О привлечении к отбыванию воинской повинности некоторых частей населения… (1)
Военный министр по Главному штабу. Отдел пенсионный и по службе нижних чинов. Отделение 12. О привлечении к отбыванию воинской повинности некоторых частей населения, освобожденного от нее до настоящего времени. - СПб., 1915.
См. также: http://semirechye.rusarchives.ru/dokumenty-po-istorii-sobytij-1916-g
1. РУССКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Европейской России. В губерниях и областях Сибири. В Туркестанском крае. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Европейской России
2. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Азиатской России
3. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Кавказском крае
Секретно
ВОЕННЫЙ МИНИСТР ПО ГЛАВНОМУ ШТАБУ
ОТДЕЛ ПЕНСИОННЫЙ И ПО СЛУЖБЕ НИЖНИХ ЧИНОВ
ОТДЕЛЕНИЕ 12
Ноября 1915 года
№ _______
О привлечении к отбыванию воинской повинности некоторых частей населения, освобожденного от нее до настоящего времени
В ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ
По действующему ныне закону (ст. 46-49 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г.) от натуральной воинской повинности ныне освобождены:
1) Русское население, живущее в Туркестанском крае [За исключением: 1) Семиреченской области, в коей воинская повинность для русского населения уже введена законом 12 января 1887 года (4161), и 2) Закаспийской области, в коей освобождено от воинской повинности только инородческое население.], в областях Камчатской и Сахалинской и в крайних северных уездах (округах) губерний Енисейской, Томской, Тобольской и области Якутской.
2) Граждане Великого Княжества Финляндского.
3) Инородческое население всех губерний и областей Сибири и Туркестанского края, инородческое мусульманское население Кавказского края, инородцы Астраханской и Ставропольской губерний и самоеды Мезенского и Печорского уездов Архангельской губернии.
Численность освобождаемого ныне от воинской повинности населения, по имевшимся к началу 1914 года данным, достигает 7 миллионов душ мужского пола, из коих русского населения - около 114.000 душ мужского пола.
Освобождение некоторой части населения Империи от общей для всех граждан обязанности защищать родину вызывалось разнообразными причинами.
Для русского населения таковыми причинами являлись:
а) необходимость поощрить заселение наших азиатских окраин русскими людьми;
б) трудность производства призыва в некоторых весьма отдаленных местностях, малодоступных, редконаселенных и с суровым климатом;
в) существовавшая ранее в широких размерах ссылка в Сибирь на поселение, при которой некоторые местности были почти сплошь заселены ссыльными, отбывавшими наказание, т. е. элементом, совершенно нежелательным для комплектования войск.
Освобождение от воинской повинности инородческого населения вызывалось:
а) Причинами политическими, в силу которых признавалось несвоевременным и опасным проводить через ряды армии инородческое население, на преданность и верность которого общему Отечеству нельзя было положиться, либо в силу недавнего присоединения этих инородцев к России (инородцы Кавказа и Туркестана), либо вследствие их стремлений к самостоятельному политическому существованию (финляндцы).
б) Низким уровнем культуры большинства кочевых инородцев Сибири. - Ко времени введения всеобщей воинской повинности, этих инородцев почти не коснулось культурное влияние русского населения, чему немало способствовала малочисленность русских в Сибири и трудность сообщения с центральной Россией. В силу указанных причин, кочевое инородческое население Сибири отличалось крайней замкнутостью и весьма слабым сознанием принадлежности к России. Поэтому, в общих государственных интересах, признавалось необходимым повременить с привлечением к воинской повинности названных инородцев до той поры, когда путем более тесного сближения с русским населением удастся привить к ним начала общеимперской культуры и твердое сознание принадлежности к общему Отечеству.
в) Полным отсутствием культуры у некоторых бродячих инородцев крайнего севера Европейской и Азиатской России. На культурное слияние этих инородцев с коренным населением трудно было рассчитывать даже и в отдаленном будущем, вследствие естественных условии их быта, так как для снискания себе пропитания они должны постоянно передвигаться по необозримым тундрам Крайнего Севера. Кроме того, эти инородцы, вследствие своей дикости, явились бы обузой для армии, так как установленного срока действительной военной службы было бы мало не только для воинского их обучения, но даже для придания им сколько-нибудь культурного облика. Ввиду этих обстоятельств, а также учитывая крайнюю трудность производства призыва названных инородцев к воинской повинности и из запаса при мобилизации, признавалось необходимым вовсе отказаться от введения у них натуральной воинской повинности.
За истекшие 40 лет после введения Устава о Воинской Повинности условия жизни России настолько изменились, что возникает настоятельная потребность в пересмотре указанных выше изъятий, с целью выяснения, насколько они целесообразны при современном положении государства.
Прежде всего надлежит отметить, что освобождение без действительной необходимости некоторых народностей Империи от натуральной воинской повинности находится в противоречии с основным принципом: «защита Престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного» (ст. 1, Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г.). Не привлекая к этой обязанности ту или иную народность, мы тем самым держим ее на положении отщепенца от общей государственности и тормозим слияние ее с коренным населением.
Далее, совершенно несправедливо заставлять население центра государства нести тяжесть воинской повинности за окраины; в результате за счет центра население окраин развивается и богатеет.
Затем, слишком продолжительное освобождение какой-либо народности от воинской повинности крайне вредно еще и потому, что приучает эту народность к мысли о незыблемости такой льготы. По мере же культурного подъема данной народности в ней обыкновенно развивается и национальное самосознание, вследствие чего введение воинской повинности делается все труднее и труднее (пример - Финляндия).
Следует также иметь в виду, что с проведением рельсовых путей до самых отдаленных границ Империи инородческое население многих окраин вошло в более тесное общение с русским населением, постепенно начало усваивать государственный язык и переходить к более культурным формам общежития. Вместе с тем, волна переселения, хлынувшая широким потоком из центра России на окраины, значительно усилила на последних русский элемент; благодаря этому в некоторых местностях создались условия, при которых в дальнейшем поощрении русской колонизации, путем полного освобождения от воинской повинности, не встречается более необходимости.
Наконец, в данном вопросе необходимо считаться с тем обстоятельством, что политическое положение на окраинах за последнее время резко изменилось. Выросла новая великая держава - Япония; бывший долгое время мирным Китай пробуждается к новой жизни и может оказаться для нас весьма серьезным противником в военном отношении; на наших Туркестанской и Кавказской границах всегда возможны осложнения вследствие соперничества европейских держав. При этих условиях, принимая во внимание огромные расстояния от коренной России до ее окраин, необходимо озаботиться развитием на окраинах запаса обученных военному делу людей, дабы расположенные там войска могли, по возможности, пополняться при мобилизации местным запасом. Это достижимо лишь при условии введения на окраинах воинской повинности.
Все упомянутые важные соображения заставляют крайне внимательно отнестись к вопросу о том, для каких народностей должно сохранить и впредь освобождение от натуральной воинской повинности, допуская это изъятие лишь по причинам крайней и несомненной необходимости.
Таковыми причинами могут быть: во-первых - соображения политические, в силу которых милитаризация какой-либо группы ненадежного инородческого населения могла бы явиться опасной для государства; во-вторых - условия географические и климатические, по которым привлечение той или иной группы населения к воинской повинности, не давая армии существенных выгод, сопряжено с огромными трудностями; в-третьих - характерные физические и культурные свойства самого населения, в силу которых то или иное племя, по своей дикости и физической слабости, может оказаться совершенно непригодным элементом для комплектования войск.
Помимо этих причин, могут быть обстоятельства, при которых общегосударственная польза, достигаемая временным освобождением какой либо народности от воинской повинности, превышает невыгоды этой меры.
Приступая к рассмотрению настоящего вопроса с указанных точек зрения, правительство прежде всего признало нужным произвести самое тщательное исследование его на местах по выработанной предварительно подробной программе. С этой целью в 1910 году Министерством Внутренних Дел были образованы совещания в городах: Оренбурге, Омске, Томске, Красноярске, Иркутске и Чите. В состав означенных совещаний в каждой губернии или области вошли: представители Министерства Внутренних Дел, как командированные для сего из Министерства, так и местные должностные лица, близко знающие быт инородцев, - во главе с губернатором (а в гг. Омске и Иркутске - с генерал-губернатором), затем - местные представители военного ведомства и, наконец, чины, ведающие на местах землеустройством и переселенческим делом.
В областях Приморской и Амурской вопрос этот был также подвергнут предварительному обсуждению местной администрацией и местным начальством казачьих войск, после чего общее заключение было дано Приамурским генерал-губернатором.
В Туркестане привлечение к воинской повинности местного русского и инородческого населения обсуждалось военными губернаторами края но той же программе, как и в сибирских совещаниях; равным образом и в Кавказском наместничестве к рассмотрению данного вопроса были привлечены начальники всех губерний и областей края, в том числе и начальство казачьих войск. Сверх того, Туркестанский генерал-губернатор и Наместник ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА на Кавказе дали свои общие заключения по настоящему делу.
Для освещения данного вопроса с военной точки зрения Военное Министерство передало его на обсуждение начальства подлежащих военных округов и получило по нему заключения командующих войсками и главнокомандующего войсками Кавказского военного округа.
Весь собранный обширный материал был обработан и изучен в Министерствах Внутренних Дел и Военном, а затем в 1913-1914 годах подвергнут обсуждению в междуведомственной комиссии по пересмотру Устава о Воинской Повинности.
На основании данных, полученных при указанной выше разработке настоящего вопроса, Военное Министерство пришло к нижеследующим выводам о своевременности привлечения к натуральной воинской невинности части населения Империи, освобожденного от нее до настоящего времени.
А. Русское население
1. В Европейской России
В Европейской России прежде всего обращает на себя внимание отношение к воинской повинности переселенцев на Мурманский берег.
Согласно примечанию к ст. 104 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г., переселенцы на Мурманский берег освобождаются от назначения на действительную службу и зачисляются прямо в запас флота. За последние годы ежегодно зачислялось в запас флота 16-18 мурманских переселенцев. Необходимо, однако, отметить, что в минувшую войну с Японией от призыва запасных мурманцев во флот пришлось отказаться, дабы не привести к полному разорению их хозяйства. Таким образом, закон об отбывании воинской повинности мурманскими переселенцами до настоящего времени оставался мертвой буквой.
Оставить в силе и на будущее время существующий порядок несения воинской повинности мурманскими переселенцами - представляется нежелательным, так как этот порядок противоречит основному принципу, проведенному в законе 23 июня 1912 года об изменении Устава о Воинской Повинности (Собр. Узак., 1197), а именно - что никто не может быть зачисляем в запас армии или флота без прохождения действительной службы.
Вследствие этого мурманских переселенцев необходимо либо привлечь к натуральной воинской повинности на общих основаниях, либо совершенно освободить их от названной повинности. Второе решение, казалось бы, является более правильным, по следующим соображениям.
До половины минувшего столетия Мурман не имел оседлого населения. Русские промышленники приезжали туда только весною и летом; осенью же и зимою Мурман оставался на произвол соседних норвежцев, которые занимались здесь китоловным и звериным промыслами, наживая крупные состояния. Таким образом, принадлежа географически русскому государству, Мурманский берег фактически в значительной степени находился в распоряжении Норвегии. С 1860 года правительство предприняло ряд мер для колонизации Мурмана; с этой целью переселенцам на Мурман были предоставлены различные льготы, в том числе и освобождение их от действительной военной службы в мирное время. Принятыми мерами удалось создать на Мурмане оседлое население, которое ныне по национальностям распадается на следующие группы: коренных русских - 276 семейств (44%), карелов и лопарей - 79 семейств (12,5%), финнов - 200 семейств (32,0%), и норвежцев - 72 семейства (11,5%).
Эти цифры показывают, что общая численность инородческих семейств (56%) превосходит количество чисто русского населения Мурмана. Объясняется это явление тем, что, при полной свободе выбора места для переселения, колонисты из норвежцев и финляндцев захватили на Мурмане лучшие места. Устроившись на них, эти колонисты обзавелись полным хозяйством и чувствуют себя здесь гораздо лучше, чем дома - в Норвегии и Финляндии. Все получив от новой родины, названные инородцы и иностранцы не несут по отношению к ней воинской и иных повинностей и естественно тяготеют к Финляндии и Норвегии, будучи связаны с ними кровным родством, религиею и языком. Отсюда ясно, насколько важно и в дальнейшем поощрять заселение Мурмана русским элементом, дабы на этой окраине преобладание и в численности, и в экономическом отношении перешло скорее на сторону русских.
Принимая затем во внимание, с одной стороны, что при слабо налаженном хозяйстве русских переселенцев отвлечение работников от семьи, для исполнения воинской повинности, грозило бы разорением русскому населенно на Мурмане, а с другой, что введение воинской повинности в этом крае дало бы незначительное число новобранцев, призыв коих по местным условиям был бы сопряжен с большими трудностями, - представлялось бы в общих государственных интересах более правильным совершенно освободить мурманское население от воинской повинности впредь до дальнейших распоряжений.
2. В губерниях и областях Сибири
По действующему ныне закону (ст. 46 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г.), русское население не привлекается к воинской повинности в нижеследующих местностях Сибири: в областях Камчатской и Сахалинской, в округах Среднеколымской, Верхоянской и Вилюйской - Якутской области, в Туруханском и Богучанском отделениях Енисейской губернии и уезда, в Тогурском отделении (Нарымский край) Томской губернии и уезда и, наконец, в Березовском и Сургутском уездах Тобольской губернии.
При взгляде на карту видно, что перечисленные области, округи и уезды представляют собою самые северные и отдаленные местности Сибири. Климат в них весьма суровый, путей сообщения очень мало и ими не всегда можно пользоваться. В силу этих условий названные местности, при громадном протяжении, населены крайне редко. Главную массу населения в них составляют бродячие инородцы; русское же население, живущее в немногочисленных пунктах, составляет всего около 10.000 душ мужского пола (13%). Прирост русского населения в этих местностях идет крайне медленно и оно пополнялось главным образом ссыльными.
Между тем природные богатства северной полосы Сибири (рыбные, пушные и проч.) нуждаются в изучении, разработке и правильной эксплоатации. Пионерами в этом отношении должны, конечно, явиться не иностранцы, а русские люди, и с этой точки зрения русскую колонизацию севера Сибири необходимо поощрять. Кроме того, развитие русских поселений на северо-востоке Сибири важно и в политическом отношении, так как, при отсутствии в этом крае войск, самому населению придется в случае внешних осложнений стать на защиту нашей суровой окраины от враждебных посягательств.
В силу указанных соображений желательно, для поощрения русской колонизации, сохранить и на будущее время освобождение от воинской повинности русского населения названных выше местностей, кроме русского населения Сахалина, о котором сказано ниже. Эта мера тем более целесообразна, что привлечение означенного населения к воинской повинности дало бы ничтожные результаты, не оправдывающие затраченных с этого целью трудов и средств. Действительно, русское население могло бы дать ежегодно около 60 новобранцев [Практика доказывает, что на 1000 чел. мужского населения приходится 18 чел., достигающих призывного возраста. Из них принимаются на службу около 35%, остальные бракуются по физическим недостаткам и освобождаются в силу льгот по семейному положению.]. Призыв такого сравнительно ничтожного числа людей, по местным условиям, был бы сопряжен с огромными трудностями; но если бы и удалось призвать этих людей в войска в мирное время, то своевременный сбор запасных при мобилизации совершенно невозможен на крайнем севере Сибири, а при этих условиях и самая воинская повинность теряет большую часть своего значения.
Русское население Сахалинской области достигает 4.200 чел. муж. пола (из коих до 1.800 ссыльных). Население это могло бы дать около 25 новобранцев в год. Хотя число это и мало, но необходимо иметь в виду, что законом 18 марта 1908 года область открыта для вольного заселения, и, следовательно, по мере заселения ее, будет увеличиваться и число новобранцев. Принимая в соображение это обстоятельство, а также имея в виду, что находящееся в аналогичных географических и климатических условиях русское население Приморской области несет уже воинскую повинность и что эта повинность окажет воспитательное и облагораживающее влияние на ссыльное население острова, - является необходимым и справедливым привлечь теперь же русское население Сахалина к воинской повинности на общих основаниях.
3. В Туркестанском крае
В силу ст. 47 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 года, русское население трех областей Туркестанского края, а именно - Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской, не подлежит в настоящее время привлечению к воинской повинности.
Русское население, проживающее в пределах названных областей Туркестана, достигало к 1911 году численности около 100.000 чел. мужского пола и составляло около 4% всего населения края.
За период с 1897 по 1910 год включительно численность русского населения во всем Туркестанском крае увеличилась на 82%, а если исключить естественный прирост, то на 62,5% [Полагая естественный годовой прирост населения в 1,5%, за указанный 13-летний период население Туркестана должно было естественным образом увеличиться только на 19,5%.]; такое значительное увеличение русского населения Туркестана объясняется исключительно переселением из внутренних областей Империи. И действительно, с проведением в Туркестан железных дорог заселение его русскими людьми идет настолько успешно, что не только отпала необходимость в искусственном поощрении переселения, но приходилось даже ограничивать его, за неимением свободных земельных участков. Благодатный климат, огромные природные богатства Туркестана и хорошее сообщение с центральной Россией будут и впредь привлекать в этот край волну переселенцев. Поэтому в освобождении последних от воинской повинности, ради успешной колонизации Туркестана, - ныне нет более надобности и достаточно ограничиться для переселенцев установленными отсрочками призыва в первое время по водворении на новом месте.
Привлечение к воинской повинности русского населения Туркестана оправдывается еще и следующими соображениями.
Крайне необходимо создать на этой окраине запас людей, прошедших через ряды войск; в этом случае не придется при мобилизации все укомплектование везти полностью из коренной России, следовательно, мобилизация Туркестанских войск ускорится, что так важно на азиатской границе, где первый успех имеет исключительно важное значение по своему влиянию на умы местного населения.
Кроме того, при подавляющем большинстве в Туркестане инородческого населения, на верность и дружелюбие которого еще нельзя вполне положиться, весьма важно подготовить русское население края к самообороне на случай возможных внутренних волнений и столкновений с туземцами; такая подготовка может быть дана только воинскою повинностью.
В силу изложенных причин является необходимым безотлагательно привлечь к воинской повинности на общих основаниях все русское население Туркестанского края.
Б. Инородческое население
1. В Европейской России
а) Финляндцы. Наиболее значительной группой инородцев Европейской России, освобожденных ныне от натуральной воинской повинности, являются граждане Великого Княжества Финляндского. Численность финляндского населения (по данным 1910 года) достигает 1½ милл. душ мужского пола.
При присоединении Финляндии в 1809 году ей было сохранено то же устройство вооруженных сил, которое она имела под владычеством Швеции, именно - в ней были оставлены поселенные (около 22.000 чел.) и вербованные (600 чел.) войска. Но поселенные войска не созывались до Крымской войны, когда из них было сформировано 9 батальонов. В 1867 году, по экономическим соображениям, поселенные войска были упразднены, и до 1881 года в Финляндии содержался только один л.-гв. Финский стрелковый батальон и незначительный морской (кадровый) экипаж. В 1881 году в Финляндии была введена всеобщая личная воинская повинность и одновременно созданы особые финские войска (9 стрелковых батальонов и 1 кавалерийский полк).
Устав о воинской повинности в Финляндии был введен в 1881 году; он был весь проникнут одною общею мыслью - создать в этом крае свои отдельные национальные вооруженные силы, для защиты интересов исключительно одной Финляндии.
Десятилетний опыт применения этого Устава привел к тому, что в 1891 году состоялось Высочайшее повеление о пересмотре названного Устава, для большего объединения его с действующим в Империи Уставом о Воинской Повинности и для уравнения тяжести этой повинности в Финляндии с тяжестью, которую несет прочее население Империи.
Выработанный на этих основаниях новый Устав о воинской повинности в Финляндии получил силу закона в 1901 году. По этому Уставу население Финляндии привлекалось к исполнению воинской повинности почти на тех же основаниях, как и прочее население Империи. В равной мере, число призывных финляндцев определялось на основаниях общего имперского устава. Финляндцы должны были отбывать воинскую повинность в частях войск, комплектуемых «преимущественно финляндскими уроженцами», иначе говоря - в финских войсках, но часть этих новобранцев могла быть назначаема и в прочие, не финские войска, расположенные в Финляндском и Петербургском военных округах. Таким образом, новый Устав давал возможность постепенно совершенно уничтожить обособленность Финляндии в отношении воинской повинности, тем более что одновременно с его введением были упразднены 8 финских стрелковых батальонов и остались только л.-гв. Финский стрелковый батальон и Финский драгунский полк.
Но так как введение этого Устава встретило серьезную оппозицию в Финляндском сейме, и потому можно было ожидать осложнений при проведении его в жизнь, то в первый призыв на новых основаниях (в 1903 году) из общего числа 7.000 новобранцев было принято только 190 человек для гвардейского Финского батальона. Призыв прошел с большими трениями. Второй призыв в 1904 году прошел более гладко, но последовавшие затем события имели следствием, что в марте 1905 года применение Устава 1901 года было приостановлено, а манифестом 22-го Октября 1905 г. - вовсе отменено.
Вслед за тем вопрос о воинской повинности в Финляндии подвергся новой разработке в законодательных учреждениях. Результатом обсуждения данного вопроса в этих учреждениях явился закон 10-го января 1912 года, которым установлено, взамен привлечения финляндских граждан к отбыванию личной воинской повинности, производство из средств финляндской казны ежегодных денежных взносов в Государственное Казначейство. В случае привлечения финляндских граждан к отбыванию личной воинской повинности, уплата взносов со времени этого привлечения прекращается (ст. 49 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 года).
Из точного смысла закона 10-го января 1912 г. видно, что замена в Финляндии натуральной воинской повинности денежными взносами - мера временная. Принимая, однако, во внимание недавнее издание упомянутого закона, а также имея в виду, что внутренние политические причины, вызвавшие издание его, еще не изменились, - является несвоевременным привлекать ныне граждан Великого Княжества Финляндского к натуральной воинской повинности.
б) Самоеды. В Европейской России самоеды обитают в Мезенском и Печорском уездах Архангельской губернии, в числе около 6.000 душ обоего пола. Они занимаются оленеводством и рыбной ловлей и кочуют по Канинской, Тиманской и Большеземельской тундрам. Небольшое число их обитает на островах Колгуеве, Вайгаче и Новой Земле.
Ведя первобытный образ жизни, самоеды находятся на весьма низком уровне умственного и духовного развития. Как все дикари, они очень выносливы в привычных для них условиях жизни, на вольном просторе тундр. Но городской режим для них губителен и, как показал опыт, быстро и неизменно приводит их к заболеванию чахоткою.
Принимая во внимание трудность, почти невозможность, обучения самоедов военному делу вследствие их дикости, их легкую заболеваемость при перемене режима и, наконец, крайнюю трудность самого призыва этих инородцев (по причинам географическим и климатическим), представляется необходимым совершенно отказаться от привлечения их к натуральной воинской повинности.
в) Инородцы Ставропольской и Астраханской губерний. В пределах названных губерний обитают следующие не привлеченные еще к натуральной воинской повинности инородцы: 1) киргизы, численностью около 250.000 человек обоего пола, живут в Астраханской губернии и населяют главным образом ту местность этой губернии, которая известна под именем Внутренней Киргизской Орды; 2) туркмены (или трухмены) - родственное киргизам племя, численностью около 15.000 человек обоего пола, живут в Ставропольской губернии; 3) калмыки, около 150.000 человек обоего пола, живут главным образом в Астраханской губернии, в так называемой Калмыцкой степи; небольшая часть этого племени обитает также и в Ставропольской губернии; 4) ногайцы, в числе около 20.000 человек обоего пола, живут в Ставропольских степях.
Калмыки, туркмены и ногайцы, обитающие в Ставропольской губернии, взамен исполнения воинской повинности натурою уплачивают особый налог (ст. 48 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г.).
Перечисленные народности имеют много общего с киргизами и туркменами Сибири и Средней Азии, а потому соображения о привлечении их к воинской повинности приведены ниже, при рассмотрении вопроса о привлечении к сей повинности азиатских инородцев.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
См. также: http://semirechye.rusarchives.ru/dokumenty-po-istorii-sobytij-1916-g
1. РУССКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Европейской России. В губерниях и областях Сибири. В Туркестанском крае. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Европейской России
2. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Азиатской России
3. ИНОРОДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ: В Кавказском крае
Секретно
ВОЕННЫЙ МИНИСТР ПО ГЛАВНОМУ ШТАБУ
ОТДЕЛ ПЕНСИОННЫЙ И ПО СЛУЖБЕ НИЖНИХ ЧИНОВ
ОТДЕЛЕНИЕ 12
Ноября 1915 года
№ _______
О привлечении к отбыванию воинской повинности некоторых частей населения, освобожденного от нее до настоящего времени
В ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ
По действующему ныне закону (ст. 46-49 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г.) от натуральной воинской повинности ныне освобождены:
1) Русское население, живущее в Туркестанском крае [За исключением: 1) Семиреченской области, в коей воинская повинность для русского населения уже введена законом 12 января 1887 года (4161), и 2) Закаспийской области, в коей освобождено от воинской повинности только инородческое население.], в областях Камчатской и Сахалинской и в крайних северных уездах (округах) губерний Енисейской, Томской, Тобольской и области Якутской.
2) Граждане Великого Княжества Финляндского.
3) Инородческое население всех губерний и областей Сибири и Туркестанского края, инородческое мусульманское население Кавказского края, инородцы Астраханской и Ставропольской губерний и самоеды Мезенского и Печорского уездов Архангельской губернии.
Численность освобождаемого ныне от воинской повинности населения, по имевшимся к началу 1914 года данным, достигает 7 миллионов душ мужского пола, из коих русского населения - около 114.000 душ мужского пола.
Освобождение некоторой части населения Империи от общей для всех граждан обязанности защищать родину вызывалось разнообразными причинами.
Для русского населения таковыми причинами являлись:
а) необходимость поощрить заселение наших азиатских окраин русскими людьми;
б) трудность производства призыва в некоторых весьма отдаленных местностях, малодоступных, редконаселенных и с суровым климатом;
в) существовавшая ранее в широких размерах ссылка в Сибирь на поселение, при которой некоторые местности были почти сплошь заселены ссыльными, отбывавшими наказание, т. е. элементом, совершенно нежелательным для комплектования войск.
Освобождение от воинской повинности инородческого населения вызывалось:
а) Причинами политическими, в силу которых признавалось несвоевременным и опасным проводить через ряды армии инородческое население, на преданность и верность которого общему Отечеству нельзя было положиться, либо в силу недавнего присоединения этих инородцев к России (инородцы Кавказа и Туркестана), либо вследствие их стремлений к самостоятельному политическому существованию (финляндцы).
б) Низким уровнем культуры большинства кочевых инородцев Сибири. - Ко времени введения всеобщей воинской повинности, этих инородцев почти не коснулось культурное влияние русского населения, чему немало способствовала малочисленность русских в Сибири и трудность сообщения с центральной Россией. В силу указанных причин, кочевое инородческое население Сибири отличалось крайней замкнутостью и весьма слабым сознанием принадлежности к России. Поэтому, в общих государственных интересах, признавалось необходимым повременить с привлечением к воинской повинности названных инородцев до той поры, когда путем более тесного сближения с русским населением удастся привить к ним начала общеимперской культуры и твердое сознание принадлежности к общему Отечеству.
в) Полным отсутствием культуры у некоторых бродячих инородцев крайнего севера Европейской и Азиатской России. На культурное слияние этих инородцев с коренным населением трудно было рассчитывать даже и в отдаленном будущем, вследствие естественных условии их быта, так как для снискания себе пропитания они должны постоянно передвигаться по необозримым тундрам Крайнего Севера. Кроме того, эти инородцы, вследствие своей дикости, явились бы обузой для армии, так как установленного срока действительной военной службы было бы мало не только для воинского их обучения, но даже для придания им сколько-нибудь культурного облика. Ввиду этих обстоятельств, а также учитывая крайнюю трудность производства призыва названных инородцев к воинской повинности и из запаса при мобилизации, признавалось необходимым вовсе отказаться от введения у них натуральной воинской повинности.
За истекшие 40 лет после введения Устава о Воинской Повинности условия жизни России настолько изменились, что возникает настоятельная потребность в пересмотре указанных выше изъятий, с целью выяснения, насколько они целесообразны при современном положении государства.
Прежде всего надлежит отметить, что освобождение без действительной необходимости некоторых народностей Империи от натуральной воинской повинности находится в противоречии с основным принципом: «защита Престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного» (ст. 1, Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г.). Не привлекая к этой обязанности ту или иную народность, мы тем самым держим ее на положении отщепенца от общей государственности и тормозим слияние ее с коренным населением.
Далее, совершенно несправедливо заставлять население центра государства нести тяжесть воинской повинности за окраины; в результате за счет центра население окраин развивается и богатеет.
Затем, слишком продолжительное освобождение какой-либо народности от воинской повинности крайне вредно еще и потому, что приучает эту народность к мысли о незыблемости такой льготы. По мере же культурного подъема данной народности в ней обыкновенно развивается и национальное самосознание, вследствие чего введение воинской повинности делается все труднее и труднее (пример - Финляндия).
Следует также иметь в виду, что с проведением рельсовых путей до самых отдаленных границ Империи инородческое население многих окраин вошло в более тесное общение с русским населением, постепенно начало усваивать государственный язык и переходить к более культурным формам общежития. Вместе с тем, волна переселения, хлынувшая широким потоком из центра России на окраины, значительно усилила на последних русский элемент; благодаря этому в некоторых местностях создались условия, при которых в дальнейшем поощрении русской колонизации, путем полного освобождения от воинской повинности, не встречается более необходимости.
Наконец, в данном вопросе необходимо считаться с тем обстоятельством, что политическое положение на окраинах за последнее время резко изменилось. Выросла новая великая держава - Япония; бывший долгое время мирным Китай пробуждается к новой жизни и может оказаться для нас весьма серьезным противником в военном отношении; на наших Туркестанской и Кавказской границах всегда возможны осложнения вследствие соперничества европейских держав. При этих условиях, принимая во внимание огромные расстояния от коренной России до ее окраин, необходимо озаботиться развитием на окраинах запаса обученных военному делу людей, дабы расположенные там войска могли, по возможности, пополняться при мобилизации местным запасом. Это достижимо лишь при условии введения на окраинах воинской повинности.
Все упомянутые важные соображения заставляют крайне внимательно отнестись к вопросу о том, для каких народностей должно сохранить и впредь освобождение от натуральной воинской повинности, допуская это изъятие лишь по причинам крайней и несомненной необходимости.
Таковыми причинами могут быть: во-первых - соображения политические, в силу которых милитаризация какой-либо группы ненадежного инородческого населения могла бы явиться опасной для государства; во-вторых - условия географические и климатические, по которым привлечение той или иной группы населения к воинской повинности, не давая армии существенных выгод, сопряжено с огромными трудностями; в-третьих - характерные физические и культурные свойства самого населения, в силу которых то или иное племя, по своей дикости и физической слабости, может оказаться совершенно непригодным элементом для комплектования войск.
Помимо этих причин, могут быть обстоятельства, при которых общегосударственная польза, достигаемая временным освобождением какой либо народности от воинской повинности, превышает невыгоды этой меры.
Приступая к рассмотрению настоящего вопроса с указанных точек зрения, правительство прежде всего признало нужным произвести самое тщательное исследование его на местах по выработанной предварительно подробной программе. С этой целью в 1910 году Министерством Внутренних Дел были образованы совещания в городах: Оренбурге, Омске, Томске, Красноярске, Иркутске и Чите. В состав означенных совещаний в каждой губернии или области вошли: представители Министерства Внутренних Дел, как командированные для сего из Министерства, так и местные должностные лица, близко знающие быт инородцев, - во главе с губернатором (а в гг. Омске и Иркутске - с генерал-губернатором), затем - местные представители военного ведомства и, наконец, чины, ведающие на местах землеустройством и переселенческим делом.
В областях Приморской и Амурской вопрос этот был также подвергнут предварительному обсуждению местной администрацией и местным начальством казачьих войск, после чего общее заключение было дано Приамурским генерал-губернатором.
В Туркестане привлечение к воинской повинности местного русского и инородческого населения обсуждалось военными губернаторами края но той же программе, как и в сибирских совещаниях; равным образом и в Кавказском наместничестве к рассмотрению данного вопроса были привлечены начальники всех губерний и областей края, в том числе и начальство казачьих войск. Сверх того, Туркестанский генерал-губернатор и Наместник ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА на Кавказе дали свои общие заключения по настоящему делу.
Для освещения данного вопроса с военной точки зрения Военное Министерство передало его на обсуждение начальства подлежащих военных округов и получило по нему заключения командующих войсками и главнокомандующего войсками Кавказского военного округа.
Весь собранный обширный материал был обработан и изучен в Министерствах Внутренних Дел и Военном, а затем в 1913-1914 годах подвергнут обсуждению в междуведомственной комиссии по пересмотру Устава о Воинской Повинности.
На основании данных, полученных при указанной выше разработке настоящего вопроса, Военное Министерство пришло к нижеследующим выводам о своевременности привлечения к натуральной воинской невинности части населения Империи, освобожденного от нее до настоящего времени.
А. Русское население
1. В Европейской России
В Европейской России прежде всего обращает на себя внимание отношение к воинской повинности переселенцев на Мурманский берег.
Согласно примечанию к ст. 104 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г., переселенцы на Мурманский берег освобождаются от назначения на действительную службу и зачисляются прямо в запас флота. За последние годы ежегодно зачислялось в запас флота 16-18 мурманских переселенцев. Необходимо, однако, отметить, что в минувшую войну с Японией от призыва запасных мурманцев во флот пришлось отказаться, дабы не привести к полному разорению их хозяйства. Таким образом, закон об отбывании воинской повинности мурманскими переселенцами до настоящего времени оставался мертвой буквой.
Оставить в силе и на будущее время существующий порядок несения воинской повинности мурманскими переселенцами - представляется нежелательным, так как этот порядок противоречит основному принципу, проведенному в законе 23 июня 1912 года об изменении Устава о Воинской Повинности (Собр. Узак., 1197), а именно - что никто не может быть зачисляем в запас армии или флота без прохождения действительной службы.
Вследствие этого мурманских переселенцев необходимо либо привлечь к натуральной воинской повинности на общих основаниях, либо совершенно освободить их от названной повинности. Второе решение, казалось бы, является более правильным, по следующим соображениям.
До половины минувшего столетия Мурман не имел оседлого населения. Русские промышленники приезжали туда только весною и летом; осенью же и зимою Мурман оставался на произвол соседних норвежцев, которые занимались здесь китоловным и звериным промыслами, наживая крупные состояния. Таким образом, принадлежа географически русскому государству, Мурманский берег фактически в значительной степени находился в распоряжении Норвегии. С 1860 года правительство предприняло ряд мер для колонизации Мурмана; с этой целью переселенцам на Мурман были предоставлены различные льготы, в том числе и освобождение их от действительной военной службы в мирное время. Принятыми мерами удалось создать на Мурмане оседлое население, которое ныне по национальностям распадается на следующие группы: коренных русских - 276 семейств (44%), карелов и лопарей - 79 семейств (12,5%), финнов - 200 семейств (32,0%), и норвежцев - 72 семейства (11,5%).
Эти цифры показывают, что общая численность инородческих семейств (56%) превосходит количество чисто русского населения Мурмана. Объясняется это явление тем, что, при полной свободе выбора места для переселения, колонисты из норвежцев и финляндцев захватили на Мурмане лучшие места. Устроившись на них, эти колонисты обзавелись полным хозяйством и чувствуют себя здесь гораздо лучше, чем дома - в Норвегии и Финляндии. Все получив от новой родины, названные инородцы и иностранцы не несут по отношению к ней воинской и иных повинностей и естественно тяготеют к Финляндии и Норвегии, будучи связаны с ними кровным родством, религиею и языком. Отсюда ясно, насколько важно и в дальнейшем поощрять заселение Мурмана русским элементом, дабы на этой окраине преобладание и в численности, и в экономическом отношении перешло скорее на сторону русских.
Принимая затем во внимание, с одной стороны, что при слабо налаженном хозяйстве русских переселенцев отвлечение работников от семьи, для исполнения воинской повинности, грозило бы разорением русскому населенно на Мурмане, а с другой, что введение воинской повинности в этом крае дало бы незначительное число новобранцев, призыв коих по местным условиям был бы сопряжен с большими трудностями, - представлялось бы в общих государственных интересах более правильным совершенно освободить мурманское население от воинской повинности впредь до дальнейших распоряжений.
2. В губерниях и областях Сибири
По действующему ныне закону (ст. 46 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г.), русское население не привлекается к воинской повинности в нижеследующих местностях Сибири: в областях Камчатской и Сахалинской, в округах Среднеколымской, Верхоянской и Вилюйской - Якутской области, в Туруханском и Богучанском отделениях Енисейской губернии и уезда, в Тогурском отделении (Нарымский край) Томской губернии и уезда и, наконец, в Березовском и Сургутском уездах Тобольской губернии.
При взгляде на карту видно, что перечисленные области, округи и уезды представляют собою самые северные и отдаленные местности Сибири. Климат в них весьма суровый, путей сообщения очень мало и ими не всегда можно пользоваться. В силу этих условий названные местности, при громадном протяжении, населены крайне редко. Главную массу населения в них составляют бродячие инородцы; русское же население, живущее в немногочисленных пунктах, составляет всего около 10.000 душ мужского пола (13%). Прирост русского населения в этих местностях идет крайне медленно и оно пополнялось главным образом ссыльными.
Между тем природные богатства северной полосы Сибири (рыбные, пушные и проч.) нуждаются в изучении, разработке и правильной эксплоатации. Пионерами в этом отношении должны, конечно, явиться не иностранцы, а русские люди, и с этой точки зрения русскую колонизацию севера Сибири необходимо поощрять. Кроме того, развитие русских поселений на северо-востоке Сибири важно и в политическом отношении, так как, при отсутствии в этом крае войск, самому населению придется в случае внешних осложнений стать на защиту нашей суровой окраины от враждебных посягательств.
В силу указанных соображений желательно, для поощрения русской колонизации, сохранить и на будущее время освобождение от воинской повинности русского населения названных выше местностей, кроме русского населения Сахалина, о котором сказано ниже. Эта мера тем более целесообразна, что привлечение означенного населения к воинской повинности дало бы ничтожные результаты, не оправдывающие затраченных с этого целью трудов и средств. Действительно, русское население могло бы дать ежегодно около 60 новобранцев [Практика доказывает, что на 1000 чел. мужского населения приходится 18 чел., достигающих призывного возраста. Из них принимаются на службу около 35%, остальные бракуются по физическим недостаткам и освобождаются в силу льгот по семейному положению.]. Призыв такого сравнительно ничтожного числа людей, по местным условиям, был бы сопряжен с огромными трудностями; но если бы и удалось призвать этих людей в войска в мирное время, то своевременный сбор запасных при мобилизации совершенно невозможен на крайнем севере Сибири, а при этих условиях и самая воинская повинность теряет большую часть своего значения.
Русское население Сахалинской области достигает 4.200 чел. муж. пола (из коих до 1.800 ссыльных). Население это могло бы дать около 25 новобранцев в год. Хотя число это и мало, но необходимо иметь в виду, что законом 18 марта 1908 года область открыта для вольного заселения, и, следовательно, по мере заселения ее, будет увеличиваться и число новобранцев. Принимая в соображение это обстоятельство, а также имея в виду, что находящееся в аналогичных географических и климатических условиях русское население Приморской области несет уже воинскую повинность и что эта повинность окажет воспитательное и облагораживающее влияние на ссыльное население острова, - является необходимым и справедливым привлечь теперь же русское население Сахалина к воинской повинности на общих основаниях.
3. В Туркестанском крае
В силу ст. 47 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 года, русское население трех областей Туркестанского края, а именно - Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской, не подлежит в настоящее время привлечению к воинской повинности.
Русское население, проживающее в пределах названных областей Туркестана, достигало к 1911 году численности около 100.000 чел. мужского пола и составляло около 4% всего населения края.
За период с 1897 по 1910 год включительно численность русского населения во всем Туркестанском крае увеличилась на 82%, а если исключить естественный прирост, то на 62,5% [Полагая естественный годовой прирост населения в 1,5%, за указанный 13-летний период население Туркестана должно было естественным образом увеличиться только на 19,5%.]; такое значительное увеличение русского населения Туркестана объясняется исключительно переселением из внутренних областей Империи. И действительно, с проведением в Туркестан железных дорог заселение его русскими людьми идет настолько успешно, что не только отпала необходимость в искусственном поощрении переселения, но приходилось даже ограничивать его, за неимением свободных земельных участков. Благодатный климат, огромные природные богатства Туркестана и хорошее сообщение с центральной Россией будут и впредь привлекать в этот край волну переселенцев. Поэтому в освобождении последних от воинской повинности, ради успешной колонизации Туркестана, - ныне нет более надобности и достаточно ограничиться для переселенцев установленными отсрочками призыва в первое время по водворении на новом месте.
Привлечение к воинской повинности русского населения Туркестана оправдывается еще и следующими соображениями.
Крайне необходимо создать на этой окраине запас людей, прошедших через ряды войск; в этом случае не придется при мобилизации все укомплектование везти полностью из коренной России, следовательно, мобилизация Туркестанских войск ускорится, что так важно на азиатской границе, где первый успех имеет исключительно важное значение по своему влиянию на умы местного населения.
Кроме того, при подавляющем большинстве в Туркестане инородческого населения, на верность и дружелюбие которого еще нельзя вполне положиться, весьма важно подготовить русское население края к самообороне на случай возможных внутренних волнений и столкновений с туземцами; такая подготовка может быть дана только воинскою повинностью.
В силу изложенных причин является необходимым безотлагательно привлечь к воинской повинности на общих основаниях все русское население Туркестанского края.
Б. Инородческое население
1. В Европейской России
а) Финляндцы. Наиболее значительной группой инородцев Европейской России, освобожденных ныне от натуральной воинской повинности, являются граждане Великого Княжества Финляндского. Численность финляндского населения (по данным 1910 года) достигает 1½ милл. душ мужского пола.
При присоединении Финляндии в 1809 году ей было сохранено то же устройство вооруженных сил, которое она имела под владычеством Швеции, именно - в ней были оставлены поселенные (около 22.000 чел.) и вербованные (600 чел.) войска. Но поселенные войска не созывались до Крымской войны, когда из них было сформировано 9 батальонов. В 1867 году, по экономическим соображениям, поселенные войска были упразднены, и до 1881 года в Финляндии содержался только один л.-гв. Финский стрелковый батальон и незначительный морской (кадровый) экипаж. В 1881 году в Финляндии была введена всеобщая личная воинская повинность и одновременно созданы особые финские войска (9 стрелковых батальонов и 1 кавалерийский полк).
Устав о воинской повинности в Финляндии был введен в 1881 году; он был весь проникнут одною общею мыслью - создать в этом крае свои отдельные национальные вооруженные силы, для защиты интересов исключительно одной Финляндии.
Десятилетний опыт применения этого Устава привел к тому, что в 1891 году состоялось Высочайшее повеление о пересмотре названного Устава, для большего объединения его с действующим в Империи Уставом о Воинской Повинности и для уравнения тяжести этой повинности в Финляндии с тяжестью, которую несет прочее население Империи.
Выработанный на этих основаниях новый Устав о воинской повинности в Финляндии получил силу закона в 1901 году. По этому Уставу население Финляндии привлекалось к исполнению воинской повинности почти на тех же основаниях, как и прочее население Империи. В равной мере, число призывных финляндцев определялось на основаниях общего имперского устава. Финляндцы должны были отбывать воинскую повинность в частях войск, комплектуемых «преимущественно финляндскими уроженцами», иначе говоря - в финских войсках, но часть этих новобранцев могла быть назначаема и в прочие, не финские войска, расположенные в Финляндском и Петербургском военных округах. Таким образом, новый Устав давал возможность постепенно совершенно уничтожить обособленность Финляндии в отношении воинской повинности, тем более что одновременно с его введением были упразднены 8 финских стрелковых батальонов и остались только л.-гв. Финский стрелковый батальон и Финский драгунский полк.
Но так как введение этого Устава встретило серьезную оппозицию в Финляндском сейме, и потому можно было ожидать осложнений при проведении его в жизнь, то в первый призыв на новых основаниях (в 1903 году) из общего числа 7.000 новобранцев было принято только 190 человек для гвардейского Финского батальона. Призыв прошел с большими трениями. Второй призыв в 1904 году прошел более гладко, но последовавшие затем события имели следствием, что в марте 1905 года применение Устава 1901 года было приостановлено, а манифестом 22-го Октября 1905 г. - вовсе отменено.
Вслед за тем вопрос о воинской повинности в Финляндии подвергся новой разработке в законодательных учреждениях. Результатом обсуждения данного вопроса в этих учреждениях явился закон 10-го января 1912 года, которым установлено, взамен привлечения финляндских граждан к отбыванию личной воинской повинности, производство из средств финляндской казны ежегодных денежных взносов в Государственное Казначейство. В случае привлечения финляндских граждан к отбыванию личной воинской повинности, уплата взносов со времени этого привлечения прекращается (ст. 49 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 года).
Из точного смысла закона 10-го января 1912 г. видно, что замена в Финляндии натуральной воинской повинности денежными взносами - мера временная. Принимая, однако, во внимание недавнее издание упомянутого закона, а также имея в виду, что внутренние политические причины, вызвавшие издание его, еще не изменились, - является несвоевременным привлекать ныне граждан Великого Княжества Финляндского к натуральной воинской повинности.
б) Самоеды. В Европейской России самоеды обитают в Мезенском и Печорском уездах Архангельской губернии, в числе около 6.000 душ обоего пола. Они занимаются оленеводством и рыбной ловлей и кочуют по Канинской, Тиманской и Большеземельской тундрам. Небольшое число их обитает на островах Колгуеве, Вайгаче и Новой Земле.
Ведя первобытный образ жизни, самоеды находятся на весьма низком уровне умственного и духовного развития. Как все дикари, они очень выносливы в привычных для них условиях жизни, на вольном просторе тундр. Но городской режим для них губителен и, как показал опыт, быстро и неизменно приводит их к заболеванию чахоткою.
Принимая во внимание трудность, почти невозможность, обучения самоедов военному делу вследствие их дикости, их легкую заболеваемость при перемене режима и, наконец, крайнюю трудность самого призыва этих инородцев (по причинам географическим и климатическим), представляется необходимым совершенно отказаться от привлечения их к натуральной воинской повинности.
в) Инородцы Ставропольской и Астраханской губерний. В пределах названных губерний обитают следующие не привлеченные еще к натуральной воинской повинности инородцы: 1) киргизы, численностью около 250.000 человек обоего пола, живут в Астраханской губернии и населяют главным образом ту местность этой губернии, которая известна под именем Внутренней Киргизской Орды; 2) туркмены (или трухмены) - родственное киргизам племя, численностью около 15.000 человек обоего пола, живут в Ставропольской губернии; 3) калмыки, около 150.000 человек обоего пола, живут главным образом в Астраханской губернии, в так называемой Калмыцкой степи; небольшая часть этого племени обитает также и в Ставропольской губернии; 4) ногайцы, в числе около 20.000 человек обоего пола, живут в Ставропольских степях.
Калмыки, туркмены и ногайцы, обитающие в Ставропольской губернии, взамен исполнения воинской повинности натурою уплачивают особый налог (ст. 48 Уст. Воин. Пов., изд. 1915 г.).
Перечисленные народности имеют много общего с киргизами и туркменами Сибири и Средней Азии, а потому соображения о привлечении их к воинской повинности приведены ниже, при рассмотрении вопроса о привлечении к сей повинности азиатских инородцев.
ПРОДОЛЖЕНИЕ