Мой мир никогда не станет прежним
Доводилось ли вам когда-либо испытать духовно-эмоциональное потрясение, такое, что после этого вы вдруг осознали, что ваш мир уже никогда не станет прежним? Не рекомендую к прочтению, если вы очень чувствительны, впечатлительны, или беременны.
Это произошло со мной уже более месяца назад. Две недели я приходила в себя, скрывая свое состояние от окружающих. В какой-то момент возникла мысль написать в моем блоге этот рассказ. Я подумала, что пока пишу, выревусь, прокричусь, и мне станет чуть легче. Плюс поделюсь, подниму проблему... Но как-то через две недели я оправилась, стала принимать увиденное. Поэтому подумала, что писать теперь уж наоборот не надо, будет мне опять тяжело, опять расстроюсь. Но только я сажусь писать про что-то другое, сразу в голове всплывает: «Волчата!... Я так хотела про них написать», и ничего в итоге не пишется.
На днях я посетила своего психолога. Консультация была вовсе не по этой теме. Но под конец беседы вдруг спонтанно я решила спросить совета и об этом. Кратко описала ситуацию, и спросила: «Писать или нет?» «Однозначно писать», - категорично ответил психолог, - «Писать, потому что проехались по твоим ценностям, а за ценности надо бороться. И тогда ты уже не будешь беспомощной жертвой, которая посмотрела что-то плохое, осознала беду, и ничего с этим сделать не может. А будешь воином, который отстаивает свои ценности». Вот, собственно, я и прислушалась к совету.
И так, ничто не предвещало плохого. Мы с сыночком смотрели документальный фильм о природе Памира. Вот этот. Фильм хороший, кроме одного эпизода.
Сцена открылась сооружением кочевниками чума. Они смеялись и веселились. Мужчины, женщины, дети... Смотришь и думаешь, вроде бы нормальные люди!
К чуму подъехала машина, из нее вышел кыргиз в пиджачке (еще ведь пиджачок... Сошел бы и за интеллигентного человека!) Он привез двух волчат. Малышам, по словам рассказчика за кадром, не было еще и месяца. Они были испуганы, и жалобно скулили. Явно они не понимали, куда их привезли, зачем, почему оторвали от матери... Я никогда не забуду эти грустные, молящие о пощаде черненькие глазки детей. Да, по сути, это дети! И никто не убедит меня в обратном. Да, возможно, через месяцев 6 это были бы уже два опасных зверя. Но уж до месяца все мы, млекопитающие, развиваемся одинаково! И я уверена, что одинаково думаем и чувствуем. Кочевник грубо вынес малышей за их хвостики. Я сначала умилялась им, улыбалась, показывала сыночку: «Это волчата!», но конечно, после такого выноса волчат из машины, заподозрила неладное.
Кстати я бы еще более-менее нормально приняла, если бы в этой документалке рассказалось о том, как кочевники нашли волчье логово и разорили его, просто убили бы волчат и их мать по причине того, что волки разоряют их стада, совершают набеги на их чумы, опасны и т. д. Да, неприятно это, но в этом есть рационализм, пусть и жестокая, но логика. То же, что далее поведал голос за кадром, не поддается никакой логике, на мой взгляд, и никакому рационализму. А просто тупая звериная... Хотя нет, о чем это я? Людская! Тупая мерзкая людская жестокость. У зверей такой нет.
Кочевник не разорял волчьего гнезда, не убивал и не выслеживал волчицу. Он взял только этих двух из гнезда, оставил не тронутыми остальных.
Оказывается, существует древнее преданье, соогласно которому, если взять из логова двух волчат, перекрыть им мочевые каналы, и отпустить, мать-волчица должна забрать всех остальных своих волчат и уйти.
Услышав это, я только испустила тихонько «Господи...» и продолжила играть с сыночком. Ведь он еще в силу возраста (полтора года) ничего не понял из речи комментатора, и слава богу. Мне нужно было не дать ему понять, что за кадром что-то произошло, что что-то просто в один миг перевернулось в моей душе. Этого я не дала понять и мужу, и коллегам на работе... Но это было все время со мной те ужасные две недели.
Эпизод закончился только сценой, где малыши уходили в поле, приседая на задние лапки и поджимая черные хвостики.
Те две недели я словно чувствовала на себе их боль. Прошу прощения за подробности, но я не могла даже спокойно мочиться. Меня на какие-то минуты запирало, как будто я хотела выстрадать это за волчат. Какого умереть от того, что не можешь помочиться, и разрывается мочевой пузырь?... Впрочем остается надеяться на то, что они погибли намного раньше не от этого. Ведь вдали от матери, без ее молока да на солнце... Скорее наступит обезвоживание.
Дело даже дошло до того, что как-то в метро мне поплохело, и промелькнула мысль: «Я все выстрадаю сейчас за вас, Волчата!»
Я долго не могла этого всего переварить и принять. Что люди в 21 веке могут верить в какую-то чушь, совершать ради этой чуши абсолютную дикость, нося однако при этом пиджаки, совсем не похожие на народные костюмы средних веков. Что операторы во имя идеи заснять все беспрестрастно и безучастно, не вмешались. Что не нашлось никого из съемочной группы, кто лег бы костьми, а волчат тронуть не позволил бы. Что была возможность просто забрать их и вывести в зоопарк, например, но никто ведь этого не сделал. Что было торжество людской жестокости с одной стороны, и равнодушия и безучастности - с другой. Что мы, матери, так радуемся детской моче, вовремя меняем памперс, бережно протираем нашим детям их моче-половыми органы, а кто-то может сделать совсем обратное с этими органами у другого, не человеческого, ребенка.
Я совершенно бессильно хотела заставить себя поверить в то, что наверное за кадром могло остаться и другое. Мог и найтись Дартаньян, обнажить шпагу и забрать от извергов волчат. А в конце засняли кадры того, как они идут где-то в зоопарке, в безопасности, но так как еще не освоились, то поскуливают и приседают от страха и неуверенности. И чьи-то заботливые руки их выкормят и успокоят...
Да, мне ужасно хотелось превратиться вот в такого наивного ребенка, который смог бы в это поверить и успокоиться. Но не получалось. И вот так я долго мучилась, пытаясь как пазл пристроить увиденное и услышанное к своей картине мира, и этот пазл никуда не пристраивался, а только колол мне сердце, ломал остальные пазлы.
Ничто не заставит меня уважать мракобесие, ничто не заставит меня уважать равнодушие и попустительство. Никогда не может быть оправдана бессмысленная жестокость! Воюйте с опасным животным, воюйте с врагом, а не с беспомощным ребенком. Детство и материнство равно у всех млекопитающих.
В какой-то момент вдруг во мне словно что-то сломалось (наверное те самые пазлы). Я стала равнодушнее воспринимать плохие сюжеты по ТВ.
Не черствею ли я? Не пристроился ли ненароком этот жуткий колючий пазл в меня? Бывало ли у вас, когда ваш мир менялся очень сильно? Как вы переносите информацию о человеческой жестокости?