Сиротинская в соавторстве с сыном
В прошлом году издательство ФТМ выпустило электронный двухтомник Шаламова с довольно складным для косноязычной Сиротинской предисловием "Правда Шаламова - на все времена".
В 2017 году это предисловие перекочевало в толстый том прозы Шаламова, но уже под редакцией сыны Сиротинской Ригосика. Ниже его текст со вставкой Ригосика, выделенной курсивом.
Во вставке самым нелепым образом превозносится автор текста, сама Сиротинская. Написано, что ее "огромная роль" "не подлежит сомнению". Поскольку наследники Сиротинской, читай Ригосик, держат шаламовский копирайт и еще долгое время будут оставаться монополистами, роль Сиротинской от предисловия к предисловию должна возрастать. Так вот. Роль Сиротинской в судьбе Шаламова и его книг на сегодняшний день вообще неизвестна. Огромна она, значительна или второстепенна, можно спорить, но прежде всего следует уяснить, что эта роль собой представляет. По убеждению Надежды Мандельштам, Александра Морозова, Сергея Григорьянца и многих других, Сиротинская либо прямо, либо опосредовано, через ЦГАЛИ, работала на советскую политическую полицию, очевидной целью которой было не допустить шаламовские тексты к читателю, будь то в СССР или за рубежом. В течение по меньшей мере десяти лет архив Шаламова - а это и есть его книги - хранился в "спецхране" под бдительным оком Сиротинской, которая не подпускала к нему ни единой живой души, кроме, разумеется, кураторов из госбезопасности, если в этом возникала необходимость. Это первое. Второе. Советское шаламоведение, монополизировавшее Шаламова, непрерывно лжет, и эту тиражируемую издательствами и периодикой ложь следует пресекать. Шаламов НЕ "посвятил И. П. Сиротинской три из шести сборников «Колымской эпопеи»: - «Левый берег», «Воскрешение лиственницы» и «Перчатка, или КР-2»". Сиротинской посвящены цикл "Воскрешение лиственницы" и рассказ "Перчатка" из одноименного цикла - сам цикл как целое остался в черновом плане. Очевидно, роль Сиротинской недостаточно "огромна" и "не подлежит сомнению", если ее нужно обосновывать нескончаемой ложью.
Все, что произошло с Шаламовым и его книгами на протяжении последних шестидесяти лет, происходит не когда-нибудь, а сейчас. Ложь непрерывно творит параллельный мир, который подменяет действительный и в глазах одураченных превращается в нечто неоспоримое. Такого не должно быть и такого не будет.
__________
Правда Шаламова - на все времена
Эта книга - памятник мужественной и многострадальной жизни Варлама Тихоновича Шаламова.
В его жизни едва наберется 30 лет, прожитых в «нормальных условиях».
10 лет детства («1918 год был годом краха нашей семьи») и 20 лет после реабилитации по второму делу. С 1956 до 1977 года - обострение его болезни. (Если считать нормальным, что его прозу не печатали в СССР). Но сам он в рассказе писал: «Я никогда не был вольным, я всегда был свободным во все взрослые годы моей жизни» («Необращенный»).
Он жил глубокой внутренней жизнью, где сожителем и соавтором его был целый мир.
И на листве - на ветровом стекле
Летящей в бесконечное природы,
Моя земля скрывается во мгле,
Доступная Познанью небосвода.
(1970)
Внятен ему был голос цветка и камня, прошлого и будущего, человеческого сердца и далекой звезды, быть может окончившей свой век гигантским алмазом.
При таком необъятно глубоком восприятии мира и 30 лет вмещают не только память о трагедии государственного насилия, о войнах, лагерях и бесправии, о человеческой жизни и смерти, но и о бесстрашии, о славе и делах людей, подобных Фритьофу Нансену или Эрнесто Че Геваре.
Его внутренний, свободный от всех ограничений - политических, литературных, клановых, житейских - мир (исключительно редкий случай!) и отразился на страницах его гениальной прозы, его стихов.
Шесть циклов «Колымской эпопеи»: «Колымские рассказы», «Левый берег», «Артист лопаты», «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы», «Перчатка, или КР-2» включены в настоящий сборник.
Содержание прозы, адресованное автором прямо сердцу и разуму читателя, не нуждается в посредниках. Оно нуждается в исследователях, тончайшем интеллектуальном препарировании в поисках потаенных смыслов, связей, символов, метафор, ритмов, подтекста и контекста.
То, что читатель почувствует, исследователь извлечет вполне сознательно в меру своих возможностей. Шаламову же важнее было сердечное сочувствие читателя. Он подарил И. П. Сиротинской книгу Антуана де Сент-Экзюпери, подчеркнув его слова «Зряче только сердце».
Для тех, кто интересуется жизнью и творчеством В. Т. Шаламова, почитателей его таланта, для исследователей, работающих с материалами Фонда В. Т. Шаламова в РГАЛИ, не подлежит сомнению огромная роль И. П. Сиротинской, наследницы В. Т. Шаламова, в сохранении, пополнении, обработке, исследовании, публикации творческого наследия В. Т. Шаламова, его судьбе. В. Т. Шаламов посвятил И. П. Сиротинской три из шести сборников «Колымской эпопеи»: - «Левый берег», «Воскрешение лиственницы» и «Перчатка, или КР-2». Широкому кругу читателей будет интересно ознакомиться с некоторыми главами из воспоминаний И. П. Сиротинской, помещенных в начале книги.
Век, прошедший с рождения В. Т. Шаламова, увы, только подтвердил его пессимистический прогноз о жестокости несправедливых войн, не встречающих сопротивления, о криминализации общества, о кризисе гуманизма.
Только бесстрашно и бескомпромиссно сказанная правда, облеченная в страстное художественное слово, оставляет надежду на спасение человечества.
По первому делу («За участие в антисталинской оппозиции» 1929 г.) В. Т. Шаламов был реабилитирован только в 2000 году на 15-м году перестройки и гласности.
М. Сиротинская, А. Ригосик
В 2017 году это предисловие перекочевало в толстый том прозы Шаламова, но уже под редакцией сыны Сиротинской Ригосика. Ниже его текст со вставкой Ригосика, выделенной курсивом.
Во вставке самым нелепым образом превозносится автор текста, сама Сиротинская. Написано, что ее "огромная роль" "не подлежит сомнению". Поскольку наследники Сиротинской, читай Ригосик, держат шаламовский копирайт и еще долгое время будут оставаться монополистами, роль Сиротинской от предисловия к предисловию должна возрастать. Так вот. Роль Сиротинской в судьбе Шаламова и его книг на сегодняшний день вообще неизвестна. Огромна она, значительна или второстепенна, можно спорить, но прежде всего следует уяснить, что эта роль собой представляет. По убеждению Надежды Мандельштам, Александра Морозова, Сергея Григорьянца и многих других, Сиротинская либо прямо, либо опосредовано, через ЦГАЛИ, работала на советскую политическую полицию, очевидной целью которой было не допустить шаламовские тексты к читателю, будь то в СССР или за рубежом. В течение по меньшей мере десяти лет архив Шаламова - а это и есть его книги - хранился в "спецхране" под бдительным оком Сиротинской, которая не подпускала к нему ни единой живой души, кроме, разумеется, кураторов из госбезопасности, если в этом возникала необходимость. Это первое. Второе. Советское шаламоведение, монополизировавшее Шаламова, непрерывно лжет, и эту тиражируемую издательствами и периодикой ложь следует пресекать. Шаламов НЕ "посвятил И. П. Сиротинской три из шести сборников «Колымской эпопеи»: - «Левый берег», «Воскрешение лиственницы» и «Перчатка, или КР-2»". Сиротинской посвящены цикл "Воскрешение лиственницы" и рассказ "Перчатка" из одноименного цикла - сам цикл как целое остался в черновом плане. Очевидно, роль Сиротинской недостаточно "огромна" и "не подлежит сомнению", если ее нужно обосновывать нескончаемой ложью.
Все, что произошло с Шаламовым и его книгами на протяжении последних шестидесяти лет, происходит не когда-нибудь, а сейчас. Ложь непрерывно творит параллельный мир, который подменяет действительный и в глазах одураченных превращается в нечто неоспоримое. Такого не должно быть и такого не будет.
__________
Правда Шаламова - на все времена
Эта книга - памятник мужественной и многострадальной жизни Варлама Тихоновича Шаламова.
В его жизни едва наберется 30 лет, прожитых в «нормальных условиях».
10 лет детства («1918 год был годом краха нашей семьи») и 20 лет после реабилитации по второму делу. С 1956 до 1977 года - обострение его болезни. (Если считать нормальным, что его прозу не печатали в СССР). Но сам он в рассказе писал: «Я никогда не был вольным, я всегда был свободным во все взрослые годы моей жизни» («Необращенный»).
Он жил глубокой внутренней жизнью, где сожителем и соавтором его был целый мир.
И на листве - на ветровом стекле
Летящей в бесконечное природы,
Моя земля скрывается во мгле,
Доступная Познанью небосвода.
(1970)
Внятен ему был голос цветка и камня, прошлого и будущего, человеческого сердца и далекой звезды, быть может окончившей свой век гигантским алмазом.
При таком необъятно глубоком восприятии мира и 30 лет вмещают не только память о трагедии государственного насилия, о войнах, лагерях и бесправии, о человеческой жизни и смерти, но и о бесстрашии, о славе и делах людей, подобных Фритьофу Нансену или Эрнесто Че Геваре.
Его внутренний, свободный от всех ограничений - политических, литературных, клановых, житейских - мир (исключительно редкий случай!) и отразился на страницах его гениальной прозы, его стихов.
Шесть циклов «Колымской эпопеи»: «Колымские рассказы», «Левый берег», «Артист лопаты», «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы», «Перчатка, или КР-2» включены в настоящий сборник.
Содержание прозы, адресованное автором прямо сердцу и разуму читателя, не нуждается в посредниках. Оно нуждается в исследователях, тончайшем интеллектуальном препарировании в поисках потаенных смыслов, связей, символов, метафор, ритмов, подтекста и контекста.
То, что читатель почувствует, исследователь извлечет вполне сознательно в меру своих возможностей. Шаламову же важнее было сердечное сочувствие читателя. Он подарил И. П. Сиротинской книгу Антуана де Сент-Экзюпери, подчеркнув его слова «Зряче только сердце».
Для тех, кто интересуется жизнью и творчеством В. Т. Шаламова, почитателей его таланта, для исследователей, работающих с материалами Фонда В. Т. Шаламова в РГАЛИ, не подлежит сомнению огромная роль И. П. Сиротинской, наследницы В. Т. Шаламова, в сохранении, пополнении, обработке, исследовании, публикации творческого наследия В. Т. Шаламова, его судьбе. В. Т. Шаламов посвятил И. П. Сиротинской три из шести сборников «Колымской эпопеи»: - «Левый берег», «Воскрешение лиственницы» и «Перчатка, или КР-2». Широкому кругу читателей будет интересно ознакомиться с некоторыми главами из воспоминаний И. П. Сиротинской, помещенных в начале книги.
Век, прошедший с рождения В. Т. Шаламова, увы, только подтвердил его пессимистический прогноз о жестокости несправедливых войн, не встречающих сопротивления, о криминализации общества, о кризисе гуманизма.
Только бесстрашно и бескомпромиссно сказанная правда, облеченная в страстное художественное слово, оставляет надежду на спасение человечества.
По первому делу («За участие в антисталинской оппозиции» 1929 г.) В. Т. Шаламов был реабилитирован только в 2000 году на 15-м году перестройки и гласности.
М. Сиротинская, А. Ригосик