцев, хотя и именуются кочевыми, но по своему образу жизни настолько приблизились к оседлым, что резкое различие между теми и другими провести затруднительно. Они наравне с крестьянами несут все повинности, кроме воинской. Ясак у них заменен оброчной податью, взимаемою сообразно с количеством находящейся в их пользовании земли и другими видами их хозяйственного достатка. Совершенно на тех же основаниях инородцы уплачивают наравне с русскими крестьянами и земские сборы. Далее, положение о взаимном губернском страховании распространено на «кочевых» инородцев, и все их постройки застрахованы. По образу жизни инородцы, именуемые до сего времени кочевыми, хотя и утратили во многих случаях свои исконный признак перемены места жительства по временам года, но во всяком случае остаются в громадном большинстве скотоводами, занимающимися хлебопашеством лишь как подсобною статьею своего хозяйства.
К введению воинской повинности названные инородцы отнесутся спокойно. Это доказывается примером нескольких волостей Иркутского, Верхоленского и Балаганского уездов, инородческое население которых, перечисленное в разряд оседлых и причисленное к крестьянам, уже привлечено к отбыванию воинской повинности, каковая мера не вызвала никаких осложнений.
Таким образом, привлечение к воинской повинности оседлых и кочевых инородцев Енисейской и Иркутской губерний [Кроме обитающих в Туруханском и Богучанском отделениях Енисейского уезда.] уже вполне назрело, а потому необходимо теперь же привлечь этих инородцев к воинской повинности на общих основаниях.
8) Инородцы Приморской и Амурской областей. Обитающие в названных областях корейцы - русские поданные привлечены уже к воинской повинности на общих основаниях законом 18 марта 1909 г. (31622).
Освобожденные же ныне от этой повинности инородцы Приморской и Амурской областей, в количестве около 8.000 чел. муж. пола, представляют в этнографическом отношении большое разнообразие (якуты, тунгусы, гиляки, орочи, тазы, ноны, айны и др.).
Из числа этих инородцев оседлых и полуоседлых (кочевых) не более 4.500 чел. муж. пола, проживающих главным образом в Приморской области, остальные - бродячие.
Названные выше инородцы принадлежат к вымирающим племенам, находятся на очень низкой ступени развития и в большинстве слабосильны. Только в самое последнее время правительство вступило на путь практических мероприятий, направленных к задержанию процесса вымирания инородцев и к улучшению их жалкого материального положения.
Затем необходимо отметить, что бродячих и кочевых инородцев будет фактически невозможно привлечь к воинской повинности вследствие их образа жизни. Нелегкую задачу представит собою и призыв на военную службу оседлых инородцев этого края, в силу местных географических, топографических и климатических условий.
Тем не менее, в видах справедливости по отношению к местному русскому и корейскому населению, а также для увеличения крайне нужного на Дальнем Востоке местного запаса обученных военному делу людей, представляется желательным привлечь к воинской повинности на общих основаниях все оседлое инородческое население Приморской и Амурской областей.
9) Инородцы крайних северных местностей Сибири. К этим местностям относятся: области Камчатская и Сахалинская, округи Верхоянская, Средне-Колымская и Вилюйская - Якутской области, Туруханское и Богучанское отделения Енисейского уезда Енисейской губернии, Тогурское отделение Томской губернии и уезда и Березовский и Сургутский уезды - Тобольской губернии.
На этом огромном пространстве (около 6.200.000 квадратных верст) ведут кочевой и бродячий образ жизни всего только 62.000 инородцев мужского пола, принадлежащих к различным племенам (якуты, тунгусы, самоеды, остяки, чукчи, коряки, юкагиры, камчадалы, алеуты, эскимосы и др.). Многие из этих племен находятся в стадии непрерывного и быстрого угасания, в особенности остяки, самоеды и инородцы Камчатской и Сахалинской областей. В культурном отношении это почти дикари, в физическом - слабосильны и не переносят жизни к закрытых помещениях: заболевают чахоткой и быстро умирают.
Принимая во внимание перечисленные свойства названных инородцев, делающие их совершенно негодным материалом для комплектования армии, а также имея в виду неодолимые трудности, сопряженные с призывом их на действительную службу, вследствие отдаленности, суровости климата и ничтожной плотности населения на крайнем севере Сибири, необходимо отказаться от привлечения к воинской повинности инородцев названных местностей, подобно тому, как это проектировано для русского населения тех же местностей.
ОКОНЧАНИЕ
1. РУССКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Европейской России. В губерниях и областях Сибири. В Туркестанском крае. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Европейской России
2. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Азиатской России
3. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Кавказском крае
2. В Азиатской России
Инородцы Азиатской России по образу жизни делятся на три основные группы: оседлых, кочевых и бродячих. Такое деление вошло и в закон [Св. Зак., т. II, Пол. Инор., ст. 2, изд. 1892 г. и по Прод.].
При этом некоторые народности, как например: якуты, буряты, тунгусы, вогулы и другие, в зависимости от расселения их по территории Сибири, ведут то бродячий, то кочевой, то оседлый образ жизни. Так, на Крайнем Севере все вообще инородцы, в силу климатических причин, могут существовать только при бродячем образе жизни; южнее они уже начинают кочевать, занимаясь скотоводством, а еще южнее - обращаются к хлебопашеству и оседлости.
Таким образом, уровень культуры инородцев определяется не столько принадлежностью к тому или иному племени, сколько их образом жизни. С этой основной точки зрения следует рассматривать азиатских инородцев и в отношении воинской повинности.
Бродячие инородцы отличаются крайне низкой культурой, слабосилием, и легко заболевают в непривычных условиях жизни; в большинстве бродячих племен давно замечается процесс постепенного вымирания. Как материал для комплектования армии - они непригодны. Кроме того, эти инородцы бродят в местностях труднодоступных, с суровым климатом, а потому привлечение их к воинской повинности по техническим условиям было бы сопряжено с огромными затруднениями. К тому же число бродячих инородцев невелико. В силу указанных соображений, привлечение к воинской повинности бродячих инородцев Азиатской России совершенно нежелательно.
Провести резкую грань между кочевыми и оседлыми инородцами, в отношении их культурности, - почти невозможно. Из имеющихся материалов видно, что некоторые племена (например: буряты, якуты), дабы сохранить преимущества инородческого состояния, искусственно и с чисто формальной стороны поддерживают кочевой быт, тогда как по существу они давно уже не отличаются от оседлых. Поэтому и в отношении воинской повинности вряд ли возможно провести резкую границу между этими группами инородцев. Кроме того, различное к ним отношение, в особенности в смысле послаблений кочевникам, несомненно задержало бы оседание сих последних.
Поэтому в принципе желательно привлечь к натуральной воинской повинности все кочевое и оседлое инородческое население Азиатской России, на совершенно одинаковых основаниях. Однако провести в жизнь этот принцип в полном объеме в настоящее время не представляется возможным по изложенным ниже причинам.
Имея в виду указанную выше принципиальную точку зрения, в отношении отдельных групп инородцев Сибири и Средней Азии, надлежит придти к нижеследующим заключениям.
1) Киргизы. Эта группа освобожденных от воинской повинности инородцев наиболее многочисленна. Главная масса киргиз населяет губернии Астраханскую и Ставропольскую, области Уральскую, Тургайскую, Акмолинскую, Семипалатинскую, и Туркестанский край. В этих пределах обитает около 2½ миллионов киргиз мужского пола [В губерниях и областях Сибири - около 1.026.000 душ мужского пола, в Туркестанском крае - около 1.241.000 душ муж. пола и в губерниях Астраханской и Ставропольской - около 139.000 душ муж. пола.]. В это число входят населяющие Закаспийскую область и отчасти Ставропольскую губернию туркмены, принадлежащие к родственному киргизам племени и потому в дальнейшем изложении рассматриваемые вместе с киргизами.
В 1910 году исследование на месте вопроса о привлечении к воинской повинности киргиз Западной Сибири и Степного края выяснило нижеследующее.
К вопросу об отбывании натуральной воинской повинности киргизы относятся в общем неприязненно. Они крепко держатся за свои старые устои и считают себя навсегда освобожденными от воинской повинности особыми грамотами Императриц АННЫ ИОАННОВНЫ и ЕКАТЕРИНЫ II и Императора НИКОЛАЯ I, данными им, по словам киргиз, за то, что они подчинились России без кровопролития и восстаний. Крепкой связи с Россией как отечеством у этих кочевников нет, и они держатся обособленно от русского населения. При этих условиях можно ожидать, что введение у киргиз воинской повинности не обойдется без волнений и вспышек неудовольствия. Эти инородцы малокультурны и слабы физически; среди них большой процент (до 50%) больных сифилисом и, кроме того, в условиях казарменной обстановки они легко заболевают туберкулезом легких.
При наличии таких отрицательных свойств киргиз возникает вопрос о целесообразности и своевременности привлечения их к воинской повинности.
По этому поводу необходимо прежде всего отметить, что уверенность киргиз в правах на полное освобождение их от воинской повинности - не основана на веских данных. Упомянутые выше грамоты касались освобождения киргиз от рекрутских наборов, но не от общеобязательной воинской повинности, введение коей для киргиз, согласно закону, только отсрочено «впредь до дальнейших распоряжений» (ст. 47 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г.). Кроме того, заявление киргиз о добровольном присоединении к России, без кровопролития и восстаний, - истина спорная. Приобщение их к России продолжалось с 1730 года без малого сто лет, причем первое русское посольство они чуть не убили и продержали в плену. Затем тянутся десятилетия вероломных по отношению к России поступков их султанов, враждебности к нам киргизской массы, постоянных набегов и баранты на русские владения. Еще в сороковых годах XIX столетия Кенисары Касимов, умерший лишь в 1847 году, завершил попытки киргиз вернуть свою независимость тем, что взволновал степь, собрал тысячи всадников, и если не восстановил былого владычества киргиз, то никак не по отсутствию желания достигнуть этой цели. Вполне мирными присоединенные к России киргизы стали лишь после завоевания в шестидесятых и семидесятых годах XIX столетия среднеазиатских ханств: Самаркандского, Кокандского, Бухарского и Хивинского, когда непокорным киргизам уже некуда стало уходить от русской власти.
Проявляемое ныне киргизами несочувственное отношение к идее воинской повинности в значительной мере может быть объяснено некоторою отчужденностью их от русской государственности и культуры. Необходимо, однако, иметь в виду, что одним из самых действительных средств к уничтожению этой отчужденности киргиз, к их политическому воспитанию и постепенному сближению с русским населением - является именно воинская повинность. Путем проведения киргизской молодежи через ряды армии несомненно будет пробита брошь в их культурной и бытовой обособленности, и в темную ныне киргизскую массу будут внесены культурные начала. Вместе с тем, привлечение киргиз к важнейшей из обязанностей гражданина несомненно должно способствовать приобщению их к русской государственности и к упрочению среди них чувства принадлежности к России как общему отечеству. Чем дольше же будут киргизы пользоваться освобождением от воинской повинности, тем труднее будет ввести у них эту повинность впоследствии и тем глубже будет рознь между ними и коренным населением. Уже и ныне в Военное Министерство неоднократно поступают письменные жалобы с мест на несправедливость освобождения инородцев от защиты Родины. Это неудовольствие будет иметь еще более оснований, если наряду с привлечением к воинской повинности других инородцев Сибири будет сохранено освобождение от нее киргиз. Наконец, у самих киргиз в этом случае может создаться убеждение, что их кочевой быт и отчужденность от России послужили им только на пользу, а потому они и впредь будут упорно отстаивать свою обособленность.
Вряд ли следует также опасаться неблагоприятных в политическом отношении последствий от проведения киргиз через ряды войск. Создание из них местного запаса обученных людей представляет не большую опасность, чем соседство запасных поляков с их соплеменниками в Австрии, наших остзейских немцев - с Германией, мусульман Кавказа - с единоверными им народностями Турции и Персии [Привлечение к воинской повинности мусульман Кавказа, - как об этом изложено ниже, - представляется мерою назревшей и необходимой.]; и если мы без боязни обучаем ныне военному делу поляков, немцев, армян, крымских и приволжских татар, то вряд ли имеются основания поступать иначе в отношении киргиз. Что касается возможности отдельных вспышек неудовольствия среди киргиз, при введении у них воинской повинности, то такие вспышки, если бы они и возникли, должны быть без колебания подавлены в силу государственной необходимости; при впечатлительном же характере азиатов, можно рассчитывать в этом случае на быстрое успокоение киргизской массы.
Как материал для комплектования армии, киргизы, конечно, далеко не совершенны. Обучение их военному делу будет сопряжено для войск с крупными затруднениями, ввиду незнания этими инородцами русского языка и низкого уровня их развития. Несомненно также, что среди новобранцев-киргиз окажется большой процент заболевающих, вследствие перемены жизненной обстановки и сравнительной слабости их организма. Следует, однако, иметь в виду, что эти отрицательные стороны в большей или меньшей степени присущи не только киргизам, но всем вообще инородцам, как несущим уже воинскую повинность, так и тем, на коих предположено ее распространить. При разрешении же принципиального вопроса о привлечении к защите государства той или иной народности, бо́льшая или меньшая степень пригодности ее для военной службы, казалось бы, не должна иметь решающего значения. В частности, физические свойства киргизского племени будут иметь в первое время следствием малый процент новобранцев-киргиз, годных к зачислению в войска; по мере же перехода киргиз к оседлости, подъема среди них культуры и благосостояния, процент годных киргиз будет постепенно повышаться. Таким образом, в деле привлечения этих инородцев к воинской повинности установится сама собою некоторая постепенность.
Наконец, остается выяснить - не послужит ли введение теперь же у киргиз воинской повинности препятствием к завершению желательного перехода их к оседлому состоянию.
По этому поводу необходимо отметить, что ныне киргизами вполне правильно понят характер землеотводных работ в степных областях; а после того, как киргизам открыт свободный переход на оседлое устройство, с обеспечением им тех же земельных прав, что и русским переселенцам, правительство даже не в состоянии удовлетворять всех ходатайств о переводе киргиз на оседлое положение. При этих условиях трудно ожидать, чтобы из страха воинской повинности киргизы стали воздерживаться от столь выгодного и необходимого для них земельного обеспечения, связанного с переходом к оседлости.
Ввиду вышеизложенного, привлечение теперь же к натуральной воинской повинности на общих основаниях киргизского населения степных областей и Туркестанского края представляется мерою, вполне отвечающею общим государственным интересам.
Астраханские и ставропольские инородцы живут в несколько иных условиях, чем их сородичи в Азии. Будучи со всех сторон окружены русским населением, они в значительной степени испытали уже культурное влияние этого последнего. Хотя эти инородцы еще сохраняют кочевой образ жизни, но районы их кочевок невелики и с течением времени все более и более суживаются. Если же по условиям кочевой жизни им и приходится летом переходить за пределы Астраханской и Ставропольской губерний, то на зимовку они возвращаются обратно, в места своего коренного жительства. Идея принадлежности к русскому государству уже проникла в сознание этих инородцев, и они находятся уже на полпути к культурному слиянию с коренным населением; распространение же на них натуральной воинской повинности только ускорит это слияние.
По этим соображениям является необходимым привлечь теперь же к воинской повинности на общих основаниях киргиз, туркмен, калмыков и ногайцев Астраханской и Ставропольской губерний.
2) Сарты. Второю по численности группою наших азиатских инородцев являются сарты (около 527.000 чел. муж. пола), обитающие в Туркестане, главным образом в областях Ферганской и Сыр-Дарьинской. Эта народность принадлежит к оседлому, земледельческому населению края и в смысле культурности является для воинской повинности вполне пригодною.
В физическом отношении сарты не отличаются вообще крепким здоровьем и легко заболевают в климате более суровом, чем их знойная родина.
Ввиду сравнительно недавнего присоединения этой народности к России, вряд ли можно полагать, что чувство общности с новой родиной и непоколебимой преданности ей успело пустить глубокие корни в сартском населении. Необходимо также иметь в виду, что сарты, как мусульмане, духовно тяготеют к центру Ислама - далекой Турции и легко поддаются влиянию своего духовенства.
При всем том следует отметить, что сарты - народ земледельческий и торговый, а потому далеко не воинственный. Проведения этих инородцев через ряды войск и образования из них местного запаса - вряд ли следует опасаться, по тем же причинам, которые были приведены выше в отношении их ближайших соседей киргиз. Что касается большей годности сартов к службе в теплом климате, то это обстоятельство может быть учитываемо путем назначения сартов на службу по преимуществу в южные военные округа.
Ввиду этих соображений полагалось бы без замедления привлечь сартов к воинской повинности на общих основаниях.
3) Узбеки, каракалпаки, таджики и другие племена тюрко-татарской расы населяют Туркестанский край в количестве около 687.000 чел. муж. пола. Все эти инородцы принадлежат к оседлому мусульманскому населению. В отношении политического настроения и физических качеств почти нет разницы между этими инородцами и их ближайшими соседями - сартами. Поэтому и в вопросе о воинской повинности к ним следовало бы отнестись так же, т. е. привлечь их к этой повинности.
4) Татары, дунгане и таранчи Туркестанского края. Татар в Туркестане около 10.000 чел. муж. пола. Они живут в городах и ничем не отличаются от европейских татар, несущих воинскую повинность. Коль скоро же к этой повинности будет привлечено все русское и инородческое население края, то нет оснований освобождать от нее татар. Что касается дунган и таранчей, то это - китайцы-мусульмане, бежавшие в пределы России вследствие религиозных гонений. Они живут оседло в Семиреченской области в количестве около 38.000 чел. муж. пола, занимаются земледелием и отличаются зажиточностью.
Обе эти народности при переселении своем в наши пределы были предварены, что с принятием русского подданства будут обязаны нести все государственные повинности в новом их отечестве, не исключая и воинской повинности, на равных основаниях с остальными подданными государства. Переселенцы подчинились этому распоряжению, что выразили в подписках, выданных ими бывшему полномочному комиссару по разграничению в 1882 году Семиреченской области от Китая, и если правительство в течение 28 лет от них не требовало выполнения принятого на себя обязательства, то главным образом в том предположении, что они не успели надлежащим образом устроиться и окрепнуть на новых местах и что привлечение их к отбыванию воинской повинности может вредно повлиять на экономическое их благосостояние. В настоящее время обе эти причины должны считаться устраненными. Дунганские и таранчинские селения получили окончательное устройство: им даны определенные земельные наделы, строго организованный порядок управления, собственный суд, и в правах и обязанностях своих по отношению к государству они приравнены ко всем вообще сельским обывателям Империи.
Дунгане и таранчи ненавидят китайцев и могут быть нам очень полезны в случае войны с Китаем, благодаря знанию китайского языка. В военном отношении, по мнению местного начальства, эти инородцы представляют отличный материал.
В силу изложенных соображений, полагалось бы теперь же распространить на татар, дунган и таранчей воинскую повинность на общих основаниях.
5) Инородцы Тобольской и Томской губерний, освобожденные ныне от натуральной воинской повинности, могут быть разделены на следующие главнейшие группы:
Татары и бухарцы - русские поданные, численностью всего около 36.000 чел. муж. пола.
Все татары и бухарцы ведут оседлый образ жизни и в военном отношении представляют собою хороший материал [Татары и бухарцы Акмолинской, Семипалатинской, Тургайской и Уральской областей, в числе около 19.000 чел. муж. пола, в настоящее время несут воинскую повинность на общих основаниях.].
Киргизы, в числе около 23.000 чел. муж. пола.
Вогулы и остяки, в числе около 12.000 чел. муж. пола. Более южные группы этих инородцев, живя среди русского населения, перешли уже к оседлому образу жизни; северные же вогулы и остяки частью кочуют, частью ведут бродячий образ жизни охотников и звероловов.
Как военный материал, более или менее годны только южные вогулы и остяки.
Самоеды, в числе около 4.500 чел. муж. пола, обитающие в крайних северных уездах Томской и Тобольской губерний, являются типичными бродячими инородцами и к военной службе совершенно непригодны.
Монголы, калмыки и другие мелкие племена, в незначительном числе обитающие в южной части Томской губернии.
Ко всем перечисленным томским и тобольским инородцам, казалось бы, необходимо применить приведенный выше общий принцип, а именно - распространить воинскую повинность, не делая никаких племенных различий, на всех оседлых и кочевых инородцев и освободить от нее всех бродячих инородцев. При таком решении вопроса, к воинской повинности будут привлечены татары, бухарцы - русские подданные, киргизы и часть вогулов и остяков. Самоеды же и бродячие остяки и вогулы будут от этой повинности освобождены.
Принимая вместе с тем во внимание, что поземельное устройство оседлых и кочевых инородцев Томской и Тобольской губерний, а равно введение у них внутреннего управления на одинаковых с крестьянами основаниях, приходят ныне к концу, полагалось бы не откладывать привлечение их к воинской повинности на общих основаниях.
6) Инородцы Восточной Сибири. В Восточной Сибири наиболее значительными группами инородцев являются буряты и якуты.
а) Буряты, в числе около 146.000 чел. муж. пола, живут в Иркутской губернии и в Забайкальской области. По вероисповеданию они - ламаиты.
К мысли о введении воинской повинности буряты относятся в общем довольно спокойно; они давно свыклись с неизбежностью отбывания этой повинности. Необходимо отметить, что на бурят уже возлагались военные обязанности, и они до 1871 года формировали отдельные казачьи полки. Знамена этих полков сохранились у бурят до настоящего времени, и они их употребляют в торжественных случаях. Можно вполне рассчитывать, что буряты будут верными солдатами. Массового уклонения их от воинской повинности ожидать нельзя, так как бурятам хорошо живется в России.
По образу жизни буряты должны быть отнесены к оседлым инородцам. Хотя многие из них для вида и поддерживают кочевой быт, однако провести резкую грань между оседлыми и кочевыми затруднительно; многие буряты, называемые кочевыми, в действительности перешли в оседлое состояние, и обратно - среди казаков-бурят есть, по образу ведения хозяйства, кочевые, в то время как официально они считаются оседлыми. Вообще по закону в Забайкальской области оседлыми считаются только крещеные инородцы. Необходимо также отметить, что кочевые инородцы Забайкалья в настоящее время управляются почти на одинаковых основаниях с оседлыми.
В военном отношении буряты представляют собою прекрасный материал. Это - в большинстве рослый, здоровый народ, вполне пригодный к военной службе. Часть их знакома с русским языком. Казарменная обстановка и условия жизни солдата не окажут на бурят, привыкших ко всякого рода невзгодам, сколько-нибудь существенного влияния. В минувшую воину с Японией казаки из бурят заявили себя с хорошей стороны; как полукочевники, они хорошо ориентируются на местности, обладают острым зрением и отлично ездят верхом. Бытовые и религиозные условия жизни бурят не могут служить препятствием к отбыванию ими воинской повинности натурою.
Таким образом, привлечение бурят к воинской повинности уже назрело, и на них следует, не откладывая, распространить эту повинность. Остается лишь решить - на каких основаниях должны нести военную службу буряты: на общих ли со всем прочим населением Империи основаниях или по казачьему положению, с зачислением в Забайкальское казачье войско. До настоящего времени буряты в небольшом числе служили в Забайкальском войске вполне исправно. Необходимо, однако, иметь в виду, что пока буряты служат по казачьему положению в незначительном числе - они на дух и общий характер войска не оказывают влияния и даже являются в нем полезными членами. Но лишь только мы откроем бурятам неограниченный доступ в Забайкальское войско, как инородческий элемент получит в нем нежелательное соотношение, а в будущем, может быть, даже и преобладание, вследствие чего войско потеряет свой характер русского форпоста на китайской границе.
Ввиду этих соображений бурят следует привлечь к воинской повинности на общих основаниях, за исключением, конечно, тех из сих инородцев, которые уже перечислились в казачье сословие. Такое решение не закрывает перехода в казачество отдельным бурятским семействам, практикуемого и ныне с согласия самого войска, которое, конечно, в собственных интересах не допустит нежелательного усиления в своей среде инородческого элемента.
б) Якуты, в количестве около 110.000 чел. муж. пола, составляют ядро населения Якутской области. Кроме того, небольшими группами (всего около 3.000 чел. муж. пола) они разбросаны по всей Восточной Сибири.
Кочевые и бродячие якуты двух северных округ, Верхоянской и Колымской, по своему образу жизни в суровом климате, при крайне редком населении, настолько далеко отстоят от прочего оседлого населения области, что вопрос о привлечении их к воинской повинности не может быть решен в положительном смысле.
Что касается якутов двух южных округ - Якутской и Олекминской, то по поводу привлечения их к воинской повинности необходимо иметь в виду следующее.
Русское население этих южных округ Якутской области, будучи вкраплено маленькими горсточками среди якутов и живя с ними многие десятилетия, в значительной степени объякутело. Встречаются селения, в которых до 75% населения не знает русского языка и говорит только по-якутски. Некоторые русские усвоили даже весь хозяйственный склад жизни якутов.
В настоящее время эти объякутевшие русские привлекаются к воинской повинности, между тем как живущие рядом с ними якуты этой повинности не несут.
Подобное положение, помимо своей несправедливости, является тормозом в деле перехода якутов в оседлое состояние. Опасаясь привлечения к воинской повинности, якуты, даже фактически перешедшие к оседлому образу жизни, всеми силами стараются сохранить хотя бы внешние признаки кочевого быта. Так, напр., якуты, имеющие в городах дома и ведущие крупную торговлю, сохраняют в своих наслегах юрты с десятком голов скота, чтобы этим оправдать свою принадлежность к кочевым инородцам.
Якуты - народ чрезвычайно мирный, давно находящийся в русском подданстве; все исповедуют православную веру, охотно вступают в деловые сношения и даже в родственные связи с русскими и живут на определенных местах, меняя по временам года свою оседлость. В смысле обучения военному делу якуты не дадут больших хлопот, так как в общем они довольно смышлены и обладают подражательными способностями.
Привлечение якутов к воинской повинности даст толчок к культурному развитию этого народа. В настоящее время якуты живут в юртах вместе со скотом, в невероятной грязи и в невозможных санитарных условиях. При такой обстановке оказываются малопродуктивными все усилия, направленные к улучшению положения этих инородцев; медицина бессильна бороться с болезнями, порождаемыми условиями быта, грамота забывается и т. д. Русские люди, живущие с якутами, не только не могли передать им высшей культуры, но, как выше сказано, - сами объякутели. Между тем те же якуты, побывав в течение нескольких лет на военной службе в культурных, человеческих условиях, явятся лучшими проводниками усвоенных привычек и знаний в среде своих сородичей.
Ввиду изложенного необходимо признать, что общегосударственные и военные интересы требуют скорейшего привлечения якутов к отбыванию личной воинской повинности на общих основаниях. К этому необходимо добавить, что привыкшие к суровому климату солдаты-якуты будут незаменимы в окарауливании водных путей и северного побережья Сибири, нуждающихся в охране.
7) Инородцы Иркутской и Енисейской губерний, кроме упомянутых выше бурят и якутов, делятся на три главнейшие группы: татар (около 29.000 чел. муж. пола), тунгусов (около 3.000 чел. муж. пола) и самоедов (около 2.000 чел. муж. пола). Кроме того, в названных губерниях в незначительном числе живут другие мелкие народности монгольской расы [Бельторы, согайцы, канбалы, качинцы и т. п.].
При рассмотрении настоящего вопроса из числа инородцев Енисейской и Иркутской губерний необходимо исключить всех бродячих, а также всех обитающих в Туруханском и Богучанском отделениях Енисейского уезда; о них будет сказано ниже.
Остальные инородцы образуют в Енисейской губернии 4 отдельные инородческие управы и два отдельных родовых управления в пределах Ачинского, Минусинского и Канского уездов. В Иркутской губернии они входят в состав крестьянских волостей.
Большинство этих инородцев, хотя и именуются кочевыми, но по своему образу жизни настолько приблизились к оседлым, что резкое различие между теми и другими провести затруднительно. Они наравне с крестьянами несут все повинности, кроме воинской. Ясак у них заменен оброчной податью, взимаемою сообразно с количеством находящейся в их пользовании земли и другими видами их хозяйственного достатка. Совершенно на тех же основаниях инородцы уплачивают наравне с русскими крестьянами и земские сборы. Далее, положение о взаимном губернском страховании распространено на «кочевых» инородцев, и все их постройки застрахованы. По образу жизни инородцы, именуемые до сего времени кочевыми, хотя и утратили во многих случаях свои исконный признак перемены места жительства по временам года, но во всяком случае остаются в громадном большинстве скотоводами, занимающимися хлебопашеством лишь как подсобною статьею своего хозяйства.
К введению воинской повинности названные инородцы отнесутся спокойно. Это доказывается примером нескольких волостей Иркутского, Верхоленского и Балаганского уездов, инородческое население которых, перечисленное в разряд оседлых и причисленное к крестьянам, уже привлечено к отбыванию воинской повинности, каковая мера не вызвала никаких осложнений.
Таким образом, привлечение к воинской повинности оседлых и кочевых инородцев Енисейской и Иркутской губерний [Кроме обитающих в Туруханском и Богучанском отделениях Енисейского уезда.] уже вполне назрело, а потому необходимо теперь же привлечь этих инородцев к воинской повинности на общих основаниях.
8) Инородцы Приморской и Амурской областей. Обитающие в названных областях корейцы - русские поданные привлечены уже к воинской повинности на общих основаниях законом 18 марта 1909 г. (31622).
Освобожденные же ныне от этой повинности инородцы Приморской и Амурской областей, в количестве около 8.000 чел. муж. пола, представляют в этнографическом отношении большое разнообразие (якуты, тунгусы, гиляки, орочи, тазы, ноны, айны и др.).
Из числа этих инородцев оседлых и полуоседлых (кочевых) не более 4.500 чел. муж. пола, проживающих главным образом в Приморской области, остальные - бродячие.
Названные выше инородцы принадлежат к вымирающим племенам, находятся на очень низкой ступени развития и в большинстве слабосильны. Только в самое последнее время правительство вступило на путь практических мероприятий, направленных к задержанию процесса вымирания инородцев и к улучшению их жалкого материального положения.
Затем необходимо отметить, что бродячих и кочевых инородцев будет фактически невозможно привлечь к воинской повинности вследствие их образа жизни. Нелегкую задачу представит собою и призыв на военную службу оседлых инородцев этого края, в силу местных географических, топографических и климатических условий.
Тем не менее, в видах справедливости по отношению к местному русскому и корейскому населению, а также для увеличения крайне нужного на Дальнем Востоке местного запаса обученных военному делу людей, представляется желательным привлечь к воинской повинности на общих основаниях все оседлое инородческое население Приморской и Амурской областей.
9) Инородцы крайних северных местностей Сибири. К этим местностям относятся: области Камчатская и Сахалинская, округи Верхоянская, Средне-Колымская и Вилюйская - Якутской области, Туруханское и Богучанское отделения Енисейского уезда Енисейской губернии, Тогурское отделение Томской губернии и уезда и Березовский и Сургутский уезды - Тобольской губернии.
На этом огромном пространстве (около 6.200.000 квадратных верст) ведут кочевой и бродячий образ жизни всего только 62.000 инородцев мужского пола, принадлежащих к различным племенам (якуты, тунгусы, самоеды, остяки, чукчи, коряки, юкагиры, камчадалы, алеуты, эскимосы и др.). Многие из этих племен находятся в стадии непрерывного и быстрого угасания, в особенности остяки, самоеды и инородцы Камчатской и Сахалинской областей. В культурном отношении это почти дикари, в физическом - слабосильны и не переносят жизни к закрытых помещениях: заболевают чахоткой и быстро умирают.
Принимая во внимание перечисленные свойства названных инородцев, делающие их совершенно негодным материалом для комплектования армии, а также имея в виду неодолимые трудности, сопряженные с призывом их на действительную службу, вследствие отдаленности, суровости климата и ничтожной плотности населения на крайнем севере Сибири, необходимо отказаться от привлечения к воинской повинности инородцев названных местностей, подобно тому, как это проектировано для русского населения тех же местностей.
ОКОНЧАНИЕ