Марк Головизнин. Документы о первой публикации «Колымских рассказов» Шаламова во Франции
Тезисы очень важного доклада Марка Головизнина, опубликованные в "Сборнике тезисов международной конференции «Маргиналии-2021», (Сольвычегодск, 3-5 сент. 2021).
Из статьи следует, что рукопись "Колымских рассказов" для издания на французском Шаламов передал в Париж на рубеже 1965-66 гг., т.е. буквально в ходе суда над Андреем Синявским и Юлием Даниэлем. На 1965-68 годы приходится целый залп рукописей, выпущенный Шаламовым по издательствам Запада - две "американских" рукописи, попавшие к Р. Гулю, и две "парижских", для русского и французского издательств. При благоприятных обстоятельствах к 1969 году на Западе могли выйти несколько томов "Колымских рассказов" на русском, французском и польском языках (не считая немецкого сборника "Artikel 58 : Die Aufzeichnungen des Häftlings Schalanow", 1967, и сборника на африкаанс "Artikel 58 deur Warlam Sjalanof: 'n Ooggetuie-verslag oor die bannelinge in 'n Siberiese straf-kamp", 1968). Но волей издателей обстоятельства сложились не просто неблагоприятно, а убийственно для Шаламова. Солженицын, как стахановец, на "рекорд" которого работала вся бригада, вернее, все предприятие, выиграл эту гонку с препятствиями.
Интересно, что уже в середине шестидесятых на Запад попали и письма Пастернака Шаламову.
Шаламов переориентировался в течение полутора лет - летом 1964 издательство Советский писатель возвращает ему рукопись "Колымских рассказов", а на рубеже 1965-66 он отсылает ее за границу.
Сопоставляя даты, Головизнин приходит к важному выводу: "Письмо старому другу", написанное Шаламовым в феврале 1966 года, следует рассматривать в свете того факта, что рукопись "Колымских рассказов" в это время уже лежала во французском издательстве. Понимание подлинной послелагерной биографии Варлама Шаламова и отвечающих ей масштабов крайне затруднено конспиративным характером важнейшей стороны его деятельности, поэтому исследование Марка Головизнина можно назвать революционным.
Рискну предположить - на тот случай, если эта "парижская" рукопись будет найдена - что известный манифест Шаламова "О прозе" (1965) написан в качестве предисловия к французскому изданию сборника (цикла) "Колымские рассказы", а всего на французском, по замыслу Шаламова, должно было выйти два или три сборника.
Напомню, что толчком к широкому изданию "Колымских рассказов" на европейских языках послужил лондонский русский том 1978 года - на его основе вышел не раз переиздававшийся трехтомник на французском, три тома на сербско-хорватском, масса сборников на польском включая том 1987 г. с переизданием и трехтомник 1991 года, два - с переизданиями - сборника на английском, сборники на голландском, шведском, немецком, венгерском языках. Без сомнения, даже в отсутствие русской книги трехтомник на французском, выпущенный с авторских рукописей и с авторской последовательностью текстов в 1967-69 гг., послужил бы таким же триггером.
_________
Документы о первой публикации «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова во Франции
История первых зарубежных изданий «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова, как и других авторов, чьи произведения находились на родине под запретом, до сих пор не прояснена и не документирована, что оставляет место для ее произвольных толкований, в которых имеют место крайности, в частности, попытки представить все опубликованные в 1960-е-70-е годы за рубежом тексты «Колымских рассказов» как «пиратские», изданные вопреки воле автора, «никогда не вступавшего в контакты с заграницей». Этой точке зрения отчасти способствовало письмо Шаламова в Литературную газету от 15.02.1972 года, где он открещивается от сотрудничества с выходящими на Западе «Посевом» и «Новым журналом». Вместе с тем, за последние десятилетия накопились факты, свидетельствующие, что отношение Шаламова к вопросу о передаче своих текстов за рубежом было не однозначным в разные периоды советской истории. В середине 1960-х годов, в т.н. «Письме старому другу», Шаламов, цитируя П. Долгорукова, замечал: «Многие из соотечественников наших говорят: “Не нужно рассказывать иностранцу истину о России, следует скрывать от них язвы отечества”. Эти слова, по нашему мнению, совершенно противны и здравой логике, и личному достоинству, и отчизнолюбию, истинно просвещённому».
В 1969 году во Франции, вскоре после антикапиталистических студенческих волнений, в сборнике «Les Lettres Nouvelles» вышла книга Шаламова «Récits de Kolyma» (Колымские рассказы), где имелась по-видимому первая биография Шаламова, достоверно описывавшая и его лагерную судьбу, в частности, ее начало, связанное с участием в «левой оппозиции» 1927-28 годов. Издатель - Морис Надо (Maurice Nadeau) (1911-2013) до 1945 года был активистом троцкистского движения во Франции, лично общался с Л.Д. Троцким. После окончания Второй мировой войны он сосредоточился на литературной критике и издательской деятельности, придерживаясь до конца жизни левых политических взглядов.
В 2008 году в телефонном разговоре М. Надо сообщил, что рукопись «Колымских рассказов» была получена им и опубликована с ведома и с согласия автора. Несколько позже он передал в Россию следующее письмо: «Я опубликовал в «Les Lettres Nouvelles» в 1969 году «Колымские рассказы» Варлама Шаламова после того, как получил микрофильм, переданный мне моей подругой Жанной Леви. С ее слов, она получила пленку у сотрудника французского посольства, который скрыл ее в пакете с продуктами, чтобы провести через границу. Супруги Жанна и Рауль Леви были моими давними друзьями, которые поддерживали отношения с советскими диссидентами. Сам я поддерживал отношения с Борисом Пастернаком, опубликовал письмо, которое он мне направил, а также имел контакты с Солженицыным и некоторыми другими (Николаем Боковым), тексты которых я также публиковал в «Les Lettres Nouvelles». Что касается Шаламова, то я имел основания отнестись к материалу с недоверием, опасаясь провокаций ГПУ с учетом предыдущих попыток спецслужб скомпрометировать мою деятельность на посту главного редактора журнала. Я попросил Жанну Леви предоставить мне доказательства 1. существования Шаламова, 2. его желания быть опубликованным во Франции в левом издании. Несколькими месяцами позже эти доказательства были мне предоставлены в виде: 1. фотографии автора - человека с очень изможденным лицом, которая имела дарственную надпись, 2. его согласия быть опубликованным во Франции. Эти документы стали частью архива Lettres Nouvelles, принадлежащего редактору Рене Жиляру (René Juilliard). У меня не было ни желания, ни средств, чтобы опубликовать весь сфотографированный текст. Я проконсультировался с двумя друзьями, переводчиками-русистами, которые осуществили отбор текстов, опубликованных мной под названием «Колымские рассказы». Хочу добавить, что сведения обо мне можно получить из «Советской энциклопедии», где я фигурирую как «враг СССР», «слуга капитала» и «опасный троцкист».
Данный текст, написанный через 40 лет после выхода книги, при всей его однозначности, не удовлетворил исследователей полностью. Документ, относящийся непосредственно к изданию «Récits de Kolyma» в 1969 году, был неожиданно обнаружен переводчиком книги Жан-Жаком Мари (выступавшим под псевдонимом Оливье Симон) в конце 2020 года в своем личном архиве. Он представляет собой письмо Мориса Надо Жан-Жаку Мари, написанное на бланке издательства «Les Lettres Nouvelles», и относится к началу 1966 года. Ниже мы приводим оригинал письма с русским переводом.
13 février. Cher Jean-Jacques Marie, J'ai fait poser la question - de v1ve voix - à Chalamov sur l'opportunité de publier le manuscrit que vous saves sous son nom. Il est formel: il veut absolument le signer, et comme il est assez malade, il voudrait le voir publier ici assez vite, afin dit-il de “connaître cette joie avant de mourir” En URSS le manuscrit circule sur une grande échelle, tout lecteur étant tenu d'en polycopier 4 exemplaires et de les faire circuler à leur tour. J‘ai sous les yeux une biograpbie - peut-être est-elle sur le film - où il est qualifié comme “le plus important des écrivains de la littérature contemporaine russe et chef de fils d‘un groupe où l'on trouve A. Soljenitski (?), Dombrovski et d'autres écrivains qui demeurent à ce Jour inconnus dans les colonnes de la presse officielle”. Il détient également des lettres de félicitations de Pasternak que Je pourrais me procure. Vous comprenez mon excitation. Je suis pendu à votre appréciation sur l’ensemble de ce que vous avez lu et j'attends votre verdict avec impatience. Bien à vous Maurice Nadeau
13 февраля. Дорогой Жан-Жак Мари. Лично у меня был вопрос к Шаламову о целесообразности публикации известной вам рукописи под его именем. Он категоричен: он абсолютно хочет ее подписать, и, поскольку он очень болен, он хотел бы, чтобы это было опубликовано достаточно скоро, поэтому, по его словам, «познать эту радость перед смертью». В СССР рукопись распространяется в большом количестве, все читатели должны скопировать по 4 копии и передать их по очереди. Перед моими глазами также (его М.Г.) биография - возможно, она есть в фотопленке, в которой он квалифицируется как «наиважнейший среди писателей современной русской литературы и лидер группы, в которой мы находим А. Солженицкого (так в тексте М.Г.) Домбровского и других писателей, которые до сих пор остаются неизвестными в колонках официальной печати». Еще у него есть поздравительные письма от Пастернака, которые я смог достать. Вы поймете мое волнение. Я поддерживаю вашу признательность за все, что вы прочитали, и с нетерпением жду вашего вердикта.
С уважением» (Морис Надо)
В качестве комментария мы считаем нужным сказать
1) Состояние здоровья Шаламова в середине 1960-х годов действительно ухудшилось, что проявлялось стойкими нарушениями слуха, зрения и равновесия при отсутствии точного диагноза болезни
2) 1966 год, не указанный в письме, воссоздан по свидетельству Ж-Ж. Мари о начале переговоров по изданию. Оригинал данного текста нами передан в музей «Шаламовский дом» в Вологде. На наш взгляд, трудно представить, чтобы данное сугубо деловое письмо не отражало реальности переговоров Шаламова с французским издателем, которые шли через русскоговорящих посредников примерно в то самое время, когда автором было написано упомянутое нами ранее «Письмо старому другу», где Шаламов не только отстаивал свободу слова, но и говорил о гласности как средстве исцеления социальных болезней России.
Из статьи следует, что рукопись "Колымских рассказов" для издания на французском Шаламов передал в Париж на рубеже 1965-66 гг., т.е. буквально в ходе суда над Андреем Синявским и Юлием Даниэлем. На 1965-68 годы приходится целый залп рукописей, выпущенный Шаламовым по издательствам Запада - две "американских" рукописи, попавшие к Р. Гулю, и две "парижских", для русского и французского издательств. При благоприятных обстоятельствах к 1969 году на Западе могли выйти несколько томов "Колымских рассказов" на русском, французском и польском языках (не считая немецкого сборника "Artikel 58 : Die Aufzeichnungen des Häftlings Schalanow", 1967, и сборника на африкаанс "Artikel 58 deur Warlam Sjalanof: 'n Ooggetuie-verslag oor die bannelinge in 'n Siberiese straf-kamp", 1968). Но волей издателей обстоятельства сложились не просто неблагоприятно, а убийственно для Шаламова. Солженицын, как стахановец, на "рекорд" которого работала вся бригада, вернее, все предприятие, выиграл эту гонку с препятствиями.
Интересно, что уже в середине шестидесятых на Запад попали и письма Пастернака Шаламову.
Шаламов переориентировался в течение полутора лет - летом 1964 издательство Советский писатель возвращает ему рукопись "Колымских рассказов", а на рубеже 1965-66 он отсылает ее за границу.
Сопоставляя даты, Головизнин приходит к важному выводу: "Письмо старому другу", написанное Шаламовым в феврале 1966 года, следует рассматривать в свете того факта, что рукопись "Колымских рассказов" в это время уже лежала во французском издательстве. Понимание подлинной послелагерной биографии Варлама Шаламова и отвечающих ей масштабов крайне затруднено конспиративным характером важнейшей стороны его деятельности, поэтому исследование Марка Головизнина можно назвать революционным.
Рискну предположить - на тот случай, если эта "парижская" рукопись будет найдена - что известный манифест Шаламова "О прозе" (1965) написан в качестве предисловия к французскому изданию сборника (цикла) "Колымские рассказы", а всего на французском, по замыслу Шаламова, должно было выйти два или три сборника.
Напомню, что толчком к широкому изданию "Колымских рассказов" на европейских языках послужил лондонский русский том 1978 года - на его основе вышел не раз переиздававшийся трехтомник на французском, три тома на сербско-хорватском, масса сборников на польском включая том 1987 г. с переизданием и трехтомник 1991 года, два - с переизданиями - сборника на английском, сборники на голландском, шведском, немецком, венгерском языках. Без сомнения, даже в отсутствие русской книги трехтомник на французском, выпущенный с авторских рукописей и с авторской последовательностью текстов в 1967-69 гг., послужил бы таким же триггером.
_________
Документы о первой публикации «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова во Франции
История первых зарубежных изданий «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова, как и других авторов, чьи произведения находились на родине под запретом, до сих пор не прояснена и не документирована, что оставляет место для ее произвольных толкований, в которых имеют место крайности, в частности, попытки представить все опубликованные в 1960-е-70-е годы за рубежом тексты «Колымских рассказов» как «пиратские», изданные вопреки воле автора, «никогда не вступавшего в контакты с заграницей». Этой точке зрения отчасти способствовало письмо Шаламова в Литературную газету от 15.02.1972 года, где он открещивается от сотрудничества с выходящими на Западе «Посевом» и «Новым журналом». Вместе с тем, за последние десятилетия накопились факты, свидетельствующие, что отношение Шаламова к вопросу о передаче своих текстов за рубежом было не однозначным в разные периоды советской истории. В середине 1960-х годов, в т.н. «Письме старому другу», Шаламов, цитируя П. Долгорукова, замечал: «Многие из соотечественников наших говорят: “Не нужно рассказывать иностранцу истину о России, следует скрывать от них язвы отечества”. Эти слова, по нашему мнению, совершенно противны и здравой логике, и личному достоинству, и отчизнолюбию, истинно просвещённому».
В 1969 году во Франции, вскоре после антикапиталистических студенческих волнений, в сборнике «Les Lettres Nouvelles» вышла книга Шаламова «Récits de Kolyma» (Колымские рассказы), где имелась по-видимому первая биография Шаламова, достоверно описывавшая и его лагерную судьбу, в частности, ее начало, связанное с участием в «левой оппозиции» 1927-28 годов. Издатель - Морис Надо (Maurice Nadeau) (1911-2013) до 1945 года был активистом троцкистского движения во Франции, лично общался с Л.Д. Троцким. После окончания Второй мировой войны он сосредоточился на литературной критике и издательской деятельности, придерживаясь до конца жизни левых политических взглядов.
В 2008 году в телефонном разговоре М. Надо сообщил, что рукопись «Колымских рассказов» была получена им и опубликована с ведома и с согласия автора. Несколько позже он передал в Россию следующее письмо: «Я опубликовал в «Les Lettres Nouvelles» в 1969 году «Колымские рассказы» Варлама Шаламова после того, как получил микрофильм, переданный мне моей подругой Жанной Леви. С ее слов, она получила пленку у сотрудника французского посольства, который скрыл ее в пакете с продуктами, чтобы провести через границу. Супруги Жанна и Рауль Леви были моими давними друзьями, которые поддерживали отношения с советскими диссидентами. Сам я поддерживал отношения с Борисом Пастернаком, опубликовал письмо, которое он мне направил, а также имел контакты с Солженицыным и некоторыми другими (Николаем Боковым), тексты которых я также публиковал в «Les Lettres Nouvelles». Что касается Шаламова, то я имел основания отнестись к материалу с недоверием, опасаясь провокаций ГПУ с учетом предыдущих попыток спецслужб скомпрометировать мою деятельность на посту главного редактора журнала. Я попросил Жанну Леви предоставить мне доказательства 1. существования Шаламова, 2. его желания быть опубликованным во Франции в левом издании. Несколькими месяцами позже эти доказательства были мне предоставлены в виде: 1. фотографии автора - человека с очень изможденным лицом, которая имела дарственную надпись, 2. его согласия быть опубликованным во Франции. Эти документы стали частью архива Lettres Nouvelles, принадлежащего редактору Рене Жиляру (René Juilliard). У меня не было ни желания, ни средств, чтобы опубликовать весь сфотографированный текст. Я проконсультировался с двумя друзьями, переводчиками-русистами, которые осуществили отбор текстов, опубликованных мной под названием «Колымские рассказы». Хочу добавить, что сведения обо мне можно получить из «Советской энциклопедии», где я фигурирую как «враг СССР», «слуга капитала» и «опасный троцкист».
Данный текст, написанный через 40 лет после выхода книги, при всей его однозначности, не удовлетворил исследователей полностью. Документ, относящийся непосредственно к изданию «Récits de Kolyma» в 1969 году, был неожиданно обнаружен переводчиком книги Жан-Жаком Мари (выступавшим под псевдонимом Оливье Симон) в конце 2020 года в своем личном архиве. Он представляет собой письмо Мориса Надо Жан-Жаку Мари, написанное на бланке издательства «Les Lettres Nouvelles», и относится к началу 1966 года. Ниже мы приводим оригинал письма с русским переводом.
13 février. Cher Jean-Jacques Marie, J'ai fait poser la question - de v1ve voix - à Chalamov sur l'opportunité de publier le manuscrit que vous saves sous son nom. Il est formel: il veut absolument le signer, et comme il est assez malade, il voudrait le voir publier ici assez vite, afin dit-il de “connaître cette joie avant de mourir” En URSS le manuscrit circule sur une grande échelle, tout lecteur étant tenu d'en polycopier 4 exemplaires et de les faire circuler à leur tour. J‘ai sous les yeux une biograpbie - peut-être est-elle sur le film - où il est qualifié comme “le plus important des écrivains de la littérature contemporaine russe et chef de fils d‘un groupe où l'on trouve A. Soljenitski (?), Dombrovski et d'autres écrivains qui demeurent à ce Jour inconnus dans les colonnes de la presse officielle”. Il détient également des lettres de félicitations de Pasternak que Je pourrais me procure. Vous comprenez mon excitation. Je suis pendu à votre appréciation sur l’ensemble de ce que vous avez lu et j'attends votre verdict avec impatience. Bien à vous Maurice Nadeau
13 февраля. Дорогой Жан-Жак Мари. Лично у меня был вопрос к Шаламову о целесообразности публикации известной вам рукописи под его именем. Он категоричен: он абсолютно хочет ее подписать, и, поскольку он очень болен, он хотел бы, чтобы это было опубликовано достаточно скоро, поэтому, по его словам, «познать эту радость перед смертью». В СССР рукопись распространяется в большом количестве, все читатели должны скопировать по 4 копии и передать их по очереди. Перед моими глазами также (его М.Г.) биография - возможно, она есть в фотопленке, в которой он квалифицируется как «наиважнейший среди писателей современной русской литературы и лидер группы, в которой мы находим А. Солженицкого (так в тексте М.Г.) Домбровского и других писателей, которые до сих пор остаются неизвестными в колонках официальной печати». Еще у него есть поздравительные письма от Пастернака, которые я смог достать. Вы поймете мое волнение. Я поддерживаю вашу признательность за все, что вы прочитали, и с нетерпением жду вашего вердикта.
С уважением» (Морис Надо)
В качестве комментария мы считаем нужным сказать
1) Состояние здоровья Шаламова в середине 1960-х годов действительно ухудшилось, что проявлялось стойкими нарушениями слуха, зрения и равновесия при отсутствии точного диагноза болезни
2) 1966 год, не указанный в письме, воссоздан по свидетельству Ж-Ж. Мари о начале переговоров по изданию. Оригинал данного текста нами передан в музей «Шаламовский дом» в Вологде. На наш взгляд, трудно представить, чтобы данное сугубо деловое письмо не отражало реальности переговоров Шаламова с французским издателем, которые шли через русскоговорящих посредников примерно в то самое время, когда автором было написано упомянутое нами ранее «Письмо старому другу», где Шаламов не только отстаивал свободу слова, но и говорил о гласности как средстве исцеления социальных болезней России.