(no subject)
Иванов пошел вслед за кошкой. Свернул за угол, прошел полквартала. Кошка шла, не оборачиваясь. Иванов тоже. Он ни о чем не думал, кроме одной единственной мысли о том, как быть человеком. Соседка по лестничной клетке как-то упрекнула Иванова в бездушии, он курил и смотрел, как птица пересекает оставленный самолетом белый след, а соседка мыла пол. Иванов бездушно промолчал в ответ.
У Иванова была не такая большая семья, была дочь Леночка, ее одну он, пожалуй, и любил. Это была обычная девочка, мать все время заплетала ей две косички и когда они вдвоем шли по двору в детский сад, удаляясь от Иванова на целый рабочий день, косички весело подскакивали за плечами Леночки. Иванов и не думал, что Леночка какая-то необычная,он просто знал, что она его дочь и этого ему было достаточно для безусловной любви. Все остальные люди были отдельно от Иванова -вот он,Иванов, а вот остальные. Он относился к ним довольно-таки терпимо, но они будто бы играли в футбол на поле футбольной команды «Краснодар», а он -на другом поле и в гольф. Еще Иванов любил лес.
Кошка внезапно свернула и остановилась у железной двери с надписью Геля+ Артёмка (с лагеря)= Любовь. Иванов открыл дверь и зашел внутрь вместе с кошкой. Было темно и пыльно. Иванов чихнул и вышел обратно. Листья уже начинали желтеть и на Иванова внезапно обрушилась жизнь во всей ее простоте - зелень лета, октябрьские хмурые дни, снег и после сероватая трава из-под асфальта. Иванов вспомнил запах мокрого войлока, острые колени матери, в которые он однажды уткнулся перед сном, и ее узкую прохладную ладонь на своей макушке. Потом он закрыл глаза, он видел какие-то башни, думал, это был Бостон, да,точно, это был Бостон, там тоже была своя, какая-то особая жизнь, отдельная от Иванова, от его дочери Леночки, от кошки, скрывшейся за дверью, от желтеющих прямо здесь, во дворе нижегородского проспекта, листьев. Заболело в животе. Наверное, зря выпил ряженки, -отстраненно подумал Иванов.
Он выдвинул левую ногу вперед и пошел через пешеходный переход.