Татьяна Панченко. Понимание художественного текста: проза Шаламова (начало)
Статья опубликована в сборнике "Образование и педагогическое мастерство: Избранные труды". - Владивосток: Издательство ГАУ ДПО ПК ИРО, 2019. Электронная версия - на сайте Приморского краевого института развития образования.
_________
Проблема понимания художественного текста: теория и практика
Художественная литература любой страны является окном в большой мир. Она, будучи диалогичной по своей природе (Бахтин М.М.), воссоздаёт в образах окружающую - реальную или воображаемую - действительность, живо откликаясь на позиции, суждения, мнения прежде всего современников. Литература приглашает к диалогу, призывает общаться «на равных», вызывая отклик на собственные высказывания и действия 1. Литература является эстетическим средством познания истории, культуры, традиций, национальных особенностей, свойств характера, психологии носителей «чужой» культуры, и значит, способствует социокультурной компетенции участников общения.
Иностранные читатели, как вторичная языковая личность2, знакомятся с русским национальным характером через художественные произведения. Литература помогает читателям проникнуть в иноязычную культуру, освоить глубинные общественные уровни «чужой» культуры. Она способна формировать культурную толерантность, взаимопонимание, способствовать взаимосоединению, а также пользоваться усвоенной информацией в иных (не литературных) ситуациях общения. з
Проблема чтения и понимания художественного текста чрезвычайно сложна не только для иностранцев, но и для русскоговорящих читателей. «Понимание речи не есть понимание слов путём суммирования шаг за шагом словесных значений, оно есть следование за целостным смыслом говоримого»4, - полагал немецкий философ Г. Гадамер, обосновывая необходимость не только интуитивного постижения предмета, но и его истолкования (интерпретации), благодаря чему преодолевается неполнота первичного понимания. Однако преодолевается не в полной мере: понимание (в том числе рационально обоснованное) есть одновременно (в немалой степени) и непонимание. Интерпретатору не подобают притязания на исчерпывающую полноту истины о произведении и стоящем за ним лице. Понимание всегда относительно,5 оно связано с переводом высказывания в иную семиотическую область, от чего толкуемое явление (художественный текст) меняется, преображается; его второй, новый облик, отличаясь от исходного, оказывается одновременно и беднее и богаче его.
Проблема функционирования художественного произведения и его восприятия современным читателем ставится всё чаще и чаще в качестве основной и необходимой задачи при обучении литературе и её изучении.
Интерпретация - трудный вид учебной деятельности, доступный далеко не каждому. Интерпретация - это избирательное и в то же время созидательное (творческое) освоение художественного произведения. Природа интерпретации складывается из постижения и «досотворения» понимаемого. Опыт практической работы позволяет нам сформулировать некоторые обязательные требования для создания интерпретации художественного произведения. Таковыми являются:
- «прогнозирование»;
- «медленное чтение», постепенное открывание содержания и смысла;
- фиксация собственного восприятия, не «осложнённого анализом»;
- повторное (при необходимости - многократное) чтение, проверяющее, уточняющее, опровергающее первичные ожидания (по мысли Л.С. Выготского, «осознание последствий искусства»);
- сопоставление ожидаемых, первичных читательских впечатлений с полученными выводами на уровне целостного эмоционального восприятия произведения - осознание типа авторской эмоциональности, пафоса произведения;
- нахождение главного, основного (чаще - композиционного) стержня текста, объединяющего вокруг себя все основные компоненты произведения: рассмотрение взаимосвязи события и героя в эпическом произведении; движения чувства лирического героя в произведениях лирического рода; особенностей организации действия в произведениях драматического рода;
- проверка «рабочей» гипотезы научными средствами (собственно литературоведческий анализ);
- проведение «аспектного» разбора, например жанрового, стилистического, лингвистического; оправдание выбора художественных средств выразительности, поиск ассоциаций, создание историко-культурологического комментария к наиболее спорным, сложным, «тёмным» местам текста;
- создание завершённого «текста о тексте»;
- редактирование и совершенствование написанного.
Последовательность «требований» в целом соответствует логике проникновения в авторский смысл художественного произведения. Она составлена с учётом индуктивного типа мышления читателя, идущего в своих наблюдениях и выводах «вслед за автором». Использование теоретического аппарата не мешает «своему пониманию», оно ненасильственно, ненарочито и ненавязчиво. Теория текста помогает оправдать, уточнить толкование художественных образов или отказаться от ложных ассоциаций при субъективном восприятии произведения6.
Рассмотрим рассказы Варлама Шаламова (1906 - 1982) из цикла «Колымские рассказы», вопросы для общения читателя с писателем (методику вхождения в текст и понимания смысла художественного произведения) и их интерпретации.
Тропа
В тайге была у меня тропа чудесная. Сам я её проложил летом, когда запасал дрова на зиму. Сушняка вокруг избы было много - конусообразные лиственницы, серые, как из папье-маше, были натыканы в болоте, будто колья. Избушка стояла на пригорке, окружённая стланиковыми кустами с зелёными хвойными кисточками - к осени набухшие орехами шишки тянули ветви к земле. Сквозь эти стланиковые заросли и проходила к болоту тропа, а болото когда-то не было болотом - на нём рос лес, а потом корни деревьев сгнили от воды, и деревья умерли - давно, давно. Живой лес отошёл в сторону по подножью горы к ручью. Дорога, по которой ходили автомашины и люди, легла с другой стороны пригорка, повыше по горному склону.
Первые дни мне было жалко топтать жирные красные ландыши, ирисы, похожие на лиловых огромных бабочек и лепестками, и их узором, огромные толстые синие подснежники неприятно похрустывали под ногами. У цветов, как и у всех цветов Крайнего Севера, запаха не было; когда-то я ловил себя на автоматизме движения - сорвёшь букет и поднимаешь его к ноздрям. Но потом я отучился. Утром я рассматривал, что случилось за ночь на моей тропе - вот распрямился ландыш, раздавленный моим сапогом вчера, подался в сторону, но всё же ожил. А другой ландыш раздавлен уже навсегда и лежит, как рухнувший телеграфный столб с фарфоровыми изоляторами, и разорванные паутинки с него свисают, как сбитые провода.
А потом тропа вытопталась, и я перестал замечать, что поперёк моего пути ложились ветви стланика, те, которые хлестали мне лицо, я обломал и перестал замечать надломы. По сторонам тропки стояли молодые лиственницы лет по ста - они при мне зеленели, при мне осыпали мелкую хвою на тропку. Тропа с каждым днём всё темнела и в конце концов стала обыкновенной тёмно-серой горной тропой. Никто, кроме меня, по ней не ходил. Прыгали по ней синие белки, да следы египетской клинописи куропаток видал я на ней много раз, и треугольный заячий след встречался, но ведь птица и зверь не в счёт.
Я по этой собственной тропе ходит почти три года. На ней хорошо писались стихи. Бывало, вернёшься из поездки, соберёшься на тропу и непременно какую-нибудь строфу выходишь по этой тропе. Я привык к тропе, стал бывать на ней, как в лесном рабочем кабинете. Помню, как в предзимнюю пору холодом, льдом уже схватывало грязь на тропе, и грязь будто засахаривалась, как варенье. И двумя осенями перед снегом я приходил на эту тропу - оставить глубокий след, чтобы на моих глазах затвердел он на всю зиму. И весной, когда снег стаял, я видел мои прошлогодние метки, ступал в старые следы, и стихи писались снова легко. Зимой, конечно, этот кабинет мой пустовал: мороз не даёт думать, писать можно только в тепле. А летом я знал всё наперечёт, всё было гораздо пестрей, чем зимой, на этой волшебной тропе - стланик, и лиственницы, и кусты шиповника приводили какое-нибудь стихотворение, и если не вспоминались чужие стихи подходящего настроения, то бормотались свои, которые я, вернувшись в избу, записывал.
А на третье лето по моей тропе прошёл человек. Меня в то время не было дома, я не знаю, был ли это какой-нибудь странствующий геолог, или пеший горный почтальон, или охотник - человек оставил следы тяжёлых сапог. С той поры на этой тропе стихи не писались. Чужой след был оставлен весной, и за всё лето я не написал на этой тропе ни одной строчки. А к зиме меня перевели в другое место, да я и не жалел - тропа была безнадёжно испорчена.
Вот об этой тропе много раз пытался написать я стихотворение, но так и не смел написать.
Вопросы и задания:
1. Рассмотрите, как и почему меняется прямое значение слова «тропа», как образ приобретает черты символа. Определите тематику и тип проблематики произведения. (Это философское произведение Варлама Шаламова о личной ответственности человека за свою судьбу - тропу).
2. Тип речи - повествование с элементами описания. Рассмотрите художественное время и пространство произведения. Определите роль и значение мотива дороги.
3. Каким представлен в рассказе образ автора-повествователя (соединение в одном лице и автора, и рассказчика, и героя)? Рассмотрите, как меняется человек на протяжении жизни. Почему грубеют чувства, «тускнеют» цвета? Рассмотрите текст по всем сильным позициям: заглавие, первая и последняя строки, абзацное членение, образы, тропы, изменение настроения и др.) Обратите внимание на повторяющиеся слова-образы, отдельные детали, которые являются знаковыми не только в данном произведении, но и во всем творчестве В. Шаламова.
4. Тропа - не только реальная дорога, но и объект творчества. Как проявились в тексте приметы автора-поэта?
5. Рассмотрите композицию рассказа. Как связаны абзацы (микротемы) друг с другом? Каков содержательный смысл такой последовательности?
6. В чём художественные особенности жанра данного произведения? (Наверное, можно увидеть черты соединения очерка и художественного повествования)
7. Как сам автор отвечает на вопрос, почему не сумел написать стихотворение об этой тропе?
Интерпретация
«Мой путь один, всего один...» - пел В. Высоцкий. Рассказ Варлама Шаламова - тоже о пути. Название «Тропа» несёт огромную смысловую нагрузку, оно многозначно: это и таёжная тропа, доступная, в принципе, любому, и место, где рождаются стихи. Рассказ написан В. Шаламовым, и это сразу настраивает на то, что под образом природы будут скрыты человеческие эмоции, чувства. А упоминание растения, живущего на Крайнем Севере, - стланика, напоминает о другом одноимённом рассказе. Как и там, стланик здесь символ терпения и мужества.
Тропа - древний образ-символ, пространственно-временная метафора жизненного и творческого пути. В этом произведении «тропа чудесная» - ключевой образ. Он и вполне реалистический, и философско-символический. Это и место, где пишутся стихи, где на лоне природы устраивается «рабочий кабинет», это и «своя колея» (В. Высоцкий), с которой связан духовный рост. Первое впечатление от рассказа
- восхищение, удивление и боль. Восхищает мастерство автора, с которым он описывает чудесную тропу и свой процесс творчества. Удивление - оттого, что для настоящего писателя даже уединённое место в тайге оказывается источником вдохновения. И боль - очень часто надежды, мечты могут быть растопта ны грубым ботинком.
[Это первичные впечатления читателя, с которых начинается понимание. Эмоциональное восприятие художественного произведения чрезвычайно важно для дальнейшей работы. Поэтому на этом - первичном - этапе читательской деятельности так много субъективных ассоциаций, отсылок к другим авторам и их произведениям. Всё это позволяет включить рассматриваемое произведение в контекст знакомых образов, тем, мотивов. Происходит первичное освоение художественного пространства произведения и приближение мира писателя к своему восприятию.]
Сквозная для русской литературы тема «поэта и поэзии» определяет основной конфликт рассказа - между свободной творческой личностью и обществом; ему предшествует внутренний конфликт в сознании героя-рассказчика, от лица которого ведется повествование, обусловленный выбором собственного пути в искусстве.
[Следующий этап «медленного чтения» связан с проверкой читательских первичных ощущений, это происходит через обращение к теоретико-литературным понятиям, которые позволяют укрупнить личное восприятие. Используем термины «тема», «конфликт», «герой», «рассказчик», что для понимания эпического произведения являются основными, потому что тема связана с событием, лежащим в основе произведения, а конфликт является основой сюжета, в котором действует герой.]
В жанровом отношении рассказ может быть рассмотрен как фрагмент воспоминаний (это сообщает повествованию достоверность), тем не менее представляющий собой сюжетно и структурно завершённое произведение. Вероятно, более точно жанр можно определить как симбиоз новеллы (рассказа о необыкновенном явлении) со стихотворением в прозе, о чём свидетельствует повышенная ритмичность текста. Так, автор использует лексический повтор слова «тропа» 21 раз; синтаксический параллелизм: «жирные красные ландыши» - «толстые синие подснежники»; полисиндетон - многосоюзие, которое делает темп речи замедленным, «размышляющим». Он тщательно играет внутренней рифмой: «соберёшься на тропу... строфу выходишь». Наличие лирического начала выражено в спокойной доверительной интонации. Отметим также первую и последнюю фразы рассказа («В тайге была у меня тропа чудесная» и «Вот об этой тропе много раз пытался написать я стихотворение, но так и не смел написать»), в которых при помощи инверсии (в первом предложении) и указательного местоимения (в последнем) подчёркивается значимость центрального образа-символа и которые как бы обрамляют миниатюру, подобно «опоясывающей рифме» в лирическом стихотворении.
(окончание здесь)
_________
Проблема понимания художественного текста: теория и практика
Художественная литература любой страны является окном в большой мир. Она, будучи диалогичной по своей природе (Бахтин М.М.), воссоздаёт в образах окружающую - реальную или воображаемую - действительность, живо откликаясь на позиции, суждения, мнения прежде всего современников. Литература приглашает к диалогу, призывает общаться «на равных», вызывая отклик на собственные высказывания и действия 1. Литература является эстетическим средством познания истории, культуры, традиций, национальных особенностей, свойств характера, психологии носителей «чужой» культуры, и значит, способствует социокультурной компетенции участников общения.
Иностранные читатели, как вторичная языковая личность2, знакомятся с русским национальным характером через художественные произведения. Литература помогает читателям проникнуть в иноязычную культуру, освоить глубинные общественные уровни «чужой» культуры. Она способна формировать культурную толерантность, взаимопонимание, способствовать взаимосоединению, а также пользоваться усвоенной информацией в иных (не литературных) ситуациях общения. з
Проблема чтения и понимания художественного текста чрезвычайно сложна не только для иностранцев, но и для русскоговорящих читателей. «Понимание речи не есть понимание слов путём суммирования шаг за шагом словесных значений, оно есть следование за целостным смыслом говоримого»4, - полагал немецкий философ Г. Гадамер, обосновывая необходимость не только интуитивного постижения предмета, но и его истолкования (интерпретации), благодаря чему преодолевается неполнота первичного понимания. Однако преодолевается не в полной мере: понимание (в том числе рационально обоснованное) есть одновременно (в немалой степени) и непонимание. Интерпретатору не подобают притязания на исчерпывающую полноту истины о произведении и стоящем за ним лице. Понимание всегда относительно,5 оно связано с переводом высказывания в иную семиотическую область, от чего толкуемое явление (художественный текст) меняется, преображается; его второй, новый облик, отличаясь от исходного, оказывается одновременно и беднее и богаче его.
Проблема функционирования художественного произведения и его восприятия современным читателем ставится всё чаще и чаще в качестве основной и необходимой задачи при обучении литературе и её изучении.
Интерпретация - трудный вид учебной деятельности, доступный далеко не каждому. Интерпретация - это избирательное и в то же время созидательное (творческое) освоение художественного произведения. Природа интерпретации складывается из постижения и «досотворения» понимаемого. Опыт практической работы позволяет нам сформулировать некоторые обязательные требования для создания интерпретации художественного произведения. Таковыми являются:
- «прогнозирование»;
- «медленное чтение», постепенное открывание содержания и смысла;
- фиксация собственного восприятия, не «осложнённого анализом»;
- повторное (при необходимости - многократное) чтение, проверяющее, уточняющее, опровергающее первичные ожидания (по мысли Л.С. Выготского, «осознание последствий искусства»);
- сопоставление ожидаемых, первичных читательских впечатлений с полученными выводами на уровне целостного эмоционального восприятия произведения - осознание типа авторской эмоциональности, пафоса произведения;
- нахождение главного, основного (чаще - композиционного) стержня текста, объединяющего вокруг себя все основные компоненты произведения: рассмотрение взаимосвязи события и героя в эпическом произведении; движения чувства лирического героя в произведениях лирического рода; особенностей организации действия в произведениях драматического рода;
- проверка «рабочей» гипотезы научными средствами (собственно литературоведческий анализ);
- проведение «аспектного» разбора, например жанрового, стилистического, лингвистического; оправдание выбора художественных средств выразительности, поиск ассоциаций, создание историко-культурологического комментария к наиболее спорным, сложным, «тёмным» местам текста;
- создание завершённого «текста о тексте»;
- редактирование и совершенствование написанного.
Последовательность «требований» в целом соответствует логике проникновения в авторский смысл художественного произведения. Она составлена с учётом индуктивного типа мышления читателя, идущего в своих наблюдениях и выводах «вслед за автором». Использование теоретического аппарата не мешает «своему пониманию», оно ненасильственно, ненарочито и ненавязчиво. Теория текста помогает оправдать, уточнить толкование художественных образов или отказаться от ложных ассоциаций при субъективном восприятии произведения6.
Рассмотрим рассказы Варлама Шаламова (1906 - 1982) из цикла «Колымские рассказы», вопросы для общения читателя с писателем (методику вхождения в текст и понимания смысла художественного произведения) и их интерпретации.
Тропа
В тайге была у меня тропа чудесная. Сам я её проложил летом, когда запасал дрова на зиму. Сушняка вокруг избы было много - конусообразные лиственницы, серые, как из папье-маше, были натыканы в болоте, будто колья. Избушка стояла на пригорке, окружённая стланиковыми кустами с зелёными хвойными кисточками - к осени набухшие орехами шишки тянули ветви к земле. Сквозь эти стланиковые заросли и проходила к болоту тропа, а болото когда-то не было болотом - на нём рос лес, а потом корни деревьев сгнили от воды, и деревья умерли - давно, давно. Живой лес отошёл в сторону по подножью горы к ручью. Дорога, по которой ходили автомашины и люди, легла с другой стороны пригорка, повыше по горному склону.
Первые дни мне было жалко топтать жирные красные ландыши, ирисы, похожие на лиловых огромных бабочек и лепестками, и их узором, огромные толстые синие подснежники неприятно похрустывали под ногами. У цветов, как и у всех цветов Крайнего Севера, запаха не было; когда-то я ловил себя на автоматизме движения - сорвёшь букет и поднимаешь его к ноздрям. Но потом я отучился. Утром я рассматривал, что случилось за ночь на моей тропе - вот распрямился ландыш, раздавленный моим сапогом вчера, подался в сторону, но всё же ожил. А другой ландыш раздавлен уже навсегда и лежит, как рухнувший телеграфный столб с фарфоровыми изоляторами, и разорванные паутинки с него свисают, как сбитые провода.
А потом тропа вытопталась, и я перестал замечать, что поперёк моего пути ложились ветви стланика, те, которые хлестали мне лицо, я обломал и перестал замечать надломы. По сторонам тропки стояли молодые лиственницы лет по ста - они при мне зеленели, при мне осыпали мелкую хвою на тропку. Тропа с каждым днём всё темнела и в конце концов стала обыкновенной тёмно-серой горной тропой. Никто, кроме меня, по ней не ходил. Прыгали по ней синие белки, да следы египетской клинописи куропаток видал я на ней много раз, и треугольный заячий след встречался, но ведь птица и зверь не в счёт.
Я по этой собственной тропе ходит почти три года. На ней хорошо писались стихи. Бывало, вернёшься из поездки, соберёшься на тропу и непременно какую-нибудь строфу выходишь по этой тропе. Я привык к тропе, стал бывать на ней, как в лесном рабочем кабинете. Помню, как в предзимнюю пору холодом, льдом уже схватывало грязь на тропе, и грязь будто засахаривалась, как варенье. И двумя осенями перед снегом я приходил на эту тропу - оставить глубокий след, чтобы на моих глазах затвердел он на всю зиму. И весной, когда снег стаял, я видел мои прошлогодние метки, ступал в старые следы, и стихи писались снова легко. Зимой, конечно, этот кабинет мой пустовал: мороз не даёт думать, писать можно только в тепле. А летом я знал всё наперечёт, всё было гораздо пестрей, чем зимой, на этой волшебной тропе - стланик, и лиственницы, и кусты шиповника приводили какое-нибудь стихотворение, и если не вспоминались чужие стихи подходящего настроения, то бормотались свои, которые я, вернувшись в избу, записывал.
А на третье лето по моей тропе прошёл человек. Меня в то время не было дома, я не знаю, был ли это какой-нибудь странствующий геолог, или пеший горный почтальон, или охотник - человек оставил следы тяжёлых сапог. С той поры на этой тропе стихи не писались. Чужой след был оставлен весной, и за всё лето я не написал на этой тропе ни одной строчки. А к зиме меня перевели в другое место, да я и не жалел - тропа была безнадёжно испорчена.
Вот об этой тропе много раз пытался написать я стихотворение, но так и не смел написать.
Вопросы и задания:
1. Рассмотрите, как и почему меняется прямое значение слова «тропа», как образ приобретает черты символа. Определите тематику и тип проблематики произведения. (Это философское произведение Варлама Шаламова о личной ответственности человека за свою судьбу - тропу).
2. Тип речи - повествование с элементами описания. Рассмотрите художественное время и пространство произведения. Определите роль и значение мотива дороги.
3. Каким представлен в рассказе образ автора-повествователя (соединение в одном лице и автора, и рассказчика, и героя)? Рассмотрите, как меняется человек на протяжении жизни. Почему грубеют чувства, «тускнеют» цвета? Рассмотрите текст по всем сильным позициям: заглавие, первая и последняя строки, абзацное членение, образы, тропы, изменение настроения и др.) Обратите внимание на повторяющиеся слова-образы, отдельные детали, которые являются знаковыми не только в данном произведении, но и во всем творчестве В. Шаламова.
4. Тропа - не только реальная дорога, но и объект творчества. Как проявились в тексте приметы автора-поэта?
5. Рассмотрите композицию рассказа. Как связаны абзацы (микротемы) друг с другом? Каков содержательный смысл такой последовательности?
6. В чём художественные особенности жанра данного произведения? (Наверное, можно увидеть черты соединения очерка и художественного повествования)
7. Как сам автор отвечает на вопрос, почему не сумел написать стихотворение об этой тропе?
Интерпретация
«Мой путь один, всего один...» - пел В. Высоцкий. Рассказ Варлама Шаламова - тоже о пути. Название «Тропа» несёт огромную смысловую нагрузку, оно многозначно: это и таёжная тропа, доступная, в принципе, любому, и место, где рождаются стихи. Рассказ написан В. Шаламовым, и это сразу настраивает на то, что под образом природы будут скрыты человеческие эмоции, чувства. А упоминание растения, живущего на Крайнем Севере, - стланика, напоминает о другом одноимённом рассказе. Как и там, стланик здесь символ терпения и мужества.
Тропа - древний образ-символ, пространственно-временная метафора жизненного и творческого пути. В этом произведении «тропа чудесная» - ключевой образ. Он и вполне реалистический, и философско-символический. Это и место, где пишутся стихи, где на лоне природы устраивается «рабочий кабинет», это и «своя колея» (В. Высоцкий), с которой связан духовный рост. Первое впечатление от рассказа
- восхищение, удивление и боль. Восхищает мастерство автора, с которым он описывает чудесную тропу и свой процесс творчества. Удивление - оттого, что для настоящего писателя даже уединённое место в тайге оказывается источником вдохновения. И боль - очень часто надежды, мечты могут быть растопта ны грубым ботинком.
[Это первичные впечатления читателя, с которых начинается понимание. Эмоциональное восприятие художественного произведения чрезвычайно важно для дальнейшей работы. Поэтому на этом - первичном - этапе читательской деятельности так много субъективных ассоциаций, отсылок к другим авторам и их произведениям. Всё это позволяет включить рассматриваемое произведение в контекст знакомых образов, тем, мотивов. Происходит первичное освоение художественного пространства произведения и приближение мира писателя к своему восприятию.]
Сквозная для русской литературы тема «поэта и поэзии» определяет основной конфликт рассказа - между свободной творческой личностью и обществом; ему предшествует внутренний конфликт в сознании героя-рассказчика, от лица которого ведется повествование, обусловленный выбором собственного пути в искусстве.
[Следующий этап «медленного чтения» связан с проверкой читательских первичных ощущений, это происходит через обращение к теоретико-литературным понятиям, которые позволяют укрупнить личное восприятие. Используем термины «тема», «конфликт», «герой», «рассказчик», что для понимания эпического произведения являются основными, потому что тема связана с событием, лежащим в основе произведения, а конфликт является основой сюжета, в котором действует герой.]
В жанровом отношении рассказ может быть рассмотрен как фрагмент воспоминаний (это сообщает повествованию достоверность), тем не менее представляющий собой сюжетно и структурно завершённое произведение. Вероятно, более точно жанр можно определить как симбиоз новеллы (рассказа о необыкновенном явлении) со стихотворением в прозе, о чём свидетельствует повышенная ритмичность текста. Так, автор использует лексический повтор слова «тропа» 21 раз; синтаксический параллелизм: «жирные красные ландыши» - «толстые синие подснежники»; полисиндетон - многосоюзие, которое делает темп речи замедленным, «размышляющим». Он тщательно играет внутренней рифмой: «соберёшься на тропу... строфу выходишь». Наличие лирического начала выражено в спокойной доверительной интонации. Отметим также первую и последнюю фразы рассказа («В тайге была у меня тропа чудесная» и «Вот об этой тропе много раз пытался написать я стихотворение, но так и не смел написать»), в которых при помощи инверсии (в первом предложении) и указательного местоимения (в последнем) подчёркивается значимость центрального образа-символа и которые как бы обрамляют миниатюру, подобно «опоясывающей рифме» в лирическом стихотворении.
(окончание здесь)