Интервью: Елена Тайчер-Минкина
Елена, я знаю, что вы врач-кардиолог. С какого возраста начали писать? Когда у вас появилось желание стать писателем?
Будет излишней смелостью и даже наглостью с моей стороны сказать, что я желала стать писателем! Пусть мне с раннего детства нравилось придумывать истории и хорошие концы к страшным книгам, это еще не писательство! Потом присоединился интерес к слову, потребность «высказать себя», но мне не нравилось написанное, не хотелось показаться смешной, не было литературного окружения…. А профессия - это реальное, земное занятие, профессии нужно учиться, она должна приносить доход и независимость. Поэтому я много лет училась медицине, много трудилась и вполне состоялась как врач. А по поводу писательства до сих пор оправдываюсь.
По-вашему, как должна литература воздействовать на читателя? В чем видите ее цель?
Стыдно признаться, но я очень серьезно отношусь к месту литературы в жизни человека. Не мной придумано, что Слово имеет страшное воздействие - может построить или разрушить, научить любви или цинизму, убедить, огорчить, напугать или, наоборот, сделать уверенным и счастливым. Конечно, если суметь произнести! Вот если предположить, что Бог дал мне это умение произнести, то мне бы хотелось в первую очередь обрадовать и утешить своего предполагаемого читателя в этой страшной и тяжелой жизни. Но иногда хочется еще пожаловаться, пригласить к спору, призвать к ответу. Лишь бы получилось сказать!
Вы родились и выросли в Москве. Что заставило вас эмигрировать в Израиль?
Глобальный вопрос! Тут нужно отдельное интервью и отдельная длинная статья. Скажу только, что я часто скучаю по Москве. И каждый день радуюсь, что я живу в Израиле! Потому что никакой дружбы народов не существует. По крайней мере, я в нее не верю на сегодняшний день. И если человеку суждено родиться армянином, то лучше всего ему жить в Армении, а если эстонцем - то в Эстонии. Тогда не придется доказывать свое право на иную внешность, иную веру, иные традиции и праздники.
Вы живете в Израиле, но пишете на русском языке. Вы находитесь между двумя языками, мышлениями. Не мешает ли это вам?
Невольно получается продолжение предыдущего вопроса. В идеальном варианте человек должен писать и думать на своем родном языке и жить в своей родной стране. И вообще - не дай Бог пережить эмиграцию, это большая трагедия, даже если эмиграция очень успешная. Я пишу на русском языке, потому что не умею полностью выразить себя ни на каком другом, но мне очень хотелось бы увидеть среди своих читателей израильтян, например. Нет, точнее сказать, мне хотелось бы донести свои истории до единомышленников в разных странах. Потому что я не ощущаю свою полную принадлежность какой-то конкретной стране. У меня остались друзья и родственники в России, моя старшая дочь вышла замуж за американца и живет в США, младшая - стала настоящей израильтянкой. Главное, чтобы были близкие люди, которые готовы тебя услышать.
Кто входит в число ваших любимых авторов? Кто повлиял на ваше творчество?
Число моих любимых авторов, боюсь, не поместится в рамки интервью. В последние годы вовсе предпочитаю поэзию - читаю себе Ларису Миллер и тихо радуюсь. Но повлиял больше других, пожалуй, Набоков. Волшебное владение словом! Хотя его литературные темы и герои мне не близки, я не слишком люблю странных людей, того же Лужина. Но просто умирала от зависти, читая «Защиту Лужина», такая вот смешная вещь получается.
В одном из ваших интервью сказали, что издание книги - унизительный процесс. Почему? Поделитесь с вашим опытом.
Для меня писательство - странное и интимное занятие, обнажение души, если позволите. И единственная мечта - напрямую выйти к читателю, причем, желательно, совершенно незнакомому. А издание книги процесс коммерческий, издателю нужно доказать, что литературный рынок нуждается именно в твоем романе или рассказе, что именно они принесут прибыль. Тут необходима раскрутка, реклама, погоня за отзывами. Причем, часто вершителями судеб оказываются люди случайные и необразованные. На этом этапе мне хочется только сбежать и плотно закрыть за собой дверь. Но тогда остается или самому себя издавать и распространятьили тихо сидеть дома и не жаловаться. Вот я и сижу большую часть жизни. Но не берусь утверждать, что это правильный путь!
Литературный критик, доктор филологии Злата Зарецкая вас сравнивает с Беккетом и Чеховым, Шолом-Алейхемом и Зингером. Согласны ли вы с этим?
Злата Зарецкая - человек впечатлительный и склонный к гиперболам. К тому же она театральный критик, а в театре принято играть и преувеличивать. Но мне, конечно, жутко нравятся такие сравнения, главное, не потерять чувство юмора.
В 2000-м году ваша книга «Пройдет сто лет…» была номинирована на Антибукер. В тот год премию получил Борис Акунин за книгу «Коронация, или Последний из Романов». Какие у вас впечатления?
Честно говоря, я до сих пор не знала, что премию получил именно Акунин. Присоединяюсь к мнению жюри и жму им руки, честное слово!
В этом году вышла ваша книга «Женщина на заданную тему». Как вы сами заметили, книга о любви. Что есть она для вас?
Трудно ответить однозначно. С одной стороны, я искренне рада выходу этой книги. С другой - никакого особого трепета или восторга не ощущаю, к сожалению. Произведения, вошедшие в книгу, для меня уже пройденный этап, они печатались в журналах разных стран и живут собственной жизнью. А о любви я пишу всегда, так уж получается.
Над чем вы сейчас работаете? Какие планы на ближайшее будущее?
Вопрос, конечно, интересный! И не слишком новый. Но Вы даже не представляете, какой мучительный для меня! Потому что замахнулась на серьезную и крупную работу, не хватает сил, времени, здоровья, все время страшно и тоскливо. И никому не пожалуешься. А если и пожалуешься, никто не поймет и не пожалеет! Только моя старенькая мама вздохнет и скажет - «А ты не пиши, Леночка, не мучайся!»