О КОМ МОЛЧИТ РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ… ЧАСТЬ 2.
Еще одна часть грустного рассказа о том, о ком не снимается документальное кино, а стоило бы…
Продолжаем перечислять людей, информация о которых не залита торренты, ее нет на экранах ТВ, с фильмами о них не продаются ДВД и т.д. Об этих людях на российском телевидении принято решение: «Забыть. Не помнить». Частей у этой публикации будет несколько, как я и обещал. Слишком про многих забыли…
В первой части нашего рассказа шла речь о режиссерах. Теперь поговорим о литературе. Кого у нас не любят документалисты, так это литераторов…
Илья Ильф
Кто знает его произведения? Все. Кто что-то знает об авторе «12 стульев» и «Золотого теленка»? Никто. Это был уникальный литератор, фотограф и человек, рано ушедший из жизни? Чем жил, что чувствовал? Почему о нем и его творческом пути не снять документальный фильм? Не понимаю…
Евгений Петров (Катаев)
Еще один автор «12 стульев» и «Золотого теленка». Человек уникальнейшей судьбы. Что о нем известно?
В июне 1921 года Евгения Катаева направили работать агентом уголовного розыска в немецкую колонию Мангейм, находившуюся в 30 километрах от Одессы. Местность изобиловала хорошо вооруженными бандитами. Только за месяц там произошло более 20 убийств, вооруженный налет и каждый день добавлялись новые преступления. В сентябре 1922 года в поимке банды после очередного налета принимал участие Евгений Катаев. Преследуя одного из бандитов, он взбежал за ним на чердак. Когда его глаза немного привыкли к полумраку, он обомлел. Лицом к лицу с револьверами в руках стояли кровные братья - Евгений Катаев и Александр Козачинский. Козачинский мог выстрелить и скрыться. Но на улицу они вышли вместе и направились в милицейский участок, по дороге вспоминая школьные годы. Почти через год, в августе 1923 года Одгубсуд рассматривал это дело. На скамье подсудимых оказалось 23 человека. Обвинительное заключение содержало 36 листов и читалось три с половиной часа. Учитывая, что подсудимые обвинялись в контрреволюционной деятельности, налетах и кражах государственного и личного имущества, никто не сомневался, что приговором будет высшая мера. Александр Козачинский, взяв все преступления на себя, признание написал в виде эмоционального и даже немного юмористического очерка. Приговор был действительно суровым - Козачинского приговорили к расстрелу. Когда его выводили из зала, он заметил Евгения Катаева с поднятым вверх указательным пальцем, на котором остался шрам от их детской «кровной клятвы». Козачинский понял, что друг его не оставит. В сентябре Верховный суд отменил высшую меру наказания для Александра Козачинского, приговорив его к лишению свободы, а также назначил новое расследование дела, начиная с первой стадии предварительного следствия.
Позднее, в 1938 году, Александр Козачинский, уступая настоятельным уговорам своего друга Евгения Петрова, написал повесть «Зеленый фургон», в основу которой легла эта история из их юности. Евгений стал прототипом Володи Патрикеева, а сам Козачинский - конокрада Красавчика. В финале повести Патрикеев произносит фразу: «Каждый из нас считает себя очень обязанным другому: я - за то, что он не выстрелил в меня когда-то из манлихера, а он - за то, что я вовремя его посадил».
Почему бы не рассказать о Евгении Петрове?
Виталий Бианки
В 1916 году Виталий был призван в армию и после окончания ускоренного курса Владимирского военного училища в чине прапорщика направлен в артиллерийскую бригаду. В феврале 1917 года он был избран солдатами в Совет солдатских и рабочих депутатов и в это же время примкнул к партии эсеров. Работал в комиссии по охране художественных памятников Царского Села. Ранней весной 1918 года его часть была отправлена на Волгу.
Летом 1918 года Бианки работал в Самаре в газете «Народ». Затем Бианки переехал в Уфу, Екатеринбург, снова в Уфу, в Томск, а в начале 1920-х годов жил на Алтае, работал в краеведческом музее и учителем биологии в одной из школ Бийска. Бианки записывал свои впечатления и наблюдения за жизнью обителей тайги, в которой он провел много времени. Он записывал все даже тогда, когда эти записи казались абсолютно бесполезными и лежали мертвым грузом в ящике письменного стола. Однако, спустя несколько лет им было суждено преобразоваться в увлекательные рассказы и сказки о мире природы и его обитателях.
Бианки был мобилизован в колчаковскую армию, но вскоре дезертировал оттуда и был вынужден жить под чужой фамилией. По документам он значился Виталием Беляниным, студентом Петроградского университета и орнитологом-коллектором Зоологического музея Российской Академии наук. Настоящую свою фамилию скрывал вплоть до изгнания колчаковцев. Двойная фамилия Бианки-Белянин осталась в его паспорте до конца жизни.
С установлением Советской власти в Бийске Бианки работал в отделе народного образования по музейной части. Затем в дополнение к этой должности был назначен заведующим музеем, а позднее утвержден еще и преподавателем школы имени III Коминтерна. Активно участвовал в работе Бийского общества любителей природы, читал лекции по орнитологии в Алтайском народном университете, организовал две научные экспедиции на Телецкое озеро.
В 1921 году Виталий Валентинович был дважды арестован ЧК в Бийске, кроме того, он отсидел 3 недели в тюрьме в качестве заложника. В сентябре 1922 года кто-то из знакомых предупредил Виталия Бианки об угрозе нового ареста, и он, быстро собрав вещи, оформил командировку на родину и отправился с семьей в Петроград. В Петрограде он познакомился с Самуилом Маршаком, который привел Бианки в литературный кружок при одной из городских библиотек. Там собирались и другие писатели - в том числе Чуковский и Житков. Рассказы Виталия Бианки о жизни животных понравились участникам кружка, и совсем скоро в литературном журнале для детей с «Воробей» был опубликован первый рассказ Виталия Бианки «Путешествие красноголового воробья». А в следующем, 1923 году, увидела свет его первая книжка о жизни животных «Чей нос лучше».
Александра Бруштейн
Самое известное произведение Бруштейн - автобиографическая трилогия «Дорога уходит в даль...» было написано в 1956 году, «В рассветный час» в 1958 году и «Весна» в 1961 году. Многие страницы трилогии были посвящены национальным взаимоотношениям в царской России. Александра Яковлевна скончалась, будучи тяжело больной, 20 сентября 1968 года, но ее произведения по-прежнему пользуются огромной популярностью у читателей.
Александр Волков
Пожалуй, все дети в СССР росли на его произведениях. Поэт, учитель, драматург.
Самый неожиданный поворот в жизни Александра Мелентьевича начался с того, что он, большой знаток иностранных языков, решил изучить еще и английский. В качестве материала для упражнений, ему принесли книгу Л.Фрэнка Баума «Удивительный волшебник из страны Оз». Он прочел ее, рассказал двум своим сыновьям, и решил перевести. Правда, в итоге получился не перевод, а переложение книги американского автора. Кое-что писатель переделывал, кое-что добавлял. Например, придумал встречу с людоедом, наводнение и другие приключения. Песик Тотошка у него заговорил, девочку стали звать Элли, а Мудрец из Страны Оз обрел имя и титул - Великий и Ужасный Волшебник Гудвин... Появилось множество и других милых, забавных, иногда почти незаметных изменений. А когда перевод или, точнее, пересказ был закончен, то вдруг выяснилось, что это уже не совсем баумовский «Мудрец». Американская сказка превратилась просто в сказку, а ее герои заговорили по-русски так же непринужденно и весело, как за полстолетия до этого говорили по-английски. Александр Волков год работал над рукописью и озаглавил ее «Волшебник Изумрудного города». Редкий случай, но переложение оказалось намного интереснее оригинала.
Невероятный успех цикла сделал автора современным классиком детской литературы. На письма читателей Волков откликнулся книгами «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» и «Семь подземных королей». Поток писем с настойчивыми просьбами продолжить сказки не уменьшался. И он написал сказки «Огненный бог Марранов», «Желтый туман» и «Тайна заброшенного замка». Все повести об Изумрудном городе были переведены на многие языки мира общим тиражом в несколько десятков миллионов экземпляров.
И об этом человеке - крохи информации в сети. На ТВ о нем и вовсе не вспоминают.
Юрий Герман
Ну, казалось бы - Герман… Однако ж… Неинтересен. Фильмов о нем нет.
Вениамин Каверин
За роман «Два капитана» после войны писатель получил Сталинскую премию. Этот роман стал самым известным произведением Каверина. После публикации он был так популярен, что многие школьники на уроках географии всерьез доказывали, будто Северную землю открыл не лейтенант Вилькицкий, а капитан Татаринов - настолько верили они в героев романа, воспринимали их как реально существующих людей и писали Вениамину Александровичу трогательные письма, в которых расспрашивали о дальнейшей судьбе Кати Татариновой и Сани Григорьева.
В 1970-е годы Каверин выступал в защиту Александра Солженицына и других опальных литераторов. Не сдавался и сам Каверин, творя свою правдивую прозу - в 1965 году им была написана книга статей и мемуаров «Здравствуй, брат. Писать очень трудно...», в 1967 году - роман «Двойной портрет», в 1972 году - роман «Перед зеркалом», в 1976 году - автобиографическое повествование «Освещенные окна», в 1978 году - сборник статей и воспоминаний «Вечерний день», в 1981 году - сказочную повесть «Верлиока», в 1982 году - роман «Наука расставания», в 1985 году - книгу воспоминаний «Письменный стол» и еще многие другие произведения.
Внимания не заслуживает.
Эммануил Казакевич
Когда началась война, Казакевича освободили от призыва из-за сильной близорукости (один глаз: -8, а второй: -10). Но он не собирался отсиживаться в тылу, и ушел добровольцем на фронт. Грамотный, знавший несколько языков младший лейтенант, попал в подразделение разведки. Его группа часто совершала рейды в тылу врага, добывала ценные сведения, несколько раз отбивалась от гитлеровцев.
Как добывались ценные данные, писатель описывает в повести «Звезда». «Зеленые привидения» - разведчики, переходили линию фронта, брали «языков», от которых и получали необходимую информацию.
Тоже неинтересен.
Николай Карамзин
«Карамзин - наш Кутузов двенадцатого года, он спас Россию от нашествия забвения, воззвал ее к жизни, показал нам, что у нас отечество есть, как многие о том узнали в двенадцатом году», - так говорил Александр Вяземский.
Карамзин не интересен - считает российское телевидение.
Виктор Курочкин
Он форсировал Днепр и Вислу. Он освобождал Киев, Львов и Польшу. 20 июня 1943 года Курочкин был назначен командиром самоходной артиллерийской установки «СУ-85» в 1893-й самоходный артполк 3-й танковой армии 1-го Украинского фронта. Ему было восемнадцать с половиной лет.
«Награжден за боевые отличия Командующим 6 гвардейского танкового корпуса, приказ № 078/0 от 23.11.43 г.». Затем следует орден Отечественной войны II степени. С 5 августа 1944 года он воюет в составе 1-го Гвардейского артиллерийского полка 4-й танковой армии 1-го Украинского фронта. Орден Отечественной войны I степени догоняет его уже в госпитале, так как 31 января 1945 года при форсировании Одера гвардии лейтенант Курочкин получает ранение: «тяжелое, осколочное, сквозное, верхней трети правого бедра». Пять месяцев - до 10 июня 1945 года - он зализывает эту дырку в эвакогоспитале, город Ченстохов, Польша. Там же в госпитале он получает медали «За победу над Германией», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина» (Указы Президиума Верховного Совета СССР от 9 мая и 9 июня 1945 года).
Так получал свой опыт автор известнейшей повести «На войне как на войне» и других произведений.
Неинтересен.
Николай Носов
Будучи разносторонне одаренным мальчиком, Носов с гимназических лет увлекался музыкой, театром и сочинительством наряду с шахматами, фотографией, электротехникой и радиолюбительством. При этом успевал поработать газетным торговцем, землекопом и косарем. Все, что делал Носов в те годы, он делал безоглядно, отдаваясь процессу целиком. Начав заниматься фотографией, он тратил все деньги только на нее, экономя на всем остальном до того, что единственной его одеждой некоторое время оставалась спецовка, полученная на заводе. Кроме этого, он мечтал стать музыкантом, учился играть на скрипке, потом увлекся химией и готовился к поступлению на химический факультет Политехнического института, но перед самым поступлением передумал, и вместо политехнического поступил в Киевский художественный институт. А через два года, в 1929 году, Носов перевелся в Московский государственный институт кинематографии. Закончив его, он почти двадцать лет, с 1932 по 1951 год работал в кино, став режиссером мультфильмов, научных и учебных картин. А во время Великой Отечественной войны Носов снимал военно-патриотические фильмы.
Потом он стал писателем. В 1949-50 годы были опубликованы повести «Веселая семейка» и «Дневник Коли Синицина». А вскоре широкую известность Носову принесла повесть «Витя Малеев в школе и дома», вышедшая в 1951 году и удостоенная в 1952 году Государственной премии СССР. В 1955 году по повести был снят кинофильм «Два друга». Но самым огромным успехом у юных читателей пользовалась трилогия о Незнайке - роман «Приключения Незнайки и его друзей», созданный в период с в 1953-го по 1954 год, роман «Незнайка в Солнечном городе» в 1958 году и роман «Незнайка на Луне», написанный Носовым в период с 1964-го по 1965-й годы.
Неинтересен.
Валентина Осеева
Осеева много писала для малышей - стихи, сказки, короткие рассказы. Ее произведения были построены на близких детям сюжетах. Большую любовь у самых маленьких читателей завоевали сборники «Рыжий кот», «Отцовская куртка» и «Мой товарищ».
Маленькие читатели особенно полюбили цикл рассказов «Волшебное слово», в котором в увлекательных историях, в живых характерах даются образцы человеческих отношений. В 1946 году Осеева начала работать над книгой «Васек Трубачев и его товарищи». Писательница в ней показала, как в безмятежную жизнь мальчишек врывается война, как закаляет их характер, как они учатся дружить, как становятся участниками борьбы с захватчиками. Эта книга была отмечена Государственной премией.
Многие эпизоды нелегкого детства писательницы нашли отражение в ее произведениях. Ее повесть «Динка» во многом была автобиографична.
Неинтересна.
Леонид Пантелеев
Судьба впервые столкнула Еремеева с его будущим соавтором Григорием Белых. Он, как и Алексей, рано остался без отца. Мать на жизнь зарабатывала стиркой белья. Сын оказался без присмотра. Бросив школу, мальчишка устроился на вокзал носильщиком. Но денег катастрофически не хватало, и парнишка стал подворовывать. Друзья отправились в Харьков, где поступили на курсы киноактёров, но потом оставили это занятие, и некоторое время занимались бродяжничеством. В 1925 году друзья вернулись в Ленинград, где Алексей жил у Белых в пристройке к дому на Измайловском проспекте. В 1926 году Белых предложил написать книгу о родной школе. Будущие летописцы Шкиды купили махорки, пшена, сахара, чая и приступили к делу. Узкая комната с окном, выходящим на задний двор, две койки и небольшой стол - больше им ничего не было нужно. Они задумали 32 сюжета и разделили их пополам. Каждому автору предстояло написать 16 глав. Поскольку Еремеев попал в школу позже Белых, первые десять глав пришлись на Григория. Впоследствии Алексей Иванович охотно приписывал успех книжки своему соавтору: именно первые главы сконцентрировали все самое яркое, неожиданное, конфликтное и взрывное, чем отличалась Шкида, и приковывали внимание читателя.
Юные соавторы не подозревали, что их ожидает успех. Написав книгу, они понятия не имели, куда ее нести. Единственным «литературным» деятелем, которого ребята знали лично, была товарищ Лилина - заведующая отделом народного образования. Она пару раз присутствовала на торжественных вечерах в Шкиде. Еремеев хорошо запомнил выражение ужаса на лице товарища Лилиной, когда она увидела пухлую рукопись, которую к ней приволокли два бывших детдомовца, и поняла, что ей придется это читать: «Конечно, только по доброте душевной, из жалости она согласилась оставить у себя эту махину».
Соавторам повезло дважды. Лилина не просто прочла повесть, как обещала. Но еще и оказалась заведующей ленинградским Госиздатом, где в то время работали Самуил Маршак, Евгений Шварц и Борис Житков. Она тут же передала рукопись профессионалам. …Их искали по всему городу. Белых и Еремеев не удосужились оставить даже адреса, мало того, выйдя из кабинета Лилиной, они крепко поссорились. Белых заявил, что идея нести сюда рукопись была от начала до конца идиотской, и он даже не намерен позориться и узнавать о результатах. Еремеев однако же не выдержал и через месяц, тайком от Гриши, все-таки пришел в Наробраз. Секретарша, увидев его, завопила: «Он! Он! Пришел наконец-то! Куда же вы пропали! Где же ваш соавтор?» Целый час Лилина водила его по коридору туда-сюда, рассказывая, как хороша вышла книга. Ничего не соображающий от волнения Еремеев машинально засунул в коробок зажженную спичку, и коробок шумно взорвался, опалив ему руку, которую потом лечили всем Наробразом.
«Все сотрудники редакции читали и перечитывали эту объемистую рукопись и про себя, и вслух, - вспоминал Маршак. - Вслед за рукописью в редакцию явились и сами авторы, на первых порах неразговорчивые и хмурые. Они были, конечно, рады приветливому приему, но не слишком охотно соглашались вносить какие-либо изменения в свой текст». Скоро из библиотек стали приходить сведения, что повесть читают запоем, берут нарасхват. «Республику ШКиД» мы писали весело, не задумываясь, как бог на душу положит… - вспоминал Еремеев. - Мы с Гришей написали ее за два с половиной месяца. Нам ничего не надо было сочинять. Мы просто вспоминали и записывали то, что еще так живо хранила наша мальчишеская память. Ведь очень мало времени прошло с тех пор, как мы оставили стены Шкиды».
Рядовая такая банальная история. Снять документальный фильм об актере Сергее Светлакове, конечно, куда круче…
Анатолий Приставкин
В 1944 году Приставкин оказался на Северном Кавказе, куда после депортации чеченцев направили для заселения территорий, ставших пустыми, московских беспризорников. О том времени Приставкин через некоторое время скажет: «В самой середке войны тыл представлял собой фантастическую картину: военные и беженцы, спекулянты и инвалиды, женщины и подростки, выстоявшие по нескольку смен у станков, беспризорные и жулики... Мы были детьми войны и в этой пестрой среде чувствовали себя как мальки в воде. Мы всё умели, всё понимали и, в общем-то, ничего не боялись, особенно когда нас было много».
В начале 1980-х годов Приставкин написал повесть «Ночевала тучка золотая». В своем произведении автор попытался откровенно сказать о том, что пережил сам, и что больно обожгло его нервы, - мир не достоин существования, если он убивает детей. После первого коллективного чтения повести в кругу друзей к Приставкину зашел товарищ и попросил рукопись, чтобы почитать дома, другой знакомый попросил для сына, третий - для коллеги. Ко времени публикации в журнале «Знамя» в 1987 году повесть прочитали как минимум 500 человек. Однажды домой к Анатолию Игнатьевичу приехал совершенно незнакомый человек из Ленинграда и сказал, что по просьбе своих товарищей должен обязательно прочесть повесть, чтобы рассказать о ней у себя дома. Рукопись каким-то образом без участия автора дошла до Белоруссии, и на VIII съезде писателей СССР Алесь Адамович в своем выступлении сказал несколько слов в ее поддержку. Ее прочли многие известные писатели, поэты и критики - все это стало для Приставкина колоссальной поддержкой. Повесть получила мировое признание - в течение нескольких лет после выхода она была переведена более чем на 30 языков, ее общий тираж составил 4,5 миллиона экземпляров только в России, а сам Анатолий Приставкин стал лауреатом Государственной премии СССР в 1987 году.
Забыли.
Владимир Тендряков
Владимир Тендряков поднимал сложные и неоднозначные вопросы веры и безверия в повестях «Чудотворная», «Чрезвычайное», «Апостольская командировка», «Затмение», а также в последнем романе «Покушение на миражи», опубликованном только в 1987 году, уже после его смерти. Школьный цикл Тендрякова - «Весенние перевертыши», «Расплата», «Ночь перед выпуском» принес ему заслуженную славу. В «Весенних перевертышах» автор размышлял о сложностях перехода от детства к юности, о времени и вечности. Много споров вызвала повесть Тендрякова «Ночь после выпуска» о воспитании чувств подростков и о роли школы в этом процессе, о том, что школа, дав ученикам знания, не учит любви и добру. Тендрякова беспокоил главный недостаток школьного образования - отсутствие духовной и нравственной основы в воспитании. Но ведь это же не такая неактуальная тема для российского телевидения…
Юрий Тынянов
В 1927 году Тынянов закончил писать роман об Александре Грибоедове «Смерть Вазир-Мухтара» - произведение, в котором художественные принципы автора, его взгляд на историю и современность отразились с наибольшей полнотой.
С 1931 года Юрий Николаевич активно участвовал в работе над книжной серией «Библиотека поэта», а в 1930-е годы продолжил заниматься биографиями Пушкина, Грибоедова и Кюхельбекера, однако на первый план в его работе отчетливо выходила художественная проза. Это отнюдь не было изменой науке. Разработанная Тыняновым методологическая система была предназначена для многолетнего детализированного развития и для продолжения в обширных коллективных трудах, хотя рассчитывать на это в 1930-е годы не приходилось, и широкое обращение мировой науки к идеям Юрия Тынянова началось только в 1960-е и 1970-е годы.
Какое отношение это имеет к документальному кино 2000-х..? Никакого.
Борис Шергин
Во время ленинградского «дела Ахматовой-Зощенко» имя писателя было дискредитировано, а сам он за «осквернение русского языка» был предан общественной обструкции и, не мог печататься более десяти лет. Шергин прозябал, покинутый всеми, в непроходимой бедности, бывшие друзья и знакомые отворачивались, проходили мимо. Перед писателем закрылись двери всех издательств. Обращаясь за помощью к Александру Фадееву, Шергин писал: «Обстановка, в которой я пишу свои книги, самая отчаянная. Двадцать лет я живу и работаю в тёмном и гнилом подвале. Я утратил 90% зрения. В одной комнатке нас помещается пять человек… Семья моя голодает. У меня нет сил продолжать свою работу».
Разрушению стены молчания вокруг Шергина способствовал организованный в 1955 году творческий вечер писателя в Центральном Доме литераторов, после которого в издательстве «Детская литература» был опубликован в 1957 году сборник «Поморские были и сказания», а через некоторое время вышел и «взрослый» сборник избранных произведений «Океан - море русское». Сборник вызвал немало восторженных отзывов.
В 1960-е годы Шергин жил в Москве на Рождественском бульваре. Занимал две комнатки в большой коммунальной квартире. Соседи видели в нём лишь тихого пенсионера и полуслепого инвалида. Когда он с палочкой выбирался во двор, то растерянно замирал, не зная, куда ступить и где приткнуться. Кто-нибудь из мальчишек подбегал к нему и вёл к скамейке на бульвар. Там, если погода позволяла, Шергин мог сидеть в одиночестве до самого вечера.
После его смерти мультфильмы, созданные по мотивам сказок Бориса Шергина («Волшебное кольцо», «Мартынко» и другие), сделали его имя известным.
Не знаю, как видится такая ситуация деятелям на ТВ, а по мне - СТРАНА ДОЛЖНА ЭТОМУ ЧЕЛОВЕКУ.
Натан Эйдельман
Работам Эйдельмана свойственно особое внимание к нравственной тематике. Его герои - А. Герцен, С. Муравьев-Апостол, С. Лунин - посвятили себя борьбе за свободу России, многие их мысли были актуальны в условиях советской действительности, что Эйдельман прекрасно умел подчеркивать. Эта черта дарования Эйдельмана сыграла определенную роль в том, что его работы были невероятно популярны. Этому способствовали особая увлекательная манера письма Эйдельмана, вводившая читателя в атмосферу научного поиска, хороший литературный язык. Кроме того, Эйдельман обращался ко многим загадочным эпизодам российской истории.
Эйдельман участвовал в подготовке издания памятников русской вольной печати. Опубликовал большое количество статей в научных изданиях и популярных газетах и журналах. В конце 1989 года он работал в Институте истории Советского Союза АН СССР. Написал также книги: «Герцен против самодержавия. Секретная политическая история России 18-19 вв. и Вольная печать», «Герценовский “Колокол”», «Прекрасен наш союз», «Александр Радищев. Рассказ о жизни-подвиге русского революционного мыслителя», «Революция сверху в России», «Из потаенной истории 18-19 вв.».
Неинтересен.
Леонид Андреев
Своей известностью после 1905 года Андреев обязан успеху в качестве драматурга. Его первая пьеса «К звездам» появилась в 1905 году, и до 1917 года он издавал не меньше одной пьесы в год.
В 1908 году он поселился в финской деревне Ваммельсу, бывая в Москве наездами в связи с постановкой пьесы «Жизнь человека» в Московском Художественном театре в 1907 году, пьесы «Дни нашей жизни» петербургским Новым театром в Москве и трагедии «Анатэма» в МХТ в 1909 году. В том же году в знак протеста против правительственных репрессий он публично отказался участвовать в торжествах по случаю открытия в Москве памятника Гоголю. Андреев принял участие в мероприятиях памяти А.П.Чехова в МХТ и побывал на премьере своей пьесы «Анфиса» в театре К.Н.Незлобина в 1910 году, пьесы «Тот, кто получает пощёчины» в московском Драматическом театре и пьес «Gaudeamus» и «Дни нашей жизни» в театре Корша в 1915 году. В декабре 1915 года Андреев был избран членом редколлегии товарищества «Книгоиздательство писателей в Москве».
С 1907 года по 1910 год Андреев начал активно сотрудничать с модернистскими альманахами издательства «Шиповник». Его картины экспонировались в Петербурге в 1913 году на «Выставке независимых» и получили одобрение И.Е.Репина и Н.К.Рериха. Он печатался в «Звезде», «Орловском вестнике», «Московском вестнике», «Курьере», «Журнале для всех», «Нижегородском листке», «Жизни», «Русском богатстве», журнале «Правда», «Утре России», газете «Правда», «Современном мире», «Ежемесячном журнале». Незадолго до революции Андреев вошел в состав редакции газеты «Русская Воля», где продолжал работать и после Февральской революции.
Забыт.
Василий Ян
Автор исторических романов «Чингис-хан», «Батый» и «К последнему морю». Лауреат Государственной премии за роман «Чингиз-хан».
Вера Чаплина
«Четвероногие друзья», «Питомцы зоопарка», «Мои воспитанники» - в СССР эти книги издавались больше 100 раз. Они были переведены на 25 иностранных языков...
С героями произведений Веры Чаплиной, помимо читателей соцстран, были знакомы во Франции, Японии, США...
Дмитрий Горчев
Печататься Горчев стал с конца 1990−х годов. Наибольшую известность ему принесли циклы рассказов «Сволочи», «Петербург - Москва», «Мерзость», «Когда от нас ушли коммунисты», «Сказки разные», «О вечном» и «Крещенский сезон дождей». Помимо этого писатель выпустил произведения «Красота», «Жизнь в кастрюле», «План спасения» и «Милицейское танго».
Рассказы Горчева - остроумные и разносторонние миниатюры со смелыми языковыми экспериментами. Горчев пародировал «народную» описательную риторику, городские легенды; работал со стилистикой сказа и очерка, сюжетным абсурдом и алогизмом, наследуя традиции Михаила Зощенко и Даниила Хармса.
Дмитрий был одним из первых «тысячников» в Живом Журнале.
Борис Эйхенбаум
В 1913-1914 году статьи Бориса Эйхенбаума печатались во многих изданиях, он вел обозрение иностранной литературы в газете «Русская молва». Выходили его статьи «О мистериях Поля Клоделя», «О Чехове», публиковались его переводы с французского языка. Эйхенбаум принимал деятельное участие в литературной жизни Петербурга того времени: посещал заседания гумилевского «цеха поэтов» и вечера футуристов, полемизировал в печати с Д.С.Мережковским, приветствовал издание книги И.Розанова «Русская лирика», совместно с философом С.Франком стремился реорганизовать литературный отдел журнала «Русская мысль». В основе его взглядов лежал поиск «культурной цельности», которая позволила бы связать воедино филологические исследования и потребности современной литературы. В 1914 году Борис Эйхенбаум был приглашен в гимназию Я.Гуревича. Преподавательская работа дала ему материал для статьи «О принципах изучения литературы в средней школе». В 1910-х годах им были также написаны статьи «Поэтика Державина», «Карамзин» и другие труды. После октябрьской революции Борис Эйхенбаум писал: «На митингах, вместо того, чтобы быть судьей, я чувствовал себя подсудимым. Меня судили за то, что я не думаю о государстве, за то, что я близорук, что я - человек маленьких провинциальных масштабов… На меня нападала тоска. Петербург - не город, а государство. Здесь нельзя жить, а нужно иметь программу, убеждения, врагов, нелегальную литературу, нужно произносить речи, слушать резолюции по пунктам, голосовать и т. д. Нужно, одним словом, иметь другое зрение, другой мозг. А я хочу просто жить. Не хочу ни вздрагивать, ни показывать кулак и кричать: «Ужо, строитель чудотворный!».
Бертольт Брехт
Не можем снять сами - можно показать чужое. Уж о Брехте-то можно рассказать…
Продолжение следует…