Предисловие Сиротинской к первой публикации в СССР "Четвертой Вологды", 1988
"Четвертая Вологда" была впервые напечатана в СССР в журнале Наше наследие, №3 (май-июнь) 1988 года. Публикация - с сокращениями - сопровождалась вступительным словом Ирины Сиротинской, которая всячески игнорирует уже существующее, причем полное, русское парижское издание повести ( Варлам Шаламов. Воскрешение лиственницы. Париж, YMCA-Press, 1985. Об истории этой книги см. мое интервью с Владимиром Рябоконем-Рибопьером). Сверх того, недвусмысленно намекается, что текст "Четвертой Вологды" печатается по рукописному автографу, что, конечно, намеренное введение читателя в заблуждение - вся текстологическая работа Сиротинской заключалась в необходимых на тот момент цензурных изъятиях. Та же бесстыдная, в глаза читателю, ложь марает четырехтомное (и все дальнейшие) собрание сочинений Шаламова 1998 года: "Впервые опубликована в сокращении в журнале «Наше наследие» (1988, № 3), полностью - в журнале «Лад» (1991, № 3-10)".
Первые публикации и издания прозы Шаламова в СССР позволяют детально отследить истоки мифа о приоритете Сиротинской в ознакомлении мирового читателя с творчеством Варлама Шаламова. Ко времени данной публикации "Четвертая Вологда" уже была переведена на французский (1986) и сербско-хорватский (1987) языки и отрецензирована на русском, польском, английском, французском, итальянском и сербско-хорватском соответственно Ириной Заборовой, Любовью Юргенсон, Андреем Синявским и Моисеем Фишбейном, Анатолием Красновым-Левитиным, Еленой Гессен, Иосифом Косинским, В. Ковылевым, Густавом Герлингом-Грудзинским, Ирэной Корба, Джоном Глэдом, Катрин Фурнье, Николь Занд, Мишелем Лекуэном, Кристианом Музом, Пьеро Синатти, Миловое Йовановичем, Богданом Мврошем и др. (см. примечания).
Об истоках монополии Сиротинской см. Первая посмертная книга стихов Шаламова, 1988. Истоки приватизации.
Хочу кое-что прояснить. У меня никаких претензий к Сиротинской шестидесятых-семидесятых годов. Их отношения с Шаламовым - отношения двух взрослых людей, которые сами в состоянии разобраться в своих проблемах. Но их отношения закончились в семидесятых, а с конца восьмидесятых возникли отношения Сиротинской с читателями Шаламова - и вот, будучи читателем Шаламова и будучи втянут в отношения с его душеприказчицей Сиротинской, я к ней присмотрелся, и меня стало от нее тошнить. Этой тошнотой и объясняется многое из того, что мною о ней написано.
Рецензия в журнале Lectures №35, январь-февраль 1987, на французское издание "Четвертой Вологды"
Ниже вводное слово Сиротинской. Электронная версия журнала Наше наследие, №3, 1988 - на сайте twirpx.
"Четвертая Вологда" - повесть о детстве и юности, о росте и становлении личности, о формировании убеждений, которые определили судьбу автора. Пожалуй, ни в одном своем произведении В.Т. Шаламов, автор сдержанный, суровый, не открывается так доверчиво, так исповедально.
Мне известна история создания "Вологды". Начало работы над повестью относится к 1968 году.
В 1968 году я побывала в Вологде и по приезде рассказала Варламу Тихоновичу о своих впечатлениях от его города детства, привезла оттуда фотографии "шаламовской горки", родного дома писателя.
Он писал мне 8 июля 1968 года: "Я думал, город давно забыт мной... после смерти матери все было кончено... А вот теперь, после твоей поездки, какие-то теплые течения где-то глубоко внутри... Удивительно здорово, что ты видела дом, где я жил первые пятнадцать лет своей жизни, и даже заходила в парадное крыльцо... с лестницей на второй этаж, с разбитым стеклом на лестнице... Куст боярышника под окнами, а дерево - тополь был на дворе сзади дома...”
В большом волнении вспоминал он свою мать, рано погибшего брата, дом, комнаты. Слезы выступали на его глазах.
Воспоминания хлынули как поток. Этот поток он записывал быстро, порой - скорописью... Автограф "Вологды" этот порыв, эту торопливость хранит: недописанные слова, стремительная скоропись, не всегда разборчивая. В.Т. Шаламов считал самым важным в творчестве свободное проявление души художника - в слове ли, в красках или в звуках, ибо, по его словам, "профессиональным инструментом познания мира для художника служит его душа". Именно поэтому он совершенно намеренно не занимался "отделкой” своих произведений, полагая, что при этом может быть утрачено ценнейшее и неповторимое - первозданность, непосредственность проявления души. "Для рассказа вовсе не нужна отделанность, - писал он мне в 1971 году, заканчивая работу над "Вологдой". - Самое главное - возможность высказаться, дать свободу этому потоку".
Повесть писалась кусками, поэтому в ней встречались повторы, которые при подготовке к публикации были частично сняты.
Нечего и говорить, что не бесстрастной рукой создавалась живая ткань этой повести. И в яростном противостоянии отцу угадывается характер сына - столь же твердый и страстный: столь же сильным и повелительным, как у отца, было и желание послужить делу доброму, людям, только пути к этой цели сын избрал другие.
"Вологда" завершается отъездом автора в Москву. Далее было так. В 1926 году он поступает в 1-й МГУ на факультет советского права. При всей любви к литературе сильнее была жажда активного вмешательства в жизнь, жажда живого дела, поступка, он не мог удовлетвориться ролью повествователя о героических событиях, он сам был готов их совершать. Шаламов активно участвует в митингах, демонстрациях, распространяет завещание Ленина - известное "Письмо к съезду". 19 февраля 1929 года Шаламов был арестован, осужден на три года лагерей и отправлен на Северный Урал, на Вишеру. Этот первый срок не сломил его, только укрепил в вере - в себя, в свое будущее.
Он возвращается в Москву в 1932 году, работает в редакциях журналов "За ударничество", "За овладение техникой", "За промышленные кадры", печатает многочисленные очерки, фельетоны, статьи. В 1936 году в журнале "Октябрь" № 1 печатается его первый рассказ "Три смерти доктора Аустино". Шаламов печатается в журналах "Вокруг света", "Литературный современник", "Колхозник" и др. Думает он о подготовке своих сборников прозы, поэзии. Но - в январе 1937 года В.Т. Шаламов снова был арестован, осужден на пять лет и отправлен в лагеря Колымы. Золотые забои, холод, голод, побои, смерть товарищей, жизнь на грани умирания. Кончается этот срок, начинается новый - десять лет, за антисоветскую агитацию: Шаламов назвал эмигранта Бунина русским классиком.
Спасла его человеческая доброта. Врач А.М. Пантюхов направил его на фельдшерские курсы. С 1946 года Шаламов работал фельдшером. С 1949 года у него появляется возможность записывать стихи. Это были "Колымские тетради".
В ноябре 1953 года он возвращается в Москву. Но до реабилитации в 1956 году вынужден работать в Калининской области, на торфоразработках - агентом по снабжению, мастером. В это время пишутся "Колымские рассказы”.
Осенью 1956 года Шаламов, наконец, приезжает в Москву и целиком посвящает себя литературе. В журнале "Знамя" № 5 за 1957 год впервые публикуются его "Стихи о Севере". В 1961 году выходит сборник "Огниво", маленькая книжечка тиражом в 2000 экземпляров. В 1964 году - вторая книжка, "Шелест листьев", затем - "Дорога и судьба" (1967), "Московские облака" (1972), "Точка кипения" (1977). Печатаются его стихи в "Юности", "Знамени", "Москве" и других журналах. Положительно отзываются о них Б. Пастернак, В. Инбер, Б. Слуцкий и другие. Проза же остается в столе. Лишь в журнале "Сельская молодежь" (№ 3 за 1965 год) появился один его рассказ - пейзажная зарисовка "Стланик". Последняя прижизненная публикация его стихов была в восьмом номере журнала "Юность" за 1981 год.
Умер Шаламов 17 января 1982 года.
Думается, скоро этот большой писатель займет подобающее ему место в русской литературе, в общественном сознании.
ПО ТЕМЕ СМ.
Анонс книги Шаламова "Четвертая Вологда", журнал Стрелец, июль 1984
Анонс книги "Воскрешение лиственницы", журнал Вестник РХД, № III (145), 1985
Анонс в журнале "Форум", 1986, Мюнхен
Михаил Геллер. "Вторая книга"
Ирина Заборова, "Через все круги ада", "Русская мысль", 1985
Любовь Юргенсон, "Книга о земных путях к бессмертию", "Русская мысль", 1985
Андрей Синявский, Моисей Фишбейн в программе С другого берега, посвященной четырехлетней годовщине со дня смерти Шаламова и выходу в Париже сборника «Воскрешение лиственницы», Радио Свобода, январь 1986
Анатолий Краснов-Левитин. Рецензия на "Четвертую Вологду", журнал Континент, 1986
Елена Гессен. "Во имя четвертого времени", журнал Страна и мир, 1986
Иосиф Косинский. "Энциклопедия Шаламова", журнал Стрелец, 1986
В. Ковылев. "В царстве скорби и зла", журнал "Заря" "La Pointe du Jour",1986, Ливри-Гарган (Париж)
Картин Фурнье, предисловие к сборнику Varlam Chalamov "La Quatrième Vologda", La Découverte; Fayard, Париж, 1986
Николь Занд. "Четвертая Вологда" в обзоре новых книг, Монд, 1986
Мишель Лекуэн. "la Quatrième Vologda: Dernier Message de Varlam Chalamov", журнал Critique Communiste, № 59, январь 1987
Рецензия Густава Герлинга-Грудзинского "Inedita Szałamowa" в журнале Культура, Париж, 1986
Рецензия Ирэны Корба: The Revival of the Larch (Voskreseniye listvennitsy) by Varlam Shalamov. Paris: YMCA, 1985
Religion in Communist Lands, Volume 14, Issue 2, 1986
Рецензия Джона Глэда: Reviewed Work: Voskreshenie listvennitsy by Varlam Shalamov, Mikhail Heller
Review by: John Glad; The Russian Review, Vol. 46, No. 1 (Jan., 1987)
Кристиан Муз : Christian Mouze, "De l'air volé" - La Quinzaine littéraire, № 478 janv. 1987
Пьеро Синатти. "II Gulag non ha ucciso il larice di Shalamov", Stampa Sera 06.01.1986
Миловое Йованович, "Проза Варлама Шаламова" - в книге Varlam Šalamov. Četvrta Vologda, BIGZ, Beograd, 1987, с. 325-374
Богдан Мрвош, "Свидетель, который не молчал", "Борба", Белград, март 1988
Первые публикации и издания прозы Шаламова в СССР позволяют детально отследить истоки мифа о приоритете Сиротинской в ознакомлении мирового читателя с творчеством Варлама Шаламова. Ко времени данной публикации "Четвертая Вологда" уже была переведена на французский (1986) и сербско-хорватский (1987) языки и отрецензирована на русском, польском, английском, французском, итальянском и сербско-хорватском соответственно Ириной Заборовой, Любовью Юргенсон, Андреем Синявским и Моисеем Фишбейном, Анатолием Красновым-Левитиным, Еленой Гессен, Иосифом Косинским, В. Ковылевым, Густавом Герлингом-Грудзинским, Ирэной Корба, Джоном Глэдом, Катрин Фурнье, Николь Занд, Мишелем Лекуэном, Кристианом Музом, Пьеро Синатти, Миловое Йовановичем, Богданом Мврошем и др. (см. примечания).
Об истоках монополии Сиротинской см. Первая посмертная книга стихов Шаламова, 1988. Истоки приватизации.
Хочу кое-что прояснить. У меня никаких претензий к Сиротинской шестидесятых-семидесятых годов. Их отношения с Шаламовым - отношения двух взрослых людей, которые сами в состоянии разобраться в своих проблемах. Но их отношения закончились в семидесятых, а с конца восьмидесятых возникли отношения Сиротинской с читателями Шаламова - и вот, будучи читателем Шаламова и будучи втянут в отношения с его душеприказчицей Сиротинской, я к ней присмотрелся, и меня стало от нее тошнить. Этой тошнотой и объясняется многое из того, что мною о ней написано.
Рецензия в журнале Lectures №35, январь-февраль 1987, на французское издание "Четвертой Вологды"
Ниже вводное слово Сиротинской. Электронная версия журнала Наше наследие, №3, 1988 - на сайте twirpx.
"Четвертая Вологда" - повесть о детстве и юности, о росте и становлении личности, о формировании убеждений, которые определили судьбу автора. Пожалуй, ни в одном своем произведении В.Т. Шаламов, автор сдержанный, суровый, не открывается так доверчиво, так исповедально.
Мне известна история создания "Вологды". Начало работы над повестью относится к 1968 году.
В 1968 году я побывала в Вологде и по приезде рассказала Варламу Тихоновичу о своих впечатлениях от его города детства, привезла оттуда фотографии "шаламовской горки", родного дома писателя.
Он писал мне 8 июля 1968 года: "Я думал, город давно забыт мной... после смерти матери все было кончено... А вот теперь, после твоей поездки, какие-то теплые течения где-то глубоко внутри... Удивительно здорово, что ты видела дом, где я жил первые пятнадцать лет своей жизни, и даже заходила в парадное крыльцо... с лестницей на второй этаж, с разбитым стеклом на лестнице... Куст боярышника под окнами, а дерево - тополь был на дворе сзади дома...”
В большом волнении вспоминал он свою мать, рано погибшего брата, дом, комнаты. Слезы выступали на его глазах.
Воспоминания хлынули как поток. Этот поток он записывал быстро, порой - скорописью... Автограф "Вологды" этот порыв, эту торопливость хранит: недописанные слова, стремительная скоропись, не всегда разборчивая. В.Т. Шаламов считал самым важным в творчестве свободное проявление души художника - в слове ли, в красках или в звуках, ибо, по его словам, "профессиональным инструментом познания мира для художника служит его душа". Именно поэтому он совершенно намеренно не занимался "отделкой” своих произведений, полагая, что при этом может быть утрачено ценнейшее и неповторимое - первозданность, непосредственность проявления души. "Для рассказа вовсе не нужна отделанность, - писал он мне в 1971 году, заканчивая работу над "Вологдой". - Самое главное - возможность высказаться, дать свободу этому потоку".
Повесть писалась кусками, поэтому в ней встречались повторы, которые при подготовке к публикации были частично сняты.
Нечего и говорить, что не бесстрастной рукой создавалась живая ткань этой повести. И в яростном противостоянии отцу угадывается характер сына - столь же твердый и страстный: столь же сильным и повелительным, как у отца, было и желание послужить делу доброму, людям, только пути к этой цели сын избрал другие.
"Вологда" завершается отъездом автора в Москву. Далее было так. В 1926 году он поступает в 1-й МГУ на факультет советского права. При всей любви к литературе сильнее была жажда активного вмешательства в жизнь, жажда живого дела, поступка, он не мог удовлетвориться ролью повествователя о героических событиях, он сам был готов их совершать. Шаламов активно участвует в митингах, демонстрациях, распространяет завещание Ленина - известное "Письмо к съезду". 19 февраля 1929 года Шаламов был арестован, осужден на три года лагерей и отправлен на Северный Урал, на Вишеру. Этот первый срок не сломил его, только укрепил в вере - в себя, в свое будущее.
Он возвращается в Москву в 1932 году, работает в редакциях журналов "За ударничество", "За овладение техникой", "За промышленные кадры", печатает многочисленные очерки, фельетоны, статьи. В 1936 году в журнале "Октябрь" № 1 печатается его первый рассказ "Три смерти доктора Аустино". Шаламов печатается в журналах "Вокруг света", "Литературный современник", "Колхозник" и др. Думает он о подготовке своих сборников прозы, поэзии. Но - в январе 1937 года В.Т. Шаламов снова был арестован, осужден на пять лет и отправлен в лагеря Колымы. Золотые забои, холод, голод, побои, смерть товарищей, жизнь на грани умирания. Кончается этот срок, начинается новый - десять лет, за антисоветскую агитацию: Шаламов назвал эмигранта Бунина русским классиком.
Спасла его человеческая доброта. Врач А.М. Пантюхов направил его на фельдшерские курсы. С 1946 года Шаламов работал фельдшером. С 1949 года у него появляется возможность записывать стихи. Это были "Колымские тетради".
В ноябре 1953 года он возвращается в Москву. Но до реабилитации в 1956 году вынужден работать в Калининской области, на торфоразработках - агентом по снабжению, мастером. В это время пишутся "Колымские рассказы”.
Осенью 1956 года Шаламов, наконец, приезжает в Москву и целиком посвящает себя литературе. В журнале "Знамя" № 5 за 1957 год впервые публикуются его "Стихи о Севере". В 1961 году выходит сборник "Огниво", маленькая книжечка тиражом в 2000 экземпляров. В 1964 году - вторая книжка, "Шелест листьев", затем - "Дорога и судьба" (1967), "Московские облака" (1972), "Точка кипения" (1977). Печатаются его стихи в "Юности", "Знамени", "Москве" и других журналах. Положительно отзываются о них Б. Пастернак, В. Инбер, Б. Слуцкий и другие. Проза же остается в столе. Лишь в журнале "Сельская молодежь" (№ 3 за 1965 год) появился один его рассказ - пейзажная зарисовка "Стланик". Последняя прижизненная публикация его стихов была в восьмом номере журнала "Юность" за 1981 год.
Умер Шаламов 17 января 1982 года.
Думается, скоро этот большой писатель займет подобающее ему место в русской литературе, в общественном сознании.
ПО ТЕМЕ СМ.
Анонс книги Шаламова "Четвертая Вологда", журнал Стрелец, июль 1984
Анонс книги "Воскрешение лиственницы", журнал Вестник РХД, № III (145), 1985
Анонс в журнале "Форум", 1986, Мюнхен
Михаил Геллер. "Вторая книга"
Ирина Заборова, "Через все круги ада", "Русская мысль", 1985
Любовь Юргенсон, "Книга о земных путях к бессмертию", "Русская мысль", 1985
Андрей Синявский, Моисей Фишбейн в программе С другого берега, посвященной четырехлетней годовщине со дня смерти Шаламова и выходу в Париже сборника «Воскрешение лиственницы», Радио Свобода, январь 1986
Анатолий Краснов-Левитин. Рецензия на "Четвертую Вологду", журнал Континент, 1986
Елена Гессен. "Во имя четвертого времени", журнал Страна и мир, 1986
Иосиф Косинский. "Энциклопедия Шаламова", журнал Стрелец, 1986
В. Ковылев. "В царстве скорби и зла", журнал "Заря" "La Pointe du Jour",1986, Ливри-Гарган (Париж)
Картин Фурнье, предисловие к сборнику Varlam Chalamov "La Quatrième Vologda", La Découverte; Fayard, Париж, 1986
Николь Занд. "Четвертая Вологда" в обзоре новых книг, Монд, 1986
Мишель Лекуэн. "la Quatrième Vologda: Dernier Message de Varlam Chalamov", журнал Critique Communiste, № 59, январь 1987
Рецензия Густава Герлинга-Грудзинского "Inedita Szałamowa" в журнале Культура, Париж, 1986
Рецензия Ирэны Корба: The Revival of the Larch (Voskreseniye listvennitsy) by Varlam Shalamov. Paris: YMCA, 1985
Religion in Communist Lands, Volume 14, Issue 2, 1986
Рецензия Джона Глэда: Reviewed Work: Voskreshenie listvennitsy by Varlam Shalamov, Mikhail Heller
Review by: John Glad; The Russian Review, Vol. 46, No. 1 (Jan., 1987)
Кристиан Муз : Christian Mouze, "De l'air volé" - La Quinzaine littéraire, № 478 janv. 1987
Пьеро Синатти. "II Gulag non ha ucciso il larice di Shalamov", Stampa Sera 06.01.1986
Миловое Йованович, "Проза Варлама Шаламова" - в книге Varlam Šalamov. Četvrta Vologda, BIGZ, Beograd, 1987, с. 325-374
Богдан Мрвош, "Свидетель, который не молчал", "Борба", Белград, март 1988