Как-то так, Олег Палыч... Спасибо за все...
"Я вспомнил о своей забытой юношеской пьесе, потому что недавно мне рассказали, как один могильщик, окончивший философский факультет, давно, лет десять назад, упал не то с балкона, не то с крыши. Это был человек, с которого я писал своего Виктора Гадая.В жизни вышло так, как я представил себе на бумаге. Но я ведь писал о нем, еще не зная, что с ним произойдет! Кто же подсказал мне этот сюжет, кто заставил написать о том, как Могильщика потянула земля? Я видел его несколько раз и неужели этого было достаточно, чтобы предвосхитить его судьбу? У других героев пьесы нет и не было прямых прообразов. Но я знаю таких людей, как Иван Чмутин. Немногословные трудяги, они все-таки поддерживают тепло, как сказал бы Йорик в «очаге жизни». Их много... большинство. Сейчас им около сорока... Уже немало лет прошло с тех пор и разве можно эти годы просто вычеркнуть и быстренько забыть? Нельзя начать жизнь заново? Ничто не проходит бесследно! Выдумал я тогда и остальных. Но чудо! Я вдруг увидел Савка и Свету в пролете крупного столичного универмага. Видно было, что жизнь их сложилась удачно. Света натягивала сапоги. Рядом с ее мужем стоял темный восточный красавец, тайно продававший обувь, и беспокойно косил по сторонам. Голенища были узки для располневших Светиных ног. Савок, уже с трудом дышащий, с красным болезненным лицом, поддерживал ее, а она закусывала губу и поднимала голубые глаза, в которых была боль и обида. Да, это были они. И уже совсем недавно я встретил пару, похожую на Йорика и Инну. Они ехали в последнем поезде метро. Оба спали, держа на коленях пакеты с едой. Йорику было лет за сорок, а Инезильи, с подведенными ресницами и накрашенными губами, можно было дать тридцать. Йорик поддерживал Инезилью... Когда они взошли на ступени эскалатора и медленно поплыли ввысь совсем одни... Боже мой! Неужели это они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и отлетали под углом?"
А. Галин, "Крыша", финал.